Chrome Shelled Regios том 5

Оглавление

Автор: Сюсукэ Амаги

Перевод: Florin

Корректор: Timekiller

Обработка иллюстраций: LENb

Стальной Региос

Том 5

ЭМОШЕНЛ ХАУЛ

Пролог

Из ступора её вывел стук указки по доске.

Лирин сидела в аудитории. Шло занятие, преподаватель с помощью указки объяснял написанное.

Она поспешно бросилась переписывать в тетрадь.

Последнее время Лирин иногда казалось, что в руке лежит невидимый груз. Та коробочка. Коробочку дал приёмный отец, Делк, предназначена она для Лейфона, внутри лежит дайт. Дайт свидетельствует, что владелец освоил все приёмы Сайхарденов для катаны. Дайт должен был попасть к Лейфону раньше, но в силу различных обстоятельств не сложилось.

"Можешь почтой, а можешь и лично", сказал Делк. Сказал месяц назад. Лирин уже успела отправить письмо. В письме просто написала, что у неё всё хорошо. Наглая ложь. Единственной правдой можно было считать её намёк на нечто, что, возможно, произойдёт в будущем. Но Лейфон, конечно же, не поймёт. Проницательностью он не отличается.

Лирин вздохнула — тихо, чтобы не заметили одноклассники или преподаватель — и прикусила кончик ручки. Она уже месяц тянет с решением. Коробочка лежит в её комнате. Послать? Поехать? Хотелось поехать. Но придётся брать академический отпуск. Из Грендана в Целни... полгода назад Лейфон добрался за месяц, но как обстоят дела сейчас? Оба города движутся. Ей сказали, что обычно хоробус едет дольше. В таком случае лучше, наверное, отвести три месяца на дорогу туда? А если с учётом обратной дороги уйдёт полгода, Лирин не наберёт достаточной посещаемости, и придётся повторить курс. Потеряет год, да ещё и расходы на год обучения. А ведь ради этих денег Лейфон даже на подпольные бои пошёл. Делк просто сказал ехать — наверное, сейчас он может себе это позволить.

Лирин видела, что сделало Лейфона таким, каким он стал в итоге. В конце концов, она сама пережила то время. Причиной всему стал продовольственный кризис, разразившийся ещё до получения Лейфоном Небесного Клинка. Скот на гренданских фермах поразила неизвестно откуда взявшаяся болезнь, и выпуск продовольствия резко упал.

Каждый город обеспечивает себя сам. Ввозить продовольствие из других городов даже в чрезвычайном положении на практике невозможно, и региос, переставший быть самодостаточным, может только умереть. Поэтому справиться с такой проблемой непросто. Можно даже сказать, что невозможно.

Многие тогда умерли от голода. Для пищи была введена распределительная система, но помогало, по-видимому, не очень. Военным при распределении отдавался приоритет как защитникам города, из-за чего порой вспыхивали бунты. Делк тогда уже не принимал активного участия в боях, и еды ему полагалось немного. Не говоря уж о детях из приюта.

И всё же за те самые тяжёлые полгода их положение улучшилось. Когда Лейфон стал Обладателем Небесного Клинка, всё стало как раньше. Однако когда обращение товаров возобновилось, цены взлетели.

Лирин знала, пережитое тогда и в дальнейшем что-то затронуло в душе Лейфона. Ему, как военному, полагалось больше еды, чем другим детям. А он не такой человек, чтобы принять подобное. Потому и сейчас Лирин подумала о нём...

Ну не знает она, не знает. Она сама всё понимала. Хотела встретиться. Очень-очень хотела. Но... Можно ли терять год? И ехать на деньги Лейфона? А главное... что он тогда о ней подумает? Вот что её на самом деле беспокоило.

1. Ход мыслей

Наруки сказала нечто невероятное.

— Прошу принять меня во взвод.

В тренировочном зале их ждала, как обычно, лишь Нина.

Она сидела на полу и ошеломлённо смотрела на стоявшую рядом с Лейфоном Наруки. В одной руке Нина держала замасленную тряпку, в другой — дайт. Рядом на полу стояла банка спрея и лежал ещё один дайт. Тряпку покрывали мелкие пузыри. Содержимое спрея позволяло справиться с въевшейся грязью.

После занятий Лейфон, болтая с тремя подругами, вышел из здания школы, а потом, когда вдруг понял, что рядом одна Наруки и что стоят они перед тренировочным комплексом, она потащила его внутрь. И сказала то, что сказала.

— Сейчас-то зачем?

Нина вытерла руки другой тряпкой, встала и повернулась к Наруки. Лейфон отступил на шаг, глядя на обеих.

После боя с десятым прошёл ещё один бой взводов. Наруки не участвовала. Она вообще не появлялась в тренировочном комплексе после боя с десятым. Нину эти "прогулы" не особо расстраивали, да и остальными воспринялись как должное.

Наруки внедрилась в семнадцатый взвод для расследования по делу десятого, подозреваемого в применении запрещённого напитка. Сама она так ничего и не добилась, а потом президент школьного совета остановил расследование, и официально дело просто исчезло. Но она приняла участие в бое с десятым взводом, желая увидеть происходящее своими глазами.

Все, включая Нину, решили, что после этого Наруки незачем оставаться в семнадцатом взводе. Лейфон тоже думал, что она хочет сосредоточиться на работе в городской полиции. Она ведь всю душу вложила, чтобы стать полицейским. И уж она-то, в отличие от него, не будет пытаться усидеть на двух стульях...

— Если, конечно, сэмпай по-прежнему считает, что я могу пригодиться.

— Угу. Это понятно, но почему?

— Потому что... я осознала, насколько я слаба... — призналась Наруки и украдкой бросила взгляд на Лейфона.

— Хм...

Этот взгляд не ускользнул от Нины.

Лейфон знал, что Наруки и её подруги интересуются его прошлым. Не заинтересовалась ли Наруки ещё больше, увидев тот бой, спросил он себя.

Нина понимающе на него посмотрела.

— Ясно... В таком случае, надо тебя проверить.

— А? — удивлённо уставился Лейфон на что-то задумавшую Нину.

— Я ведь и тебя проверяла. Обычное дело.

— Да, но...

— Верно, я сама хотела принять её во взвод, — кивнула она, видимо, догадавшись, что хотел сказать Лейфон. — Но ведь и с тобой было так же. Хоть ты и поддался.

Нина затронула произошедшее на открытии школы, и он смутился, не зная, как реагировать.

— Я хочу тебя проверить, но не думаю, что в проверке нуждается твоя сила. Что скажешь?

— Хорошо, — покорно кивнула Наруки.

— Тогда приступим, — весело бросила Нина, схватила только что начищенные дайты и восстановила их.

Наруки напряглась, тоже сняла с портупеи два дайта, восстановила. Дубинка — чуть более короткая, чем железный хлыст Нины — и цепь в виде торинавы. Дубинка такая же, как и выданная в городской полиции, но без значка. Изготовил тоже Харли.

Наруки намотала торинаву на левую руку, освободившейся рукой достала что-то из кармана и бросила Лейфону. Значок семнадцатого взвода. Она явно хотела сказать, что возьмёт его снова лишь пройдя проверку.

— Дать тебе время посоветоваться с Лейфоном?

— Не надо.

— Вот как? Тогда начнём, — спокойно объявила Нина.

Наруки выставила дубинку перед собой, а левую руку спрятала. Нина же, наоборот, вытянула вперёд левый хлыст, а правый держала опущенным. Обе стояли немного боком, словно зеркальные отражения друг друга. Частая ситуация для противников с разными ведущими руками, но обе девушки, судя по всему, правши. Необычность стойки Наруки и спрятанная за спину торинава наводили на мысль, что это неспроста.

На взгляд Лейфона, победа Нины была предрешена. Для овладения тяжёлыми железными хлыстами, причём двумя сразу, она предпочла развивать не грубую мускульную силу, а знание боевых искусств. Секрет боевых искусств — в распределении и применении сил. Наруки в этой области тоже кое-что умеет, но лишь на уровне первокурсницы. Если у неё и есть преимущество, так это ловкость. Для своего роста она весьма проворна. Олицетворением ловкости во взводах можно считать Шанте из пятого, но от Наруки исходило ощущение ловкости иного рода. Её ловкость — во владении необычным оружием, торинавой.

Большая слабость Наруки — неумение работать с внешней кэй. Как решить такую проблему? Пока Лейфон раздумывал, Наруки двинулась в бой.

Она выдохнула, рассеивая жар внутренней кэй, и бросилась, целясь в грудь Нины. Правая рука сжимала дубинку как колющее оружие. Простой выпад, никаких лишних движений. Одного взгляда хватало, чтобы распознать уловку. Нина отвела удар левым хлыстом. Наруки по инерции прошла вперёд. Правый хлыст стал опускаться ей на спину.

Но тут всё изменилось. Почувствовав движение Нины, Наруки мгновенно прыгнула, ускоряясь. Её тело качнулось вперёд и она, оказавшись в воздухе, извернулась. Наруки развернулась лицом к потолку, левая рука описала дугу, выбрасывая торинаву. Правый хлыст рассёк пустоту и Нина, почуяв подвох, воспользовалась инерцией своего удара и сделала сальто. Левый хлыст в это время блокировал торинаву. Крюк на конце цепи захватил хлыст.

Есть! Лейфон смотрел круглыми от удивления глазами. План Наруки удался... видимо, даже в большей степени, чем она сама ожидала. Ей случайно помог кувырок в воздухе, с помощью которого Нина надеялась выйти из невыгодного положения.

Приземлилась Нина уже обмотанная цепью. Благодаря попавшему в хлыст крюку она сама себя опутала, превратившись в живое веретено. Нина сумела освободить правую руку, но в остальном оказалась почти полностью скована в движениях. Наруки выглядела удивлённой собственным успехом.

— Подловила, — усмехнулась Нина своей оплошности. — Но мы не закончили.

Она подняла свободную, правую руку с хлыстом. Наруки встала так, чтобы правая рука могла помочь в работе с торинавой.

Нина шумно втянула воздух. Она повышала плотность внутренней кэй. Видимо, собиралась нарастить силу и вырвать торинаву у Наруки. Наруки, в свою очередь, тоже стала накапливать кэй. Однако в наращивании чистой кэй преимущество всё же на стороне Нины. Благодаря секрету кэй-дыхания, которому её научил Лейфон, скорость накопления кэй у Нины выше. Ноги её противницы начали скользить по полу. Баланс сил нарушился.

— Чем это вы тут занимаетесь? — донеслось сзади, и Лейфон объяснил происходящее подошедшим Шарниду и Фелли.

Фелли пришла ещё когда бой только начался, но осталась у двери. Позже подтянулся Шарнид.

— У... как у них всё серьёзно, — впечатлился он.

— Напрасная трата времени, — равнодушно ответила Фелли.

— Она же не сдавала значок, значит по-прежнему во взводе, — согласился Шарнид.

Между тем маленькое состязание подошло к развязке.

— А...

Нина резко повернулась всем телом и дёрнула к себе Наруки. Натяжение ослабло. Получив немного свободы, Нина бросила левый хлыст, взялась за торинаву и опрокинула уже потерявшую равновесие Наруки.

Ей бы превращённой кэй овладеть, подумал Лейфон, когда хлыст коснулся растянувшейся на полу девушки.

— Годишься, — сообщила Нина, окончательно освободившись от торинавы.

— Благодарю, — ответила поднявшаяся Наруки и склонила голову.

— Буду на тебя рассчитывать, — с улыбкой кивнула Нина.

Однако в улыбке её не чувствовалось обычного задора. После боя с десятым Лейфон стал замечать, что она теряет концентрацию. Отсюда и промашка в этом бою. Бывало, что... на тренировках она на мгновение уносилась мыслями куда-то далеко. Наверное, по-своему переживает случившееся с Дином — который был так озабочен судьбой города — но как реагировать Лейфону? Впрочем, сделать он мало что мог, и весь месяц лишь следил, чтобы она хотя бы не навредила себе.

— Итак, у нас тренировка, но сначала...

Прежде чем сделать объявление, она убедилась, что все в сборе. Харли не было — видимо, закрылся в лаборатории.

— В прошлый раз тренировочный лагерь отменился, но перед следующим боем всё же хотелось бы провести.

Пока Целни заправлялся в серниевой шахте, занятий не проводилось. Нина хотела воспользоваться моментом и устроить тренировочный лагерь, но произошедшие события помешали.

— Уу. Но занятия-то давно возобновились? Это ничего?

— Я за всестороннее развитие и не хотела бы пропускать занятия, но в следующем бою против нас первый взвод. К тому же чувствуется приближение военного турнира. Хочется воспользоваться временем, которое у нас есть.

— Ну, лично я буду только рад открыто прогулять занятия.

Нахмурившись, она повернулась к остальным.

— Раз командир так решила, я не против, — ответил Лейфон.

— Я тоже думаю, что по учёбе потом подтянусь, — сказала Наруки.

Напоследок Нина повернулась к Фелли.

— А ты как?

— Не беспокойся.

Энтузиазма в её голосе, конечно же, не было.

— Тогда, думаю, к завтрашнему дню у меня будет подробный план. А вместо сегодняшней тренировки займёмся тактическим разбором в видеокомнате. Просмотрим все бои первого взвода за этот год, — объявила Нина, и все двинулись в видеокомнату — остался лишь Лейфон, предпочитавший держаться в напряжении и потому избравший своим девизом "знать о противнике как можно меньше".

— Тренировочный лагерь, — пробормотал он, отрабатывая удары мечом в одиночестве. — Как это будет выглядеть?

* * *

— Ты им рассказывал? — спросила вдруг Нина, и он обернулся.

Они мыли отделение центрального механизма. Лейфон в паре с Ниной драил трубы. В отделении было очень жарко — то ли от дозаправки сернием, то ли из-за того, что Целни двигался в сторону тропиков. Они оба сняли рабочие куртки и повязали вокруг поясов.

— А?

Лейфон смахнул пот висевшим на шее полотенцем. Нина тоже вспотела, и намокшая футболка плотно облегала изгибы её тела. Лейфон не знал, куда девать глаза, и решил смотреть на лицо, которое она тоже вытирала от пота.

— Наруки с подругами. Не говорил?

Словно не замечая его замешательства, Нина смахнула пот со лба и снова взялась за швабру.

— Н-нет... — ответил Лейфон, последовав её примеру.

К началу проведённого в прошлом месяце боя подруги уже знали, что есть такой титул — Обладатель Небесного Клинка. Непонятно, где они эти слова услышали, но девушки, по-видимому, знали, что Лейфон к титулу имеет отношение. Но вряд ли знали о прошлом Лейфона. К лучшему это или наоборот... он сказать затруднялся. Связанное с Небесным Клинком гренданское прошлое Лейфона — не та тема, которую можно поднять между делом. Что подумают подруги, если узнают? Вряд ли что-то хорошее. Но правильно ли скрывать правду, он тоже не знал. В семнадцатом взводе о своём прошлом он рассказал всем. Держать в неведении одну новоприбывшую Наруки плохо, это отдалит её от остальной команды. Но если рассказать ей, узнают и её подруги.

— А ты как думаешь, командир?

— Трудный вопрос, — нахмурилась Нина, прекратив работать. — Беда в том, что я не знаю, как они отреагируют. Я-то с ними мало общалась. Слишком плохо их знаю. Лейфон. Что можешь о них сказать? Похожи они на людей, которые отстраняются, узнав такое?

— Они...

Хотелось думать, что нет. Но это, возможно, не более чем желание. Быть может, и отстранятся. И что он тогда... будет делать?

Лейфон растерялся.

— Лейфон...

— Что?

Пока он стоял в задумчивости, Нина работала шваброй. Лейфон поспешно задвигал своей.

— Ты прости, что я тогда так сказала.

— А?

Оторвав взгляд от налипшей грязи, он посмотрел на Нину.

— Подлецом... тебя назвала, — пояснила она, стоя к нему спиной и продолжая работать шваброй.

— А... аа, — вспомнил он.

После первого боя семнадцатого взвода, в котором они победили шестнадцатый, Нина узнала, что Лейфон — Обладатель. Узнала и то, что Небесного Клинка его лишили из-за участия в подпольных боях. Зачем он так поступил? Лейфон честно ответил. Из-за денег. Тогда она и назвала его подлецом.

— Я по-прежнему считаю, что поступок твой подлый. Но у тебя были свои причины и принципы, которыми ты не мог поступиться. Бездумно клеить за такое ярлык подлеца — тоже подлость.

— Неправда.

— Нет, так и есть, — отрезала Нина и, продолжая стоять спиной, повернула к нему лишь лицо. — Я уже говорила. Я не знаю голода. Можно пытаться представить себе то, о чём понятия не имеешь, но недопустимо разглагольствовать об этом с тем, кто всё испытал на себе.

— По-моему всё не так.

— Нет, именно так, — упрямо мотнула головой Нина, но Лейфон продолжил.

— Разве не бывает, что постороннему виднее? По-моему, бывает.

— Но ведь...

— Я вот тебя слушаю и понемногу начинаю думать что да, быть может, можно было действовать и по-другому.

— Лейфон...

— Ты всё правильно делаешь, — кивнул он обернувшейся Нине.

* * *

Доставленное письмо лежало на столе, и Синола, подперев рукой подбородок, изучала текст.

— Разрешите поинтересоваться? — спросила терпеливо ждущая рядом женщина.

Черноволосая красавица довольно высокого для женщины роста. На Синолу, читающую сейчас на диване письмо с явно серьёзными известиями, она была очень похожа. Канарис Эарифос Ривин. Одна из двенадцати Обладателей Небесного Клинка, которыми там гордится Грендан, стояла в ожидании ответа Синолы.

Они находились во дворце, в центре Копьеносного Города Грендана. Эта комната располагалась в крыле для проживания королевской семьи.

Синола Алейсла. Учится в магистратуре исследовательского института — вымышленная личность. Настоящее имя — Альсейла Альмонис. Первая среди двенадцати Обладателей, правительница Грендана. Сила её невероятна даже для Обладателя.

Её глаза вяло просматривали содержимое письма, а губы оставались сжаты, не произнося ни слова.

— В Целни обнаружили Свергнутого. Не считаете, что было бы полезно доставить его в Грендан? — попробовала надавить Канарис.

Отправителем значился Хаиа Салинван Лаиа. Третье поколение — он сменил предыдущего, погибшего Салинвана.

Отправлено из Целни. В этом городе жил Обладатель, которого она сама отправила в изгнание. И там, как сообщалось в письме, обнаружили Свергнутого.

— Не могу представить, чтобы где-то ещё нашлись те, кому под силу полностью овладеть силой Свергнутого.

Спокойствие, с которым говорила Канарис, само по себе свидетельствовало о её непоколебимой вере в военных Грендана.

Но Синола молчала. Она оторвала руку от подбородка и стала накручивать волосы на палец.

— Ваше Величество...

Понукаемая таким образом, она, наконец, вздохнула, впервые открывая рот.

— На...

— Уж не хотите ли вы сказать "надоела"?

— Нельзя, — запротестовала, скривив губы, Синола. — Нельзя меня опережать.

— Неважно, кто скажет первым, — ответила Канарис холодным, назидательным тоном. — Раз мы не можем собрать двенадцать Небесных Клинков, надо брать хотя бы то, что идёт к нам в руки.

Лейфона лишили Небесного Клинка, и с тех пор, сколько бы ни проводилось боёв среди военных и сражений с гряземонстрами, выявить сильного военного, способного стать Обладателем, не удавалось. Один Небесный Клинок оставался без владельца.

— Когда Лейфон взял Клинок, я подумала, "вот оно, наконец-то" — но, быть может, ошиблась.

— Ваше Величество, никому не ведомо, когда наступит тот день. Собрать двенадцать Клинков случалось и в прошлом. Но день не наступил.

— А как насчёт этого Хаиа? Он не подойдёт?

— Ваше Величество... вы пытаетесь уйти от ответа.

— Сказала же, надоела, — снова скривила губы Синола, но Канарис не обиделась.

— Мы, Обладатели, готовы жизни отдать по приказу Вашего Величества.

— Лейфон вряд ли согласился бы.

— Потому и остался без Клинка.

— Хотелось бы думать, — добавила, почёсывая голову, Синола — решительный ответ Канарис она пропустила мимо ушей.

— Если Ваше Величество не в силах определиться, не желаете ли предоставить решение нам? Как сказано в письме, наёмники пытались использовать студентов школы и сделали из Лейфона врага. В таком случае они не годятся. Линтенса можно оставить — он слишком тесно с ним связан — а остальные...

— Хочешь сказать, что воспользуешься Небесными Клинками без моего разрешения, Канарис?

Синола откинулась на спинку дивана, запрокинула голову и посмотрела на стоявшую сзади Канарис.

— Н-нет... что вы.

Синола смотрела на смутившуюся женщину с ласковой улыбкой. Этого хватило, чтобы Канарис начала хватать ртом воздух, словно задыхаясь.

— Я, конечно, передаю тебе полномочия во время моего отсутствия, — продолжила Синола мягким, но не терпящим возражений тоном. — Да, ты очень выручаешь. Я тебе благодарна. Но только я решаю, как использовать Небесные Клинки.

— Простите меня... пожалуйста.

— Рада, что мы друг друга поняли, — весело улыбнулась Синола, выпрямилась и отвела взгляд.

Она услышала, как рухнула Канарис. Заметив краем глаза, как Канарис стоит на коленях и трясётся, Синола взяла лежавшую на диване сумку и встала.

— Так, я в институт.

— В-Ваше Величество. Постойте...

Синола усмехнулась такому упорству.

— Ну, я ещё поразмыслю, — сказала она напоследок и вышла.

Она вышла из комнаты и пошла по коридору дворца. Коридор пролегал вдали от центральной части дворца, и потому стражей-военных здесь не было. Впрочем, Синола тоже приложила к этому усилия — проще, когда о твоих перемещениях не знают.

Проходом пользовались нечасто, о чём свидетельствовало и слабое освещение. Не лучше дело обстояло и со светом из окна — видимо, солнце не на той стороне.

В конце тёмного коридора стоял человек.

— Ты чего-то хотел? — позвала Синола, и он шагнул к окну, чтобы на него упал свет.

Саварис.

— Доброго дня Вашему Величеству...

— Ох, сколько же хлопот сегодня, — со вздохом ответила она вежливо приветствовавшему её приятному молодому человеку.

— Видимо, день оказался не такой уж и добрый.

— И не говори. Тот редкий случай, когда пришлось много думать — а я этого не люблю.

— Какой ужас, — усмехнулся он, не обращая внимания на сердитый взгляд Синолы. — Не письмо ли стало причиной вашего недовольства?

Услышав такое предположение, она, прищурившись, с подозрением посмотрела на Савариса. Неужто во дворце, прямо под её носом, происходит нечто, о чём она не знает? Синола хмуро смотрела на улыбчивого собеседника.

— Не много ли дом Люкенсов о себе возомнил? Или же это касается всех, у кого есть Небесные Клинки? Если так, придётся, пожалуй, закрутить гайки.

— Никоим образом, что вы! В наших сердцах лишь преданность Вашему Величеству и ничего более, — испуганно отпрянул Саварис под её ледяным взглядом. — О произошедшем в Целни я узнал случайно. У меня там младший брат...

Синола молча слушала его объяснения. Младший брат... Горнео учится на военном факультете Целни. Стал командиром одного из особых местных подразделений, взводов.

— Я только что получил от Горнео письмо. Так и узнал о положении дел. Я предполагал, что наёмники тоже вам написали. Но точно знать не мог, решил, что надо обязательно сообщить Вашему Величеству, и стал ждать здесь.

— И не мог просто сказать Канарис?

— Она меня не любит. К тому же я присягал на верность только Вашему Величеству. Не Канарис и не городу Грендану, — немного шутливым тоном заметил Саварис. — Итак, что думаете предпринять?

— Ты ведь не зря сказал, что день у меня не такой уж и добрый?

— Полагаю, вы повздорили с Канарис по этому поводу, — рассмеялся он, заслужив ещё один сердитый взгляд. — Ах да... Я пришёл предложить вам воспользоваться, если желаете, моими услугами.

— Хочешь поехать?

— Там мой брат, и из тамошних обитателей лучшего помощника вам, пожалуй, не найти. Если же дойдёт до стычки с Лейфоном, другие просто разнесут Целни.

Саварис смеялся — видимо, пошутил — но сверлившей его ледяным взглядом Синоле пришла в голову неожиданная мысль.

— Уж не хочешь ли ты его убить?

— С чего бы?

Улыбка не исчезла с его лица. Но взгляд Савариса явно стал холоднее.

— Тот, кого мы недавно использовали в качестве приманки, тот, кого искалечил Лейфон — был учеником Люкенсов, не так ли? Не затаил ли ты злобу?

— То была глупость самого Гахарда.

Безразличный ответ означал, что догадка не подтвердилась.

— Тогда... зачем же?

— Ваше Величество... я не испытываю особой ненависти к Лейфону. Меня просто очень интересует Свергнутый.

— Вот чего ты хочешь.

— Хочу. Хочу ощутить эту его силу, сравнимую с силой Вашего Величества, — заявил Саварис без тени смущения. — Обладатели должны просто быть сильными. Ваше Величество всегда изволит так говорить.

— В разумных пределах, однако.

— Разумеется.

— Хм... Да, подумаю, — сказала Синола уже на ходу.

Саварис посторонился.

— Всего вам доброго.

— Ага, — махнула она рукой, не оборачиваясь.

2. Следующей ночью

Организовать тренировочный лагерь оказалось несложно. Нина подала заявление в канцелярию, и лагерь включили участникам в учебный план, то есть занятия не считались пропущенными.

— Ээ... Эти три дня и две ночи, получается, съедают выходные? И какой смысл?

— А ты развлекаться хотел?

— Не то что бы, просто раз нам так удачно разрешили прогулять, надо идти в будни. Между прочим, работать без отдыха вредно.

Холодный взгляд Нины послужил достаточно красноречивым ответом.

