Chrome Shelled Regios том 5

— А... а, а... э?

— Всё хорошо, теперь всё хорошо.

Свет сюда не достигал, и в темноте её лица было не разглядеть. Похоже, от потрясения Мэйшэн не находила сил что-либо сказать. Увидев, что она дрожит, обхватив себя руками, Лейфон накинул на неё свой китель и обнял за плечи.

— Пойду осмотрюсь.

Он поглаживал девушку, пока не увидел, что та успокоилась, а потом поднялся.

— А!

Мэйшэн вцепилась в его руку.

— А, прос...ти, — чуть слышно прошептала она и отпустила его.

Да, верно... Конечно же, Мэйшэн страшно оставаться одной в этой непроглядной тьме. Лейфон передумал и сел рядом.

— Нет, ничего. Ты иди.

— Да можно и попозже. Вместе пойдём.

Он подумал, что хорошо бы сейчас увидеть её растерянный взгляд. Это означало бы, что шок проходит.

— Вот ведь... неожиданность.

Лейфон посмотрел вверх, хотя ничего видно не было. Он и не догадывался о существовании таких мест. Думал, что под городом только центральный механизм и нижний выход. А ведь мог бы сообразить, что не может один центральный механизм занимать весь подземный объём. Раз они упали в районе обода, здесь расположена ходовая часть?

Лейфон посмотрел по сторонам, но увидел лишь тьму. Грохот, непохожий на шум центрального механизма, отдавался эхом и пронизывал всё тело — источник явно неподалёку. Впрочем, в падении они смещались в разные стороны. Да и после Лейфон бежал, не разбирая дороги, так что мог уйти далеко.

Что-то коснулось его плеча. Зашуршала ткань. Плечо Мэйшэн.

— Ещё чуть-чуть потерпи. Нас обязательно найдут.

— Да...

Лейфон нежно взял её руку в свою.

— Я, я...

— Хочешь, расскажу что-нибудь?

— Что?

— Про Грендан.

— А...

— Когда-то давно я побывал в таком вот тёмном месте. За городом, в логове гряземонстров. Я тогда даже Обладателем ещё не стал, совсем ребёнок. Пока шёл бой, меня темнота не волновала, я обучен драться, не полагаясь на зрение. Дерёшься как во сне...

Группа Лейфона напала на обнаруженное психокинетиком логово матки, и там завязался бой со стаей только что родившихся личинок.

— Во время боя всё было хорошо. Можно было ни о чём не думать. Надо просто показывать всё, чему успел научиться. Хуже было после боя.

Нора была вырыта под землёй лишь для того, чтобы родить там личинок. Интенсивного боя она не выдержала. Выход завалило, более десяти военных оказались в западне. В том числе и Лейфон.

— Благодаря поддержке психокинетика мы знали, что помощь придёт вовремя. Но темнота тревожила. Я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас...

— Прости...

— За что?

— Ты же... хотел идти искать выход.

— Нас скоро найдут. Кое-кто справляется с этим быстрее меня.

Да, и вот...

— Вот тогда было страшно.

— А?

— Битве можно было просто отдавать все силы. А вот после...

Он оказался беспомощен. Ужасное чувство. Ужасно ждать, пока кто-то придёт на помощь, и чувствовать, как кончается терпение.

— Лейтон... Лейтон!

— А? Что?

— Нет...

В голосе Мэйшэн слышалась тревога. Он услышал, как прошуршали волосы по накинутому на её плечи кителю и понял, что она мотнула головой. Плохо...

Плохо, когда нечего делать. Начинают неумолимо преследовать неприятные мысли. К тому же холодно. Холод окутывает, ты сидишь без света, вдыхаешь металлический запах и чувствуешь, как тепло постепенно покидает тело. Холод вытягивает силы. Прямо как в то время. Время нищеты, с которой ничего нельзя было сделать, которая всё сильнее сжимала свою хватку. То время, когда он знал, что надо что-то делать, но жизнь доказывала, что делать он ничего не может.

— Лейтон... Ты как? Не замёрз?

