Николас Джей Кур

* * *

Так потекли... дни? Для меня это были дни, но что было в реальности? Я стал считать дни патрулями дементоров. Через пять патрулей ко мне заявился еще один Патронус.

— Душ! — сказал он мужским голосом. Я кивнул и открыл рот, чтобы ответить, но он уже развернулся и убежал. Похоже, кивка ему было достаточно. Я и не знал, что Патронус может передавать сообщения. Или быть управляемым... по крайней мере, вот так.

Я встал и начал разминаться. Ходил я, честно говоря, очень слабо — по стеночке. Да и то, пошатываясь. Я слабел.

Через некоторое время послышались шаги. Кто-то шел по коридору в мою сторону. Дверь скрипнула, открываясь, и человек махнул мне.

— Эрик Чаппелл, — представился он, разглядывая меня. Руку он мне не подал. — Выходи и поворачивай направо, там прямо.

Он был одет в типичную аврорскую одежду.

Я неторопливо пошел, опираясь на стенку. Аврор меня не торопил. Давалось мне это тяжело.

— Вот эта дверь, деревянная, — аврор указал мне на дверь. — Внутри есть, где раздеться. На потолке есть черный квадрат. Станешь под ним и скажешь: Включить! Из черного квадрата польется вода. Управление голосовое. Сильнее, слабее, горячее, холоднее. Или выключить. Вот и все, всего шесть команд. У тебя есть двадцать минут.

Он отошел к стенке и прислонился, явно не собираясь никуда уходить.

Я пожал плечами и зашел в комнату. Она была фактически пуста. Только слева была небольшая скамейка. Быстро сбросив одежду, я подошел под пресловутый черный квадрат на потолке, он был немаленький, каждая сторона под три метра.

— Включить! — сказал я, смотря вверх. И с руганью выскочил из-под ледяных струй, что полились на меня. Черт. — Горячее, — твердил я, вытянув руку, пробуя температуру струи. Настроив комфортную температуру, я с удовольствием залез внутрь этого... дождика. Я не заметил, сколько прошло времени, но аврор меня не торопил. Наплескавшись, я сказал: — Выключить. Дождик прекратился. Зато поднялся ветер, он был со всех сторон. Я даже оторопел. Только через мгновение понял, что это такая сушилка. Не прошло и минуты, как я был абсолютно сухой. Волосы стояли дыбом.

Одевшись, я вышел и от души поблагодарил аврора. Он кивнул мне и махнул рукой, показывая направление. Я молча последовал, куда указывали. Меня быстро вернули в камеру, и я еще долго лежал и улыбался, как идиот. Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья. Только позже я заметил, что пока меня не было, в камере почистили кровать. А может, это другая камера, кто их разберет.

* * *

Тренировки памяти начали приносить свои плоды. Я понял, как направлять свою память. Целых три дня-патруля я восстанавливал свой первый школьный день, в деталях. Не знаю, чего я так уцепился за эту школу. Но мне так хотелось, не имело значения, что восстанавливать. И я восстанавливал. Я даже вспомнил запахи, кто что говорил и боль от пинка Дадли. И все это меня радовало. Я начал восстанавливать день за днем, не пропуская ни одного.

Когда приходили дементоры, я старался сосредоточиться на чем-то радостном или счастливом. Но это мало помогало, мне нужно искать другой путь. Мне нужны знания. А где знания? У Волдеморта. Странно, что я не подумал об этом раньше. Я бросил восстановление школьных дней и сосредоточил внимание на том, что произошло в тот день, когда я залез в голову этому магу.

Я детально вспомнил тот день, дементоры подходили к моей камере, я паниковал. Я хотел куда-то уйти и... потянулся? Скользнул? Не знаю, как это назвать. Потянулся... к шраму. Я пытался сделать это сейчас, но ничего не происходило.

"Что ж, я дождусь очередного патруля. Я смогу это сделать, убеждал я себя. — У меня получится. Получилось спонтанно, значит, получится и намеренно". Я закрыл глаза.

