Ролевик: Скаут

По гребню этой волны, начинающемуся рядом с болотом и понемногу выраставшему по мере приближения к нашей цели, мы и шли, как оказалось. И совершенно незаметно подошли к Краю.

Первым впечатлением, ещё когда мы только поднимались на уже однажды пересечённый мной гребень "волны", был ударивший в лицо горячий ветер и солнечный жар, на секунду ослепивший привыкшие к умеренному свету этого мира мои глаза. Только оказавшись наверху, остановившись и немного приноровившись, я смог увидеть Край.

Впрочем, стоял и оглядывался не только я. Ребята успешно пристроились к двум древесным стволам, торчащим из гребня, и пока один отдыхал, закрыв глаза и почти лежа в тени на наклоненном под тридцать градусов стволе, второй, приставив к глазам сложенную козырьком ладонь, не отрываясь, смотрел за Край.

Кстати, отсюда уже можно было разглядеть ту Окраину — и она очень сильно отличалась от той, в котором позавчера проснулся я. В прошлый раз у подножия волны, почти лишённой травяного покрова, начиналась степь с редкими пучками жесткой полутравы-полукустарника. Сейчас там начинались песчаные барханы. Желто-белые песчаные барханы, родом из какой-то пустыни. Сама пустыня продолжалась до горизонта под жарким жёлтым солнцем... Но точно так же над нашими головами висела серая облачная граница, разделявшая белесое небо этого и серо-голубое того миров. Как ни странно, но пока мы не оказались в этой точке гребня, ничего этого не было.

Сам Край же, как я кое-как разглядел, представлял собой что-то вроде окна — огромного полукруглого окна, чьи невидимые границы скрадывались той самой серой облачной границей. Или дымчатой — такое легкое рассеянное облачко, не желающее улетать или рассеиваться полностью.

— Жизни и вообще шевелений не заметно, — сообщил Кенни, закончив осматриваться и в свою очередь прислонившись к дереву: — Только вон там, почти на горизонте, — он ткнул в почти незаметную тень вдали: — Какие-то развалины.

— Жаль, бинокля или хоть подзорной трубы нет... — вырвалось у меня, когда я не смог разглядеть никаких развалин в том сером пятнышке.

— А что такое бинокль и подзорная труба? — оживился вдруг Уэст.

— Ну это такие приборы... — я попытался жестами изобразить бинокль — соорудив два кольца из пальцев вокруг глаз — и подзорную трубу — разложив воображаемую трубу и приставив её к глазу: — Которые позволяют смотреть на большее расстояние...

— А, что-то наподобие очков, — успокоился тот: — Нет, у нас разве что амулет дальнозрения есть, но сам понимаешь...

— Понимаю, — кивнул я: — На Краю магия не работает. Жаль.

— Ну раз понимаешь, тогда сиди и наблюдай, — Кен, видимо, немного отдохнув, вытащил из кармана брюк блокнот и карандаш и вручил их мне со словами: — Вот тебе писчие принадлежности, сиди и записывай.

— Что записывать? — растерянно спросил я.

— Всё, что видишь. А мы немного пройдёмся. — и эти два обормота, попрыгав на месте, стали спускаться вниз, в пустыню.

Глава 4.

Вот только их спуск выглядел куда сложней, чем моё безоглядное бегство в прошлый раз. Они спускались по очереди, пока один внимательно осматривался, остановившись, второй сползал на пару метров и сам начинал осматриваться.

Первым на поверхность спустился Уэст. Ну как спустился... Завис на последних сантиметрах склона, балансируя на пятках, залез в один из карманов, извлёк оттуда горсть чего-то похожего на разноцветные конфетти, и стал разбрасывать это во все стороны.

Некоторые из отлетающих блестяшек, пересекая невидимую границу, вспыхивали красными искорками и испарялись, некоторые, наоборот, потухали.

Следом за ним на ту же границу спустился Кенни и тоже превратился в сеятеля. Только разбрасывал он в разные стороны мелкие камешки, которые без всяких эффектов долетали до земли.