Ночью она вместе с Лейфоном мыла отделение центрального механизма, а теперь заявила, что готова хоть завтра представить план. Он не понимал, когда Нина всё успевала, учитывая, что до самого начала тренировки она бегала по инстанциям. В её взгляде, казалось, снова появилась её обычная целеустремлённость. Наверное, подготовка к предстоящему лагерю отвлекла от мыслей о десятом взводе.

Она собрала всех в тренировочном комплексе и объявила о подготовке к лагерю. Через три дня они прибудут на место и проведут там три дня и две ночи, включая выходные. Место оговорили заранее, точка в производственной зоне.

— Прошу прощения... — заговорила Наруки, подняв руку. — Там в округе нет магазинов, что с питанием?

— Продукты берём с собой. Лейфон вроде умеет готовить, так что думаю, попросим его.

— Ты умеешь готовить?

— Ну, да... — смущённо улыбнулся Лейфон — обычно он питался обедами Мэйшэн. — Но я не очень разбираюсь в здоровой пище.

— Главное, чтобы вкусной, — радостно похлопал его по спине Шарнид.

Наруки немного подумала и снова подняла руку.

— Что?

— Лейфон ведь будет занят на тренировках, не стоит ли поискать ещё кого-нибудь на роль повара?

— Да, — помрачнела Нина. — Я тоже так думала, но у человека, на которого я рассчитывала, оказались другие планы...

— Если вы не против, у меня подруга хорошо готовит, попробую попросить.

— А можно?

— Скорее всего, она согласится. Лейфон знает, как она готовит.

— Так ты о Мэй?

— Конечно. Я больше никого и не знаю. Не подходит?

— Нет, что ты, просто думаю, не слишком ли это?

Мэйшэн очень застенчива. Она уже привыкла к Лейфону, но вряд ли ей будет так уютно в присутствии остальных, а Наруки и Лейфон будут участвовать в тренировках и не смогут постоянно быть рядом.

— Что-нибудь придумаем. Командир, ну что, разрешаешь?

— Да, ты нас выручишь.

Вопрос решился, Нина уточнила время сбора и прочие детали, и началась обычная тренировка.

* * *

Услышав от Наруки о задуманном, Мэйшэн чуть не хлопнулась в обморок прямо за столом.

Подруги находились на кухне своего общежития. Несмотря на название, кухня и ванная общими не были. Гостиная — с кухней в задней части — располагалась между тремя жилыми комнатами.

Мэйшэн готовила ужин.

— Что... ты сказала? — переспросила она.

— Ну, я вчера говорила, что взвод устраивает тренировочный лагерь. Я тебя предложила в качестве повара. Чего тут думать-то?

— П-подожди...

Наруки с невозмутимым видом чистила овощи. Мэйшэн уставилась на неё, вцепившись руками в верхнюю часть фартука.

— Меня?

— А кого ещё? Не Мифи же.

Мифи на кухне не было. Она сказала, что ей на работе поручили написать статью, и закрылась в своей комнате.

— Но я...

— Командир обещала договориться насчёт занятий, отсутствие тебе не засчитают, — заранее отклонила Наруки довод Мэйшэн, и та в отчаянии застонала. — Ты чего? Думаешь, такой шанс каждый день выпадает?

Наруки качала головой, глядя на паникующую Мэйшэн.

— Но ведь... так сразу...

— А чего сразу-то? Ты же не наедине с Лейтоном останешься.

— И правда.

Мэйшэн почувствовала, как от слова "наедине" у неё вспыхнули щёки.

— Хотя шанс побыть наедине, думаю, представится. Говорят, он умеет готовить. А характер его ты знаешь. Обязательно предложит помочь. И скорее всего, только он... — заключила Наруки, откусывая ломтик огурца.

— А... у...

— Да говорю же, незачем так волноваться. Вы ведь уже гуляли вдвоём.

— Но не проводили целый день вместе.

— И не проведёте, у него тренировка.

Наруки говорила спокойно, и Мэйшэн тоже начала успокаиваться.

— И это ничего? Не помешаю?

— Не помешаешь, поэтому и берём. Если мы предоставим готовку тебе, не придётся беспокоиться о питании.

— Понятно...

Мэйшэн постепенно начала понимать свою роль. Готовить. Как всегда. Так она поможет Лейфону и его товарищам в тренировочном лагере. Только и всего. И ничего особенного. К особенному она не готова.

— Просто готовить?

— А я тебе что говорю? — кивнула Наруки, усмехаясь.

— Наивные! — вмешался в разговор новый голос.

— Ми... у нас серьёзный разговор, не лезь.

— Ой, кошмар! Что это за тон? Я протестую.

— Перестань. Веди себя прилично.

— Я вам что, маленькая?! Ну-ка... — крикнула Мифи и кинула в рот ломтик со стола. — Вы вообще не о том. Как можно упускать? Такой шанс...

— Какой ещё шанс?

— Узнать про Небесный Клинок, — пояснила она, и Мэйшэн почувствовала тяжесть в груди.

Однажды к ней по ошибке пришло письмо. Почтальон случайно доставил ей письмо, предназначенное Лейфону, от девушки по имени Лирин. Мэйшэн понимала, что читать его нельзя — но прочитала. В письме упоминался "Обладатель Небесного Клинка". Похоже, так называли Лейфона в Грендане.

У каждого города свои титулы для выдающихся военных. В её родном городе Йолдеме, например, каждый военный стремился попасть в Орден Перекрёстка — туда брали только лучших. Обладатели Небесного Клинка тоже явно представляли собой нечто подобное. Мэйшэн не удивилась, что Лейфона наградили подобным титулом. Она знала, что Лейфон сильный. Но что же тогда произошло в Грендане?

Однажды она уже хотела спросить, но в панике наделала глупостей. Мэйшэн боялась тогда, что Лейфон вообще перестанет с ней общаться, но этого не произошло. А теперь страх сделать ещё больше глупостей мешал задать вопрос.

— По-моему не стоит, — нахмурилась Наруки. — У каждого есть одна-две вещи, о которой он не захочет говорить, верно? Лейтон уже рассказал бы, если б мог.

— Логично. Но только... Не легче ли строить с ним отношения, когда знаешь его тайны? — заметила Мифи, и Наруки хмыкнула. — Я же вижу. Когда закончился тот бой, ты сильно задумалась, да? Уж не связано ли это с Лейтоном?

— Вовсе нет. А даже если и так, разве я потеряю ваше доверие, если не расскажу?

— Ты расскажешь то, что можешь рассказать.

— Вот видишь. Почему так нельзя действовать и с Лейтоном?

— Ну очевидно же. Мои с тобой отношения устроены иначе, чем мои с ним.

— И в чём разница?

— Я знаю, например, что ты плакала, когда писалась.

— Что?! — покраснела и совершенно растерялась застигнутая врасплох Наруки. — Н-ничего я не плакала! И вообще, это всего один раз было...

— Плакала! Навзрыд, с беспомощным видом. В три ручья. Ой, как сейчас вижу. Ты тогда...

— Молчать!

Наруки вопила, Мифи дразнилась. Оказавшаяся между ними Мэйшэн могла только постанывать.

— Я что сказать-то хотела! — кричала попавшая в захват Мифи, хлопая по удерживающей её голову руке. — Я не к тому всё это, а про то, что мы с детства друг друга знаем. И даже если появятся один-два секрета, мы всё равно друг другу верим, потому что знаем как облупленных. А с Лейтоном не так. Мы его не знаем. Не знаем ничего о его жизни до приезда в Целни. Вот и хотим узнать, верно? Тебе разве не интересно?

— Мм... — замешкалась Наруки, и Мифи выскользнула из захвата.

— В общем, я хотела сказать, что раз мы хотим узнать Лейтона, надо узнать и Лейтона гренданского. И точка! Есть хочу! — высказалась она и вылетела из кухни.

— Мда, что хочет, то и говорит, — проворчала раскрасневшаяся Наруки, сердито глядя вслед убежавшей в гостиную Мифи. — Мэй, ни о чём не волнуйся.

— Угу.

Но Мифи попала не в бровь, а в глаз. Лейтон в Целни всего полгода. Лейтон, которого они знают, вырос в Грендане. Это беспокоило. И Мэйшэн завидовала девушке по имени Лирин. Потому что она знает о той его жизни.

Но... не много ли она хочет? Сомнение крепко засело в душе Мэйшэн. Быть может, из-за этого ужин получился не лучший. Наруки с Мифи, наверное, почувствовали, но промолчали. Потому что верят в неё? Или потому что жалеют?

Она вдруг перестала что-либо понимать.

* * *

Кто-то ткнул Лирин пальцем в лоб, возвращая к реальности.

— Что делаешь?

Перед собой она увидела перегнувшуюся с другого края стола Синолу.

— Доклад... вообще-то.

Они сидели в библиотеке. На столе стоял библиотечный переносной терминал, на экране отображался длинный список научной литературы. Лирин как раз просматривала его, чтобы скопировать нужное для доклада.

— Уу...

— Чего?

— Нуу... просто ты в одну точку смотрела. Ты хоть заметила, когда я здесь появилась?

— А?

Не все материалы разрешалось выносить за пределы библиотеки, и часть помещения отводилась под чтение и самоподготовку — здесь стояло множество больших столов, за которыми занималось после уроков множество студентов. Лирин и сейчас окружали студенты.

Да, стол был большим. На столе, опираясь на локти, лежала Синола. Стоявшие в середине терминалы и принадлежности других студентов она бесцеремонно подвинула. Лирин почувствовала на себе взгляды присутствующих.

— Эй! — вскрикнула она и с ужасом поняла, что надо бы потише. — Ты что делаешь?

— Ну... ты вообще знаешь, что я тут довольно долго? Скоро уже неловко будет... — спокойно сообщила Синола, чуть покраснев.

— Так слезь сейчас же!

Не в силах выдерживать недовольные взгляды, Лирин бросилась к выходу.

— Суровая какая. Подожди, — догнала Синола Лирин, когда та шла возвращать терминал. — Ты ничего вокруг не замечала, я и забеспокоилась.

— Пожалуйста, выражай беспокойство более прилично! — возмутилась покрасневшая девушка, когда они вышли из библиотеки.

— Оо, ты мне льстишь.

— Объясни ради бога, каким образом это можно принять за лесть.

— Ладно тебе, не ворчи. Я тебя накормлю.

Лирин шагала вперёд, устав спорить, но Синола не отставала.

— Спасибо, не надо. Ты поведёшь меня в какое-нибудь роскошное заведение, где я буду сидеть как на иголках.

Лирин привыкла к бережливости и регулярно обедающую в дорогих ресторанах Синолу понять не могла.

— О, хочешь чего-нибудь подешевле? Давай, хочу сходить в одно место.

— А? Посто...

Но тащившая её за руку Синола дослушивать не стала.

Синола притащила Лирин в парк неподалёку от остановки.

— Так вот ты о чём?

Бумажный свёрток грел руку. Остановка находилась перед школой, а рядом выстроились заведения. Улочка была спасением для студентов, живущих самостоятельно — здесь можно было найти всё, от повседневных товаров и продуктов до дешёвого полноценного питания и деликатесов.

То, что они сейчас держали в руках, продавалось в одном из этих магазинов — в стоящем на этой улочке вагончике.

— Да, хотела попробовать, — торжественно заявила Синола и развернула бумагу.

Внутри оказалась булочка, обжаренная в масле и посыпанная сахаром.

— Сразу видно, что ты богатая.

Синола никогда не ела жареной булочки... Лирин со вздохом развернула свою и тоже начала есть. Булочка таяла во рту — она приятно пахла, была мягкой на ощупь и сладкой на вкус. Её не пережарили и явно не использовали старое масло. Лирин давно не ела таких булочек — оказалось очень вкусно.

— М, вкусно. Здорово, да? — удивлённо сказала Синола, доедая первую булочку и доставая следующую.

Лирин почувствовала, как проглоченный кусок пробудил аппетит.

Так они и сидели, пока не съёли всё — Лирин чувствовала себя уютно рядом с Синолой, приговаривавшей "вкусно, вкусно".

— М, маловато, — пробормотала Синола, слизывая сахар с ладони.

— Нет, многовато.

В её свёртке было, наверное, вдвоё больше булочек, чем у Лирин. Синола съела их за то же время, и ей ещё мало. Глядя на её идеальную фигуру, Лирин вздохнула.

— И как ты ухитряешься держать себя в форме?

— Немного спорта, — исчерпывающе ответила Синола.

Лирин простонала и погладила живот.

— Итак, не соизволите ли теперь поведать Синоле-сэмпай о том, что вас гложет? — спросила Синола, глотнув только что купленного ими горячего чаю и посмотрев на Лирин.

— Что?

— Всё те же проблемы? Как оно?

— Ну, я бы не...

— Или дела двигаются? И продвинувшись, принесли новые проблемы?

— Да нет же...

Но Синола вела разговор так, будто и не слышала отчаянных попыток Лирин всё отрицать.

— Знаешь, раньше ты была как в воду опущенная. А последнее время тревожная какая-то, то резко краснеешь, то мрачнеешь вдруг — туда-сюда прыгаешь, как кузнечик.

— А...

Сама она того не сознавала, но, похоже, для Синолы выглядела именно так. Лирин представила, какой её видят окружающие, и резко смутилась.

— Итак? Что тебя беспокоит? Сестрёнка поможет.

— Нет, я... — начала она, но потом, поколебавшись, передумала. — Я хочу повидаться с одним человеком.

* * *

Пришло время тренировочного лагеря.

Они вышли из трамвая и пошли вдоль фруктового сада. Ветер время от времени доносил сладкие запахи, а когда сад кончился, вокруг раскинулась открытая местность.

— Ух ты... — вырвалось у Лейфона, когда его взору предстало огромное поле.

На плече он нёс спортивную сумку с одеждой и прочими нужными для проживания вещами, а в каждой руке по набитому под завязку мешку. Там лежали продукты, которые он с девушками купил перед выездом. Шедшая рядом Наруки была нагружена примерно так же.

— Просторно... — выдохнула удивлённая Мэйшэн.

По ту сторону оставшегося за спиной сада находилось искусственное озеро — когда-то Лейфон с подругами видели его из ресторана. Это зона сельской местности, для работ сельскохозяйственного факультета. Вдали виднелась большая теплица — она сверкала, отражая солнечный свет. Нина говорила, что здесь мёртвый сезон, и сейчас ничего не выращивают. Так что в меру активные тренировки особого вреда не нанесут.

Посреди поля стояло одинокое здание. Там и будет лагерь.

Они шли по тропинке, и здание всё увеличивалось. А дойдя, поняли, что оно просто огромное.

— Вот и вы.

Встретившая их у входа Нина забрала у Лейфона продукты. Она поблагодарила Мэйшэн за предложенную помощь, и та ответила чуть слышным, осипшим от волнения голосом. Перед тем, как войти вслед за ней, Лейфон поднял взгляд на здание.

— Большое.

— Ага, — проследила за его взглядом Нина. — Им пользуются студенты сельскохозяйственного, когда здесь живут, так что оно вмещает двадцать человек.

— Здорово.

— Район большой, так как снабжает Целни пищей. А подобные здания есть в разных частях производственной зоны... Нам сюда.

Она привела их на кухню, и там они положили продукты в холодильник. Потом Нина рассказала, кто в какой комнате будет жить, и все разошлись раскладывать вещи.

— Сегодняшний день ушёл на то, чтобы добраться и расположиться, а завтра готовься работать, — сказала она напоследок и ушла показывать дорогу Наруки и Мэйшэн.

Лейфон отправился в указанном направлении, самостоятельно нашёл свою комнату и выложил вещи. Когда он отдёрнул штору и посмотрел в окно, солнце уже клонилось к закату.

— Мы на краю города.

Высота второго этажа позволяла увидеть обод. Отсюда открывался совсем иной вид, чем тот, что Лейфон наблюдал каждый день — из школьного здания первого курса или его общежития — казалось, он переехал в другой город. Он где-то далеко — это ощущение вдруг стало очень отчётливым. Когда он стал Обладателем Небесного Клинка, ему и в голову не могло прийти, что он уедет в школьный город. Он был наивен. Что и говорить, он, пожалуй, уже тогда принимал неверные решения. Так сказала Нина. Можно ведь было как-то по-другому? Наверное, она права. Тогда и Лирин не пришлось бы пройти через всё это.

Вместе с раскаянием пришло чувство одиночества.

— Как там Лирин?

Возможно, одиночество вызвано и размером комнаты. Здесь стояло три кровати в ряд. Обычно тут ночуют студенты сельскохозяйственного, допоздна работающие в поле. А теперь он один. О собственной комнате он мечтал со времён приюта. Там тоже была большая комната и в ней ряд кроватей, на которых все спали. А сейчас в общежитии двухместная комната целиком в распоряжении одного Лейфона. И подселить никого не планируют. Он, конечно, доволен, что в его распоряжении столько места — что там, что здесь. Наверное, простор этой комнаты напомнил ему такой же простор комнаты приюта.

— Мда...

Лейфон мотнул головой, отгоняя приступ сдавившей на мгновение горло ностальгии. Он прекрасно понимал, что никакими сожалениями прошлого уже не вернуть. Он показал простым горожанам... что случается, когда Обладатель выходит за рамки. Как теперь смотреть им в глаза?

Пока в голову лезли всякие глупости, прибыли Шарнид с Фелли, и Лейфона позвали.

Тренировка была совсем недолгой. Зала, как в тренировочном комплексе, здесь не было, и тренировались в поле. После захода солнца единственным источником света оставались огни здания. Они немного позанимались спаррингом в темноте и на этом закончили.

Мэйшэн перед ужином была очень скованна, но все, конечно же, пришли в восторг от её кулинарных талантов, и она, к облегчению Лейфона, наконец, успокоилась.

Потом они некоторое время сидели в главном зале и болтали. Нина с Шарнидом играли в "полководца" — разработанную военным факультетом настольную игру для развития тактического мышления. Мэйшэн разговаривала с Наруки, Фелли сидела в углу и читала привезённую с собой книгу.

Лейфону заняться было нечем, и он стал наблюдать за игрой. Доски были расчерчены на клетки, на них расставлены фигуры, и цель игры заключалась в том, чтобы, разгадывая движение фигур противника и двигая собственные, победить вражеского полководца. У каждого игрока своя доска, устроенная так, чтобы не видел противник. На доске расставляются и двигаются фигуры.

— Терминал в район B-6.

— Увы, там пуусто.

— Как это? Блин... Конец хода.

— Таак, теперь я. Терминал на E-3.

— Авангард на E-2.

— Есть, стреляю... Ну-ка.

Каждый кинул по шестигранном кубику и объявил результат.

— Отлично, моя очередь.

— Наивная, стреляю ещё раз.

— Чт... Блин.

Снова покатились два кубика, и Нина со страдальческим видом сняла фигуру с доски.

— Есть... Конец хода.

— Теперь я. Так...

Лейфон смотрел, как они двигают свои фигуры и отыскивают вражеские с помощью психокинетических терминалов, стреляют и идут в атаку на близлежащие фигуры. Превосходство оставалось на стороне Шарнида всё время, до самой его победы.

— Нуу... блин.

— Воот, разве не говорил я тебе, что в свободном режиме стандартная структура не катит? Надо двух-трёх психокинетиков, а всех остальных снайперами — и будешь делать всё, что захочешь.

Шарнид крутил в руках кубик и лениво объяснял свои действия Нине, которая сверлила взглядом доску и, по-видимому, составляла новый план.

— Не мешай, помолчи.

— На этот раз возьми правильную структуру.

— Нет, давай снова с такой же.

— На что ты надеешься, на благосклонность кубика? — со вздохом произнёс Шарнид, но, поняв, что она уже упёрлась, стал расставлять фигуры так же, как и в прошлый раз.

Так они сыграли ещё три раза, но Нина так и не выиграла.

— Ещё бы чуть-чуть...

— Хорош, давай закончим уже.

Шарниду наскучило, он положил фигуру и поднял руки.

— Хм... Да, уже поздно. Давайте в ванную и отбой?

— О, есть ванная? — отозвалась Наруки.

— Ага, большая ванная... только ой, наполнять её уже поздно, — виновато добавила Нина, посмотрев на часы. — Простите, сегодня обойдёмся душем. Завтра наполним.

Ванная комната была общей для мужчин и женщин. По распоряжению Нины женская часть группы пошла первой, а Лейфон с Шарнидом остались смотреть им вслед.

— Вот оно как... Огромная ванная, говоришь... — задумчиво протянул Шарнид, как только девушки вышли — и Лейфон решил сделать вид, что не слышал.

* * *

Тихий шум его разбудил. Он выспался. Встал с кровати, отдёрнул шторы и открыл окно. Утренний воздух был ещё довольно холоден. Тем не менее, Лейфон заставил себя вдохнуть полной грудью, умылся и вышел из комнаты. Ноги сами привели к источнику шума.

На большой кухне, рассчитанной на массовое приготовление пищи, находился один человек.

— Мэйшэн, ты рано.

— Ой... Лейтон? — испуганно обернулась Мэйшэн со сковородкой в руках. — А, прости. Завтрак ещё не готов и...

— Да ничего. Я помогу.

— Да? Но ведь...

— Ничего-ничего, всё равно проснулся, — сказал Лейфон и принялся мыть разложенные на столе овощи. — Как много.

— Ну, да... Решила и к ужину заодно подготовиться, — объяснила Мэйшэн, доставая два котла.

— Аа. Так, овощи я сделаю, займись остальным, — предложил он и стал чистить овощи.

— Но остальное... остынет.

— Да, верно.

Продукты они покупали вместе, так что он примерно представлял, какое их ждёт меню.

Они стояли рядом и чистили овощи.

— У тебя так... здорово получается, — удивлённо сказала Мэйшэн.

— Правда? — ответил Лейфон, не прекращая работать. — Я с детства на кухне помогал. Так что быстро подготовить продукты я умею.

— Понятно.

Он ощупал пальцами картофелину, запоминая её форму, приставил нож под соответствующим углом и стал крутить плод. Он работал не глядя, и от него не ускользнуло, как Мэйшэн переменилась в лице.

— Что такое?

— А? Нет, ничего.

Похоже, она и сама поняла. Мэйшэн улыбнулась и мотнула головой. Лейфон... задумался. Неужели... из-за этого?

— Но я не умею продумывать блюда. Готовлю, не думая о питательности или балансе, меня за это ругают.

— Правда?

— Угу, Лирин ругает.

— А?

— О, Лирин — моя давняя подруга...

И он рассказал о Лирин и о том, как они вместе готовили, стараясь выбрать эпизоды посмешнее. Потому что Мэйшэн явно подумала, что раз он умеет готовить, она зря старалась, делая ему бэнто.

Как Лейфон и рассчитывал, его рассказ вызвал улыбку.

Однако он не заметил, что выражение её лица не менялось в течение всего разговора.

В это время перед кухней.

— Не слышно, — проворчала Фелли, прижавшись спиной к стене и наблюдая за происходящим.

Лейфон с Мэйшэн радостно о чём-то болтали. Из-за размеров кухни слов было не разобрать. Но улыбающуюся Мэйшэн видно было хорошо.

— Ещё чуть-чуть.

Хотелось ещё подойти, но дальше уже начиналась кухня. Лейфон, который в такую рань уже чистит овощи и болтает одновременно, вряд ли её обнаружит, но стоит подойти чуть ближе, и её, скорее всего, заметит Мэйшэн, которая смотрит в эту сторону.

— Придётся психокинезом, — почти всерьёз подумала она и услышала приближающиеся шаги.

Фелли тут же отошла от стены и встретила вошедшую с таким видом, будто сама только что пришла.

Нина.

— Доброе утро, — поприветствовала её Фелли с невинным видом.

— О, доброе утро.

Нина бросила взгляд в сторону кухни.

— Они завтрак готовят? — шепнула она, принюхиваясь.

Из двух стоящих на плите котлов шёл пар и доносился дразнящий аромат. Рядом Мэйшэн измельчала и жарила на сковороде почищенные овощи. Похоже, готовила ингредиенты для супа. В стороне Лейфон продолжал разделываться с горой овощей.

— Надо помочь, наверное? — наклонила голову Нина, застыв на месте.

— Надо... бы.

Под этим предлогом они заглянули внутрь. Идея была хорошая. Однако...

— Беда в том, что этим искусством я не владею совершенно, — усмехнулась Нина, выражая их с Фелли общий недостаток.

В этом и заключалась проблема.

— Командир... ты когда-нибудь готовила? — с интересом спросила Фелли, глядя на неё.

— Готовила... Ну, то есть, меня вроде как заставляли — мама считала нашу кухню оплотом женщин и часто заставляла помогать, делать что-нибудь несложное. Заставляла, но получалось не очень. К тому же тренировки отца во дворе я считала более интересным занятием и сбегала туда.

У Фелли всё было немного иначе. Её род не имел отношения к Военному Искусству — вместо этого он поколениями успешно занимался сбором и продажей информации. Её старший брат, Кариан, приехал в школьный город, чтобы на собственном опыте прочувствовать значение информационных потоков в других городах. Такова семья Фелли. У них была многочисленная прислуга. Пищу тоже готовили специальные люди. Для Фелли кухня была местом, где кто-нибудь даст конфетку. До приезда сюда она не брала в руки кухонного ножа, а после приезда в Целни не проявила интереса к готовке, так что улучшений не намечалось.

Так и застала их Наруки, неподвижно стоящими у входа.

— Доброе утро... Что вы делаете?

— Ну...

Нина пыталась что-то промямлить, Наруки с недоумением на неё смотрела. Заметив, что на кухне идёт работа, она крикнула, что пришла помочь, и зашла внутрь.

— Она тоже умеет готовить?

— Умеет, наверное? — предположила Фелли, и девушки, заглянув внутрь, увидели, как Наруки помогает с чисткой овощей. — Похоже, умеет.

— Точно.

Их огорченные голоса разносились по коридору. Они услышали приглушённый смех, обернулись и увидели Шарнида с полотенцем на плече — видимо, он только что закончил умываться.

— Чего?

— Да так, интеересненько вы тут стоите.

— Заткнись, — буркнула Нина.