Скоро я почувствовал холод. Уже такой знакомый. Я не стал ничего делать, ни сосредотачиваться на счастливых мыслях, ни тренировать свою память. Нет, я просто лежал и ждал.

Туман забрался в голову тихо, как змея. Послышался свист. Мысли начали путаться. Я опять услышал голос мамы. Сердце застучало в груди, и мне стало страшно. Я вспомнил, ради чего все это затевалось и... потянулся, как в прошлый раз, всем своим естеством.

Момента перехода я не заметил. Просто в один момент мое сознание терзают видения, а в другой я уже смотрю, как рука машет палочкой и на полу загораются разные символы.

Я затаился, стараясь себя не выдать. Волдеморт сосредоточенно помахивал палочкой, сплетая разные фигуры. Что-то мне было знакомо, что-то нет. На полу была какая-то магическая фигура, но это явно было сложнее, чем фигура запечатывания в министерстве. Больше, более сложная.

Я пытался не думать. Вы пробовали не думать... например, о белой обезьяне? О, это дохлый номер, я только заволновался.

— Не мешай мне, — прошипел Волдеморт. Он все еще был сосредоточен.

Я немного запаниковал, я думал дождаться ночи и, когда он заснет, попытаться порыться у него в голове. А тут такое.

Он прекратил выписывать заклинания и задумчиво обошел вокруг рисунка, что сиял на полу.

— Ты мне надоел, — сказал Волдеморт, обращаясь явно ко мне. — Эта связь... Она неконтролируемая. Каждые несколько дней от тебя идет такой коктейль эмоций... Как я и говорил, ты мне надоел. Мне надоела эта связь. И сейчас я ее уберу. Так или иначе! Даже хорошо, что ты пришел.

Его слова не добавили мне спокойствия.

"Подожди, — "громко" подумал я с отчаянием, — ответь на один вопрос".

— Ну, чего тебе ?

"Как можно защититься от влияния дементоров?" — я очень надеялся, что он даст мне подсказку. Маяк, как он говорил. То, от чего я смогу оттолкнуться.

— Окклюменция, — сказал он усмехаясь. — тебе не поможет, в Хогвартсе ее не изучают. А сейчас помолчи. Сейчас ты отправишься обратно... домой.

Мне этого хватило. Как на тренировке, я начал отдавать приказы-пинки. Сначала бросил мысль: окклюменция, пришло много воспоминаний, потом — окклюменция и обучение. Так по цепочке я пришел к воспоминанию, где еще юный Том Реддл изучал книгу об окклюменции. Я спешил, как мог, просматривая одну страницу за другой, не понимая, что там написано, просто просматривая. Потом все вспомню и осознаю. Я успел считать едва полсотни страниц, как почувствовал дикую злобу. Волдеморт явно был в бешенстве.

Меня как будто... сжало. Со всех сторон. Было чертовски больно. Я мысленно заорал, неспособный сейчас на осознанную деятельность. Краем сознания я видел, как ярко вспыхнули... руны? Меня потащило куда-то, и я очутился в своем теле. Тут стало только хуже, я орал как резаный, катаясь по полу, меня как будто пытали сразу пять темных лордов. Что-то заливало глаза, я явно сорвал горло своими воплями. Уже уплывающим сознанием я видел. как дверь в мою камеру открылась и в нее ворвались авроры. Спасительное забвение.

* * *

Я тонул. Я не знаю где, но тонул. Я выплывал, слышал разговоры и шепот. А потом опять погружался. Не знаю, сколько это продолжалось, но в конечном итоге я очнулся.

Где-то на фоне шел разговор, но мне не было до него дела. Моя голова ужасно болела. Эмоций не было. Это было бы хорошо, но сейчас я не способен оценить это. Все, что меня занимало, это дикая головная боль.

— Он очнулся, профессор.

Кто-то приподнял мою голову и поднес что-то ко рту.

— Пей!

Я начал пить. Если это яд, надеюсь, он убьет меня быстро.

После этого меня оставили в покое, головная боль уходила. Я даже выдохнул с облегчением и открыл глаза. Светлый потолок, незнакомая комната. Это явно не моя камера. Повернув голову, я уставился на... профессора Дамблдора. Он задумчиво меня разглядывал, поглаживая бороду. Он не улыбался.