Разбросав каждый по горсти своих "зёрнышек", ребята осмотрелись и стали переговариваться:

— Чудеса, да и только... — протянул Кенни.

— Стабильный проход, практически безпроблемный.

— Второй уже раз, если переход Джена считать за первый... Эй, Джен! — внезапно оклинул меня Кенни.

Я дёрнулся от неожиданности и отозвался:

— Что?

— Ты не из этого мира пришёл?

— Нет, — я даже головой помотал.

— Значит, точно второй, — подытожил Уэст: — И это настораживает.

— Да ладно, чего уж там. От таких подарков не отказываются, друг, — расслабленно усмехнулся Кен и снова обернулся в мою сторону: — Ты там записываешь?

— Что записываю? — недоумённо спросил я.

— Как что?! Стабильный переход, из проблем только разница в температуре и яркости света. Опасности для жизни нет, магических и волшебных ловушек — нет, красота. Ходи и радуйся.

— Понял, — откликнулся я и кое-как нашёл на своей деревянной опоре ровное место. Приложил к месту блокнот и стал заносить туда полученные сведения. Почерк, и без того корявый, стал почти нечитаем, но с горем пополам я и с этим делом справился.

— Придётся глаза закрывать, — заявил тем временем Уэст и извлек из кармашка куртки чёрные очки с круглыми стеклами и водрузил себе на переносицу.

— И голову тоже, — кивнул второй бродяга, повторив действия первого, и напялил шляпу, до того момента болтавшуюся за спиной на шнурке.

Осмотрев друг друга и кивнув, они посмотрели сначала на пустыню, в сторону далёких развалин, а потом обернулись ко мне:

— Джен, раз такое дело, мы идём дальше — а ты продолжай наблюдать. Если что — кричи.

Я пожал плечами, после чего понял, что ребята этого не заметили, и ответил:

— Хорошо!

Бродяги удивили меня ещё раз — причём не в момент перехода, а чуть позже. Момент перехода удивил разве что меня — примерно на том месте, где вспыхивали или тухли "конфетти" Уэста, их силуэты на долю секунды подёрнулись дымкой, а мне внезапно стало жечь глаза, да так, что я не выдержал и моргнул. А когда я проморгался, они уже стояли на песке и снова внимательно осматривались. Никакой дымки вокруг их силуэтов уже не было.

И они продолжали стоять и смотреть во все стороны. Не шевелясь практически, под палящим солнцем. Жаль, у меня не было с собой часов — но через пару минут наблюдения мне пришло в голову, что я могу считать вдохи-выдохи для отсчёта времени. И до того момента, как ребята снова двинулись, я насчитал их больше сотни.

Впрочем, двинулись они тоже своеобразно — по очереди, практически перебежками, точнее, медленными аккуратными переходами. Мало того, перед тем, как начать идти, впередиидущий разбрасывал несколько своих камушков в разные стороны.

Так, понемногу ускоряясь, они перевалили склон первого бархана и стали спускаться вниз. Что было заметно, чем дальше они отходили от Края, тем быстрее двигались — и когда они выбрались на второй бархан, стали двигаться совсем по-другому. Кенни теребил в руках связку каких-то амулетов, Уэст предпочитал крутить головой, а вот разбрасываться мелкими предметами они практически перестали. Перевалив второй бархан, они снова исчезли из виду — чтобы снова появиться через две сотни вдохов на очередном гребне в направлении к развалинам. А пустыня продолжала оставаться пустой.

Так, изредка обращая внимания на выныривающие из очередной впадины наверх фигурки бродяг, уже превратившихся в точки, я продолжал сидеть на Краю. Заняться нечем, ничего не видно, ничего не происходит...

Скучно. Надо перекусить.

Разобрал свои запасы, достал флягу с водой, какие-то забавные сухие пирожки. Устроился со всеми удобствами, поел...