— Спасибо. Я в порядке, — кратко ответил он, обхватив колени.

— Какое это "в порядке"?! — донёсся сердитый голос сквозь бездушный грохот.

Фелли.

— Отлично. Нашла.

Мэйшэн, внезапно услышав посторонний голос, испуганно вцепилась в Лейфона. Он вымученно улыбнулся.

Мэйшэн удивлённо вскрикнула. Она убрала руку, которой хватала его за плечо, и попыталась что-то в ней разглядеть.

— Конечно нашла. А главное, сообщила остальным.

В её ровном голосе слышалась злость, и Лейфон втянул голову в плечи.

— Они сейчас придут. Оставайтесь там, — сказала Фелли чуть позже.

Теперь в её словах чувствовалось и нетерпение.

— Лейтон...

Но было уже поздно. Мэйшэн заметила. Она пыталась понять, что засыхает и становится таким липким у неё на руке. В руке что-то хлюпало.

— Лей...тон.

Она со страхом и недоумением повторяла его имя, а Лейфону казалось, что мозг превратился в проколотый воздушный шар — он даже слышал, как со свистом выходит воздух. Сознание уходило.

— Лейтон!

Стенания Мэйшэн словно подтолкнули его, и он провалился во тьму.

* * *

Проснувшись, Лирин первым делом взглянула на часы. Встала, покачала головой, увидев расположение минутной стрелки, и поняла, что так и не переоделась в пижаму. Она не задёргивала шторы — точнее, задёргивала ещё перед тем, как пойти в школу, и они, похоже, так и оставались закрытыми. Лирин раздвинула их и, увидев погружённую во тьму улицу, поняла, что ещё не рассвело.

Она растерянно стала вспоминать вчерашний день. Они с Синолой ели жареные булочки в парке и обсуждали проблемы Лирин. Она решила поведать о том, что её беспокоит, не только для того, чтобы получить совет, но и чтобы разобраться в себе, объективно всё оценить. И рассказывая, с удивлением обнаружила, что всё отчётливее становятся собственные желания. Удивило то, что желания эти, как оказалось, были в ней с самого начала.

— Я хочу повидаться с одним человеком, — сразу призналась она.

Вот, собственно, и всё. Её волновало, что этот человек подумает.

Но никакие переживания ответа на этот вопрос не дадут. Ответ может дать не Лирин, а только живущий в далёком Целни Лейфон. А сидеть здесь и переживать смысла нет. Так сказала Синола.

— Ты ищешь в себе то, чего в тебе нет, — тихо сказала она, сминая бумажный пакет.

Лирин повернулась к ней. Вечная улыбка Синолы исчезла с её лица. Она смотрела вглубь парка на удивление величественным взглядом — но смотрела в никуда.

— Такие поиски лишь утомят, — продолжала она шёпотом, а Лирин внимательно слушала.

Она уже не пыталась вглядеться в лицо Синолы. Перед Лирин стояла не та хорошо знакомая ей чудачка-сэмпай, а какое-то прекрасное существо.

— Легко расстаться с тем, что не идёт в руки. Люди даже с жизнями легко расстаются. Люди вообще так устроены, расставаться у них входит в привычку. То, что прямо перед тобой, в следующую секунду уже лишь прекрасные воспоминания. Ведь любить воспоминания так просто. Если ты этого хочешь, Лирин, так и поступи, — сказала она холодным, безжалостным голосом. — Но расстаться никогда не поздно. Ты говоришь, что не хочешь испытать боль, но то, чего ты не хочешь, подстерегает на каждом шагу. Можно сказать, что не хочешь умирать, и умереть в тот же день. Выбрать расставание всегда легко. Знаешь, почему?

Лирин боялась слов, которые она нашёптывала. Слушать дальше не хотелось. Но остановить Синолу Лирин не попыталась.

— Лирин, ты просто не хочешь испытать боль.

Она открыла рот, чтобы возразить, но вдруг поняла, что возразить нечего. Она не могла даже закричать, что это неправда. Непроизнесённые слова встали комом в горле, она поперхнулась.