Фелли тоже недовольно уставилась на Шарнида, уголки губ которого уже подрагивали.

— Хо-хо-хо... А знаете что, у меня есть великолепная штука, прямо как для вас сделана.

— Хм?

— Какая? — озвучила вопрос Фелли.

Они смотрели на Шарнида с подозрением и надеждой одновременно, а он с торжественным видом достал откуда-то маленький инструмент и показал.

— Овощечистка — предмет, позволяющий с лёгкостью снимать кожуру.

— Что это?!

— Приставляете лезвие к оболочке овоща и двигаете, кожура сама снимается.

— Придумают же такое, — искренне восхитилась Нина.

Лицо Фелли не дрогнуло, но взглядом она просто пожирала инструмент. В тонком металлическом захвате крепилась пластинка с лезвием. И правда, если такой штукой провести по поверхности овоща, кожура наверняка снимется. С таким и на кухню можно идти.

— Вот, хватайте и чистите, сколько душе угодно.

Фелли машинально протянула руку... и встретила руку Нины. Они схватили овощечистку одновременно.

— Отпусти, пожалуйста, — спокойно попросила Фелли.

— Не стоит, я сама.

Нина тоже держала инструмент крепко и отпускать не собиралась.

— Командир, тебе разве не нужно продумать сегодняшнюю программу тренировок?

— Ты сама-то подумала, как будешь тренироваться? Я, между прочим, психокинетиков тренировать не умею.

— Не беспокойся, у меня всё давно готово.

— А у меня тоже всё продумано.

Выражения лиц оставались спокойными, а борьба за овощечистку накалялась. И тут...

— Чем вы здесь занимаетесь?

В дверях кухни стоял удивлённый Лейфон.

На долю секунды появился шанс.

— Ой.

Нина воспользовалась моментом и выхватила овощечистку.

— Да вот, вижу, у вас работы много, решила помочь, — с невинным видом объяснила она, сжимая инструмент.

— А, так мы уже закончили, — улыбнулся Лейфон, и Фелли увидела, как спина Нины чуть заметно вздрогнула.

Впрочем, и сама Фелли застыла, словно превратившись в статую.

— Завтрак сейчас будет, давайте к столу, — добавил Лейфон, вышел из кухни и отправился в свою комнату.

С кухни действительно доносился вкусный запах супа и шипение масла в сковороде.

* * *

После завтрака настало время тренировки. Из отведённых на всё трёх дней и двух ночей в первый день они почти не тренировались. На интенсивную тренировку завтра рассчитывать тоже не стоит. То есть самым важным становился именно сегодняшний день.

После хорошей разминки Нина всех созвала.

— Сегодня отрабатываем бой взводов.

В руке она держала два флага.

— Так, минуточку, — поднял руку Шарнид.

— Что?

— Не маловато ли нас для боя взводов?

— Не проблема. Лейфон.

— Я?

— Ты один против всех.

— Аа...

— Подождите, — вмешалась Наруки. — Разве так можно?

Она прекрасно знала силу Лейфона по бою против десятого взвода, но, конечно же, не думала, что один справится с четверыми.

— Ну, сейчас сама убедишься, — многозначительно сказала Нина, разгадав её мысли, и бросила один флаг Лейфону.

Шарнид, который и не думал задавать вопросы, молча приступил к приготовлениям. Неудовлетворённой осталась лишь Наруки — она сняла дайт с портупеи и взвесила в руке.

Они сразу решили, что Лейфон будет в обороне. Он воткнул флаг в указанное Ниной место, встал рядом и теперь ждал начала. Перед тем, как отправить Лейфона, она подозвала его и что-то прошептала на ухо. Он кивнул, хотя выглядел удивлённым.

После Нина собрала остальных.

— Ну что, как нападать будем?

Вопрос был обращён к Наруки.

— На одного-то? Ну, скажем, двое его сдерживают, один идёт к цели? — предложила она первое, что пришло в голову.

— Пожалуй, так и сделаем. Я иду к флагу. Наруки отвлекает, Шарнид сдерживает. Фелли обеспечивает мне поддержку, — распределила задачи Нина.

Чуть в отдалении стояла наготове Мэйшэн. В руке она держала стартовый пистолет. Когда Нина ей кивнула, она с ужасом подняла его и нажала на спуск. Сухой хлопок, возвещающий о начале боя, разнёсся далеко.

— Десять шагов влево, заходите по большой дуге.

Наруки побежала по дуге, следуя указаниям Фелли из психокинетического терминала над ухом. Рядом бежала Нина. Она шла справа, ближе к Лейфону. Обманный манёвр?

— Если он атакует меня, продолжай бежать к флагу, если тебя — к флагу бегу я. Если Шарнида, бежим обе.

— Есть.

Нина отделилась, Наруки ускорилась.

Лейфон спокойно стоял в нескольких шагах от флага. Даже дайт до сих пор не восстановил. Место было открытое, земля совершенно ровная. Лейфон был отсюда как на ладони, а значит и он прекрасно видел их перемещения. Но он один, а их четверо. Ему не справиться.

Когда они преодолели половину расстояния до флага, он двинулся с места. Нет, он исчез.

Бегущая Наруки не могла определить направление ветра. Её саму обдувал встречный поток. Поэтому о движениях Лейфона она могла судить только по завихрениям поднятой его ногами пыли.

— Приближается. 0400, — раздался голос Фелли.

— Сзади?

Наруки затормозила, вспахивая землю.

— Мало кэй в ногах, — тут же услышала она совсем рядом.

Перед ней возник Лейфон. Не прошло и секунды после предупреждения Фелли, а он уже за спиной. Ну и скорость! Наруки махнула дубинкой, продолжая скользить. Но дубинка рассекла лишь воздух. Лейфон снова исчез. Прежде, чем Наруки успела что-либо понять, что-то коснулось её живота. Мир в мгновение ока перевернулся, и её спина ударилась о землю.

Это Лейфон, проскользнув буквально под её носом, упёрся плечом ей в живот и бросил — и теперь она, ничего не понимая, потрясённо таращилась в небо.

А Лейфон уже гнался за Ниной. Её он догнал так же быстро, и после ещё одного броска она тоже кувыркнулась в воздухе.

Наруки услышала выстрел. Через мгновение в воздухе раздался маленький взрыв. Она, конечно же, не сразу поняла, что это Лейфон сбил летящий во флаг кэй-снаряд с помощью внешней кэй. А когда поняла, что означает этот взрыв, Шарнид уже был в воздухе.

Лейфон прогулочным шагом направился обратно к флагу. Фелли сопротивления не оказала.

— Проиграли...

Наруки смотрела вслед Лейфону, не веря собственным глазам.

Лейфон снова был в обороне.

— Ну что, как атакуем теперь? — весело спросила Нина.

Наруки по-прежнему не могла поверить в произошедшее. И это... Лейфон? Тот Лейфон, с которым они вместе сидели на занятиях, болтали о всяком, который производил впечатление неуклюжего, ненадёжного паренька — куда он делся? Нет, она, конечно, знала, что Лейфон — сильный военный. Видела его в боях взводов и со зрительского места, и как участница, совсем рядом. Он не только не побоялся выступить против военной группировки под названием Салинванские Наёмники — о которых слышала даже Наруки — но и вступил в поединок с молодым человеком, назвавшимся их предводителем, и одержал победу. Она знала, что Лейфон сильный. Очень сильный. Но это не то же самое, что выйти против него лично. Даже когда он был её противником на занятиях по Военному Искусству, всё было иначе. Там он подстраивался под неё. Здесь — нет.

Он разбил их наголову. Мало того что разбил, так ещё и поддавался. Его дайт не покидал портупеи. Он был безоружен. И не просто безоружен. Он даже ударов не наносил, упорно ограничивался бросками. И у него получилось — настолько все они, включая Наруки, уступали ему в силе.

Но они уже вырабатывали новый план. Наруки слушала и чувствовала вскипающую внутри ярость. Не из-за того, что обидно было сознавать такую разницу в способностях. Просто захотелось вдруг любой ценой сбить с Лейфона спесь.

— Так и действуем, — закончила объяснять Нина, и Наруки кивнула.

Нина заметила её настрой и улыбнулась.

К обеду Мэйшэн приготовила много сэндвичей и печенья. Сэндвичи наполнили желудки, печенье пополнило запас сахара в организмах. Они выпили по спортивному напитку и продолжили тренировку.

Расклад оставался тот же, что и в первой половине дня. Они меняли наступательные и оборонительные позиции, пробовали снова и снова до самого захода солнца, но так и не победили Лейфона. Когда небо порозовело, они закончили и перешли к самостоятельным тренировкам.

Лейфон восстановил, наконец, дайт и стал отрабатывать удары. Так же поступила и Нина. Фелли выпустила все психокинетические терминалы и отправила куда-то вдаль. Шарнид налепил из глины шариков, бросал их высоко в воздух и ловко расстреливал из снайперской винтовки.

Наруки некоторое время была не в силах двигаться. Просто лежала на земле и тяжело дышала, сжимая в руке принесённый Мэйшэн спортивный напиток. Потом, наконец, поднялась и стала, потягивая напиток, смотреть на Лейфона.

Неспешно сгущающиеся сумерки словно размыли все цвета — а Лейфон, размахивающий сапфировым дайтом в правой руке, всё отрабатывал удар сверху вниз. Наполненный внутренней кэй организм легко двигался куда требовалось и наносил удары. От такого должны были возникнуть порывы ветра, но вокруг Лейфона стояла пугающая тишина.

Наруки доводилось видеть Нину в парных тренировках с Лейфоном. Она была прекрасна. Сила и красота чувствовалась в грозных ударах окутанных кэй хлыстов. Сейчас она не была такой грозной, в движениях ощущалось больше свободы. Наруки подумала, что сейчас Нина ещё прекраснее.

Но на фоне Лейфона она меркла. Была в нём какая-то завершённость. Наруки сама толком не могла сказать. Но каждый раз, когда голубая вспышка рассекала вечерний сумрак, сердце её сжималось.

Одиночество, беспощадность, стремление. Все эти чувства увидела потрясённая Наруки в его таинственном танце. Она оглянулась, но Мэйшэн уже не было. Наверное, ужин пошла готовить. Жаль, подумала Наруки, испытывая вместе с тем облегчение от того, что сумела оторвать взгляд. Будь Мэйшэн здесь, она бы, возможно, заплакала. Казалось, что в каждом движении можно увидеть прежнего Лейфона. Зрелище красивое, пронзительное и печальное.

Наруки задумалась о таинственном прошлом этого слабого и ненадёжного на вид паренька. Да, вот в чём дело... Она вдруг поняла. Вот, наверное, что привлекает Мэйшэн. Она всё это в нём почувствовала, во время того происшествия на торжественном открытии школы — хоть Наруки и не знала, как ей это удалось и поняла ли это сама Мэйшэн.

Об этом же говорил и начальник Наруки в городской полиции, Формед:

— Он прошёл через такое, через что в его годы не проходят. Всмотрись, и поймёшь, насколько глубоко зарыта тайна.

Именно эти слова и заставили её остаться в семнадцатом взводе. Стало интересно, что именно он увидел в душе Лейфона, а бой с десятым взводом этот интерес подогрел. Видит ли она сейчас разгадку? Наверное — точного ответа быть не может.

Она встала, взяла дайт и принялась отрабатывать удары. Если сейчас отлынивать, она навсегда останется обузой. Гордость военного подсказывала, что это недопустимо.

Наруки с криком взмахнула дубинкой.

* * *

Сумерки кончились, опустилась настоящая темнота, и Нина объявила о завершении тренировок. Они пришли на кухню, где вкусные запахи принялись дразнить давно уже опустевшие желудки. Рагу Мэйшэн начала готовить ещё утром. Это был совсем не тот лёгкий овощной суп, который подавали на завтрак.

— Потрясающе, — простонал Шарнид, вдыхая аромат настоявшегося мяса и овощей.

— Я, я сделала много.

— У, это хорошо. Много съедим.

Шарнид уселся первым, его примеру последовали Нина и Фелли. Лейфон с Наруки помогли накрывать на стол.

— Ой, прости. Мы тоже...

— Не стоит. Мы же кохаи, — мягко остановил Лейфон попытавшуюся вскочить Нину.

Кроме рагу Мэйшэн приготовила салат и курицу со специями. Лейфон с девушками выставили блюда и тоже сели за стол.

Вкус у приготовленной Мэйшэн пищи оказался не хуже запаха. Все с самого утра находились в постоянном движении, и сочетание вкусной еды и голода привело к тому, что если практически молча. Нину это сперва беспокоило, но потом она расслабилась и под конец уже с довольным видом наблюдала, как едят остальные.

— Лейтон, можно тебя на минутку? — шепнула Наруки, когда ужин закончился и они, как и прошлым вечером, сидели в зале, а Лейфон наблюдал за игрой Нины и Шарнида в "полководца".

Лейфон обернулся, и Наруки молча показала на выход. Там уже стояла Мэйшэн. Наруки тоже пошла к выходу.

Вот и оно, подумал Лейфон. Он посмотрел на Нину и Шарнида, но они были увлечены игрой и сюда не смотрели. Фелли опять читала книгу в углу.

Лейфон встал и пошёл догонять Наруки.

Нина резко оторвала взгляд от доски и посмотрела вслед Лейфону. Настал час, подумала она. Как бы то ни было, раз Лейфон в семнадцатом взводе, сохранить его секрет непросто. Она считала, что пусть лучше расскажет он сам, чем кто-нибудь другой. Считала, но когда они работали в отделении центрального механизма, сказала, что окончательное решение за ним. Сказала, но всё равно волновалась.

— Думаю, всё будет путём, — сказал Шарнид, поигрывая кубиком.

— У Наруки сильное чувство справедливости, она даже решила пойти работать в полицию. Это беспокоит.

— Не переживай, подруга — ведь даже такая упрямица, как ты, его поняла.

— Я не настолько упрямица.

— Плохо ты себя знаешь, да? — рассмеялся Шарнид, а Фелли за его спиной выскользнула наружу.

Явно решила пойти за Лейфоном.

— А ты что, не пойдёшь? — спросил Шарнид, словно у него были глаза на затылке.

— Не пойду, — коротко ответила Нина и уставилась на доску.

Он усмехнулся и кинул кубик.

Девушки вывели Лейфона наружу. Если не считать огней здания — из которого они завтра съедут — местность освещал лишь свет полумесяца и редких звёзд. Без внутренней кэй всё становилось расплывчатым, но он просто шёл за маячившими в темноте силуэтами девушек. Ночная прогулка, по-видимому, тревожила Мэйшэн, и она держалась за руку подруги.

Какое-то время они продолжали идти. Освещения не было, утоптанной тропинки через поле тоже. Он подумал, что нехорошо так отдаляться, но молчал. Здесь он и Наруки, вряд ли что-нибудь случится. Позади ещё виднелись огни лагеря. Это тоже успокаивало.

В конце концов, они оказались неподалёку от обода. На границе поля находился защищающий от ветра лес. Он вырос перед ними тёмной стеной, и Мэйшэн остановилась. Наруки тоже. Остановился и Лейфон.

Мэйшэн повернулась к нему. В темноте выражения её лица было не разглядеть.

— Будь с нами Ми, вышло бы проще... но ничего не поделаешь, — начала разговор Наруки. — Лейтон, мы хотели бы узнать о тебе больше.

Она говорила открыто, как полагалось военному.

— Так, — кивнул в темноте Лейфон.

На некоторое время снова воцарилось молчание.

— Ты должен понять, это не просто любопытство. По-моему, мы с тобой за полгода неплохо подружились. Нас тревожит не только то, что ты покидал пределы города. Мы втроём очень дружны. И нас очень удивило, что ты вошёл в нашу компанию. Но мы хотим быть не просто твоими знакомыми. Хотим считать тебя одним из нас. Поэтому хотим кое-что спросить.

Её силуэт сдвинулся. Мэйшэн поёжилась и чуть слышно выдохнула.

— Кто такие Обладатели Небесного Клинка?

Вопрос всё же задала Наруки. Она рассказала, где услышала эти слова. Как письмо Лирин по ошибке попало к Мэйшэн, и как она его прочла.

Лейфон был удивлён. Он думал, что письмо попало к Нине. Тогда он ещё удивился, что письмо оказалось у неё. Она сказала, что подобрала его в раздевалке тренировочного комплекса. И Лейфон всё это время ломал голову над тем, как письмо туда попало.

— Прости... — извинилась Мэйшэн.

Лейфону показалось, что она едва сдерживает слёзы.

— Ничего.

Робкая Мэйшэн извинялась, чуть не плача. Он сразу понял, что она искренне раскаивается, и не находил в себе сил её упрекать.

— Обладатель, значит.

Он сделал глубокий вдох — поскольку только сейчас вспомнил о необходимости дышать — и рассказал.

На его родине, в Копьеносном Городе Грендане, есть таинственный дайт, Небесный Клинок — его вручают только двенадцати из военных города, и тех, кто его получает, называют Обладателями Небесного Клинка. Был таким Обладателем и Лейфон. Двенадцатым. Лейфон Вольфштайн Альсейф... так его называли. Но обладание Небесным Клинком не было для него поводом ни для радости, ни для гордости. Просто так вышло, потому что ради добывания денег Лейфон усердно занимался Военным Искусством, к которому, как ему говорили, у него талант — только и всего.

Чтобы прожить, нужны деньги. Наверное, он ещё тогда начал сбиваться с пути. Продовольственный кризис, породивший острую нужду в деньгах, уже кончился. К тому же деньги были, и в пище можно было себе не отказывать. Ведь всё началось с охватившего весь город голода. Его пик Лейфон пережил совсем ребёнком. Он сумел понять основы экономики, а приёмный отец, Делк, предпочитал жить бедным, но гордым. И пока Лейфон жил в Грендане, он без оглядки полагался на инстинкты. Даже когда они шли вразрез с законами военных, он верил в свою правоту. Применяя силу и навыки военного, не брезговал он и участием в подпольных боях на потеху публике.

Когда Лейфон дошёл до рассказа о подпольных боях, он почувствовал, как Наруки вздрогнула. Служащая в полиции Наруки с её обострённым чувством справедливости, наверное, просто не могла поверить в сказанное.

— И что было дальше? — сдавленно спросила Мэйшэн.

— Разоблачение. Небесный Клинок отобрали, меня отправили в изгнание. Милостью Её Величества приговор отложили, а имущество не конфисковали. Благодаря ей я смог оставить деньги приюту.

Да... тому самому, которым руководил гордый Делк. У него были многочисленные проблемы с деньгами. Так они решились. Тут Лейфон всё сделал правильно. Пока он был Обладателем, он делал пожертвования и другим приютам. Однако из-за этого много скопить не удалось.

— И так ты оказался здесь?

— Да, — кивнул он, испытывая странное облегчение.

Сюда он шёл в напряжении, но пока рассказывал, напряжение постепенно отпускало. Будь что будет. Он не мог бороться с охватившим его равнодушием. На самом деле, решать, как отнестись к рассказанному, всё равно будут девушки. От него уже ничего не зависит.

Он понимал, что действовал неправильно. Но сам ход своих мыслей ошибочным не считал. Быть может, сила военного, талант Лейфона, и правда нужны для защиты города. Но Лейфон не понимал, почему он не должен использовать эту силу для защиты тех, кто рядом. Наруки когда-то сказала, что люди для неё важнее города. Наверное, в этом Лейфон на неё похож.

И именно поэтому он не смог остаться Обладателем.

— Но настоящая проблема заключалась не в подпольных боях.

Его изгнали из города из-за боя с Гахардом Бареном.

— Те, кто способен стать Обладателями, похожи на чудовищ — по выработке кэй и таланту им нет равных среди других военных. И если окажется, что таким чудовищам ничего не стоит нарушить законы военных... недопустимо, чтобы об этом узнали. Военному может противостоять только другой военный, а Обладатель легко расправится с любым военным. И если такие люди нарушат законы, узнать об этом не должны.

Проблема в том, что Гахарда, пробившегося в кандидаты на звание Обладателя, Лейфон сокрушил немыслимым выбросом кэй.

— Я... чудовище, — произнёс он с вызовом. — Меня не стыдно бояться.

Он говорил неспешно, словно разъясняя что-то непонятное.

Наруки не двигалась и, казалось, даже не дышала. Мэйшэн дрожала, обхватив себя руками. Поняли или нет? Мэйшэн не поняла. А Наруки должна понять. Она знает его силу, она видела сегодняшнюю тренировку, да и тот поединок с Хаиа. Впрочем, это лишь часть подлинной силы Лейфона.

Он сказал всё, что должен был сказать, и теперь ждал ответа. В темноте было не разглядеть, что на их лицах. Удивление, страх, слёзы?

— Я...

Заговорить попыталась Мэйшэн.

— Я... — снова начала она дрожащим голосом и осеклась. — Я...

Бум...

— Что?

Земля вдруг вздрогнула. Мэйшэн шагнула вперёд, и луна осветила её лицо. В глазах стояли слёзы, и она собиралась что-то возразить, но почувствовала неладное и напряглась. По спине Лейфона пробежал холодок неприятного предчувствия. Он рванулся и схватил Мэйшэн за руку.

— Накки! — крикнул он.

Земля резко ушла из-под ног. Под ними мгновенно образовалась яма. А в следующий миг сила тяжести неумолимо потащила вниз всех троих.

Они падали. Краем глаза Лейфон заметил, как молниеносно среагировала Наруки. Она схватила дайт с портупеи. Восстановила. И метнула торинаву, которую настроил для неё Харли, вверх. Судя по звуку, она намоталась на что-то твёрдое.

— Лейтон!

В падении Наруки протянула руку. Лейфон одной рукой обхватил Мэйшэн, а другой до Наруки... не дотянулся. Кончики их пальцев лишь коснулись друг друга, а потом Лейфон и Мэйшэн упали в пропасть.

3. Во тьме и после

В падении — о том, что он падает вниз, можно было догадаться только по обдувающему их воздуху — Лейфон ухитрился протянуть свободную левую руку к портупее и вынуть дайт. Восстановил, не слыша собственного голоса из-за оглушающего грохота. Кэй потекла через лезвие, на секунду оно отразило чудом пробившийся сквозь земляной дождь лунный свет и дало осмотреться. Очень кстати были бы стальные нити, но сейчас они были заблокированы.

Увидев то, что осветил голубой отблеск, Лейфон цокнул языком. Неловко махнул мечом — мешала Мэйшэн в другой руке. Сверху падал кусок земли. Даже мягкая почва в таких объёмах может убить. С острия поднятого меча выстрелила внешняя кэй, уничтожая падающую массу.

Что ещё хуже, вместе с множеством клочьев земли падали, судя по характерному неприятному лязгу, металлические предметы. Скорее всего, стальная арматура, державшая плодородную почву. Опиралась эта арматура на неорганическую плиту, защищающую город. Это означает, что они падают уже долго и провалились под органическую плиту. Завеса падающей земли скрывает множество смертельных ловушек.

Лейфона прошиб холодный пот, и он попытался принять хоть немного более удобную для работы мечом позу. Будь здесь только он... Окажись Лейфон в такой ситуации один, он бы как-нибудь выкрутился, но сейчас одной рукой он прижимал Мэйшэн. Это сильно стесняло движения. Не только взмахи мечом. Когда он действует всерьёз, его движения производят такие скорости и перегрузки, которых организм и нервная система Мэйшэн могут не выдержать — она ведь не военный.

Мэйшэн от потрясения даже забыла кричать и просто вцепилась в него, а Лейфон махал мечом в сторону летящих в них гигантских предметов. Большие куски земли и металла приближались, и он не успевал даже перехватить Мэйшэн, чтобы взять меч правой рукой. Падение продолжалось, и Лейфон отстреливался внешней кэй или уклонялся, отталкиваясь мечом. Комок земли ударил его, по спине хлестнула лоза, входившая в состав органической плиты. Он разбил две падающие на него с глухим лязгом секции арматуры, и дождь высеченных искр позволил оценить ситуацию.

Встав на пролетающую мимо него секцию, Лейфон получил большую свободу движений и замахал мечом с удвоенной силой. Наверное, опять сломается. Лейфон был изначально стеснён в движениях. Его линии разреза были ужасны, он просто обволакивал клинок внешней кэй и бил изо всех сил. Для меча это добром кончиться не может. Продержись, взмолился он, продолжая рубить падающие на него предметы.

Опасность заключалась в том, что всё внимание пришлось обратить на происходящее наверху. Но лунный свет сюда уже не достигал, а высеченные из арматуры искры кончились, и теперь Лейфон отбивался от падающих предметов, полагаясь лишь на слух и чутьё. Требовалось предельное напряжение органов чувств. Лязг падающей ниже арматуры позволял прикинуть, сколько им ещё лететь до дна. Но кое-чего он не учёл.

— Ай...

— Ух!

Ещё чуть-чуть... думал Лейфон, когда опору под его ногами резко тряхнуло. Упавшие до них куски земли и прочие предметы образовали гору. И ладно бы просто земля, но в ней скрывалась и арматура, и определить её расположение по звуку он никак не мог. Но именно в неё врезалась железка, на которой летел Лейфон.

Траектория их падения резко изменилась — Лейфона вместе с Мэйшэн, которую он не отпускал, швырнуло вниз по склону.

— А... аааааа...

Вниз, потом вверх. От таких резких перемен маршрута Мэйшэн окончательно запаниковала. Словно пробудившись от собственного визга, она задёргалась в объятиях Лейфона. Он потерял равновесие.

— Кх...

Острая боль прожгла дорожку ото лба к виску. Что-то не очень большое. Мелкий обломок, скорее всего. Впрочем, об этой обжигающей боли Лейфон беспокоился не больше секунды.

Встав, наконец, на твердую поверхность, он подхватил Мэйшэн обеими руками. Лейфон инстинктивно помчался прочь, уходя из зоны падения обломков. Грохот сотряс землю, спину пронзила боль. Сверху что-то приближалось, и Лейфон прыгнул. Приземлился. Угроза сверху исчезла. Предметы продолжали падать, но уже в небольших количествах. Грохот механических ног теперь слышался отчетливее падающих объектов. Лейфон машинально пробежал ещё немного, потом, наконец, остановился и отпустил Мэйшэн.

— А... а, а... э?

— Всё хорошо, теперь всё хорошо.

Свет сюда не достигал, и в темноте её лица было не разглядеть. Похоже, от потрясения Мэйшэн не находила сил что-либо сказать. Увидев, что она дрожит, обхватив себя руками, Лейфон накинул на неё свой китель и обнял за плечи.

— Пойду осмотрюсь.

Он поглаживал девушку, пока не увидел, что та успокоилась, а потом поднялся.

— А!

Мэйшэн вцепилась в его руку.

— А, прос...ти, — чуть слышно прошептала она и отпустила его.

Да, верно... Конечно же, Мэйшэн страшно оставаться одной в этой непроглядной тьме. Лейфон передумал и сел рядом.

— Нет, ничего. Ты иди.

— Да можно и попозже. Вместе пойдём.

Он подумал, что хорошо бы сейчас увидеть её растерянный взгляд. Это означало бы, что шок проходит.

— Вот ведь... неожиданность.

Лейфон посмотрел вверх, хотя ничего видно не было. Он и не догадывался о существовании таких мест. Думал, что под городом только центральный механизм и нижний выход. А ведь мог бы сообразить, что не может один центральный механизм занимать весь подземный объём. Раз они упали в районе обода, здесь расположена ходовая часть?

Лейфон посмотрел по сторонам, но увидел лишь тьму. Грохот, непохожий на шум центрального механизма, отдавался эхом и пронизывал всё тело — источник явно неподалёку. Впрочем, в падении они смещались в разные стороны. Да и после Лейфон бежал, не разбирая дороги, так что мог уйти далеко.

Что-то коснулось его плеча. Зашуршала ткань. Плечо Мэйшэн.

— Ещё чуть-чуть потерпи. Нас обязательно найдут.

— Да...

Лейфон нежно взял её руку в свою.

— Я, я...

— Хочешь, расскажу что-нибудь?

— Что?

— Про Грендан.

— А...

— Когда-то давно я побывал в таком вот тёмном месте. За городом, в логове гряземонстров. Я тогда даже Обладателем ещё не стал, совсем ребёнок. Пока шёл бой, меня темнота не волновала, я обучен драться, не полагаясь на зрение. Дерёшься как во сне...

Группа Лейфона напала на обнаруженное психокинетиком логово матки, и там завязался бой со стаей только что родившихся личинок.

— Во время боя всё было хорошо. Можно было ни о чём не думать. Надо просто показывать всё, чему успел научиться. Хуже было после боя.

Нора была вырыта под землёй лишь для того, чтобы родить там личинок. Интенсивного боя она не выдержала. Выход завалило, более десяти военных оказались в западне. В том числе и Лейфон.

— Благодаря поддержке психокинетика мы знали, что помощь придёт вовремя. Но темнота тревожила. Я прекрасно понимаю, каково тебе сейчас...

— Прости...

— За что?

— Ты же... хотел идти искать выход.

— Нас скоро найдут. Кое-кто справляется с этим быстрее меня.

Да, и вот...

— Вот тогда было страшно.

— А?

— Битве можно было просто отдавать все силы. А вот после...

Он оказался беспомощен. Ужасное чувство. Ужасно ждать, пока кто-то придёт на помощь, и чувствовать, как кончается терпение.

— Лейтон... Лейтон!

— А? Что?

— Нет...

В голосе Мэйшэн слышалась тревога. Он услышал, как прошуршали волосы по накинутому на её плечи кителю и понял, что она мотнула головой. Плохо...

Плохо, когда нечего делать. Начинают неумолимо преследовать неприятные мысли. К тому же холодно. Холод окутывает, ты сидишь без света, вдыхаешь металлический запах и чувствуешь, как тепло постепенно покидает тело. Холод вытягивает силы. Прямо как в то время. Время нищеты, с которой ничего нельзя было сделать, которая всё сильнее сжимала свою хватку. То время, когда он знал, что надо что-то делать, но жизнь доказывала, что делать он ничего не может.

— Лейтон... Ты как? Не замёрз?

— Спасибо. Я в порядке, — кратко ответил он, обхватив колени.

— Какое это "в порядке"?! — донёсся сердитый голос сквозь бездушный грохот.

Фелли.

— Отлично. Нашла.

Мэйшэн, внезапно услышав посторонний голос, испуганно вцепилась в Лейфона. Он вымученно улыбнулся.

Мэйшэн удивлённо вскрикнула. Она убрала руку, которой хватала его за плечо, и попыталась что-то в ней разглядеть.

— Конечно нашла. А главное, сообщила остальным.

В её ровном голосе слышалась злость, и Лейфон втянул голову в плечи.

— Они сейчас придут. Оставайтесь там, — сказала Фелли чуть позже.

Теперь в её словах чувствовалось и нетерпение.

— Лейтон...

Но было уже поздно. Мэйшэн заметила. Она пыталась понять, что засыхает и становится таким липким у неё на руке. В руке что-то хлюпало.

— Лей...тон.

Она со страхом и недоумением повторяла его имя, а Лейфону казалось, что мозг превратился в проколотый воздушный шар — он даже слышал, как со свистом выходит воздух. Сознание уходило.

— Лейтон!

Стенания Мэйшэн словно подтолкнули его, и он провалился во тьму.

* * *

Проснувшись, Лирин первым делом взглянула на часы. Встала, покачала головой, увидев расположение минутной стрелки, и поняла, что так и не переоделась в пижаму. Она не задёргивала шторы — точнее, задёргивала ещё перед тем, как пойти в школу, и они, похоже, так и оставались закрытыми. Лирин раздвинула их и, увидев погружённую во тьму улицу, поняла, что ещё не рассвело.

Она растерянно стала вспоминать вчерашний день. Они с Синолой ели жареные булочки в парке и обсуждали проблемы Лирин. Она решила поведать о том, что её беспокоит, не только для того, чтобы получить совет, но и чтобы разобраться в себе, объективно всё оценить. И рассказывая, с удивлением обнаружила, что всё отчётливее становятся собственные желания. Удивило то, что желания эти, как оказалось, были в ней с самого начала.

— Я хочу повидаться с одним человеком, — сразу призналась она.

Вот, собственно, и всё. Её волновало, что этот человек подумает.

Но никакие переживания ответа на этот вопрос не дадут. Ответ может дать не Лирин, а только живущий в далёком Целни Лейфон. А сидеть здесь и переживать смысла нет. Так сказала Синола.

— Ты ищешь в себе то, чего в тебе нет, — тихо сказала она, сминая бумажный пакет.

Лирин повернулась к ней. Вечная улыбка Синолы исчезла с её лица. Она смотрела вглубь парка на удивление величественным взглядом — но смотрела в никуда.

— Такие поиски лишь утомят, — продолжала она шёпотом, а Лирин внимательно слушала.

Она уже не пыталась вглядеться в лицо Синолы. Перед Лирин стояла не та хорошо знакомая ей чудачка-сэмпай, а какое-то прекрасное существо.

— Легко расстаться с тем, что не идёт в руки. Люди даже с жизнями легко расстаются. Люди вообще так устроены, расставаться у них входит в привычку. То, что прямо перед тобой, в следующую секунду уже лишь прекрасные воспоминания. Ведь любить воспоминания так просто. Если ты этого хочешь, Лирин, так и поступи, — сказала она холодным, безжалостным голосом. — Но расстаться никогда не поздно. Ты говоришь, что не хочешь испытать боль, но то, чего ты не хочешь, подстерегает на каждом шагу. Можно сказать, что не хочешь умирать, и умереть в тот же день. Выбрать расставание всегда легко. Знаешь, почему?

Лирин боялась слов, которые она нашёптывала. Слушать дальше не хотелось. Но остановить Синолу Лирин не попыталась.

— Лирин, ты просто не хочешь испытать боль.

Она открыла рот, чтобы возразить, но вдруг поняла, что возразить нечего. Она не могла даже закричать, что это неправда. Непроизнесённые слова встали комом в горле, она поперхнулась.

— Ты не зря боишься боли. Но без боли не будет и прекрасного. Ведь всё прекрасное сперва было грязными камнями. И лишь огранка раскрывает их сущность. Мы не знаем заранее, какую они примут форму, но, по-моему, станут гораздо красивее, чем когда были просто грязью, — закончила Синола и пошла к выходу из парка, оставив застывшую на месте Лирин.

Когда Синола полностью скрылась из виду, Лирин одна вернулась в общежитие, упала в кровать и тут же заснула. Наверное, ей нужен был именно сон. Слова Синолы изменили ход её мыслей, дали толчок тому, что Лирин уже смутно ощущала внутри. И чтобы принять эти перемены, нужен был сон. Она спала с вечера до раннего утра, спала так долго, что сама удивилась, словно только так организм мог приспособиться к новой мысли. Она не испытывала тяжести от долгого сна. Напротив, в теле появилась удивительная лёгкость.

— Поеду, — шепнула она неизвестно кому, снова задёрнула шторы и стала в темноте раздеваться.

Надо в душ. Там она всё с себя смоет, и с новыми силами возьмётся за дело.

* * *

Очнулся он на больничной койке, и первым, что он увидел, было лицо медсестры. Она сразу привела врача, тот провёл осмотр.

— Ты самый частый посетитель больницы в этом году.

— Да уж.

Лейфон перевёл взгляд на подведённую к руке капельницу, чтобы не видеть хмурого лица лечащего врача — старшекурсника медицинского факультета.

Была рана между лбом и виском, рана на правом плече и рваная рана на спине. Имелись и другие раны разной степени тяжести, но именно эти три стали причиной кровопотери и обморока.

— Главная проблема — спина. В позвонке трещина, осколок вошёл в спинной мозг. Надо удалять хирургическим путём...

Врач вдруг замолчал.

— Будут последствия?

— Не будет. Даже если удаление пройдёт неудачно, можно провести восстановительную операцию. Если не повреждены мозг и кэй-артерия, и тебя вовремя доставили в больницу с нужным оборудованием, вылечить можно практически всё. Такова современная медицина. Заменить спинной мозг проще, чем что-либо удалять, — откровенно сказал он.

— То есть?

— Если заменять, потребуется время на восстановление организма и реабилитацию. Если удалять, послеоперационное восстановление пройдёт быстрее. Но в следующий бой взводов ты не попадаешь. Врачебный запрет.

— Аа... Понятно.

— Ты не удивлён?

— Второй раз уже.

В прошлом им уже засчитывали техническое поражение из-за обморока Нины.

— Хотя... неприятно, конечно, что на этот раз виноват я.

— Не виноват. Произошёл несчастный случай.

Несчастный случай... Обвал вследствие старения городского фундамента, объяснил врач. Полное расследование ещё вроде не закончено, но заключение, по всей видимости, будет такое. Врач добавил, что параллельно с расследованием старшекурсники строительного факультета проводят проверку всего фундамента.

— Отдыхай пока. У пациента одна задача — поскорее выздороветь.

На этом осмотр завершился и он, набросив стетоскоп на шею, вышел из палаты. Но отдохнуть не удалось — вошла Нина, едва не сбив врача с ног.

— Живой?

Нина, которая, видимо, только что пришла в больницу, держала в руке букет цветов.

— Прости, я, кажется, не смогу участвовать в бою взводов.

— Дурак, нашёл о чём волноваться.

Она отложила цветы и села на стул около койки.

Нина рассказала, что с той ночи в тренировочном лагере — когда Лейфон потерял сознание под землёй — прошло три дня. Фелли нашла его и Мэйшэн почти сразу, и их вытащили.

— Помнишь, что говорил, когда здесь была я? Ты был прав.

— Верно.

Хуже не придумаешь — Нина так серьёзно отнеслась к бою с первым взводом, что даже тренировочный лагерь устроила, и вообще, по-видимому, только-только пришла в себя после прошлого боя.

— Но от боя мы не отказываемся.

— Что?

— Упражнения, которые ты нам показал, не пройдут даром. Мы стали сильнее. Обидно было бы теперь отказываться. Мы всё обсудили и решили, что технического поражения не допустим.

— Понятно, это хорошо.

— Так что думай только о своём здоровье, — подбодрила она, и Лейфон кивнул.

— Что с Мэй... Мэйшэн?

Спазм где-то под бинтами напомнил о полученных ранах, и он сразу подумал о ней. Во время осмотра голова ещё толком не соображала.

— Всё нормально. Серьёзных травм нет. Так, царапины.

— Хорошо, — с облегчением сказал он, но Нина, помрачнев, опустила голову.

— Прости. Это я предложила.

— Перестань. Ты не виновата.

— Но ведь...

— Не могла же ты предвидеть такое, — попытался пошутить Лейфон.

— Да... Не могла, — неохотно согласилась она и посмотрела на лежащий рядом букет.

Лейфон на секунду проследил за её взглядом, затем снова посмотрел на неё. Разглядывая профиль Нины — она по-прежнему смотрела только на цветы — он качнул головой.

— Что-нибудь случилось?

— Хм? В смысле?

— Э... Мне почему-то так показалось.

— Нет, ничего. Тебе просто показалось.

— Ну и хорошо.

— Чудак ты, — рассмеялась она, но всё же чувствовалась в её глазах какая-то тяжесть. — А сам-то?

— Что?

— Ты будто о чём-то задумался.

— Нет... ни о чём.

— Врёшь ведь. Хочу знать, что ты скрываешь, — заявила Нина, пересела со стула для посетителей на край койки и склонилась прямо к лицу Лейфона.

Отступать было некуда — мешала капельница.

— Да ничего я не скрываю. Нет, правда.

— Правда?

— Правда.

Она изучающе смотрела на него в упор. Потом вдруг смутилась. Всего на секунду, но Лейфон заметил. Увидев по его лицу, что поймана с поличным, Нина в панике отвела взгляд.

— Ты слишком близко.

— А? Это я виноват?

— Да. По твоему лицу трудно читать, — пожаловалась она, но отодвигаться не стала.

— Просто...

— Просто... что?

— Как-то одиноко стало.

— Одиноко?

— Ээ... Можно дальше не объяснять?

— Конечно нельзя.

Нина снова смотрела на него. Она вызывающе смотрела прямо в глаза, и Лейфон пробормотал: "Сдаюсь".

— Подумал, что вы и без меня обойдётесь, и стало как-то... — замялся он.

— Дурак, — выпалила Нина. — Не "обойдёмся", а справимся. И конечно, с тобой было бы лучше.

Она снова отвела взгляд и покраснела.

Через некоторое время после ухода Нины пришла Фелли.

— Ты что, дурак?

— Ух, и это первое, что ты скажешь?

— Что захотела, то и сказала.

Она откровенно злилась. Однако, взглянув на оставленный Ниной букет, поставила его в вазу у раковины вместе с тем, который принесла сама.

— Ещё чуть-чуть, и ты бы умер от потери крови.

— Прости, — съёжился Лейфон под взглядом повернувшейся к нему Фелли.

— Уж ты-то, неужели не мог половчее?

— Я был ограничен в манёвре. С гражданскими на руках приходится сдерживаться. Выброс кэй — штука крайне неприятная.

— И решил получить серьёзные травмы сам?

— Ловкости мне ещё не хватает.

— Ты серьёзно?

— А?

— Неважно. Скажи лучше, ты в курсе про следующий бой?

— Да, командир недавно приходила, рассказывала.

— Вот как? Командир... даже занятия прогуляла?

Лейфон оглядел свою отдельную палату в поисках часов. Настенные часы показывали, что вечер только наступил. Во время визита Нины Лейфон на них не смотрел и точного времени сказать не мог, но, судя по внутренним ощущениям, было примерно время занятий.

— О, и правда.

— Замечательные у вас отношения.

— А?

— Чтобы командир, да прогуляла занятия? А ведь вряд ли она тогда знала, что ты уже в сознании? Даже я только после уроков узнала. Видно, беспокоилась за тебя.

— А, ну... может быть.

— А ты, Фонфон, во всём её слушаешься... Прекрасные отношения.

— Ты сердишься, Фелли-сэмпай?

— ...

— То есть... Фелли, — поправился он под недовольным взглядом.

— Не сержусь. Я спокойно анализирую факты.

— А-ага...

— Значит, ты рассказал им о Грендане.

— Что? А, да, — кивнул он, озадаченный резкой сменой темы.

— А надо ли им об этом знать?

— Надо ли... Я просто подумал, чтобы больше скрывать не смогу...

— Так может и всей школе расскажешь, когда совсем скрывать не сможешь?

— Ну это как-то...

Вряд ли. Да и Кариан, наверное, не захочет. Гражданским о содеянном лучше не знать.

— Ты... о чём угодно думаешь, только не о себе.

— Что?

— Мэйшэн Тринден и Наруки Гелни. А ещё Мифи Роттен... С Наруки Гелни всё ясно, но две других — гражданские. Силу военных они видят только со стороны. Когда эта сила обращается против них, они беспомощны. Разве можно было им взять и рассказать?

— ...

— Ты подумал, к чему это может привести?

— Подумал.

Конечно же, подумал — что девушки могут от него отстраниться. В худшем случае повторится Грендан. Что будет дальше Лейфон не думал, но вряд ли Кариан сможет удержать его в Целни, как бы президент в нём ни нуждался.

— Я уверен, если бы я попросил их не спрашивать, они бы согласились.

— Так и попросил бы.

— Но я подумал, что это всё-таки неправильно. Они хотят получше меня узнать. Они не желают зла. Вот я и...

— Они хотят тебе верить?

— Да, наверное.

— Может, не следует спрашивать такое, уже зная твой секрет, но всё же... скажи честно, разве обязательно знать, чтобы верить?

— Что?

— Вот ты, к примеру, знаешь ведь, зачем я приехала сюда учиться?

— Да.

Фелли с рождения обладала талантом к психокинезу, поэтому на неё возлагались определённые надежды. Но она усомнилась в предопределенности своей судьбы, и приехала в Целни на поиски иного пути. Здесь ждало разочарование: военная слабость Целни привела к сокрушительным поражениям в турнирах и поставила город на грань катастрофы, а знавший о способностях Фелли брат Кариан, к несчастью, был президентом школьного совета.

— Но ведь не знаешь, откуда у меня возникла такая мысль? Не задумывался, как зародились сомнения? И что же, если я не расскажу, ты не будешь мне верить?

— Конечно... буду.

— А вдруг я соврала?

— Что?

— Быть может, я просто придумала подходящую легенду, чтобы вызвать твоё сочувствие и усыпить бдительность по отношению к брату.

Теоретически такое и правда не исключалось. Сила Лейфона того стоила. Однако...

— Неправда, — уверенно сказал он.

— Почему?

— У тебя лицо напряжённее, чем обычно.

— Что?

Она растерянно дотронулась до лица. Чем выдала себя с головой.

Этот приём в детстве часто применяла против него Лирин, и Лейфон, решив его опробовать, сам не ожидал, что он так здорово сработает против кого-то ещё.

Фелли поняла, что попалась, и взгляд её из удивлённого превратился в очень сердитый.

— Фонфон...

— Прости, — виновато опустил голову Лейфон. — Может ты и права, и можно было не говорить. Может, я пошёл по хрупкому льду. Но я захотел рассказать. И, наверное, если бы они не узнали, я бы так и молчал.

Но случилось так, что девушки узнали слово "Обладатель" и связали его с Лейфоном.

— И всё же я решил, что не смогу таиться.

— Всё-таки ты дурак.

— Правда?

— Да, — заявила Фелли, и у него почему-то улучшилось настроение. Возможно, для него такие слова означали, что жизнь вернулась в привычное русло. — Лейфон, а о моём прошлом ты хочешь узнать?

— Хочу. Я, к сожалению, столько всего о тебе не знаю, что даже не могу сказать, чего именно не знаю.

— Не люблю рассказывать о своей жизни с самого начала и по порядку.

— И я не люблю.

— Слушать?

— Нет, рассказывать.

Он с облегчением заметил, что атмосфера между ними снова стала привычной.

* * *

Примерно в это же время Шарнид стоял у главного входа в стационар медицинского факультета — тот самый, в котором лежал Лейфон. Перед входом был припаркован транспорт для экстренной перевозки больных. Помимо больных таким образом перевозились разве что большие грузы, так что машины в городах видели редко. Особенно в Целни, где всюду ходили трамваи.

Шарнид стоял, прислонившись к колонне крыльца, и убивал время, рассеянно разглядывая окрашенную в белое с красным машину.

Через какое-то время из здания вышла та, кого он дожидался.

— Хм.

— Привет.

Он радостно махнул рукой, приветствуя хмурую девушку.

— Чего тебе?

— Как здоровье Дина?

— Пока без сознания.

— Аа.

Это была Дальшена. Красавица с роскошными, стянутыми в пучок золотистыми кудрями одарила Шарнида недобрым взглядом.

— Ты его не навестишь?

— Ходил однажды. Больше не буду, вряд ли он меня простит.

— Тогда... зачем ты здесь? — спросила она и сама же вспомнила, что недавно слышала о происшествии. — Ах да... Кто-то из ваших пострадал в результате несчастного случая.

— Какое безразличие.

Слух о постигшем семнадцатый взвод несчастье уже облетел школу. Как и имя пострадавшего. Дальшена, однако, явно не знала, кто пострадал.

— Десятый уже распущен. Меня это теперь не касается, — ответила она со злостью, которая, впрочем, не была направлена на Шарнида. — И поделом. Просто так вышло, что урок преподали нам именно вы.

Про Дина и запрещённый напиток Дальшена знала давно. Но когда чувство справедливости потребовало остановить своих же, она дрогнула. Прощание с Дином должно было положить конец сомнениям. Однако веселее она от этого не стала.

— Пострадал наш козырь.

— Тот первокурсник с таинственным прошлым?

— Он самый.

— Не повезло.

— Да уж.

Разговор завязался легко. Но Дальшена рассматривала пейзаж за спиной Шарнида, а Шарнид изучал скорую позади Дальшены. Беседа шла, но каждый оставался для другого частью пейзажа.

— Так что, ты его навестить пришёл? Не похоже на то.

— Навестить можно и завтра. А отсюда сейчас открывается такой прекрасный вид.

— Так у тебя ко мне дело? Если свидание, то я отказываюсь. Жаль, что отказов ты не понимаешь, сколько ни повторяй.

— А, ну и ладно. Число повторений, по-моему, скоро будет трёхзначным.

— Не считай, не поможет. Так у тебя и правда ко мне дело?

— Да.

— Уж не пострадавшего ли первокурсника предложишь заменить? — спросила Дальшена, даже не пытаясь выглядеть дружелюбной.

— Разве это плохое предложение? А лучше даже не заменить, а официально вступить. У нас ещё есть свободные места.

— Я отказываюсь, — тут же ответила она, но Шарнид оставался спокоен.

— Но ведь "все мы боремся за наш город, военные по-своему, вы по-своему", — процитировал он, и собравшаяся уходить Дальшена резко остановилась. — Из "Обзора недели" вроде? Отлично сказано.

— Кем? Кто это сказал?

— Ты и сказала, подруга.

— Что?

— Не помнишь? Вообще дело давно было, так что, наверное, сама уже забыла.

— Хм...

— Вспомнила?

Одноклассница Лейфона, Мифи, приходила брать интервью у семнадцатого взвода. В тот же день она заходила и к десятому. Шарнид процитировал слова из интервью Дальшены.

— Ах да, говорила. И что?

— И как, борешься ты за Целни?

— Для этого необязательно вступать во взвод.

— Ты ведь уже знаешь, на что способна вне взвода?

— Тогда я... была неопытна.

Предыдущий военный турнир застал их на втором курсе. Они ещё не были во взводе, сражались рядовыми — и потерпели поражение.

— Верно. Но будешь ли ты довольна теперь, состязаясь наравне с такими вот неопытными?

— Ты пытаешься нажать на чувство долга и гордость, но я не сделаю того, что тебе надо. Хотя бы потому, что мы больше не можем вместе сражаться. Всё, что связывало нас троих, рухнуло. Я это понимаю и не собираюсь себя обманывать.

— Знаю, тут ты права.

Когда Шарнид был в десятом взводе, они с Дальшеной и Дином считались сильнейшей командой в Целни. Но Шарнид ушёл, команда разбилась, и боеспособность взвода упала. Пытаясь преодолеть это падение, Дин прибегнул к запрещённому напитку, что, в конечном счёте, и привело к роспуску взвода.

— Только я не для того тебя зову, чтобы всё было как прежде. Не прокатит, Дина ведь нет. Я и не думал, — прямо сказал Шарнид. — Я считаю, что нам нужна Дальшена Че Мателна, сама по себе. Не как замена Лейфона. Хотя, конечно, в его отсутствие нужен и авангард для следующего боя. Но не только. Ты нужна нам, Шена, чтобы нарастить наступательную мощь к приближающемуся военному турниру.

Он оторвался от колонны и поднял взгляд на Дальшену.

— А ещё интересно было бы посмотреть, чего стоит Шена одна, а не в комплекте — без Дина, без меня.

— ...

— В общем, если надумаешь, приходи в тренировочный комплекс.

Не требуя ответа, Шарнид прошёл мимо неё, направляясь прочь от больницы.

— Постой... — остановила его Дальшена. — Зачем ты вступил в семнадцатый взвод, нет, зачем принял приглашение Нины Анток?

— Пусть всё и рухнуло, но кое-чем я по-прежнему дорожу.

— Чем?

— Стоять и болтать можно бесконечно, а толку не будет. Не так ли?

— Вечно ты самое главное не договариваешь.

Шарнид рассмеялся и снова зашагал. Больше он не останавливался.

* * *

— Привет, как здоровье?

— По-прежнему тяжело болен, ага, — весело ответил пациент на бодрое приветствие вошедшего.

Но почувствовавшая себя посторонней Мюнфа невольно съёжилась.

— Неужели? А мне сказали, что ты почти здоров. Несколько сломанных рёбер и повреждения внутренних органов, если не ошибаюсь? Средний военный мог бы уже полностью выздороветь.