Ребята всё так же где-то шли. Теперь, когда их ещё и не видно, стало совсем неприятно. Сижу неизвестно, где. Ничего не делаю. Указаний на этот счёт от ребят не поступало, а все, что я могу сделать сам — отправиться обратно. Примерно так же, как в первый раз... То есть, конечно, я могу и попробовать выбраться в пустыню — но мне это отчего-то хорошей идеей не кажется. Наверное, потому, что с этой стороны Края у меня есть хотя б один знакомый и место, где можно поесть и отдохнуть, а в пустыне такого места нет.

Значит, буду ждать. Сидеть на этом чертовом дереве и ждать. Как говорил механик Макарыч из старого фильма, самое трудное в жизни именно это.

Прошло по крайней мере несколько часов моего ожидания, а я всё ещё сидел. Солнце над пустыней, единственный способ мне хоть как-то следить за временем, уже перевалило через зенит и уверенно двигалось к закату, а по туманной дымке Края над головой и едва виднеющемуся позади белесому небу определять время я ещё не научился. Тень от дерева позволяла скрываться от яркого солнца, вода во фляжке и еда в рюкзаке пока не кончалась, расстеленная по дереву подстилка позволила устроиться даже с некоторым комфортом. Но все ж, где носит этих бродяг?

Первую неяркую вспышку за гребнем песчаной волны, не самым ближним к Краю и не самым высоким, я засёк краем глаза. Она оказалась совсем не с той стороны, где были развалины и куда ушли Кен с Уэстом. Вспышка, почему-то голубого цвета, повторилась через пару десятков вдохов, и практически сразу на гребень выбрались две двигающиеся к Краю знакомые фигурки.

Разглядев их, я вскочил на ноги... И остановился. Как бы они не выглядели, от чего бы они не уходили — но у меня был чёткий и ясный приказ, а вдобавок к нему — никакого опыта по проходу за Край. Да и по пустыне мне ходить не доводилось...

А Кен с Уэстом, тем временем, синхронно оглянулись назад. Кен взмахнул рукой, отправив в полёт какую-то блеснувшую на солнце железку, и они двинулись дальше, загребая песок ногами. Когда они шли туда, песок легко держал их вес, а сейчас... Впрочем, на фоне их изрядно пострадавшей одежды это была незначительная мелочь.

Уэст потерял и шляпу, и тёмные очки, Кен лишился только шляпы. Прочные и надёжные штаны и рубашки в нескольких разных местах были разодраны на болтающиеся лоскуты, а плащи — буквально распущены в ленты, болтающиеся за спинами бродяг.

Пока я глядел во все глаза, ребята успели спуститься в низину и скрыться от моего взгляда... Но я всё ждал продолжения и наконец дождался.

На гребень, прямо по следам бродяг, выбрался монстр. Костлявая чёрная туша размером с лошадь, напоминающая отощавшего до костей бескрылого дракона с короткой шеей и четырьмя лапами — или чересчур уродливую большую собаку, тоже тощую как смерть, неприятно резким движением запрыгнула на гребень — и с каким-то воем кубарем покатилась вниз по этому склону бархана. Из-за гребня опять полыхнуло — на этот раз красным — и на последнем гребне перед Краем появились бродяги. Им до Края оставалось едва метров тридцать, едва ли минута ходьбы — но этой минуты у них не было.

Снова рёв, уже куда более громкий и неприятный — и тварь одним прыжком оказалась практически у них за спиной. Ребята не обманули моих ожиданий — и резво рванули в разные стороны, озадачив монстра на долю секунды. Тот мотнул головой направо, затем налево — и Уэст, уходящий в эту сторону, оказался ближе, на свою беду.

Тварь довернула корпус, немного присела, готовясь к прыжку — и получила в зад жёлтую искру, метко пущенную рогаткой Кена. И эта искра оказалась куда более суровым снарядом, чем я ждал — или монстр был куда легче, чем казалось на вид. Проще говоря, его отбросило в сторону. В сторону, в которую кинулся Уэст.

В этот момент я не выдержал — и бросился к ним. Ещё одна рогатка лишней не будет точно.