— Здравствуй, Гарри.

— Приветствую, директор, — я ответил без эмоций, их не было. Удивительное состояние, мысли были такими четкими.

— Мне сказали, что ты и здесь умудрился попасть в Больничное крыло. Это нечто вроде достижения.

— Да, — ответил я, помедлив. — Вы пришли из-за этого?

— Нет, это совпадение. Никто вне тюрьмы Азкабан не знает, что в ней происходит. Я пришел... навестить тебя. Узнать, что же произошло тогда, во время третьего испытания.

— Это пришли ВЫ? Или же это пришло министерство? Может, они захотели узнать, что же произошло на самом деле.

— Только я, Гарри. Министерство, по их словам, выполнило свою миссию. Преступник пойман.

Я молча кивнул, рассматривая директора. Он выглядел... потрепанным. Уставшим.

— Расскажи мне, Гарри. Что произошло.

И я рассказал. В подробностях. Я слабо описывал лабиринт, зато — хорошо описал кладбище. Директор не выглядел удивленным, он кивал, словно я подтверждал то, что он уже знал.

Когда я рассказал о Волдеморте с внешностью Тома Реддла, он удивился. Но и все.

— Значит, ты и вправду по своей воле использовал Круциатус, — он покачал головой, рассматривая меня с непонятными мне эмоциями. — Ты позволишь мне просмотреть твою память, Гарри? — он встрепенувшись, пристально посмотрел мне в глаза.

Я, задумавшись на мгновение, медленно кивнул. Чего там скрывать.

Дамблдор действовал намного мягче... и намного профессиональнее Волдеморта. Мои воспоминания мелькали очень быстро, быстрее, чем я мог их осознать. И я этого почти не чувствовал. Не прошло и минуты, как все было конечно.

Он откинулся в кресле, в котором сидел, и задумался. Я тоже молчал, мне не хотелось говорить. Раз Дамблдор здесь неофициально, выпускать меня никто не собирается.

— Это печально, Гарри. Я никак не смогу доказать, что это действовал не ты. Потому что это твои действия. Волдеморт направлял твои эмоции, да, но действовал ты сам. Ты сам выбрал заклинание и сам видел его последствия. Его не зря называют Непростительным, — он встал. — Спасибо, Гарри.

— Подождите, директор. Какое сегодня число?

Директор повернулся ко мне и сказал:

— Тридцатое августа. Послезавтра начинается новый учебный год. До свидания, Гарри, мой мальчик. Отдыхай.

И он вышел из моего поля зрения.

Спустя несколько часов в палату вошел целитель, он кивнул и начал проверять меня.

— С ним все в порядке, можете забирать его, — сказал он. Я не понял, кому он говорил. Неважно. Как и в тот роковой день, меня подняли заклинанием и понесли. Мы были в Азкабане, его планировку узнать нетрудно. Я просто наблюдал. Вслед за эмоциями ушли и мысли. Мне было спокойно, как в той тьме. Нет мыслей, нет эмоций. Только покой.

Я не заметил, как мы достигли пункта назначения, меня сгрузили на кровать, и охранники покинули камеру.

Когда раздался дребезжащий звук — появление еды, я даже не дернулся. Мне было все равно. Когда пришел холод, я тоже не отреагировал. И только когда дементоры прошли в поле моего зрения и полетели дальше, я почувствовал удивление. Вот оно, вот что мне нужно. Это оно!

Глава 5. Я гений!

Удивление разбило мое спокойствие. Вслед за ним пришли и другие эмоции. На меня как будто налетел ураган. Это... наверное это можно назвать эйфорией.

Я увидел то, о чем мечтал все время пребывания в Азкабане. Защиту от дементоров. Этот... покой, он был моей защитой. Дементоры не воздействовали на меня ничем, кроме холода.

Мысли лихорадочно заметались.

Я смутно вспомнил, что после воздействия дементоров, когда я терял сознание, то проваливался в похожее состояние. Но сейчас, после того, что сделал Волдеморт... или целитель, это был совершенно иной уровень.