— Ты не зря боишься боли. Но без боли не будет и прекрасного. Ведь всё прекрасное сперва было грязными камнями. И лишь огранка раскрывает их сущность. Мы не знаем заранее, какую они примут форму, но, по-моему, станут гораздо красивее, чем когда были просто грязью, — закончила Синола и пошла к выходу из парка, оставив застывшую на месте Лирин.

Когда Синола полностью скрылась из виду, Лирин одна вернулась в общежитие, упала в кровать и тут же заснула. Наверное, ей нужен был именно сон. Слова Синолы изменили ход её мыслей, дали толчок тому, что Лирин уже смутно ощущала внутри. И чтобы принять эти перемены, нужен был сон. Она спала с вечера до раннего утра, спала так долго, что сама удивилась, словно только так организм мог приспособиться к новой мысли. Она не испытывала тяжести от долгого сна. Напротив, в теле появилась удивительная лёгкость.

— Поеду, — шепнула она неизвестно кому, снова задёрнула шторы и стала в темноте раздеваться.

Надо в душ. Там она всё с себя смоет, и с новыми силами возьмётся за дело.

* * *

Очнулся он на больничной койке, и первым, что он увидел, было лицо медсестры. Она сразу привела врача, тот провёл осмотр.

— Ты самый частый посетитель больницы в этом году.

— Да уж.

Лейфон перевёл взгляд на подведённую к руке капельницу, чтобы не видеть хмурого лица лечащего врача — старшекурсника медицинского факультета.

Была рана между лбом и виском, рана на правом плече и рваная рана на спине. Имелись и другие раны разной степени тяжести, но именно эти три стали причиной кровопотери и обморока.

— Главная проблема — спина. В позвонке трещина, осколок вошёл в спинной мозг. Надо удалять хирургическим путём...

Врач вдруг замолчал.

— Будут последствия?

— Не будет. Даже если удаление пройдёт неудачно, можно провести восстановительную операцию. Если не повреждены мозг и кэй-артерия, и тебя вовремя доставили в больницу с нужным оборудованием, вылечить можно практически всё. Такова современная медицина. Заменить спинной мозг проще, чем что-либо удалять, — откровенно сказал он.

— То есть?

— Если заменять, потребуется время на восстановление организма и реабилитацию. Если удалять, послеоперационное восстановление пройдёт быстрее. Но в следующий бой взводов ты не попадаешь. Врачебный запрет.

— Аа... Понятно.

— Ты не удивлён?

— Второй раз уже.

В прошлом им уже засчитывали техническое поражение из-за обморока Нины.

— Хотя... неприятно, конечно, что на этот раз виноват я.

— Не виноват. Произошёл несчастный случай.

Несчастный случай... Обвал вследствие старения городского фундамента, объяснил врач. Полное расследование ещё вроде не закончено, но заключение, по всей видимости, будет такое. Врач добавил, что параллельно с расследованием старшекурсники строительного факультета проводят проверку всего фундамента.

— Отдыхай пока. У пациента одна задача — поскорее выздороветь.

На этом осмотр завершился и он, набросив стетоскоп на шею, вышел из палаты. Но отдохнуть не удалось — вошла Нина, едва не сбив врача с ног.

— Живой?

Нина, которая, видимо, только что пришла в больницу, держала в руке букет цветов.

— Прости, я, кажется, не смогу участвовать в бою взводов.

— Дурак, нашёл о чём волноваться.

Она отложила цветы и села на стул около койки.

Нина рассказала, что с той ночи в тренировочном лагере — когда Лейфон потерял сознание под землёй — прошло три дня. Фелли нашла его и Мэйшэн почти сразу, и их вытащили.

— Помнишь, что говорил, когда здесь была я? Ты был прав.

— Верно.

Хуже не придумаешь — Нина так серьёзно отнеслась к бою с первым взводом, что даже тренировочный лагерь устроила, и вообще, по-видимому, только-только пришла в себя после прошлого боя.

— Но от боя мы не отказываемся.

— Что?