Одолев в два прыжка склон, я оказался на нейтралке и буквально прыгнул вперёд, хватаясь рукой за кобуру с рогаткой. Но вместо жаркого солнца и песка чужой пустыни на линии перехода меня встретил сумрак и прохлада.

Прохладный сумрак, сухой воздух, скрывающаяся в темноте ровная каменистая пустошь. Тишина и покой...

Вот только я влетел туда, выхватив из кобуры своё оружие, и готовясь к схватке с неведомым монстром. И не обнаружив там ни друзей, ни врагов — я впал в ступор. Орать, топать ногами, кидать рогатку об землю — глупо, а зажатый в левой руке снарядик — ещё и опасно. Орать, впрочем, тоже небезопасно.

Мне понадобилось почти полсотни вдохов и выдохов, чтобы хоть немного успокоиться — и наконец задуматься о том, что делать.

А что делать? Идти искать выход нужно. А где искать... Сзади его не оказалось. Впереди — тоже. На расстоянии шага, по крайней мере. И двух тоже.

Через несколько десятков шагов я отчего-то вспомнил, кем я был в своей выдуманной истории — и кем должен быть здесь. Бродяга. Сталкер. Скаут. Разведчик то есть. Способный пройти где угодно, найти что угодно и уйти обратно. Целым и невредимым. Мне бы не помешали сейчас эти качества...

Шагать отчего-то стало привычно. Мягко и аккуратно наступать, плавно переносить вес тела. Следить по сторонам приходилось не столько взглядом — в окружающих сумерках это не очень поможет — сколько слухом и набившим оскомину "чувством опасности", но, как ни странно, это работало. Мало того, через некоторое время я с удивлением обнаружил, что в окружающем пространстве, кроме сумерек, порой встречаются и клубы тумана. Странные такие зависшие в пространстве облачка, которые я аккуратно обходил. А ещё — странные следы на земле. Иногда — человеческие, по крайней мере, похожие на следы от ног или обуви. Иногда — длинные ленты змеиных следов, раньше я видел такие лишь на картинках. А иногда — совершенно непонятные цепочки. И все они, все — начинались на ровном месте, и заканчивались точно так же, как будто оставившие их возникали из воздуха и туда же исчезали.

Впрочем, как и я сам... Одно отличие — я ещё не исчез отсюда. Так что... Я иду, пока есть куда. А пока где-то там, в пустыне, ведут бой с чёртовой тварью, два неплохих человека, которым могу помочь только я — мне есть куда идти.

Вот очередное застывшее облачко на моём пути. Какое-то странное. Да, белое и пушистое, но темнее оно, что ли. И плотнее, весомее. И внутри угадывается чей-то силуэт.

Оно не пустое, как все остальные. Вот что здесь странного. И я осторожно перешагнул границу, угодив в плотный, мягкий, белый туман.

— Ого, на ловца и зверь. Откуда ты, добрый молодец, и куда путь держишь?

Голос, незнакомый ехидный женский голос, прозвучал будто из ниоткуда, но уже через мгновение я заметил говорившую. Немолодая невысокая тетка в похожей на военную форму, земную военную форму, одежду. Плоское лицо, широкая челюсть, как у многих виденных мной бурятов и китайцев, но кожа не смуглая или жёлтая, а сероватая.

— Где я? Ты кто?! — ошарашенно спросил я.

— А кто как называет. Кто — осью миров, кто — миром неорганов, кто — гребаным туманом. А кто я... да примерно то же, что и ты. А ты-то сам кто? — подбоченившись, высказалась женщина.

Ось миров — непонятно. Мир неорганов... Неоргаников. Роботов, что ли? "Планета Шелезяка"? Нет, вот это вряд ли. Тоже непонятно. А гребаный туман — вот это да, но не только. "Примерно то же, кто и я" — попаданка, что ли? Надо хоть представиться.

— Я? Дома Женькой звали, а сейчас чёрт его знает, кто я. Пусть будет Джен, — немного нервно ответив на её вопрос, я вспомнил, зачем вообще влез в туман: — Слушай, раз ты столько знаешь, может, подскажешь, где здесь выход?

Она ответила, не задумываясь: