Растиф пристально посмотрел на человека, сидевшего на табурете. Огромный, сильный, хмурый. Нет, не похоже, что он лжет. В таком случае...
— Где его убили?
— В его доме на улице Ветров.
— Городская стража уже в курсе?
— Нет. Толку от них, дармоедов. Они только и могут, что народ хватать по наветам. А ты... ты найдешь его.
— В доме уже был кто-нибудь посторонний?— спросил Растиф.
— Утром пришла горничная, увидела, подняла визг. Потом уже верные люди сообщили мне. Я заходил в дом, кое-кто из моих людей. Больше никого не было... Растиф...— надо же: впервые он назвал его иначе, чем Ищейкой.— Я знаю, деньги тебя не интересуют, но если надо, я дам столько, сколько скажешь. Только найди его.
"Почему же, деньги — это то, чего никогда не бывает много. Но брать золото с такого человека, как Эльбикар... Да пусть отсохнут мои руки! А вот услышать имя убийцы родителей — это то, что надо. Если, конечно, Эльбикар не врет".
— Хорошо, идем... И ЭТО,— он кивнул на лежащего без сознания неудачника с удавкой,— заберите с собой.
Улица Ветров находилась на юге Верхнего Асхонела, где стояли особняки провинциальной знати. Растиф шел позади и на приличном расстоянии от Эльбикара и его клики: негоже показываться в таком обществе — слухи в столице распространялись быстрее молнии. Поэтому воровскому главарю пришлось дожидаться Ищейку на крыльце, где к нему присоединились еще несколько человек бандитской наружности.
— Постойте здесь,— бросил на ходу Растиф и, сосредоточившись, прошел в распахнутую дверь. Эльбикар, вопреки приказу, последовал за ним, но Ищейка бросил через плечо: — Я сказал — ВСЕ!
Он не любил, когда ему мешали во время работы.
Для того чтобы понять, что в этом доме случилось несчастье, не нужно было заходить дальше просторного холла. На его белоснежном полу, выложенном мраморной плиткой, были отчетливо видны отпечатки, оставленные женской обувью. Не иначе горничная наследила, наступив в лужу крови где-то в глубине дома.
Та-а-ак...
В холл она вошла не спеша. Почему сюда? В доме есть вход для прислуги... Что-то заметила? Что-то почувствовала? Нужно будет с ней поговорить, если поиски ничего не дадут... Вошла, замерла, осмотрелась. В тот момент пол был еще чист, но что-то ее насторожило. Что? Дверь оказалась не заперта? Отсутствовала охрана, обязанная находиться в холле и встречать посетителей, кем бы они ни были?
Может быть.
Горничная закрыла за собой дверь и направилась... Да, на кухню.
Растиф пошел по ее следам и в коридоре наткнулся на первого покойника. Это был один из охранников. Он лежал на полу в луже крови и остекленевшим взглядом пялился в потолок. Убийца подкрался сзади и перерезал ему горло осколком стекла... Вот он лежит рядом с телом...
Должно быть, в коридоре было темно, когда сюда вошла горничная. Она споткнулась о лежавшего поперек прохода мертвеца, упала, вымазавшись в крови. Закричала, конечно, вскочила на ноги и, оставляя на стенах кровавые отпечатки ладоней, а на полу — следы башмачков, бросилась обратно в холл. Вглубь дома она не заходила, сразу же выбежала на улицу.
Растиф, осторожно переступив через тело, продолжил путь на кухню.
Здесь он обнаружил труп второго охранника. Парень решил перекусить и сваливал на расписную тарелку то, что обнаружил на столе: кусок жареного мяса, хлеб, луковицу. Он собирался прихватить еще и бутылку вина и две кружки, когда к нему подкрался убийца и, воспользовавшись большим кухонным ножом, сделал в спине охранника пять... нет, шесть дырок. Несчастный истек кровью под столом. Нож так и остался торчать в его спине.
Но что интересно, как и в первом случае убийца не оставил никаких следов. Речь шла не о тривиальном отпечатке ступни, случайно оброненной улике или еще о чем-то в этом роде. Любой человек оставлял после себя СЛЕД — невидимый для взгляда простого обывателя, но отчетливый и красноречивый для Дара, которым обладал Растиф.