Принесённый для больного букет цветов посетитель отдал стоявшей за его спиной студентке. Убедившись краем глаза, что она нашла куда поставить цветы, вежливый молодой человек с милой улыбкой подошёл к койке.

— Есть такое, ага. Но у меня с детства здоровье никудышное. Как организм ослабнет, сразу заболеваю.

Его собеседник, рыжеволосый парень в койке, демонстративно покашливал.

— Понимаю, это ужасно.

— Да уж, ага. Вот и не выпишусь никак.

Молодой человек не стал говорить, что отбросивший одеяло и вальяжно разлёгшийся в койке паренёк больным никак не выглядит.

Молодого человека звали Кариан Лосс. Рыжеволосого — Хаиа Салинван Лаиа. Один — президент школьного совета и фактический глава школьного города Целни, другой — предводитель заехавших в город наёмников.

— Мне так льстит, что сам президент пришёл меня навестить, ага. Прошу, располагайся.

— Премного благодарен. Но, к сожалению, не могу. Полно неотложных дел.

— О, вижу, быть президентом школьного совета — работёнка не из лёгких, ага.

— Да уж, такая куча проблем, что голова болит: старение фундамента вдруг обнаружилось, ценный боец получил травму.

Очки не смогли скрыть, что улыбка в глазах Кариана на секунду померкла. Ухмылка Хаиа, напротив, стала наглее.

— К вашему сведению, не моих рук дело, ага.

— Верю. Нам с тобой уже удавалось договориться. Хотелось бы укрепить нашу дружбу и доверие.

— Дружба — это важно, ага.

— Очень.

Они обменялись улыбками. Внешне они вроде бы говорили тёплые слова, но по лицам было отлично видно, что они ни на секунду не готовы поверить в сказанное. От них веяло таким холодом, что Мюнфа задрожала.

— И в знак нашей дружбы я решил поделиться с тобой некоторыми фактами, ага.

— О, буду признателен. Уж не прощальный ли это подарок? Твои люди в гостинице, кажется, заняты какими-то приготовлениями.

— Ну что ты. Они не уедут, я ведь раненый, в больнице, ага.

— И правда, что я несу. Подчинённые тебя боготворят. Так что же это за ценные сведения?

— Насчёт Свергнутого, ага. Не стоит надолго о нём забывать.

— О, и почему же?

— Как бы силён он ни был, у него есть дефект — он познал разрушение, ага. И если не появится кого-нибудь, способного его стабилизировать, Свергнутый продолжит распространять своё деструктивное влияние. Так мне говорили, ага.

На лбу Кариана появилась морщина. Не исключалась связь между сказанным и недавним несчастным случаем.

— Понятно, значит, надо быть настороже.

— Если отдадите его нам, это решит все проблемы.

— Хочешь сказать, Её Величество королева Грендана знает, что с ним делать?

— Таких подробностей не знаю, ага. Я родом не из Грендана. Я в лицо-то Её Величество не знаю.

— Ясно, ясно... И тем не менее, очень уж ты зациклен на Обладателе Небесного Клинка.

— Я сказал слишком много, — попытался прервать разговор Хаиа.

— Ой ли, речь ведь шла о фактах, во множественном числе? — улыбнулся Кариан.

— Люблю наглецов с хорошей памятью, ага, — расплылся в ответной улыбке Хаиа.

— Я тоже.

— Да уж... думаю, мы подружимся, ага.

И Хаиа, продолжая улыбаться, стал излагать ещё один факт. И радостно наблюдал за каменеющим лицом Кариана.

* * *

Последнее время что-то витает в воздухе. Ей одной так кажется? Нина задумалась, глядя на снующих по своим обычным делам рабочих и уборщиков.

Она работала шваброй в одиночестве, в отделении центрального механизма. Лейфон в больнице, поговорить не с кем. Из всей команды уборщиков никто не мог работать со скоростью Нины и Лейфона, поэтому других пар им не давали. Остальные уборщики были из гражданских, да и вообще военные редко настолько нуждались в деньгах, чтобы браться за мытьё отделения.

Она выдохнула и, остановившись, подняла взгляд. Сквозь лабиринт переплетающихся труб виднелось ядро центрального механизма. Всё-таки показалось? Помимо шума самого механизма в последние дни сюда просачивался какой-то другой, неприятный звук. После несчастного случая с Лейфоном началась полная проверка отделения. Возможно, звук из-за этого, предположила Нина. Она не доверяла собственным ощущениям. Внутренний голос не давал покоя, постоянно что-то нашёптывая. В таких случаях неплохо бы с кем-нибудь поговорить, отвлечься... Но эту мысль сразу пришлось отбросить, так как рядом никого не было. Лейфон в больнице, да и до него Нина работала одна, из соображений эффективности.

Впрочем, она не совсем одна — вокруг суетливо бегали рабочие.

Суетливо?

— Нина! — окликнул её отвечающий за обслуживание механизма старшекурсник, возвращая к реальности.

— Неужели...

— Вот представь себе, на тебя вся надежда, — бросил небритый студент и убежал.

Целни опять куда-то ушла. Обслуживающий персонал всегда суетится, но не так, как сегодня.

— Вот в чём, наверное, дело...

Каким-то образом она не заметила.

Нина отложила швабру и отправилась на поиски Целни.

Или всё-таки дело в ранении Лейфона? Нина тогда сидела в доме, ждала их возвращения. Было уже достаточно поздно. Освещение в производственной зоне скудное, но особо опасным место не назовёшь. Она не беспокоилась — Фелли тоже пошла, и вообще, не маленькие, не заблудятся. Единственной опасностью могли бы быть разве что сбежавшие с фермы и одичавшие животные, но опасных здесь нет, да и Лейфон с Наруки с ними справились бы.

Кто же мог подумать, что у них под ногами разверзнется огромная дыра?

Когда их жёстко тряхнуло, Нина сначала подумала, что Целни опять провалилась в нору гряземонстров. Но тут же на связь посредством психокинеза вышла Фелли и объяснила, что происходит — и истина оказалась ещё более ошеломляющей. Нина почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги стали ватными.

Такой катастрофы она в жизни не видела. А Лейфона угораздило. Неужели так надо постоянно портить ему жизнь? Нина испытывала ужас и жалость одновременно. Он ведь приехал в школу, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Верно... Хотел бросить путь военного и жить как обычный человек. Бросить все выгоды, какие даёт лишь жизнь военного, и начать с нуля, гражданским. Хотел.

Конечно, военный не может лишь наслаждаться выгодами. Он должен грудью встречать надвигающиеся на город опасности. Сражаться с гряземонстрами, участвовать в войнах городов за серниевые шахты. Должен рисковать жизнью ради города. Вот что такое военный.

Лейфона эти опасности, разумеется, не пугали. Напротив, в чрезвычайной ситуации он пытается всё взять на себя.

Уж не она ли ему помешала? С Карианом, конечно, Лейфону тоже не повезло, но и Нина, пожалуй, воспользовалась этим невезением. Да, она старалась не взваливать на него лишнего. Старалась даже в ущерб здоровью. Да и сам Лейфон сказал, что сражаться они будут вместе. Но это не отменяет превосходящей силы Лейфона. И само собой вышло, что он стал краеугольным камнем тактики семнадцатого взвода.

О чём она тогда подумала? Получив сообщение Фелли, Нина с Шарнидом поспешили на помощь. Нине показалось, что её сердце остановилось — так шокировал вид окровавленного Лейфона.

А когда шок прошёл — о чём она подумала? О следующем бое. Лечащий врач сказал, что участие Лейфона исключено. В его лице выбыл из строя весь авангард. И не только. Она тогда подумала, что весь семнадцатый взвод теперь утратил боеспособность.

Не факт, конечно. Есть ещё много способов вести бой. Шарнид взялся подыскать замену Лейфону, но вести бой можно даже и так. В наступлении Нина с Шарнидом или с Наруки могут действовать с двух сторон, а оставшийся обеспечил бы прикрытие. В обороне можно, наверное, не менять и текущего расклада. Нина не сказала бы, что так они победят. Но сейчас думала, что могут неплохо сработать.

Так почему же? Ей тогда показалось, что всё кончено. Фонарь в её руке вырезал из темноты круг света, и в этом кругу лежал истекающий кровью Лейфон. Она увидела его бледное от потери крови лицо и закрытые глаза и всерьёз подумала, что всё кончено. Подумала, что все её мечты и надежды рассыпались с треском. Нина уверенно сказала Лейфону, что они справятся, хотя в душе её грызли сомнения. Но Лейфон не должен был видеть эти сомнения.

— Стыд какой.

Выходит, положиться можно лишь на него. Она смирилась с многократным превосходством Лейфона как военного и, кажется, решила, что надо просто стать сильнее за счёт подсмотренных у него приёмов — тех, которые сможет перенять...

— Чёрт...

Она всё не могла прийти в себя от шокирующего вида окровавленного Лейфона. Во время визита Нина не смотрела ему в глаза, потому что перед глазами стояла эта картина.

— Так ничего не выйдет...

Наверное, на ходу она слишком задумалась. Когда Нина опомнилась, то не сразу поняла, где оказалась. Совсем рядом с ядром центрального механизма. В середине находился закрытый плитами холмик. Что под плитами? Электронный дух. Но что она там делает? Никто не знает, какими средствами, каким образом она приводит город в движение. Механики и инженеры работают лишь с механизмами, которые соединены с ядром трубами и проводами. Они многого не знают: как сжижается серний, как город чувствует гряземонстров снаружи...

— Ох... Ну где же ты? — громко крикнула Нина, чтобы сбросить приведшее её сюда оцепенение, и огляделась. — Целни!

Где Целни, понять было совершенно невозможно — столько всего закрывало обзор. Нина, повысив голос, звала электронного духа. Эхо её голоса добавилось к многочисленным здешним шумам. А когда оно затихло, откуда-то издалека, лавируя среди труб, прилетел светящийся шар.

Источником бледного света была маленькая девочка. Эта девочка — которую называли электронным духом, или духом города — легко порхая, приземлилась в руки Нины.

— Вот ведь чертовка.

Она ругала устроившееся у неё на руках маленькое существо, но при виде счастливого лица Целни почему-то сразу захотелось всё ей простить.

— Что ты сегодня делала? — спросила Нина, поглаживая волосы Целни, которые были гораздо длиннее роста девочки.

Она уютно устроилась, положив голову на плечо Нины, но вдруг соскочила и встала на плечи ножками. Целни обхватила её голову сзади и опёрлась подбородком. Девочка стала тянуть Нину за волосы.

— М? Что там?

Она повернулась туда, куда тянула Целни. И стала вглядываться в том направлении.

— Там же ничего нет?

Как Нина не напрягала зрение, видела она только запутанный ландшафт центрального механизма из труб и коридоров. Ничего больше.

— Что-нибудь интересное? — уточнила она, но ответа не получила. — Целни?

Но маленький электронный дух лишь продолжал вглядываться поверх её головы в одну точку.

Поведение Целни напомнило Нине о беспокойстве, затаившемся в собственной груди. Не в силах понять, тревога это, напряжение или возбуждение, она молча продолжала смотреть туда же, куда и Целни.

4. Игра вслепую

С тех пор, как он очнулся, прошла неделя. Почти все раны зажили, но из койки Лейфона по-прежнему не выпускали.

— Привет... Как дела?

Наруки появилась, когда он уже совершенно не знал, что делать со всем временем, которое оказалось в его распоряжении.

— Слишком много свободного времени, — пожаловался он, и Наруки улыбнулась.

Она тоже тогда получила ранения, но не очень серьёзные — они уже зажили.

— Операцию ещё не делали?

Почти все его внешние раны полностью зажили, но травма позвоночника оставалась нетронута. Осколок позвоночника засел в спинном мозге, извлечение требовало осторожности, и ему сказали, что отвечающая за операцию врачебная группа сейчас проводит консилиум. А после начнётся операция. И если она пройдёт успешно, Лейфона без проблем выпишут.

— Поскорее бы.

Мучил не только избыток свободного времени, но и многочисленные осмотры. Он чувствовал себя подопытным кроликом.

— Ну, всё лучше чем неудачная операция, так что терпи.

— Мэй всё переживает?

— Угу... — отвела взгляд Наруки.

— Зря она...

По словам Наруки, Мэй винила себя в ранении Лейфона и сидела в общежитии, не находя в себе сил даже сходить в больницу.

— Мы её хоть в школу вытащили.

— Прости, из-за меня всё.

— Да не из-за тебя, говорила же. Место выбрали мы. Ты просто шёл с нами, верно?

— Но всё началось с моих секретов...

— Лейтон... — жестом остановила его Наруки. — У каждой из нас есть одна или две темы, о которых не очень хочется рассказывать. Не такие, как у тебя, и по совсем иным причинам, но они есть. Я не считаю, что можно за это упрекать.

— Наруки...

— Я была рада. Если ты рассказал нам о таком тяжёлом прошлом, это ведь значит, что ты нам доверяешь?

— Да...

— Этого достаточно. Я просто хочу, чтобы ты дал Мэй время. Она в смятении из-за твоей травмы. Подождёшь?

— Конечно.

— Спасибо.

Они оба смущённо улыбнулись и перевели разговор на тему семнадцатого взвода.

— Дальшена-сэмпай вступила тебе на замену.

— Правда?

— Угу, Шарнид-сэмпай пригласил.

После случившегося в недавнем бою поверить, что Дальшена поможет семнадцатому, было непросто. Наруки, по-видимому, тоже так считала.

— Сама удивляюсь, но спрашивать неловко. Раз командир согласилась, я тоже против не буду.

— Но если они с Шарнидом-сэмпаем помирились, это же хорошо.

— Ну... не знаю.

— А?

— Ладно, надо просто делать, что можем. Тебе надо поскорее выписаться. Иначе получится, что я зря вступала в семнадцатый взвод.

— Наруки, что ты думаешь о моём поступке?

— Тебе разве не всё равно, что думают другие?

— Хм... знаешь...

— Шучу. Да, чувство справедливости подсказывает, что ты неправ. Но это не значит, что тебя надо возненавидеть. Главное, что всё в прошлом. И хотя связь с нынешним Лейтоном, наверное, есть, я в тех событиях не участвовала, так что сказать мне тут нечего.

— Прости, дурацкий вопрос задал.

— Перестань. Вопрос задали мы, а ты до сих пор не слышал моего мнения.

— Угу.

— Лейтон... Ты и правда совершил преступление. Но тебя за него уже судили. Думаю, тебе об этом тяжело говорить, но думаю также, что не стоит настолько переживать. Не пора ли себя простить?

— Простить?

— Когда ты дрался с предводителем наёмников, зашла речь о катане, верно? В бою взводов у тебя было два дайта, и против командира Дина ты использовал дайт типа катаны.

Первым, чему выучился Лейфон, были переданные Делком приёмы Сайхарденов для катаны. Стиль этот никак не предназначался для работы с мечом. И тем не менее, став Обладателем Небесного Клинка, Лейфон выбрал своим оружием не катану, а меч.

— Ты недавно говорил, что не считаешь свой поступок в Грендане плохим? Но наложил на себя внутренний запрет, разве не так? Не из-за преступления, а из-за какого-то чувства вины. Я и подумала, не пора ли себя простить?

Сам он не считал, что подпольные бои — плохо, но воспитавший его военный учитель, Делк, вряд ли допустил бы такое. И если применять стиль для катаны, которому Лейфона обучил Делк, получится, что Лейфон замарает столь оберегаемую Делком честь. Поэтому Лейфон от катаны отказался. Разница между катаной и мечом невелика, но критична, и он смог несколько лет пробыть Обладателем Небесного Клинка лишь благодаря таланту понимать суть чужого кэй-приёма с одного взгляда и помощи стальных нитей, работе с которыми его обучил Линтенс.

— Это всё, что я могу тебе сказать. Что делать дальше, решать тебе, — сказала Наруки и покинула палату.

Простить... Лейфон понимал, что она вовсе не считает это таким лёгким делом — но всё его существо хотело воспротивиться.

Через некоторое время в дверь постучали.

* * *

Настал день боёв. В криках зрителей чувствовался больший азарт, чем обычно. С учётом предстоящих сегодня боёв почти все взводы успели друг с другом сразиться. Будет решаться, какой взвод займёт первое место. Командир этого взвода получит право выдвинуть свою стратегию в предстоящем военном турнире, но зрителей главным образом интересовало одно — какой взвод сильнее. Сегодня они будут смотреть особенно пристально, до самого конца — ведь сегодняшние бои определят, сохранит первый взвод лидерство или уступит место другому.

— Ну, к нам это не относится, — раздался беззаботный голос Шарнида в раздевалке.

На первенство претендовали первый взвод командующего Ванса, пятый взвод Горнео и четырнадцатый. У каждого из трёх было по одному поражению. Семнадцатый шёл сразу за ними, с двумя поражениями на счету. Сейчас против них первый взвод. Двое других претендентов будут драться друг с другом. И даже в случае победы семнадцатого взвода над первым взводом лидером станет либо пятый, либо четырнадцатый. В случае же поражения первый взвод будет претендовать на лидерство наравне с одним из двух других. Вот и вся разница.

— Руки опускать всё равно нельзя.

— Да, да.

Под сердитым взглядом Нины Шарнид пожал плечами.

— Пусть нам не быть первыми, но мы отдадим все силы... нет, победим!

Да, команда не в лучшей форме... Да, ни победа, ни поражение не принесут первого места... Это всё неважно. Важна сама победа над первым взводом.

Когда-то подруга Лейфона и Наруки приходила брать интервью, и журнал процитировал слова Горнео. Если не победить первый взвод, это будет означать, что со времён поражения Целни ничего не изменилось. Нина тоже так считает. А главное, хочет доказать, что потеря Лейфона не стала невосполнимой. Не зрителям доказать — Лейфону. Она сказала "справимся" и обязана подтвердить сказанное. Показать ему, как все они становятся по-настоящему сильными.

— Да знаю я, — отмахнулся Шарнид, и она, ещё раз наградив его недовольным взглядом, повернулась к Дальшене.

Дальшена неподвижно сидела в углу раздевалки, прикрыв глаза.

— Каков план... командир? — заговорила она, не поворачиваясь.

Все, кроме Фелли, посмотрели на Нину.

— Мы с Наруки выдвинемся с левого фланга, ты жди на правом. Шарнид в паре с Фелли отслеживают снайперские точки. Начнём с этого, — сказала она и сделала паузу, ожидая реакции.

— На этот раз мы в наступлении. Твоё поражение будет концом боя, ты это понимаешь? — спросила, как и предвиделось, Дальшена, указывая на опасность выхода командира вперёд.

Сказать по правде, Нина пока не знала, как её лучше использовать. Командир изучила записи Дальшены в боях, но они позволили лишь оценить её как боевую единицу всего десятого взвода, а не как самостоятельного бойца. Десятый по максимуму использовал её штурмовой потенциал. Но даже если бы Нина сочинила в голове подобную тактику, проработать её в условиях семнадцатого взвода они просто не успевали.

Дальшену, похоже, одолевали те же сомнения.

— За меня не беспокойся.

Лейфон научил Нину приёму "кэй-блок". Он говорил, что этим оборонительным приёмом пользуется гренданский Обладатель Реверс. Вряд ли она применит его так же умело, как Обладатель, но против обычной атаки, считала Нина, она устоит.

— В таком случае, я выдвигаюсь, как только появляется возможность? — спросила Дальшена, открыв глаза и встретившись с ней взглядом.

— Да.

— Есть.

Дальшена снова закрыла глаза и стала дожидаться начала боя.

Харли закончил проверять дайты и подошёл к Нине.

— У Лейфона же сегодня операция. Может, уже закончилась?

— Думаешь? Я в медицине не очень.

По иронии судьбы операцию делали именно в этот день. Извлечение осколка позвоночника из спинного мозга. Всё, что они сумели понять — это что операция сложная.

— Вот бы удачно прошло.

— Да уж.

Бой проиграть нельзя. От зависимости от Лейфона надо избавляться, хотя бы потихоньку... подумала Нина. А для этого надо показать, что они справятся и сами.

— Мы победим, — заверила она, не обращаясь ни к кому конкретно — разве что к самой себе.

* * *

Лейфон вышел из больницы ещё до начала боя. Сама операция прошла мгновенно. Вопрос заключался только в том, где именно застрял осколок и под каким углом его безопаснее вынимать — и после обсуждения на консилиуме оставалось лишь провести операцию согласно выработанным решениям. К счастью, осколок вошёл так, что для его извлечения нескольких операций не требовалось, и всё удалось сделать за один раз. Разрез на спине зашили и наложили компресс, пропитанный клеточным восстановителем. Оставалась ноющая боль, но если пустить способствующую заживлению внутреннюю кэй, разрез, скорее всего, затянется в течение дня. Нить будет растворяться по мере заживления и исчезнет, избавляя от необходимости снимать шов.

Но организм его ослаблен, тут ничего не поделаешь. Лейфон, конечно же, не в идеальной форме.

Неспешно проверяя своё физическое состояние, он шёл к ближайшей от больницы трамвайной остановке. Людей в округе было немного, в том числе и из-за сегодняшнего боя взводов. На остановке Лейфон посмотрел на часы, и сразу пришёл трамвай.

— А...

Трамвай плавно остановился. Передняя часть проплыла мимо Лейфона, и внутри, над ступеньками, стояла Мэйшэн с раскрытым от удивления ртом.

Отступать было поздно, и он вошёл в трамвай. Мэйшэн так и стояла у ступеней, сжимая в руках букет. Электроника пикнула, поторапливая с решением, и девушка растерянно отступила от входа. Двери закрылись, трамвай поехал.

— Мэй. Добрый день.

— Лейтон... как? — ошеломлённо спросила она у неловко улыбающегося Лейфона.

— Вот, разрешили сегодня выписаться.

— А? Но... ведь сегодня операция...

— Угу, провели.

— А? Но, операция же?

— Угу. Невероятно быстро. Сам удивлён.

В вагоне кроме них никого не было. Они сидели рядом. В окне напротив мелькал пейзаж. Они молча наблюдали.

Мэйшэн положила между ними цветы. Букет бледных оттенков. В больнице Лейфону приносили разные цветы. У Нины букет был тёмного цвета. У Фелли — мягкие оттенки, у Наруки и Мэйшэн — нежные. Лейфон подумал, что букет Мэйшэн похож на неё саму.

— Прости... за случившееся, — заговорила она, вздохнув, когда они оба смотрели на цветы.

— Не переживай. Это несчастный случай. И уж никак не твоя вина.

— Угу...

— Главное, что ты не пострадала.

— Не стоит... обо мне.

— Как не стоит...

— Ты же... меня защитил, — перебила она. Она вцепилась руками в юбку, собираясь с силами, чтобы что-то сказать. — И не только тогда... Ещё раньше, когда напали гряземонстры, ты же нас защитил.

— Что...

Речь, скорее всего, шла о нападении личинок.

— Накки рассказала про тот бой. Было что-то вроде секретного оружия, но подробностей президент не раскрывает, и она сказала, что тут что-то не так. А тебя нигде не было, и это странно.

— Угу...

— На самом деле... об этом тоже Накки сказала.

Мэйшэн, ссутулившись, напряжённо смотрела в пол.

— Не понимаю... Ты сказал, что был одним из этих невероятных Обладателей Небесного Клинка, но я не понимаю. Я знаю, что военные невероятны, но не понимаю, как можно быть ещё выше. Понимаю, что ты сделал нечто плохое, и тебя изгнали из Грендана... — она остановилась и замолчала.

Она из гражданских. Лейфон понимал, что звание "Обладатель" в ходу исключительно в Грендане, и объяснения тут не помогут. К тому же сам он во всех прошедших боях по полной не выкладывался. Старался вести бой на уровне, чуть превосходящем силу студента. Большую силу, если не считать десятого взвода, ему довелось применить разве что против Горнео. Но эту разницу вряд ли углядел хоть кто-то, не говоря уж о Мэйшэн. И вряд ли она понимает, каково военным сражаться не в боях взводов, а против гряземонстров. Вряд ли такое можно понять, когда сидишь в убежище, а не наблюдаешь за ходом боя на экране.

Да, вот оно что... Лейфон ещё глубже прочувствовал смысл слов королевы. Вот чего они не должны понять. Людям надо внушать, что против гряземонстров используется та же сила, что и в боях друг с другом. Истинная сила Обладателей слишком велика для понимания гражданских. Поэтому Мэйшэн не может поверить Наруки, сказавшей, что личинок, возможно, одолел Лейфон.

— Да, защитил, — кивнул он.

— Правда? — недоверчиво спросила Мэйшэн, по-прежнему глядя в пол.

— Трудно поверить?

— Да...

— Но это так. Впрочем, можешь не верить, ничего страшного.

— По...чему?

— Потому что я не могу предъявить доказательств.

Возможно, он однажды предъявит их Наруки. Она военный и признает возможности военного. Быть может, в один прекрасный день Целни снова столкнётся с гряземонстрами, и быть может, Лейфон будет сражаться неподалёку. Но он сомневался, что такой случай представится Мэйшэн. При нападении гряземонстров гражданские бегут в укрытие.

— А верить... нельзя?

— Что?

— Я хочу верить, — произнесла она, не поднимая взгляда, и на этот раз дара речи лишился Лейфон.

Он ожидал такого ответа, но не ожидал чувств, которые ответ всколыхнёт. Лейфон надеялся на доверие, но и боялся, что всё будет не так просто. Был бы человек посторонний, Лейфон бы так не волновался. Было бы без разницы — поверит, не поверит.

— С-спасибо.

— Я всё вспоминаю то, что ты рассказал. Ты ведь о многом думал, прежде чем решить, что по-другому нельзя, да?

— Угу...

— Меня там не было, и те, кто говорил о тебе плохо... Я хочу на них разозлиться, и мне жаль... но я не могу по-настоящему понять их, и если что-то сказала бы им, то, наверное, оказалась бы неправа...

Он заметил, что плечи Мэйшэн тряслись. На юбку, расплываясь тёмными пятнами, что-то капало. Плачет, понял Лейфон.

— Мэй...

— Ты же... старался, — прошептала она сквозь слёзы. — Так старался... а они не поняли... Это слишком.