— Упражнения, которые ты нам показал, не пройдут даром. Мы стали сильнее. Обидно было бы теперь отказываться. Мы всё обсудили и решили, что технического поражения не допустим.

— Понятно, это хорошо.

— Так что думай только о своём здоровье, — подбодрила она, и Лейфон кивнул.

— Что с Мэй... Мэйшэн?

Спазм где-то под бинтами напомнил о полученных ранах, и он сразу подумал о ней. Во время осмотра голова ещё толком не соображала.

— Всё нормально. Серьёзных травм нет. Так, царапины.

— Хорошо, — с облегчением сказал он, но Нина, помрачнев, опустила голову.

— Прости. Это я предложила.

— Перестань. Ты не виновата.

— Но ведь...

— Не могла же ты предвидеть такое, — попытался пошутить Лейфон.

— Да... Не могла, — неохотно согласилась она и посмотрела на лежащий рядом букет.

Лейфон на секунду проследил за её взглядом, затем снова посмотрел на неё. Разглядывая профиль Нины — она по-прежнему смотрела только на цветы — он качнул головой.

— Что-нибудь случилось?

— Хм? В смысле?

— Э... Мне почему-то так показалось.

— Нет, ничего. Тебе просто показалось.

— Ну и хорошо.

— Чудак ты, — рассмеялась она, но всё же чувствовалась в её глазах какая-то тяжесть. — А сам-то?

— Что?

— Ты будто о чём-то задумался.

— Нет... ни о чём.

— Врёшь ведь. Хочу знать, что ты скрываешь, — заявила Нина, пересела со стула для посетителей на край койки и склонилась прямо к лицу Лейфона.

Отступать было некуда — мешала капельница.

— Да ничего я не скрываю. Нет, правда.

— Правда?

— Правда.

Она изучающе смотрела на него в упор. Потом вдруг смутилась. Всего на секунду, но Лейфон заметил. Увидев по его лицу, что поймана с поличным, Нина в панике отвела взгляд.

— Ты слишком близко.

— А? Это я виноват?

— Да. По твоему лицу трудно читать, — пожаловалась она, но отодвигаться не стала.

— Просто...

— Просто... что?

— Как-то одиноко стало.

— Одиноко?

— Ээ... Можно дальше не объяснять?

— Конечно нельзя.

Нина снова смотрела на него. Она вызывающе смотрела прямо в глаза, и Лейфон пробормотал: "Сдаюсь".

— Подумал, что вы и без меня обойдётесь, и стало как-то... — замялся он.

— Дурак, — выпалила Нина. — Не "обойдёмся", а справимся. И конечно, с тобой было бы лучше.

Она снова отвела взгляд и покраснела.

Через некоторое время после ухода Нины пришла Фелли.

— Ты что, дурак?

— Ух, и это первое, что ты скажешь?

— Что захотела, то и сказала.

Она откровенно злилась. Однако, взглянув на оставленный Ниной букет, поставила его в вазу у раковины вместе с тем, который принесла сама.

— Ещё чуть-чуть, и ты бы умер от потери крови.

— Прости, — съёжился Лейфон под взглядом повернувшейся к нему Фелли.

— Уж ты-то, неужели не мог половчее?

— Я был ограничен в манёвре. С гражданскими на руках приходится сдерживаться. Выброс кэй — штука крайне неприятная.

— И решил получить серьёзные травмы сам?

— Ловкости мне ещё не хватает.

— Ты серьёзно?

— А?

— Неважно. Скажи лучше, ты в курсе про следующий бой?

— Да, командир недавно приходила, рассказывала.

— Вот как? Командир... даже занятия прогуляла?

Лейфон оглядел свою отдельную палату в поисках часов. Настенные часы показывали, что вечер только наступил. Во время визита Нины Лейфон на них не смотрел и точного времени сказать не мог, но, судя по внутренним ощущениям, было примерно время занятий.

— О, и правда.

— Замечательные у вас отношения.

— А?

— Чтобы командир, да прогуляла занятия? А ведь вряд ли она тогда знала, что ты уже в сознании? Даже я только после уроков узнала. Видно, беспокоилась за тебя.