Дар... Это была его тайна... и его проклятие. Он, человек, который разыскивал, отлавливал и отдавал в руки правосудия ненавистных Мастеров, сам был цанхи, причем с врожденными способностями.
Дар обнаружился случайно, вскоре после смерти родителей. Неожиданно для себя Растиф стал замечать следы, которые оставляли после себя люди — неважно кто. Ищейка видел их на земле в виде туманных отпечатков ног. Такие держались долго — сутки, а то и больше, — хотя и становились менее заметными и постепенно рассеивались. Только что ушедший человек оставлял свой след и в воздухе — туманный и слегка светящийся шлейф, исчезающий гораздо быстрее, чем отпечатки на земле.
У Растифа был полезный Дар — что уж тут говорить. Но как быть с тем, что он сам оказался одним из тех, кого ненавидел больше всего на свете? Цанхи убили его родителей. Они утопили Варголез в крови. А теперь оказалось, что он сам один из них. И совсем не важно, что его Дар не приносит никому горя. Сам факт обладания им был противен Ищейке...
Кроме того, чтобы найти убийц, была у Растифа еще одна мечта: избавиться от данного природой Дара. К сожалению, это было невозможно. По крайней мере, он не знал такого способа. И никто другой из тех сведущих, с кем Ищейка осторожно заговаривал на эту тему, понятия не имел. Даже в умных книгах ничего об этом не говорилось. Впрочем... Слышал он одну историю... Говорят, все беды Шторна Ганеги начались с того, что кто-то отнял у него его способности. Как это произошло? Кто был тот человек? Неизвестно.
Обладание удивительным Даром Растиф хранил в тайне. Страшно подумать, что случится, если о нем узнают кувены. Не хотелось умереть прежде, чем подохнут те, кто убивал отца и мать. А потому пользовался он Даром только в исключительных случаях. В обычной жизни он научился абстрагироваться от него, становясь обычным человеком. Для того чтобы снова увидеть "следы", ему необходимо было сосредоточится. И делал он это с большой неохотой. Противно...
На первом этаже особняка Растиф наткнулся уже на второго покойника, а "следа" убийцы — пусть даже очень слабого — так и не засек ни вблизи тел, ни по пути к ним.
Странно...
Ищейка решил вернуться в холл, чтобы начать сначала.
У входной двери было основательно "натоптано". Вот "следы" горничной — она не в счет, с ней все понятно. Эти оставил Эльбикар... Еще по дороге в Верхний Асхонел Растиф успел к нему присмотреться. "Следы" Эльбикара — широкие, тяжелые — вели на мраморную лестницу, уводившую на второй этаж. За ним следовали еще двое...
Чтобы удостовериться в верности своего предположения, Растиф вышел из дома и, делая вид, что задумался, тайком разглядел "следы" спутников Эльбикара. Так и есть: это они. Два "отпечатка" принадлежали его телохранителям, третий — одному из тех, кто встречал его у входа.
— Что скажешь?— спросил Ищейку воровской главарь.
— Пока ничего. Я работаю,— сдержанно ответил Растиф и вернулся в дом.
Стоя у входа, он пытался распутать клубок "отпечатков", оставленных посторонними. Где-то под ними должен был сохраниться "след" убийцы. Впрочем, он мог проникнуть в дом через вход для прислуги или забраться в окно...
Нет, вот ОН!
"След", едва заметный почти растворившийся в небытие, затоптанный теми, кто приходил после...
Но он вел не на кухню, а на второй этаж особняка.
Странно...
Сконцентрировавшись на блеклом "отпечатке", Растиф направился к лестнице. На площадке "след" свернул направо, в коридор. Здесь лежали сразу две жертвы неизвестного убийцы. Мужчину преклонных лет — должно быть, дворецкого — задушили шнуром, до сих пор намотанным на его горло. Поверх дворецкого лежал третий охранник...