Она говорила о детях из приюта. Лейфон тут же захотел сказать что-нибудь в их оправдание. Захотел, но прикусил язык. Не от обиды. Ему казалось, что он не имеет права даже оправдывать их. Лучше бы была обида.

Он сам не так давно сказал Горнео. Что заслужил ненависть. У Лейфона могли быть какие угодно обстоятельства, но Горнео они не касаются. Лейфон искалечил важного для Горнео человека, Гахарда, и тем самым заслужил ненависть. А права остановить Горнео — не заслужил. То же можно сказать и о детях из приюта. Поэтому...

— Спасибо, — искренне сказал Лейфон плачущей за него Мэйшэн.

* * *

Тудум, тудум — стучал пульс. Что это — льющийся по трубам сжиженный серний? Нет, не он, тихо поправил кто-то внутри Целни. Источник пульса не там.

Для начала... у электронного духа по имени Целни вообще нет человеческих органов чувств. Людская нервная система слишком чувствительна для управления огромным городом, который является её истинным телом. Человек не справился бы, ведь простой ремонт дороги отозвался бы в нём адской болью. Поэтому город таких ощущений не знал.

Но тогда что это? В вопросе уже содержался ответ. То, что можно назвать слухом, действует лишь в крайне ограниченном пространстве внутри комплекса управления. Где же ещё? Здесь. Здесь же, в ядре центрального механизма, оно само. Существо, необходимое для управления всей мощью города. Электронный дух в облике девочки — обладатель этих мыслей. Наблюдение за всем городом и управление тем, что считается её собственным телом. Обычно она чётко знала, где заканчивается одно и начинается другое, но сейчас незнакомое ощущение смутило Целни. Так что же она — слышит? Но чувство напоминало и осязание. Казалось, что-то пульсирует, покачивая её саму, и от этого становилось труднее сделать вывод.

Что за чувство? В поисках его источника она провела самодиагностику, но результаты лишь сообщили, что проблем не найдено. И всё же Целни казалось, что что-то не так.

Пытаясь понять, что же не так, она, сама того не замечая, смотрела в одну точку. Сквозь обшивку центрального механизма, за пределы внешних стенок города, далеко во внешний мир, на большую землю. Надо туда... Целни подстёгивало чувство, похожее на нетерпеливость.

* * *

— Твоё упрямство начинает надоедать, — холодно произнёс Кирик, и Лейфон виновато склонил голову.

Молодой человек в кресле-каталке хмуро фыркнул, что не очень сочеталось с его изящной внешностью.

— Я сделал его для тебя. Ты слишком глуп, раз отказываешься.

Они оба смотрели на лежащие на столе дайты. Необычайно большой дайт, а на особом кожаном ремне рядом — дайт-стики. Адамантовый дайт и его проводники. Соединение проводников в том или ином порядке давало определённые свойства и форму адамантовому дайту — плоду исследований Кирика на алхимическом факультете школы.

— Сейчас он может превращаться в меч, нити, копьё, нагинату [1], лук и шест. У меча несколько вариантов. Я исключил катану, как ты просил.

— Хорошо.

— Эх ты...

Лейфон, облачённый в снаряжение для боя вне города, молча слушал объяснения Кирика.

Перед этим Лейфон заскочил в общежитие — где переоделся и закончил приготовления — и теперь стоял у ворот Целни в нижней части города.

Он здесь уже третий раз. Первый раз был перед битвой со старой особью. Второй раз — в экспедиции к разрушенному городу. Первый раз в одиночку, второй — в совместной операции семнадцатого и пятого взводов. Третий раз...

— Оо, интересная у тебя штука, ага.

Наглец стоял прямо за спиной, и Лейфон нахмурился.

— Секретно. Отвали.

— Уу...

Хаиа — это он стоял сзади — отступил, не столько послушавшись Лейфона, сколько из-за взгляда сидевшего напротив Кирика.

Позади Хаиа стояли в ряд лэндроллеры, а неподалёку поджидало около десятка военных. Все они подчинялись Хаиа — военные из числа Салинванских Наёмников.

За день до операции палату Лейфона посетил Кариан.

— Тут такое дело, с городом что-то не так, — признался он после того, как отдал подарки, и они обменялись любезностями.

— Не так?

— Есть информация от Наёмников...

Его слова напомнили о Хаиа, и Лейфон насупился. После того боя Хаиа отправили в больницу, но сейчас он, скорее всего, уже полностью выздоровел. Однако новостей о том, что он покинул Целни, Лейфон так и не дождался.

— Ну, не надо на меня так смотреть. Они ещё могут пригодиться.

— Каким... образом?

— Их сила может понадобиться против гряземонстров. Да и от Свергнутого нас могут избавить только они. Но продемонстрированные ими ранее методы, конечно же, исключены.

Лейфон сомневался, что найдётся метод, который устроит всех, но с первой причиной готов был отчасти согласиться. Он видел бой с личинками и знал, что у местных студентов-военных почти нет опыта боя с гряземонстрами. В Грендане они могли бы наблюдать, но здесь даже такой возможности не было. Всё-таки любой город можно назвать мирным по сравнению с Гренданом.

— Так значит...

— Да. Они тут... Их психокинетик обнаружил гряземонстров. По курсу города.

— По курсу? — удивлённо переспросил Лейфон.

Если гряземонстры так близко, что их смог обнаружить психокинетик, город уже должен был начать манёвр уклонения.

— Это-то и странно. Я сперва усомнился. Конечно, усомнился и почувствовавший их психокинетик. Поэтому не сообщил Хаиа-куну сразу, а несколько дней наблюдал.

Кариан на секунду прервался. Глаза под очками сверкнули.

— Но город не изменил курса. Он по-прежнему движется в ту же сторону, и там по-прежнему сидят гряземонстры.

— Фелли... ваша сестра подтвердила?

— Там немалое расстояние. В такой ситуации быстрее отправить беспилотник, чем терминалы. Вчера получили результаты.

Он вытащил из портфеля конверт и передал Лейфону. Тот стал изучать содержимое. Ему было не впервой. Внутри, как и ожидалось, лежал снимок не особо высокого качества, на котором отображалась бескрайняя пустошь, раскинувшаяся за пределами города.

А посреди пустоши красовалось множество отлично знакомых Лейфону существ. Дремлющие гряземонстры.

— А, кстати, — заговорил Хаиа, когда Кирик закончил объяснения и Лейфон повесил на пояс адамантовый дайт с картриджами. — Надо вас познакомить, ага.

Хаиа пальцем поманил к себе одного из подчинённых, стоявших около лэндроллеров.

— Наша поддержка, психокинетик, ага.

За спиной Хаиа встал высокий мужчина странного вида. Он был с ног до головы закутан в плащ. Лицо под капюшоном скрывала жёсткая маска, на руках были кожаные перчатки. Часть шеи, не закрытая маской, была прикрыта тканью, словно чтобы не оставить открытым ни единого участка кожи.

Это он... Психокинетик, который почувствовал гряземонстров. Почувствовал раньше всех, на расстоянии, на котором обнаружить что-то мог только беспилотник... То есть он, возможно, обладает ещё более мощным психокинезом, чем Фелли.

— Фермаус. Его голосовые связки не работают, поэтому без канала связи он общаться не может, ага.

— Рад знакомству, — раздался над их головами бесполый механический голос.

Там висел психокинетический терминал.

— Он не только талантливый психокинетик, но и обладает уникальной способностью, ага. Этим и объясняется его наряд.

— Уникальной способностью?

Было странно видеть, как Хаиа готовится взять и раскрыть свои карты, но Лейфон решил выслушать.

— Он знает запах гряземонстров, ага, — с заговорщицким видом прошептал Хаиа.

— Запах?

Что он несёт, подумал Лейфон. Если выйти за пределы воздушного поля, запахов различить не успеешь. Всё, что почувствует твой организм — жжение загрязнителей. Обоняние будет парализовано в мгновение ока.

— Вы, наверное, не верите, но я различаю запахи, — произнёс механический голос Фермауса. — Вольфштайн... вы уничтожили множество гряземонстров. Я знаю, потому что на вас до сих пор их запах. Кто-нибудь другой вряд ли узнал бы, а я знаю. Вы уничтожили больше гряземонстров, чем любой здесь присутствующий. Для меня честь сопровождать вас на поле боя.

— Знаете... я этим титулом больше не...

— Понимаю. Простите, господин Лейфон, — вежливо кивнул он, и в его словах чувствовались не фальшь или сарказм, а искреннее почтение.

— Но-но. Незачем к нему подлизываться, он меня недавно в больницу отправил, ага.

— Ты сам виноват. У нас с первого поколения считается, что цель оправдывает средства, но в тот раз совершенно не было нужды провоцировать Вольфштайна... простите, господина Лейфона. Тебе следовало чётко разъяснить, чем опасен Свергнутый, и попытаться объединить усилия, а ты вместо этого сделал их врагами — будь Рюхо жив, он назвал бы тебя глупцом.

— Не упоминай отца, ага.

— Нет, вынужден упомянуть.

Хаиа разговор, видимо, надоел. Наёмники за его спиной весело рассмеялись. Лейфон смотрел на них со смешанными чувствами.

— Впрочем, не стоит больше о прошлом.

— Нет, прошу меня простить, ага.

Утомлённый лекцией, зачитанной ему протяжным механическим голосом, Хаиа опустился прямо на пол.

— Лучше я расскажу о себе, — сказал Фермаус и повернулся к Лейфону. — У меня действительно особое чутьё на гряземонстров. Запах доносят характерные потоки, образующиеся при втягивании загрязнителей. Вне городов почти всюду бушуют ветры, причиной чему является движение загрязнителей под влиянием гряземонстров.

— А, ээ... — только и смог произнести Лейфон, потрясённый мыслью о манипулирующих атмосферой гряземонстрах.

— Обоняние позволяет мне чуять распространяемые этими потоками полинявшие частицы гряземонстров.

— Но ведь...

Сказанное по-прежнему не могло его убедить. Разум не мог вместить идею того, что гряземонстры управляют атмосферой. Это невероятно, слишком масштабно для понимания. Беда в том, что звучит всё это недостоверно. А главный вопрос, сообразил вдруг Лейфон...

— Да, конечно. Чтобы учуять гряземонстров, надо выйти за пределы воздушного поля.

— Да.

Фермаус стал медленно поднимать правую руку.

— Человек не может долго подвергаться воздействию загрязнителей, — продолжал он. — Тело начинает гореть, гнить, разрушаться. Такая боль нестерпима и для меня. При неоднократном же воздействии вряд ли спасёт даже восстановительная операция...

Правая рука взяла нижний край маски.

— Но есть во мне и ещё одна аномалия. Или, возможно, иммунитет. У меня выработался особый обмен веществ, который позволяет выжить среди загрязнителей. Быть может однажды люди, исследовав моё тело — или же иным способом — сумеют преодолеть плен загрязнения.

Фермаус снял маску. Лейфон услышал, как выдохнул Кирик за его спиной. Да и сам Лейфон окаменел, не в силах исторгнуть ни звука из открытого рта.

— Но возможно, ради этого придётся стать такими, как я.

Чёрная, словно покрытая сажей кожа с красными жилками. Нос, казалось, отвалился, и на его месте красовались лишь два отверстия, отсутствовали веки — грязно-белые глазные яблоки были оголены. Между сухих потрескавшихся губ виднелись странно контрастирующие с ними белые зубы.

Таково лицо человека, который подвергался воздействию загрязнителей слишком долго для восстановительной операции — и остался жив.

— Прошу верить моим чувствам. Им доверяет даже Её Величество.

Фермаус снова надел маску и отвесил Лейфону глубокий поклон.

* * *

Над боевой площадкой взвыла сирена.

Если не считать психокинетиков, по факту на площадке двигались четыре бойца семнадцатого взвода против шести из первого, и по численности, казалось, преимущество на стороне последних, — но кого-то должны были оставить в обороне перед базой, поэтому можно считать, что численного перевеса почти нет. На деле разведка Фелли показала, что перед базой ждут двое.

Команда Нины двинулась по стартовой сирене. Она шла на левом фланге, Наруки следовала позади.

Сейчас семнадцатый в нападении. Если вышибут Нину, командира, они сразу потерпят поражение. Она полагала, что если выставить напоказ эту уязвимость, атака сосредоточится на них, и не ошиблась — часть людей первый взвод выставил против неё. Был среди них и сам Ванс.

— Рискуешь... — произнёс он, преграждая путь своим огромным телом.

Он крутил свой длинный шест, поднимая шторм кэй. Бойцы поддерживали Ванса с флангов, полностью блокируя продвижение.

— Рискую или нет — скажете после! — крикнула Нина, парируя опустившийся на неё шест железным хлыстом.

Удар был силён, загудевшие ноги взрыли землю. Она отбросила шест кэй-взрывом и метнулась прямо к Вансу. По её расчётам, эффективность оружия типа шеста резко снижается в сверхближнем бою.

Словно разгадав намерения Нины, бойцы с флангов бросились ей наперерез. Из-за её спины Наруки метнула торинаву и попала в правого. Верёвка намоталась на меч, сковывая движения.

И всё же, одна против двоих... Преимущество по-прежнему не на стороне Нины. Даже один Ванс сильнее. Он гораздо опытнее — он на последнем курсе, успел повидать в Целни много боёв, как среди взводов, так и турнирных.

Но первый взвод пристально наблюдает за боем Нины и Ванса, и если противник всеми силами попытается решить его исход, ожидающей своего шанса Дальшене будет легче продвигаться. И Нина без колебаний атаковала Ванса хлыстом.

В арсенале Ванса были не только мощные размашистые удары наподобие того, которым он начал бой — он встал в стойку, выставляющую лишь малую часть его здоровой фигуры, и стал принимать удары Нины, короткими движениями перекрывая даже немногие открытые места, не оставляя просвета.

Как только Ванс отбил лобовую атаку, зашедший со спины боец нанёс удар. Нина пригнулась, левым хлыстом отклонила клинок — позволяя ему проскользнуть вперёд — и выпрямилась. Потерявший равновесие боец упал ей на плечо, и она бросила противника в Ванса.

— Аа!

Ванс уклонился от летящего в него тела и сократил дистанцию. Нина выпустила внешнюю кэй так, чтобы отдача бросила её назад. Ванс надвигался, не обращая внимания на поражённого кэй-взрывом бойца. Здоровяк рассекал воздух, занося шест для колющего удара. Нина же находилась в полёте, и, хотя она сгруппировалась, опоры у неё не было.

На секунду показалось, что Ванс уменьшился. Это он, приближаясь, оттянул шест. А в следующее мгновение шест неуловимым движением метнулся вперёд. Он пробил блок из двух хлыстов, который попыталась поставить Нина, и с силой ударил её в грудь.

Нину отшвырнуло.

— Командир!

Она исчезла из поля зрения Наруки, и та на секунду отвлеклась. Впрочем, не настолько, чтобы не обратить внимания на поведение верёвки. Противник не преминул воспользоваться секундным ослаблением торинавы. Когда Наруки повернулась обратно, она увидела освободившегося бойца взвода совсем рядом.

— Чт...

— Не зевай, новенькая!

— Аа!

Удар сотряс всё её тело и швырнул Наруки на землю. Она хотела подняться, но тело отказывалось двигаться, словно во сне. Пока она боролась с собой, был оглашён вердикт, и дальнейшие попытки стали бесполезны.

Все ждали такого же вердикта в отношении Нины. Но не дождались.

— Нн!

Там, куда она упала, поднялось облако пыли. Влажные частицы земли тут же снова упали. Но еще прежде, чем эта завеса осела, из неё вылетела тень.

Внутренняя кэй, кэй-блок. Этому приёму её научил Лейфон, с его помощью Нина смогла принять удар Ванса. Она всем телом обрушилась на командующего, инстинктивно занявшего оборонительную стойку. Он сдержал удар верхним блоком, но прежде, чем Ванс успел контратаковать, Нина, используя блок как точку опоры, перелетела через голову Ванса и прыгнула на бойца, который вышиб Наруки. Такая атака стала для того полной неожиданностью, и Нина вышибла бойца одним ударом. Далее она, не останавливаясь, добила другого бойца, который перед этим получил заряд внешней кэй. Его объявили неспособным продолжать бой. По площадке прокатился возбуждённый гул зрителей.

— Бой не закончен.

— Ты стала сильной...

Ванс взял шест наизготовку, не выказывая признаков беспокойства. Нина медленно перемещалась, меняя положение хлыстов.

— Это тот парень на тебя повлиял?

— Не в моих правилах перекладывать всё на чужие плечи, — заявила она, и губы Ванса чуть дрогнули.

— Понятно. Быть может, кое-чьи расчёты ведут пока в правильном направлении.

Кариан знал о прошлом Лейфона. Он должен был поступить на общие науки, но Кариан перевёл его на военный факультет и отправил к Нине, которой не хватало людей во взводе. Можно даже сказать, что по-настоящему семнадцатый взвод возник тогда, когда план Кариана сошёлся с её решимостью.

— Я благодарна президенту. Но дальше я иду своим путём.

— Хороший ответ.

Ванс подстраивал свою кэй под кэй Нины.

— Я предложил бы ещё потанцевать... но увы, — заключил он с сожалением в голосе. — Всё кончено.

В ту же секунду перед базой первого взвода что-то произошло. Всё вокруг залил ослепительный свет, а зрители захлебнулись в восторженном рёве. Нина насторожилась.

— Обстановка?! — крикнула она, на секунду забыв о стоявшем перед ней Вансе.

— Психокинетические заряды в земле, — донёсся ответ Фелли из психокинетического терминала, и в голосе едва чувствовалась злость. — Вышибли.

Выбор времени Нина оставила за Дальшеной. Когда она двинулась? Крики зрителей могли стать для неё сигналом. Если так, время взрыва сходится. То есть...

— Удар нанесли, когда она ослепла.

Фелли продолжала объяснять, как именно рухнул план Нины. Вряд ли Дальшену могла вышибить сила самих зарядов. Но в большом объёме, неожиданный свет и шум... Да, с таким количеством зарядов чёткого зрения не сохранишь.

Но ещё... не конец!

— Теперь я сдерживаю тебя здесь, а там разбираются с Шарнидом и сестрой президента. А пока потанцуем.

Дальшена и Наруки вышиблены, действовать может только Нина. У Фелли немалый боевой потенциал, но о нём бессмысленно говорить, когда против неё несколько военных сразу.

— Ты проиграла, Нина Анток.

Победа ещё возможна! Так она мысленно повторяла себе, но это не придало силы сжимающим хлысты рукам. Ванс с занесённым шестом казался ещё больше, чем на самом деле.

Зрение Дальшены вернулось, и теперь она так смотрела на Нину, что та невольно отвела взгляд. Раздевалку охватила атмосфера кипящей ярости.

Не было сказано ни слова, но в комнате, казалось, что-то взорвалось. Это ощущение воплотилось в реальном грохоте. Один из стоявших вдоль стены шкафчиков сложился пополам и упал на пол.

— Успокойся, Шена, — устало сказал Шарнид, прислонившись к стене возле двери.

— Успокоиться?

Дальшена — это она изуродовала шкафчик — медленно повернулась и уставилась на Шарнида.

— У меня... в жизни ещё не было такого идиотского боя.

Она обвела присутствующих взглядом, задыхаясь от ярости настолько, что не могла даже повысить голоса.

В конечном счёте поединок Нины с Вансом остался без продолжения. Она успела увидеть, как Ванс бросается в атаку — а в следующий миг её подстрелили. Слова о людях, отправленных против оставшихся членов взвода, оказались блефом. В результате Нина поддалась давлению командующего и перестала смотреть по сторонам. А после она могла только лежать на площадке и оцепенело слушать финальную сирену.

— Блин!

Дальшена уничтожила ещё шкафчик.

— Перестань.

— Но я...

— Сама ведь не следила за обстановкой, полагаясь на окружающих? — нахмурился Шарнид в ответ на её злобный взгляд. — Раньше ты смотрела только вперёд, теперь так нельзя.

От этих слов лицо Дальшены дёрнулось. Она открыла рот. Казалось, что она сейчас накричит в ответ, но Дальшена, так ничего и не сказав, закрыла рот и задумалась. Затем прорычала что-то нечленораздельное, пересекла раздевалку и ушла. Звук хлопнувшей двери некоторое время эхом отдавался в помещении.

— А вообще я сказал бы, мы способны на большее.

Слова Шарнида, сказанные словно для того, чтобы рассеять то эхо, звучали как попытка утешения.

— Каким образом? — фыркнула Нина. — Бой ведь и правда вышел идиотский.

— Ну да, есть такое. План господина Ванса сработал на славу. Он со знанием дела ударил по слабости Шены, которую вычислил очень точно. Отлично заложили заряды, правда, Фелли-тян?

В ответ Фелли, выглядевшая напряжённее обычного, кивнула.

— Скорее всего, заряды зарыли в том районе ещё перед боем и отключили связь с ними. Иначе я засекла бы психокинетические потоки. А потом взорвали заряды коротким импульсом. Приём, не нужный в борьбе с гряземонстрами, но работающий против людей. Надо взять на вооружение.

Она добавила, что в следующий раз не допустит подобного — видимо, тоже испытывала досаду.

— Понятно... Вот, как-то так. А что касается Нины, то Лейфон, кажется, научил тебя приёму — но он же не спасает от всего на свете? В первом взводе не дураки. Согласна?

— Но ведь...

Нина не могла смириться. Когда она поняла, что Лейфон ранен и не сможет участвовать в бою, в глазах у неё потемнело. И этого Нина себе простить не могла. Она не хотела признать, что ни на что не способна без Лейфона. Хотела победить. Сейчас, именно сейчас, она не хочет обойтись словами "хороший был бой". Ей теперь мало "хорошего боя". Разве может она сказать такое ждущему в палате Лейфону?

Нина была сломлена, и никто не решился ей что-либо сказать.

Тишину нарушил негромкий стук. Нина не двинулась с места. Шарнид вздохнул, подошёл и открыл дверь.

— Мэй? — промолвила Наруки, которая всё это время молча сидела на скамейке.

За порогом стояла испуганная Мэйшэн.

— Привеет! — весело крикнула Мифи из-за её спины и помахала рукой, не чувствуя царившего вокруг уныния.

Примечания

1. Нагината (яп.) — оружие с очень длинной рукоятью и изогнутым односторонним клинком на конце.

5. Два боя

— Ты... уезжаешь? — тихо спросила Мэйшэн, выплакавшись.

Они проехали несколько остановок, но никто не сел.

Её слова потонули в стуке колёс.

— Что?

— Всё-таки странно выписываться в день операции. Ты куда-то едешь?

Лейфон даже не подумал что-нибудь соврать. Разве она поверит, если сказать "нет"? Конечно, не поверит.

— Угу.

Поэтому он кивнул. Мэйшэн смотрела на него. Глаза красные от слёз, рот открыт, чтобы что-то сказать, — но она передумала.

— А без тебя там никак?

— Думаю, в каком-нибудь другом городе я был бы не нужен.

Но в Целни нет опытных военных. А для студентов-военных бремя слишком велико. В бою со старой особью он сказал, что они могут её одолеть, если готовы пожертвовать половиной города. Наверное, и правда могут. Но после такого город с большой вероятностью станет непригоден для жизни. А главное, позже на город может обрушиться следующий кризис... и необязательно в виде гряземонстров. Город может оказаться не в состоянии самостоятельно обеспечить жизнедеятельность своего населения. Может начаться что-то вроде гренданского продовольственного кризиса. Грендан тогда как-то справился. Но справится ли Целни?

Выходит, они смогут разве что чуть отсрочить конец.

— Если возьмусь я, всё будет хорошо... Звучит хвастливо, да?

— Да... немножко.

— Да уж.

На самом деле не немножко. Это Лейфон понял уже давно.

— Я не горю желанием всех защищать. Я ведь говорил, что ищу путь вне Военного Искусства? И продолжаю искать. И если следующий военный турнир пройдёт как надо, я вернусь на общие науки.

— А ты можешь?

— Думаю да, ведь на военный факультет меня перевёл президент, а он школу окончит.

— Но ведь...

— Я хочу начать здесь.

Он примерно догадывался, что хочет сказать Мэйшэн. И не хотел этого услышать.

— Когда я уехал из Грендана, мне больше некуда было идти.

Только здесь он сдал экзамен на стипендию. Ему пришлось уехать из Грендана, а из-за проблем с успеваемостью и деньгами выбирать пункт назначения не приходилось. Так Лейфон приехал в Целни.

— Но теперь всё немного иначе. Мне хочется что-то начать здесь, где есть ты, Накки и Ми, есть командир и все остальные.

А для этого надо, чтобы город жил.

— И ради этого я сделаю всё, что могу.

— А я... что-нибудь могу? — спросила Мэйшэн, и Лейфон посмотрел на неё. — Я... не могу воевать, но вдруг я что-нибудь могу для тебя сделать?

— ...

— Пусть ты считаешь, что делаешь всё ради себя, но под твоей защитой оказываемся мы все... так что я тоже хочу чем-нибудь помочь тебе, Лейтон.

— Спасибо.

— Потому... потому что... я, я... — пыталась она что-то сказать, но покраснела и опустила голову.

— Тогда у меня к тебе одна просьба.

— Что?

— Могу я тебя попросить зайти к командиру и остальным — можно после боя — и кое-что передать? — сказал Лейфон и изложил послание.

Послание оказалось весьма коротким.

— И всё?

— Угу, командир точно поймёт, — заявил он, и Мэйшэн пристально на него посмотрела.

— Ты в неё веришь.

— Да, — кивнул Лейфон и неловко улыбнулся, смущённый собственной честностью.

* * *

Так Мэйшэн и оказалась перед раздевалкой. По дороге её остановил знак, воспрещающий вход посторонним, но, к счастью, она встретила Мифи, и та договорилась с сэмпаем, возглавляющим оргкомитет.

— Мэй... Что-нибудь случилось?

Мэйшэн оцепенела, почувствовав напряжённую обстановку в раздевалке, но тут же собралась с духом и подошла к Нине.