Медленно, постепенно я успокаивался. У меня появилась четкая цель, уверен, у меня все получится. Дайте только время.

Полностью успокоившись, я погрузился в себя, вспоминая предшествующие события. Окклюменция, как я мог забыть. Я же взял немного знаний из разума Волдеморта. Ха! Я покопался у него в голове.

Я поежился. Наказание за такое действие последовало незамедлительно. Сейчас я вовсе не уверен, решился бы я повторить сей подвиг или нет. Да и неизвестно, нашел ли я что-то полезное. Я успел просмотреть едва ли десятую часть книги.

Дамблдор. Скучая тут, в камере, я мечтал, что он сможет меня вытащить из этого ада. Встреча показала, что это... на это не стоит рассчитывать. Дамблдор согласен с наказанием. Самое паршивое, я и сам с ним согласен. Нарушил — получи. Я сижу тут не потому, что пытал Седрика, а потому, что пытал. Не имеет значения, кого.

Но все это не значит, что я хочу оставаться в Азкабане. Я должен отсюда выбраться. Это будет моей следующей целью после защиты от дементоров.

Я хрипло рассмеялся. Ха! Сколько таких планирующих тут лежит, которые хотят выйти.

Отбросив посторонние мысли, я сосредоточился на воспоминаниях об окклюменции. Как ни странно, это давалось мне легче, чем раньше. Что-то изменилось.

Это была книга под названием — "Окклюменция, искусство управления своим разумом". Автора звали Джеймс Курил. Я ухмыльнулся: с такой фамилией хохмы просто не избежать. Представляю, сколько подколок он вытерпел в школе.

"Читая" вступление, я приходил в восторг. Чего тут только не описывалось. Медитации, работа с памятью, ускорение мышления, защита сознания от вторжения, работа с эмоциями и прочие интересные вещи. Это было сокровище! К сожалению, судя по оглавлению, досталось мне не так уж и много. Чуть-чуть знакомое мне — работа с памятью, медитации, связанные с медитациями — работа с эмоциями и начало третьей главы, где описывались восстанавливающие медитации.

Я много раз подряд просмотрел все воспоминания, что вытащил из головы Реддла. Я хочу помнить все это идеально.

Читая в разуме первую главу — о работе с памятью, я поражался. Как мало я знал, как грубо работал. Да, тут было нечто знакомое, но... Во первых, тут предлагалось сначала научиться входить в транс, который облегчит работу, а уже после начинать работать. Многие вопросы, что возникали у меня раньше, сейчас получили свои ответы. Тут были написаны нюансы, которые были достигнуты тысячами часами практики. Тут было даже написано, как закреплять воспоминания, чтобы они не тускнели в памяти. Правда, это не панацея, придется каждый день проверять и поддерживать свою память. Но я готов на это.

Я задумался после прочтения. Это... это же золотая жила. Почему в Хогварте нас не обучали этому? Ведь имея хорошую память, мы бы учились намного лучше. Да, тут нужно много времени на практику, да — не у всех получится, но...

Встряхнув головой, я с энтузиазмом принялся за практику, отключившись от реальности. Я не входил в транс — я не умею это делать, мне еще предстояло этому научиться, — так что пока работаем по старинке. И принялся за закрепление воспоминаний об окклюменции и о том, что успел восстановить о младшей школе.

Работа с памятью давалась мне на удивление легко, если сравнивать с предыдущим опытом. Что-то изменилось. Но что? Пытаясь понять, что же изменилось, я дернулся от звука, который сопровождал появление миски с едой. Я повернулся и посмотрел на стол. "Я хочу есть? — спросил я сам себя. — Да. Но... Где слабость, которая преследовала меня черт знает сколько времени? Вот оно, — сказал я себе, — после Больничного крыла я не ощущал магию. Раньше слабость была больше не физической, а от недостатка магии. Но сейчас я ничего не ощущаю, — я похолодел. Мне очень не хотелось думать, что я лишился магии. — Надеюсь, мой резерв просто заполнился..."