Растиф представил картину, как тот услышал подозрительный шум — наверное, тело упало, — вышел в коридор из соседней комнаты — оттуда ведут его "следы",— держа в руке массивный подсвечник, и наткнулся на мертвого дворецкого. Охранник поставил подсвечник на пол, опустился рядом с телом, чтобы узнать, что случилось или помочь старику, если еще не поздно. И в этот момент к нему сзади подкрался убийца, схватил подсвечник и проломил им голову охранника. Удар был нанесен с невероятной силой — кровь, мозги и осколки черепной коробки забрызгали обе стены... и, наверняка, самого убийцу... который пошел дальше, в комнату, расположенную в конце коридора.
Растиф последовал за ним.
Это был кабинет Ястера. Плотные шторы раздвинул Эльбикар, потому как свеча на столе сгорела еще ночью, а в помещении ранним утром было сумрачно. После чего он подошел к телу брата, лежавшему между столом и окном. К нему же вели и следы убийцы.
Ястеру тоже проломили голову, на этот раз использовав пресс-папье в форме всадника на мчащемся галопом коне. Удар не такой сильный, каким был убит третий охранник, но его хватило, чтобы прикончить незадачливого брата хозяина Болота.
Удостоверившись в том, что Ястер мертв, Эльбикар покинул кабинет. А убийца прошелся по нему основательно, словно что-то искал.
Что?
Наверняка, какой-нибудь артефакт, найденный Ястером — или его людьми — в пимперианских руинах. А вот и тайничок в стене за картиной. Примитивный такой, хлипкий, как и его владелец. Убийца взломал деревянную панель при помощи кочерги и...
В тайнике до сих пор находилось много различного хлама.
"Конфисковать бы его и уничтожить... Да не за этим сюда пришел..."
Нашел ли ОН то, что искал? Скорее "да", чем "нет". Потому как после осмотра тайника убийца прекратил поиски и опрометью бросился прочь из кабинета. Он промчался по коридору как ураган, умудрившись не споткнуться через трупы, не наступить в успевшую растечься лужу крови... Прыгая через ступеньки, он спустился в холл и выскочил на улицу.
— Ты куда?!— удивлено бросил Эльбикар в спину спешащему к калитке Ищейке.
— Ждите меня здесь, я скоро вернусь,— не оборачиваясь, ответил Растиф. Он взял след и не хотел отвлекаться на пустые разговоры.
"След"... Разглядеть его в доме было гораздо легче, чем на улице, по которой с момента убийства прошло немало людей. И все же Растиф, концентрируя взгляд и внимание, исхитрялся различить его среди десятков других "отпечатков". Жаль только, что со временем он становился все бледнее, а местами и вовсе пропадал.
Уткнувшись носом в мостовую, Ищейка добрался до бывшей площади Высокого столба, носившей теперь имя Кувена. Вместо разрушенного обелиска здесь стояла теперь статуя Неистового Рыбака, решившего отомстить за гибель семьи Безумному Шторну. Растиф, как никто другой, понимал его побуждения и даже питал к нему симпатию: между ними было много общего.
Здесь, возле статуи, убийца снова сильно наследил. Топтался так, словно кого-то дожидался. Потом продолжил свой путь на северо-запад.
Словно гончая шел Растиф по "следу", ведущему в сторону Нижнего Асхонела. Миновав Железные ворота, он на миг замер: след окончательно исчез теперь уже под сотнями чужих "отпечатков" Потребовалась полная концентрация, чтобы обнаружить тот единственный, который был ему нужен.
И снова в путь!
Чем дальше, тем труднее было различать "след", по которому прошлись горожане и гости столицы, спешившие на Нижний рынок. А на улице Трех бродяг он и вовсе исчез. Или...
Последний "отпечаток" Растиф обнаружил на крыльце дома с ажурными решетками на окнах.
"Неужели он живет в этом доме?!"
Найти негодяя оказалось даже проще, чем предполагал Ищейка.
Опустив руку на рукоять ножа, он уверенно постучал в дверь. Ждать пришлось долго. Наконец на пороге показался сгорбленный старикан, которому давно уже пора было готовиться к встрече с Великим Стражем. Даже понимая, что это вряд ли ОН, Растиф мельком посмотрел на его "след". Нет, не он. Да он бы и не смог — слишком стар и слаб.