— П-прости...

Нина думала, что Мэйшэн подойдёт не к ней, а к Наруки. Командир удивилась, но сделала глубокий вдох и мягко спросила:

— Что такое?

Мэйшэн пристально смотрела на старавшуюся выглядеть дружелюбной Нину. Это она, Нина Анток.

Они не впервые встречаются. Совсем недавно Мэйшэн была на их тренировочном лагере, а до того — на вечеринке, где они праздновали свой триумф. Но сейчас ей впервые захотелось рассмотреть Нину.

Вот она, Нина Анток. Та, в кого верит Лейфон. Тоже военный, но вряд ли сильнее Лейфона, и прошлое её вряд ли удивительнее, чем у Лейфона... Вряд ли, думала Мэйшэн. Но он верит. Она не могла понять, почему.

— Тут... Лейтон просил передать сообщение.

— Сообщение? — наклонила голову Нина, глядя на смутившуюся Мэйшэн. — И что за сообщение?

Она набрала в грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Поговори с президентом и отправляйся к Целни. Там никто, кроме тебя, не поможет.

— К Целни?

Вопрос задала Наруки, но интересовал он и остальных. Она наклонила голову, чувствуя, что чего-то не понимает.

— А мы разве не в Целни? — спросила Мифи. — В каком смысле?

— Не знаю... — растерялась и сама Мэйшэн.

— Поговорить с президентом, значит? — сказала Нина, и все повернулись к ней.

Похоже, она сумела что-то понять, пока остальные ломали головы.

— Нина, ты что-то поняла? Я вот смысл понял не очень, а ситуацию — отлично, — пожал плечами Шарнид.

— Это мы и без тебя знаем, — прошипела Фелли. — Достаточно и первой части послания.

— Н-на этот раз я ни при чём! — испуганно завопил Харли, хотя до этого — даже во время приступа ярости у Дальшены — с невинным видом проверял дайты команды. — То есть... как? Неужели так и было? А... да ведь сегодня Кирик вроде в лаборатории был. Аа... Да неужели он... Ух, хитрюга!

Нина сердито посмотрела на проговорившегося Харли.

— Проблема не в этом. Мда.

— Да уж... слишком он добрый, — прошептала Фелли и достала дайт с лежавшей на скамейке портупеи. — Время дорого, отправлю терминалы.

— Спасибо. Постарайся как можно быстрее установить связь с Лейфоном.

— Утром его оперировали, так что вряд ли он далеко уехал. Вполне успею догнать.

— А ведь и правда!

— Так что делать будешь? — спросил Шарнид.

— Я знаю, куда идти, — сказала Нина, не оборачиваясь. — Будьте готовы выдвигаться, указания дам позже.

— Есть, — ответил Шарнид, и она вылетела из раздевалки.

В помещении остались Фелли, восстановившая дайт и отправившая терминалы, Шарнид, пододвинувший к себе портупею и прилёгший на скамейку... Рядом стояли ничего не понимающие Наруки с Мифи, и ещё Мэйшэн.

— Слушай... а что случилось-то? — растерянно спросила Наруки у Шарнида.

— Дурака он валяет, вот что.

— А?

— Он правда... поехал сражаться?

Наруки с Мифи удивлённо уставились на Мэйшэн.

— Он тебе что-то сказал? — спросил Шарнид.

— Сказал, что хочет начать здесь... и защитить.

Шарнид устало вздохнул.

— Ответ в его стиле. Вот ведь, такую фигню творит как ни в чём не бывало.

— Подождите... минутку, — сжала себе виски Наруки, не успевая следить за событиями. — Что сделал Лейфон? С кем сражаться?

— Да скоро узнаем.

Шарнид посмотрел на Фелли. Терминал ожил, словно ждал этого момента.

— О, вы уже в курсе? — раздался в раздевалке немного грустный голос Кариана.

* * *

— Ничего мы не в курсе! — рявкнула бегущая по крышам Нина.

Выйдя с боевой площадки, она уточнила курс на пункт назначения и запрыгнула на крышу. Если с помощью внутренней кэй бежать по земле, она переполошит студентов-гражданских, к тому же они будут мешать. Если же бежать по крышам, препятствий не будет.

— Зачем вы втянули Лейфона?

— Я и сам был бы рад, если бы он мог сосредоточиться лишь на военном турнире, — искренне сказал Кариан. — Но обстоятельства не позволяют.

— Да что опять стряслось? — вскричала Нина, перебивая его — она была в ярости, что Лейфона просто взяли и отправили на бой.

— Город обезумел.

— Что вы сказали?

— Я говорю, город обезумел.

Казалось, Кариан сам ещё не осознал до конца значение этого факта. Голос у него был сердитый.

— Он словно хочет броситься в стаю гряземонстров. Думаешь, я могу так просто об этом рассказать?

И правда, если гражданские узнают, начнётся паника.

— Да, но...

— А иначе снова... Думаю, тех личинок мы все надолго запомнили. Мы — сборище детей, не более. Даже бой с личинками даётся нам нелегко. Да что там, без Лейфона-куна мы просто пошли бы на корм.

Она бежала, закусив губу, и не отвечала. Да, наверное, они не могут противостоять гряземонстрам в открытом бою. Нина не смогла пробить жёсткий панцирь. Личинок удавалось опрокидывать ударами по панцирю, но если бы её удар мог ломать панцири, сражаться было бы легче. Позже её план помог Лейфону в бою со старой особью, но смогла бы она осуществить этот план собственными силами? А если и смогла бы, кто ещё свалит одним ударом старую особь, гораздо более сильную, чем личинки? Кто? Есть в Целни военные, которым такое под силу? На ум никто не приходил. Нина вообще не слышала, чтобы кто-нибудь добился выдающихся успехов в той битве.

— Без него проблему не решить. Неоспоримый факт.

— Кх...

Казалось, Лейфон от неё всё дальше. О разнице в их силе Нина знала давно. Он стоял на высоте, которую не так легко достигнуть. И она старалась догнать Лейфона... но теперь эта задача стала казаться неразрешимой.

Она замедлилась.

— Но ведь...

— Он попросил сделать необходимые приготовления на случай, если вы захотите поехать, — сказал Кариан приунывшей Нине, отчего она встала на месте.

— Что?

— А о том, что именно он задумал, спросите его лично. Ну так что? — спросил он, и воцарилось молчание.

Остальные тоже должны были слышать его голос, но никто не ответил. Все ждали Нину.

— Я не поеду.

— Уу... — оживился Кариан. — Непохоже на тебя.

— Мне надо сделать кое-что другое.

Никто кроме неё. Так сказал Лейфон. Отправляйся к Целни... Сознание города в виде электронного духа тоже звали Целни, её имя и есть имя города — наверное, почти все знали это в теории, но не на личном опыте. Вот что означают слова Мэйшэн.

Нина снова побежала. Лейфон доверился ей. Если с электронным духом Целни что-то не так, кроме Нины никто не поможет. А значит, она обязана.

— Эй. А нам что делать? — спросил Шарнид через терминал. — Помощь нужна?

— Не знаю. Но... вряд ли там понадобится поддержка. Езжайте к Лейфону.

— Есть... Веришь ему?

— Конечно, — ответила Нина, удивлённая необычным вопросом Шарнида.

— Не знаю, что ты задумала... но удачи тебе.

— Действуй как сочтёшь нужным, — сказал Кариан, и она сделала длинный прыжок.

Перемахнув несколько зданий, Нина приземлилась.

Она, пожалуй, впервые оказалась здесь днём. Вход в отделение центрального механизма.

Нина прошла в дверь с надписью "служебный вход".

* * *

С момента обнаружения ушло время на то, чтобы оповестить, и время, чтобы подтвердить информацию. Потом ещё четыре часа на лэндроллерах, прежде чем они прибыли на место.

— Вон там, ага.

Они спешились в тени каменного выступа, усилили зрение и стали наблюдать за пунктом назначения. Ближе не подобраться, вокруг лишь иссушенная пустошь — а посреди неё словно выдолбленное в земле углубление, возможно от просевшей земли. Там, на склоне, шевелилось множество наполовину зарывшихся в землю огромных существ. Гряземонстры.

— Первая или вторая стадия... — прошептал Лейфон.

— Как-то так, ага, — кивнул Хаиа.

Похоже, матка родила личинок здесь, под землёй. Скорее всего, поблизости не прошёл ни один город, и матка стала пищей личинок, а потом они до самого взросления яростно пожирали друг друга.

— Двенадцать штук, — доложил механический голос Фермауса.

— Как и предполагалось, ага.

Сразу после рождения их, скорее всего, было несколько сотен, но они умирали, пока не научились потреблять загрязнители, и поедали друг друга. Двенадцать особей — повзрослевшие победители в этой страшной борьбе за существование — почуяли приближение любимой пищи, города, и начали выходить из спячки.

— Задержись мы самую малость, они двинулись бы к городу, ага — сказал Хаиа, одновременно делая жест рукой, и стоявшие за его спиной подчинённые разошлись. — Итак... мы берём на себя половину, шестерых. Как договаривались, ага.

— Знаю, — спокойно кивнул Лейфон и достал с портупеи адамантовый и сапфировый дайты.

Концы рукояток, как и прежде, соединялись. Он их и соединил, а потом вставил в отверстия нужную ему комбинацию дайт-стиков, согласно указаниям.

Кариан объяснил положение дел. Салинванские Наёмники разъезжают по городам на собственном хоробусе, и за деньги города могут нанять их для борьбы с гряземонстрами или участия в войнах. Кариан тоже вёл переговоры с Наёмниками по поводу гряземонстров. Но Хаиа запросил неподъёмную для Целни сумму.

Основными источниками дохода школьного города являлись исследования и новые технологии, а также способствующие их развитию данные экспериментов и испытаний. Город можно было назвать сборищем дилетантов, однако у здешних старшекурсников хватало знаний, чтобы работать исследователями в любом городе. Результаты местных исследований и разработок служили основой для открытий и инноваций в своих отраслях, а данные самих экспериментов и испытаний ценились исследовательскими институтами других городов. Доходами с продажи такой информации и жил школьный город. Однако извлечение прибыли не может быть целью школьного города. Большая часть доходов тратилась на обеспечение жизни студентов.

Вот и выходило, что финансовое положение Целни не позволяет выплатить затребованную Хаиа сумму. И тогда они с Карианом выработали и привели в исполнение компромиссный план. Кариан называет приемлемую для него сумму, а Хаиа определяет число наёмников, которых сможет за эту сумму поднять. От числа мобилизуемых наёмников зависит, сколько гряземонстров за раз они возьмут на себя, а с остальными Целни разбирается своими силами.

Так и договорились. "Силами" Целни был Лейфон.

— Половина ваша. Резвитесь как хотите.

— Как же ты меня бесишь, — нахмурился Хаиа, но Лейфон уже не слушал.

— Не стоит. Таковы те, кто допущен к Небесному Клинку, — успокоил предводителя Фермаус. — Если ты держишь Небесный Клинок, по силе тебе нет равных. На поле боя ты всегда один, сколько бы соратников тебя ни окружало. Такова участь Обладателя. Встать рядом дозволено лишь другому Обладателю.

Хаиа фыркнул, явно жалея, что не может сплюнуть.

— Итак, сотрудничества не ждём. Будь Небесный Клинок у меня, я бы таким не стал, ага.

— Надеюсь. И я, и Рюхо.

Лейфон уловил в сказанном глубокий смысл, но вопросов задавать не стал. Он зафиксировал дайт-стики в отверстиях и пустил кэй.

— Ресторейшен, AD.

Адамантовый дайт начал меняться, отреагировав на восстанавливающее слово. Резко увеличившийся вес нагрузил руку.

— Ах ты... — нахмурился Лейфон, увидев восстановленный меч.

Других упрямыми называет, а сам, оказывается, не лучше.

В его руке оказался меч, действительно меч. Лезвие чуть изогнуто с одной стороны, но это лезвие меча. Лейфон видел по форме. Упор делался больше на прочность, чем на остроту, и в клинке не ощущалось изящности, присущей лишь катане. Ладно, с клинками такой формы он и раньше работал. К тому же, так и правда легче прорезать твёрдый панцирь гряземонстра.

— Ну что...

Пора, пожалуй, мысленно сказал себе Лейфон. На секунду он забеспокоился о незащищённом тыле, но угрозы сзади не чувствовалось.

Справилась ли Мэй? Вряд ли она проигнорировала просьбу, но во время боя взводов попасть в раздевалку непросто. Вот если бы как-то их вызвать...

— Ты погоди немного. Пусть ото сна очухаются, мягче будут, ага.

В спячке гряземонстры становились очень твёрдыми — наверное, как-то наращивали толщину панциря. Когда же они начинали двигаться, становились мягче — видимо, чтобы не стеснять движений. Говорили ещё, что такой механизм позволяет не быть съеденным сородичами во сне, но никто не знал, правда ли это...

Гряземонстры, должно быть, уже почуяли приближение Целни, и теперь извивались, наполовину врытые в землю. Вероятно разминали панцири для большей подвижности.

— Как знаешь, я со своей половиной управлюсь.

— Бесишь ты меня. Лучше сядь и посмотри, что такое настоящая команда, ага, — заявил Хаиа, восседая на вершине огромного камня, и Лейфон не собирался его слушать, но...

"Прошу, подождите немного", — остановил Лейфона раздавшийся из терминала голос Фермауса.

Лейфон посмотрел на Хаиа, но тот на голос не отреагировал.

"Сейчас я говорю только с вами".

— Почему? — тихо спросил Лейфон.

"Хаиа интересовался вами. Рюхо часто говорил о Делке. И когда вы, его ученик, стали Обладателем, Рюхо обрадовался как за себя".

В механическом голосе каким-то образом ощущалась нежность.

— А вы...

"Я знал его с детства. Он был гораздо старше меня, но я знал и его и Делка. Интересно, узнал бы меня Делк сейчас?"

Лейфон вспомнил облик, который Фермаус скрывал под маской.

"Мне тоже хотелось с вами встретиться. Однако возвращения в Грендан в ближайшее время не предвиделось, и я отказался от этой затеи. Я и помыслить не мог, что обстоятельства сложатся вот так".

— Что Её Величество будет делать со Свергнутым? — спросил Лейфон то, чего не мог спросить у Хаиа.

Именно существование Свергнутого породило нынешние беды. И лучше всего, конечно, было бы от него избавиться, но увезти его хотят в Грендан, чему, наверное, не слишком рад даже Кариан. В Грендане Лирин и Делк.

"Так, что она будет делать... я и сам хотел бы узнать. Но Салинванских Наёмников сформировали именно для того, чтобы найти и доставить Свергнутого. Меняются лидеры, но не задание — это, видимо, секрет не одной тогдашней королевы, а всего королевского дома".

— И всё это время Наёмники выполняли задание и занимались поисками?

"Так... пока был жив основатель, людьми ещё двигало какое-то чувство долга, но с поколением Рюхо от долга, кажется, мало что осталось. Рюхо ведь вообще не имел такого стремления, вступая в Наёмники".

— Как?

"Он просто хотел посмотреть мир".

Неожиданный ответ лишил Лейфона дара речи.

"Он часто говорил, что своим поступком лишил Делка выбора. И очень обрадовался, услышав, что ученик Делка стал Обладателем"

А этот ученик опозорил Делка.

"Поэтому Хаиа тебя ненавидит".

— За что?

На секунду Лейфон подумал, что дело в имени Сайхарденов, которое он запятнал.

"Не за это", — ответил Фермаус, словно прочитав мысль Лейфона.

Скорее всего, увидел выражение его лица в скоупе.

"Хаиа родился не в Грендане. Рюхо взял его, сироту, в одном из городов-нанимателей. Хаиа тогда был дерзким мальчишкой, но сила Рюхо впечатлила его — а потом он привязался к Рюхо как к родному отцу. Разве приятно видеть, как родитель открыто гордится чужим ребёнком?"

— Не знаю.

Лейфон тоже сирота. Он не понимал таких отношений. Но помнил, что не очень радовался, когда Делк хвалил других учеников.

"Хаиа хочет поймать Свергнутого и привезти в Грендан. Всё ради Небесного Клинка. Хочет доказать, что ученику Рюхо под силу всё то, что под силу ученику Делка".

Фермаус по-настоящему рассмеялся. Приглушённый механический смешок звучал очень странно, и чувствовалось в нём какое-то смущение. Нежность? Нет... не совсем...

Лейфон ломал голову в поисках точного слова, когда из терминала вдруг послышались шумы.

"Что ты делаешь?" — произнёс ледяной голос.

Но вопрос был привычный и нёс успокоение.

— Фелли... сэмпай, — поспешно добавил он, вспомнив, что Фермаус всё слышит.

"Мои терминалы ещё в пути. Так что я позволила себе одолжить ваш", — сказала Фелли с недовольством в голосе.

"Невероятно", — вмешался механический голос.

Каким-то образом получилось, что на терминал рядом с Лейфоном воздействовал психокинез двух человек.

"Вы не блокировали мой психокинез, а подстроились под него. Удивительно. Ставить психокинетические помехи могу и я, но о таком захвате ни разу не слышал".

"Извините... — сказала Фелли восхищённому Фермаусу, и эмоций в её голосе было меньше, чем в механическом. — Мне надо обсудить с этим неизлечимым дураком его дурость. Посторонних попрошу удалиться".

"А..."

Голос Фермауса тут же оборвался. Похоже, он напрочь лишился терминала. И хотя Фелли не было рядом, получалось, что Лейфон остался с ней наедине. Он занервничал, ощущая себя чрезвычайно неловко. Он чувствовал гнев Фелли.

— Ээ... прости.

"Начал с извинений, похвально. А может, думаешь, что если сразу извиниться, легко отделаешься?"

— У...

"Ну ладно. Ситуацию я поняла. За уровень Целни просто стыдно".

— Вовсе нет, — покачал головой Лейфон, испытывая в то же время облегчение от её понимания. — Вы школьный город. Это нормально.

"Вот беда", — прошептала Фелли.

Она рассказала о Нине и остальных, а потом спросила:

"Так зачем ты их позвал?"

Если задача не по зубам студентам-военным, им здесь делать нечего.

— Чтобы смотрели.

"Смотрели?"

— На бой с гряземонстрами. Мой стиль боя вам точно бесполезен. А вот стиль Наёмников пригодится. Фелли, было бы здорово, если бы ты могла вести запись.

В Грендане молодым военным перед тем, как выпустить их на поле боя, показывают сражение профессионалов с гряземонстрами. Вступить в бой новичкам дозволено лишь после того, как они вдохнут воздух битвы, ощутят собственной кожей жуткое величие гряземонстров. Так можно заранее подготовиться, представить, как вести бой. В Грендане это стало традицией, поскольку город часто вступал в бой с гряземонстрами.

"Извлечь данные из моей головы на носитель не так-то просто... а вот запись изображения с фейс-скоупов осуществима. Скажу брату, чтобы устроил".

— Спасибо. Командир обидится, если все увидят, а она нет...

"Теперь у меня соблазн ничего не записывать".

— Что?!

"Шучу. Сейчас передам остальным".

— Хорошо. Скажи, чтобы нашли точку, откуда есть обзор, и ждали там. Сколько надо времени?

"Обзор будет сразу, но если подождёшь ещё немного, придут мои терминалы и будет запись со всех направлений".

— Так и поступим, — кивнул Лейфон, оценив состояние гряземонстров.

"Тогда этот терминал оставлю тебе в помощь", — ответила Фелли, и изображение на фейс-скоупе на секунду померкло, а потом стало ярче прежнего.

— Слушай, а так лучше.

"Лесть тебе не поможет. И ещё, ты не в лучшей форме, так что не перенапрягайся".

— Знаю.

Она замолчала — видимо передавала сказанное остальным.

— Так...

Всё почти готово. В остальном дело за командиром. Лейфон не знал, за что волнуется больше — за неё или за предстоящий бой с гряземонстрами.

* * *

На самом деле там всё уже решилось. Фелли специально не стала говорить.

Нина спустилась в отделение центрального механизма на давно уже знакомом лифте, больше похожем на железную клетку, и понеслась к ядру.

Был ещё вечер. Для мусорщиков рано. Обслуживающие центральный механизм инженеры в это время обычно в комнате отдыха. И Нина мчалась по безлюдному отделению сломя голову, со всех ног.

Целни обезумела. Невозможно поверить, что этот электронный дух — маленькая девочка — обезумел. Но так и есть — город не только не избегает гряземонстров, но идёт прямо на них. Они прямо по курсу города, Лейфон будет с ними биться. Да что, чёрт возьми, случилось?

Нина затем и бежит, чтобы понять, так ли это, и что-то сделать, если это так — но не в силах подавить сомнения. Эта милая девочка... Отношения их завязались ещё когда Нина только поступила и устроилась на уборку отделения. Пусть они знакомы не так долго, как с её другом детства Харли, но Целни была первой, с кем Нина подружилась после приезда, и в этом смысле электронный дух, принявший вид маленькой девочки, играл в жизни Нины важную роль, независимо от давности знакомства.

— Случилось что-то ужасное.

Не может такое происходить по воле Целни.

Эта мысль потрясла Нину. Она почти сразу остановилась. Кое-что вспомнилось.

Перед ней высились массивные плиты ядра. Ядро — это и есть холм из множества слегка изогнутых плит. Обычно Целни внутри.

— Целни! — звала Нина, обходя плиты.

Она сделала круг, но входа не нашла. Оставалось только звать.

— Целни!

Её голос тонул в шумах центрального механизма. Пока она кричала, в груди возникло какое-то чувство. Сердце забилось быстрее. Казалось, что вся кровь хлынула к груди и вот-вот взорвётся. Это от волнения?

Она возбуждена. Поняв это, Нина прижала руку к груди.

— Что со мной?

Организм возбудился вопреки её желаниям и обстановке. Возникло неприятное ощущение, что он живёт своей жизнью, и Нина ничего не могла с этим поделать. Появилась температура, кровь, казалось, отхлынула от головы.

— Кх...

Ноги подкосились, и Нина схватилась за плиту. И...

— Ай!

Опора исчезла, Нина потеряла равновесие. И упала. Падая, она поняла, что половина плиты, на которую она опёрлась, сложилась внутрь и открыла проход. Нина мгновенно сгруппировалась и заскользила. Пол в этом направлении наклонялся под крутым углом. Раздался хлопок — провалившаяся плита встала на место — и Нина покатилась вниз в наступившей темноте.

— Ух!

Она ударилась плечом об пол и остановилась. Кувыркалась она недолго — раз пять, не больше. Даже с учётом того, что какое-то время она скользила, высота была небольшой.

— Я... внутри?

Она и представить не могла, что вот так попадёт внутрь.

Нина поднялась на ноги и осмотрелась. Когда она падала, ей показалось, что здесь темно — но темно не было. В центре достаточно небольшого пространства сиял тусклый свет. Свет пульсировал, менялся с голубого на золотистый и обратно, мягкими волнами разгоняя темноту вокруг.

От такого мерцания кружилась голова, сердце до сих пор колотилось, и Нина почувствовала себя нехорошо.

— Ты здесь?..

Казалось, в голове вертится маленькая карусель. Внутренняя кэй не помогала прийти в себя, и Нина с трудом заковыляла к источнику света.

Как она уже заметила, пространство было не очень просторным. Отчётливо разглядеть, что находится в центре, удалось почти сразу.

— Целни!

На большом пьедестале лежал алмаз. Высотой пьедестал был примерно Нине по пояс, диаметр такой, что охватить могли бы четыре-пять взрослых людей. Алмаз — необработанный. Будто его положили сюда сразу после добычи. С подножия пьедестала выходило несколько труб, которые тянулись куда-то наружу. На алмаз местами налипли тёмные камешки, но сам он был прозрачен, словно водная гладь.

Внутри была Целни. И не одна.

— Что это? — произнесла Нина и поняла, что голос дрожит.

Целни смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом. Нина не знала, как девочка попала внутрь, но сейчас она висела неподвижно, раскинув руки и ноги. Словно мёртвая, подумала Нина, и по спине пробежал холодок.

— Что ты здесь делаешь?

Позади Целни стоял некто огромный. Роскошная золотая шерсть и длинные ветвящиеся рога одним своим видом внушали трепет.

Козёл. Свергнутый. Он стоял внутри камня, вместе с неподвижной, словно умершей, Целни.

— Мерзавец... Что ты здесь делаешь?! — крикнула Нина и выхватила дайты.

Дайты восстановились, ярость прогнала головокружение, потекла кэй. Нина занесла оба железных хлыста над головой и ударила по камню. Раздался громкий звон. Жёлто-голубая пульсация на секунду померкла, но тут же восстановилась.

— Кх!

Нину отбросило, она перевернулась в воздухе и приземлилась на ноги. Она снова стала наносить удары, но на камне не появилось ни царапинки. Нет... Перед самым ударом что-то её отталкивает... Так ей казалось.

Что это? Чёрт. С ней должен быть терминал Фелли. Можно попросить её проанализировать, а может, уже и просить не надо.

Но Нина промолчала. Уже подумав об этом и машинально собираясь позвать Фелли, она прикусила язык и сделала глубокий вдох.

Лейфон тоже один, подумала Нина. Секунды хватило, чтобы забыть свой гнев. Неприятные ощущения исчезли. Кэй течёт, это хорошо.

На алмазную тюрьму она больше бросаться не стала. Так и Целни можно навредить. Всё-таки это, как ни крути, ядро центрального механизма. Его разрушение может вызвать сбой в работе города. Горячиться нельзя. Быть может Нина, на мгновение забывшись в ярости, чуть не разрушила сам город. Мысль привела её в ужас. Но что же тогда делать?

— Тело... — раздался внезапно голос в голове, и у Нины перехватило дыхание. — Тело моё уж сгнило и стало непригодно. Я есть дух, обращённый в огонь безумной ненависти. Новому мне для новой цели нужен хозяин. Я ищу того, кто жаждет огня. Я поведу того, кто жаждет огня. Я приду к тому, кто достоин моего духа. И стану я мечом, сметающим прах Игнатия, и обращу в пепел всех врагов хозяина.