— Доброго вам дня, милейший,— поприветствовал его Ищейка.
— Ась?— поморщился старик, приложив ладонь к уху.
"Глухой, как тетерев".
— Доброго вам дня, говорю!— крикнул Растиф.
— И вам того же, уважаемый. Чем обязан?
— В доме есть кто-нибудь, кроме вас?— громогласно задал Растиф очередной вопрос.
"Если кто и был, то после такого крика давно уже подался в бега".
— Теперь уж нет никого,— ответил старый.
"Ну, вот, что и требовалось доказать".
— А кто был?
— Так постоялец жил у меня.
— И где он теперь?— информацию из старика приходилось вытягивать клещами.
— Так съехал давеча.
— Давеча — это когда?
— Вчера еще, вечером. Солнце уже село, колокол пробил ночное время... Я ему говорю: оставайся до утра — заплачено ведь до конца декады. Так нет, ушел. Собрал свои вещички и ушел.
— А куда ушел — не сказал?
— То мне не ведомо, молодой человек.
"Проклятье! Удрал, значит!"
— Как он хоть выглядел?— раздосадовано пробормотал Растиф.
— Ась?!
— Как выглядел ваш постоялец, говорю?!
— Да как выглядел... обычно. Молодой еще парень, не местный. И говор у него не нашенский. Должно быть, чужеземец.
— Как его звали — он говорил?
— Говорил, а как же... Только запамятовал я чтой-то. Годков мне, почитай, седьмой десяток будет... кажется...
Растиф раздраженно зарычал.
— Веди меня в его комнату!— приказал он старику, сунув под нос перстень, обладателю которого всякий варголезец обязан был оказывать посильную помощь.
Хозяин дома пожал плечами и отошел в сторону...
В комнате был беспорядок, какой оставляет человек, спешащий навсегда покинуть свое временное убежище: кровать не заправлена, табурет лежит на боку, сундук для вещей распахнут и пуст, на столе — раздолье крысам. "Наслежено" тоже было основательно. Но все "отпечатки" были уже едва различимы, словно человек побывал здесь несколько дней назад...
И это тоже было странно.
Растиф попытался найти самый свежий "след". Есть такой — бледненький, но все же. Он вел на улицу.
— Я ухожу,— сказал Растиф хозяину дома, не отрывая взгляда от "следа".— Но я еще вернусь. А ты постарайся вспомнить имя своего постояльца.
"Многого это не даст, но с чего-то нужно было начинать новые поиски?"
Плохие предчувствия Ищейки подтвердились: он окончательно потерял след на мосту через асхонельский канал. Такое впечатление, будто убийца сиганул в воду. Ищейка прошелся вдоль обоих берегов — так, на всякий случай,— но знакомых "следов" не обнаружил.
Потерял...
Время было обеденное, и Растиф заскочил в одну из харчевен у рыночной площади, а потом вернулся на улицу Трех бродяг.
— Ну, вспомнил, как его звали?
— Нет. Зато я вспомнил имя его зазнобы,— ответил тут же старик.
— Вот как?!
"Что ж, тоже дело..."
— Ее зовут Герика. Увидел, как тетка ведет ее по улице — и вспомнил.
— Она что — пьяная была?— поморщился Растиф.
— Что вы! Герика — добропорядочная девушка, да вот беда — слепая она с рождения. А такая миленькая, такая пригожая — глаз не отведешь. Но кому она нужна... калека убогая?
— Значит, нужна, раз ты назвал ее зазнобой постояльца своего.
— Так ведь он не жениться на ней собирается. Так, помогает сиротке по доброте своей душевной. Яблоки ей каждый день таскает, сладости всякие, цветы. Она ведь совсем недавно сиротой стала. Мать ее — та еще родами умерла. А отца в прошлом месяце молнией убило. За ней теперь тетка приглядывает. Только тетке она совсем не нужна — у нее своя жизнь... Девочка после смерти отца совсем пригорюнилась. А тут постоялец мой объявился, навещать ее стал, подарки делать. Так она снова расцвела, как цветок майский — любо дорого посмотреть.