Лейфон эти слова уже слышал, там, в городе, которым управлял ставший ныне Свергнутым электронный дух. Но Нина слова Свергнутого слышала впервые.

— Это ты... разговариваешь? Прах Игнатия? О чём ты? — растерялась она, совершенно не понимая сказанного.

Но растерянность тут же прошла. Слова были непонятны, но кое-что Нина поняла. В том числе благодаря тому, что услышала, когда Свергнутый вмешался в бой с десятым взводом.

— Ты ищешь, кого использовать для боя с гряземонстрами? Даже Целни подойдёт для твоих целей?

— Чтобы заполучить того, кто пригоден для моего духа, я порождаю события.

— Что...

— Обстоятельства вынудят людей меняться, расти, — Свергнутый замолчал, ограничившись этим ответом.

Меняться, расти... Нина размышляла недолго. Она поняла сразу.

— Неужели... ты ради этого сталкиваешь нас с гряземонстрами?!

В навязанном им бою люди, конечно, станут сильнее. Иначе не выжить. Внутри кочующих городов, под защитой электронного духа, они как-то справляются с изредка встречающимися опасностями, но что будет, если эту поблажку в виде электронного духа убрать? А если, хуже того, город по собственной воле пойдёт навстречу гряземонстрам? Люди вынуждены будут постоянно сражаться с ними.

— Это безумие... Город погибнет.

Бой с гряземонстрами сопровождается постоянной угрозой разрушения города. Потому региосы и двигаются так, чтобы избежать их.

— Если явится тот, кто пригоден для моего духа, прах Игнатия спасёт в разы больше людей.

— Иди...отская теория, — простонала Нина.

Получается, чтобы заполучить носителя, допустимо уничтожить Целни. А ведь недавно Свергнутый вселялся в Дина, стремившегося Целни защитить.

— Думаешь, мы здесь твой произвол терпеть будем? Отпусти Целни!

Нина почувствовала со стороны Целни, прежде висевшей совсем неподвижно, какое-то беспокойство.

— В тебе нет запредельного желания, — медленно качнулась фигура Свергнутого в камне. — Но есть необычная искра.

— Что ты несёшь...

— Ты, желающая защитить город. Я тебя испытаю. Пусть ты не можешь питать меня запредельным желанием, но я рискну и доверюсь твоей искре.

— Чт...

Нина почувствовала непонятную опасность и заняла оборонительную стойку. Но движение оказалось бессмысленным. Когда она вставала в стойку и поднимала хлысты, они на кратчайшее мгновение оказались между ней и алмазом. Всего на мгновение. Но за эту долю секунды Свергнутый из камня исчез. И тут же...

— Чт, что...

Грудь ставило какое-то чувство...

— Н-не может быть...

Что-то словно хлынуло в неё под большим напором, проталкиваясь, преодолевая всякое сопротивление, заполняя пустоту в груди, о которой она и сама не знала. Неужели это оно, мелькнула мысль в гаснущем сознании, пока Нина захлёбывалась в этом потоке. Не это ли чувствовал тогда Дин...

— П-прекратииииииии!

Крик Нины эхом отразился от плит, но услышала его только Фелли. Она не знала, что происходило до того, так как психокинез вдруг перестал действовать. Оставалось лишь сказать Кариану, чтобы отправил людей к центральному механизму.

Поэтому она не хотела ничего говорить Лейфону, которому предстоял бой.

* * *

— Таак... — неспешно поднялся сидевший на камне Хаиа.

Вышедшие из спячки гряземонстры дрожали и пытались расправить крылья.

— Пора, пожалуй, — тихо сказал он, и Лейфон почувствовал, как расположившиеся в округе наёмники стали плавно наращивать кэй.

Аккуратно, чтобы не спровоцировать противников.

— Как там у вас? — спросил Лейфон у Фелли.

"У нас тоже всё готово".

— Меня можно не записывать. Даже лучше не записывать.

"Хорошо. Твой уровень им всё равно не светит".

Лейфон усмехнулся безжалостным словам и окинул взглядом гряземонстров. Они, наверное, уже учуяли людей. Что предпочтут гряземонстры, их или находящийся в одном перелёте отсюда Целни, где пища в большем изобилии?

— Итак, смотрите.

"Не перестарайся", — донёсся голос Шарнида.

Лейфон чуть заметно улыбнулся и обратился к Хаиа:

— Надо начать одновременно — если хоть один полетит к Целни, будет плохо.

— Ты кого учишь?

Хаиа тоже был возбуждён предстоящей битвой. В его голосе слышался зловещий смех.

— Мы псы войны, ага. А не щеночки, которых надо учить кусаться.

— Ваша самооценка меня не волнует.

Лейфон встал наизготовку, положив на плечо полуторный меч из адамантового дайта. Хаиа, взглянув на него, занял такую же стойку с катаной из железного дайта.

— Уйти не должен ни один.

В ту же секунду по земле перед Лейфоном побежала волна внешней кэй. Он выпустил кэй в чистом виде. Ничем не сдерживаемая волна просто помчалась вперёд, взрыла землю и закрутила облако пыли, которое поглотило гряземонстров.

— Начнём охоту! — вскричал Хаиа и нырнул в повисшую прямо перед ним завесу.

За ним стремительно бросились наёмники, пригибаясь к земле.

— Ресторейшен 02.

Лейфон превратил сапфировый дайт в стальные нити. Увидев, что первый гряземонстр вылетел из облака там, где Лейфон и рассчитывал, он освободил сосредоточенную в ногах кэй. Внутренняя кэй, кэй-вихрь. Он прыгнул, оттолкнувшись от камня под ногами так, что тот раскололся. Вырвавшийся из облака гряземонстр, извиваясь всем своим змеевидным телом, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Лейфон ударил сверху по нижней части оскалившейся челюсти. Полуторный меч прошёл сквозь твёрдый панцирь как нож сквозь масло, не снижая скорости кэй-вихря. Инерция пронесла Лейфона вдоль тела гряземонстра на половину длины, лезвие взрезало плоть.

Краем глаза убедившись, что разрезанный наискосок гряземонстр разваливается на части, Лейфон приземлился. Он ещё находился во власти инерции. Лейфон упёрся обеими ногами, прочерчивая в земле две длинных полосы, и отсоединил состыкованные концами рукоятки дайтов.

Пылевая завеса по-прежнему окружала его, но не мешала обзору. Фелли обеспечивала поддержку.

Он развернулся, сохраняя контроль над всеми противниками, и проверил, как слушаются стальные нити. Осталось уничтожить пятерых гряземонстров. Убедившись, что нити опутали каждого, Лейфон отпустил сапфировый дайт. Рукоять тут же прыгнула вверх. На мгновение она, крутясь, зависла в воздухе, а затем начала резко трястись. Волна внешней кэй привела в замешательство только что проснувшихся гряземонстров, они попытались тут же вырваться из облака, — и вот результат. Перетягивание каната во все стороны. Образовался почти идеальный баланс, в котором ни одна сторона не могла пересилить остальных, гряземонстры потеряли скорость и равновесие и рухнули обратно на землю.

— Продолжим... — пробормотал Лейфон и попытался высвободить наполнявшую организм внутреннюю кэй, но спину пронзила острая боль, и он упал на колено.

"Фонфон!"

Фелли даже сейчас звала его по прозвищу, что вызвало не смущение, а улыбку.

— Не волнуйся. Просто рана на спине немного открылась.

"Это не немного".

— Немного. Больно, конечно, но костюм-то цел.

Это всё же лучше, чем если бы порванный костюм наложил на бой ограничение по времени.

Лейфон высвободил внутреннюю кэй и прямо с колена прыгнул в воздух. Он прорезал пылевую завесу и опустился на голову пытавшемуся набрать высоту гряземонстру.

— Здесь нельзя останавливаться. Остановка — смерть.

Оказавшись здесь, нельзя беспокоиться о своём здоровье.

Лейфон опустил меч. Голова гряземонстра отпала. На тупость клинка жаловаться не приходилось. Жар не накапливался мгновенно, как в прошлый раз, да и линии разреза получались точными. Пусть тело Лейфона и не в лучшей форме, но дух на высоте.

Он стоял на падающем гряземонстре и смотрел вверх. Во время боя с гряземонстрами Лейфону всегда казалось, что небо становится красным, словно ржавеет. То ли дело лишь в повышенной концентрации загрязнителей, то ли Фермаус прав.

— Прекрасно. Сегодня я даже небо могу разрезать.

"Какая разница, заканчивай быстрее!" — возмутилась Фелли, и Лейфон усмехнулся.

— Хорошо.

Он оттолкнулся от круглого черепа падающей туши и снова взмыл в небо. Под ногами проплыл гряземонстр. Похоже, наконец-то заметил врага. Гряземонстр стал разворачиваться, на ходу разгрызая голову собрата. Лейфон перевернулся вверх ногами и упёрся плоской стороной меча о растянутую в воздухе стальную нить, чтобы остановить подъём. На конце нити отчаянно дёргался гряземонстр в попытках освободиться. Лейфон скользил мечом вдоль натянутой нити, чтобы добраться до рукояти, схватить её и...

— Ух!

Раздался звонкий щелчок, и он потерял равновесие. Нити Лейфон отпустил уже давно, и теперь поток кэй в них иссяк, оборвался. И кроме гряземонстра, дёргающегося на высоте, появился ещё один, освободившийся. Лейфон всё же ухитрился поймать рукоятку, но баланс сил пошатнулся, и его потащило в сторону. Он этим воспользовался. Описывая дугу в водухе, Лейфон распутал нити, освободил двоих оставшихся гряземонстров и снова соединил рукоятки дайтов.

— Ресторейшен 01.

Стальные нити мгновенно собрались, и в левой руке оказался голубой клинок.

Лейфон летел в сторону двоих гряземонстров. Они пошли навстречу, извиваясь и переплетаясь. Лейфон спокойно вынул из отверстия адамантового дайта один стик, достал с портупеи другой, вставил.

— Ресторейшен, AD.

Снова восстановил. Рукоять стала в длину как сам Лейфон, на конце образовалось лезвие в форме полумесяца. Оружие из класса больших нагинат. Убедившись, что меч из сапфирового дайта закреплён на конце рукоятки, Лейфон пустил кэй, и она взорвалась. Внешняя кэй, Голодный Змей.

Нагината завертелась, увлекая за собой Лейфона, и он врезался в гряземонстров. Выписывающее круги лезвие коснулось длинной челюсти и словно поглотило её — челюсть исчезла. Приём Обладателя Каунтии. Срезав челюсть гряземонстра и пролетев дальше, Лейфон ускорил своё вращение и увеличил радиус лезвия. Оно стало кромсать гряземонстра как мясорубка.

Напоследок Лейфон снёс оба крыла. Гряземонстр лишился возможности летать и потянул напарника к земле, а Лефон использовал отдачу внешней кэй, чтобы спикировать на обоих. Он их догнал.

Присоединённый к концу рукоятки сапфировый дайт Лейфон направил вниз. Он целился в невредимого гряземонстра. Внешняя кэй, Пробиватель. Меч вошёл в туловище, и когда Лейфон решил, что он достаточно глубоко, произошёл взрыв. Волна направленного взрыва вышла из живота гряземонстра. Лейфон прошёл через образовавшуюся дыру, снова оказался в воздухе, адамантовый дайт превратил обратно в полуторный меч, а сапфировый — в стальные нити, которые пустил во все стороны.

Осталось двое. Один поджидал совсем близко. Ряд гигантских клыков надвигался. Клыки красовались в широко раскрытой пасти, а посреди этой полости выстроился ряд клыков более мелких и частых. Челюстями он отрывает пищу, а полостью затягивает. Маленькие клыки перемалывают втянутую еду, после чего она, видимо, проваливается в пищеварительный тракт.

Лейфон вдруг резко метнулся вниз, словно вопреки законам физики. Вновь выпущенные нити крепили его к земле. Над головой промчалось длинное туловище гряземонстра. Сухие костлявые конечности в панцире попытались схватить Лейфона, но он их все отрезал или отбил. Уклонившись таким резким пикированием от броска гряземонстра, Лейфон опутал его нитями.

Лейфон снова завис в воздухе, и другой гряземонстр пошёл в атаку. Пасть характерным образом распахнулась. Она истекала слюной и пыталась заглотить Лейфона. Он разделил дайты. Верхний гряземонстр на секунду натянул нити. Лейфон извернулся, приземлился на нить, зацепился ногой за рукоять и занёс адамантовый дайт далеко за спину. Внешняя кэй, Удар Молнии. Лейфон произвёл резкий удар сверху вниз, и лезвие адамантового дайта пустило огромную волну внешней кэй, сконцентрированной в виде линии разреза. Гряземонстр с открытой пастью влетел прямо в неё. Раздался треск, и он развалился на части. Две половинки, теряя внутренности, пролетели с двух сторон от Лейфона.

Внезапно из-под ног ушла опора. Оторвалась прикреплённая к земле нить. Лейфона швырнуло в воздух, и он схватился за рукоять сапфирового дайта, чтобы не упасть. Он пролетел по большой дуге и оказался выше гряземонстра, который прежде кружил над его головой. Лейфон снова соединил дайты в единое оружие и ударил находившегося под ним гряземонстра. Но разрезал не вдоль туловища, как предыдущего, а поперёк. Задняя часть, на которой стоял Лейфон, упала первой. Часть с крыльями ещё продолжала лететь, но в конце концов скорость взмахов упала, и туша пошла к земле.

Лейфон прыгнул, чтобы не падать вместе с отрубленной частью. Высота была серьёзной, но он использовал вес адамантового дайта, чтобы гасить скорость падения за счёт боковых перемещений, и приземлился.

Он должен был уничтожить шестерых гряземонстров. Покончив с этой задачей, Лейфон сделал долгий выдох. Скопившаяся внутри кэй успокаивалась. Но сам бой окончательно ещё не завершился, и потому Лейфон не остановил кэй и держал дайты восстановленными.

— Отличная работа, — донёсся голос Фелли из терминала.

— Потрясно, глядел бы и глядел, — присоединился восхищённый голос Шарнида.

Похоже, Фелли открыла канал.

— Глазам своим не верю, — произнесла Наруки.

— Я сплю? — сказала, кажется, Дальшена.

Лейфон слышал, что её позвали во взвод для участия в бое, но не думал, что она приедет сюда.

— Нет... Обо мне не думайте, вы за ними смотрите, — смущённо ответил он, наблюдая за другим участком продолжающегося боя.

Там дрался возглавляющий наёмников Хаиа. Их тактика подразумевала совершенно чёткое распределение ролей. Они вели единовременную атаку на шестерых гряземонтров, отвлекая их и не позволяя наладить взаимодействие или вырваться из боя и полететь к городу — а Хаиа сосредотачивал усилия на уничтожении одного. Оружие, по-видимому, отремонтировали — у него опять катана из железного дайта. Заряженный внешней кэй клинок безжалостно кромсал панцири гряземонстров. Однако валить их с одного удара Хаиа не мог — то ли работал с меньшими, чем у Лейфона, объёмами кэй, то ли его ограничивал радиус поражения лезвия.

— Великолепно, — прошептал Шарнид. — Я примерно понял, что ты хочешь нам показать.

— Но они... — тихо сказала Дальшена.

Лейфон понял, что она хочет сказать.

— Не буду говорить, что меня невозможно брать за образец, но считаешь ли ты, что школьникам такое под силу? — спросил он, и Дальшена лишь простонала. — Изначальный метод боя с гряземонстрами — это как у них. Самый тактически правильный. А я действую как обезумевший идиот.

Лейфон посмотрел, как дерётся Хаиа. И решил, что личное мастерство Хаиа не сильно уступает его собственному. И победу в том бою Лейфону дала лишь эта небольшая разница. Он не считал, что катана в его руках дала бы существенный перевес. Особенно учитывая, что Хаиа отлично знает приёмы Сайхарденов. Смог бы он стать Обладателем? С точки зрения Лейфона единственной проблемой была нехватка кэй. Если бы Хаиа захотел, он и в одиночку сразился бы с шестёркой взрослых гряземонстров. Но не стал. Он пользовался поддержкой своих наёмников, чем снижал вероятность своей гибели в бою до минимума.

— Если драться как я, один неверный шаг равен смерти. Один промах ведёт к гибели. Ведь прикрыть мои промахи некому...

В бою со старой особью из-за такого промаха он повредил дайт и попал в крайне тяжёлое положение. Подумать страшно, что было бы, если бы не смекалка Нины.

По ту сторону терминала царило молчание.

— Вот я и хотел, чтобы вы посмотрели. И хочу чтобы, пусть не сейчас, но в следующий раз, а если не выйдет, то в следующий после него, мы сражались вместе.

Когда-то Нина объяснила, как относится к такого рода безумствам. Если ты что-то должен сделать, и люди, которые об этом знают, переживают за тебя, разве не позволит их помощь хоть чуть-чуть уменьшить грозящую тебе опасность?

— Тяжёлые вещи говоришь, приятель, — нарушил молчание Шарнид.

— Прости.

— Но служить тебе опорой — не такая уж и плохая мысль.

— Я тоже согласна, если моя помощь сделает тебя сильнее, — сказала Наруки.

— Конечно, — кивнул Лейфон.

— Вот он, Шена — семнадцатый взвод.

— А?

— Неплохо, да?

Дальшена хмыкнула, но Лейфон не знал, с каким выражением на лице. Зато отлично расслышал смешок Шарнида.

— Раз так, Нина по-любому захочет продолжить тренировочный лагерь, — заявил он, внезапно повеселев. — А значит и проведёт, а значит, нас ждёт важное событие, с которым прежде не сложилось.

— А?

— Что непонятного, дурень? Ванная, ванная. Под ванной я имею в виду... Обнажённые девушки будут резвиться, хватать друг друга за всякое... а мы подсмотрим!

Наруки издала нечленораздельный звук, а психокинез Фелли, казалось, ослаб.

— Я предложила бы тебе изменить свою жизнь, — сообщила она. — А лучше — начать сразу следующую.

— Я, конечно, знала, что ты дурак-дураком, но чтоб настолько...

Из терминала раздался звук восстанавливаемого дайта.

— Стоп, не-не-не, минутку, я же шучу, шучу. Кстати, Лейфон ведь тоже согласился, верно?

— Меня, пожалуйста, не втягивай, — тут же открестился Лейфон, на секунду почувствовав направленную на него волну ярости.

Он ведь и правда не помнил, чтобы давал согласие на подобный план.

— Ну что ж ты так не по-товарищески. Мы ведь в первый же вечер решили, ещё переглянулись так, не?

— Нет, не было такого.

— Жестокий ты кохай, — огорчённо пробормотал Шарнид.

— Не втягивай других в свои глупости! — раздался рёв Дальшены, а следом за ним — вопль Шарнида.

Лейфон, не обращая на них внимания, свернул дайт. Бой на стороне Хаиа тоже закончился. Наёмники засобирались в дорогу, и Лейфон тоже пошёл к укрытию, в котором оставил лэндроллер.

Интересно, что скажет командир, подумал вдруг Лейфон. Когда он услышал, что Нина не отказалась от боя взводов, он почему-то почувствовал себя брошенным. Стало казаться, что он больше не нужен, ведь теперь семнадцатый и без него всё может. Но вряд ли так думает Нина. Лейфон ей доверяет. Ему просто стало одиноко.

Лейфону устыдился своей реакции — сам же хотел сделать товарищей сильнее. И когда Кариан рассказал о положении дел, решил, что они должны увидеть бой. Им ведь надо стать сильнее. А для этого надо как следует понаблюдать бой с гряземонстрами, полагал Лейфон.

Нет, наверное, дело в другом. Он мотнул головой, отбрасывая столь пафосную мысль. Просто хотелось стать настоящей частью команды. Для этого и показал его, этот бой с гряземонстрами, показал бой Наёмников — потому что не знал никого, кто мог бы лучше продемонстрировать тактику гренданской школы.

— Но сперва вернёмся.

В Целни. Где ждут Нина, Фелли и Мэйшэн с подругами. Они должны увидеть его в лучшем свете... подумал Лейфон, садясь на лэндроллер.

Эпилог

Эти звуки она уже слышала прежде: шум ветра, просачивающийся в воздушное поле, и удар корпуса машины о буферную плиту в такт покачиванию шагающего города.

— Тебе обязательно надо ехать?

Такие слова она уже когда-то слышала, а нарочито плаксивый вид не сердил, а лишь утомлял.

— Что ты тут устроила? — простонала Лирин.

Она сидела на скамейке, уткнувшись лбом в свой чемодан на колёсиках. Лирин вспомнила себя тогдашнюю, и захотелось провалиться сквозь землю.

— Какая ты грубая, мне же грустно с тобой расставаться, — заявила Синола, прекратив ломать комедию и выпятив грудь.

Лирин сидела на хоробусной остановке. Приняв решение, она действовала быстро. Принесла заявление на академический отпуск в школу и аналогичную бумагу в общежитие. Затем собрала вещи и оформила поездку на хоробусе, который уже прибыл в Грендан. Перед отъездом переночевала у Делка, а от него пришла сюда. Он не стал провожать Лирин дальше порога, но она понимала, что это вполне в духе приёмного отца. И уж Синолу здесь не ждала точно.

— Зачем ты пришла?

— А что, нельзя проводить мою милую кохай?

— Да нет, можно, можно...

Лирин всё ей сказала позапрошлым вечером. Она сразу повела Лирин в тот же бар, там устроила шумную прощальную вечеринку, в которую втянула всех оказавшихся в заведении посетителей, — и Лирин решила, что на этом прощание с Синолой закончилось.

— Ну что ж, езжай, — сказала Синола, ласково глядя на подругу. — Не скажу "возвращайся скорее", но возвращайся в добром здравии.

— Хорошо.

Губы Лирин вдруг дрогнули.

— Ой, но лучше всё-таки поскорее. Последнее время я сама не своя, если за день не потрогаю грудь Ли-тян.

— Знать не желаю.

— Успеешь до наступления ломки?

— Надо задержаться подольше.

Синола по-детски сунула палец в рот, и Лирин, чувствуя подступающую головную боль, принялась массировать виски.

Знакомый пронзительный свист перекрыл прочие звуки.

— Ну, я пошла.

— Да, счастливо, — махнула рукой Синола, будто Лирин просто отлучилась на минутку.

Я бы так не смогла, подумала она, вспоминая, как провожала Лейфона. Может потому, что тогда Лирин думала, что может его больше не увидеть — а сейчас всё иначе? Впрочем, Синола совершенно не похожа на других людей, так что вряд ли стоит брать её за образец.

У входа Лирин ещё раз помахала Синоле рукой, а потом пошла к своему месту.

— Вроде... здесь.

Место она нашла. Пространства на каждого человека отводилось достаточно, ведь сидеть здесь придётся очень долго. Можно было и лежать.

Сверху располагался отсек для багажа.

— Позвольте помочь.

Когда она собралась поднять чемодан, чья-то появившаяся сбоку рука с лёгкостью его забросила.

— С-спасибо...

"Большое", хотела закончить Лирин, но обернувшись, оказалась лицом к лицу с хозяином руки и застыла на месте.

— И это весь багаж? Маловато для девушки, — радостно сообщил привлекательного вида молодой человек с таким видом, будто объяснял нечто само собой разумеющееся.

Его глаза, будто вечно смеющиеся, в упор смотрели на Лирин сверху вниз.

— Господин... Саварис?

— Тсс. Я попросил бы по возможности не произносить здесь моё имя.

— Ч-что вы здесь...

— Э, я вынужден поехать в другой город по маленькому, но очень тайному заданию. Ну а ты?

— А? Я...

— Впрочем, неважно, — потерял интерес Саварис... пока она думала, стоит ли рассказывать о Лейфоне. — Дорога предстоит долгая, так что будем дружить.

Водитель объявил, что транспорт отправляется.

Обладатель Небесного Клинка в хоробусе... Так путешествие должно бы стать безопаснее, но ей почему-то стало тревожно.

— Уу, первый раз покидаю город. Как интересно... — весело сказал сидевший сзади Саварис, и Лирин ответила тяжёлым вздохом.

* * *

Покинув остановку, она всё шла и шла вдоль обода вслед за хоробусом, хотя знала, что далеко ей не уйти. Синола остановилась, положила руки на пояс и стала смотреть на исчезающую за горизонтом машину. Для обычного человека она уже слилась бы с окружающим пейзажем, но Синола — то есть Альсейла Альмонис, королева Грендана, подчинившая себе Обладателей Небесного Клинка — ещё видела.

— Итак, что из этого выйдет?

Она думала не о Саварисе. Беспокиться о нём смысла нет. Если он умрёт в дороге, о нём и жалеть не стоит. Для задуманного ею нужна и удача. Если Саварис вернётся мёртвым, значит, удача не на стороне Альсейлы. Не в её власти даже собрать двенадцать человек с выдающимися способностями Обладателей. Всё решает удача. Не говоря уж о том, что удачей явилось само рождение такого человека, как Альсейла.

— Ты как думаешь?

Она перевела взгляд с хоробуса себе под ноги.

— Итак... да.

Там уже лежал появившийся откуда-то зверь. Не из числа обычных одомашненных. Туловище, похожее на собачье, покрывала длинная шерсть, а главное — лапы, которые он расслабленно вытянул, заканчивались пальцами, очень похожими на человеческие.

И это он дал ответ.

— Что, Грендан? Думаешь, придёт сюда твой собрат?

— Если не придёт, будет лишь сеять разрушение. И на него будут охотиться. Как на меня когда-то, — холодно ответил Грендан.

— Давно дело было, — прошептала Альсейла, но он лишь фыркнул и улёгся подбородком на землю. — Ну, не знаю, что там будет, но если Ли-тян останется жива-здорова, то и ладно.

Она усмехнулась, а Грендан снова фыркнул. Глядя в сторону окончательно скрывшегося хоробуса, он зашевелил длинными ушами и пробормотал:

— Поёт соловей.

— Что? — переспросила Альсейла, услышав незнакомое слово, но он зевнул — не раскрывая рта — и замолчал.

115