Дар крови

Братья переглянулись. Пока все складывалось прямо по заказу. Они скинули чуги, своего рода плащи с очень длинным воротником, свисающим за плечи до уровня пояса, который, в дождливую погоду или шторм мог быть накинут на голову и служить капюшоном. Наметанный глаз легко отличит по вышивке не только район, но и клан. Быстренько осмотрелись и не обнаружив прохожих дружно зашагали в сторону здания напротив, на ходу завязывая лица платками и натягивая легкие перчатки. В таких ходили аристократы и косящие под богатеньких молодые люди. Вряд ли в здешних краях кто-то сумел бы отыскать отпечатки пальцев, но о такой возможности знали все и рисковать не имеет смысла. Немного осторожности продлевают приятную жизнь. А окон на эту сторону нет ни в ловчем участке, ни в банке, ни в соседних домах. Такая уж странная архитектура в каменных домах по старым проектам. В основном для защиты от нападения. Глухая стена и люк на крышу, откуда можно обстрелять атакующих.

Ивет толкнул дверь и тут же двинул по башке рукояткой револьвера охранника, развалившегося на табуретке и даже не успевшего понять, что происходит. Тот, слабо вякнув, свалился на пол, попутно уронив винтовку. Двое остальных рванули вперед, не задерживаясь для проверки результата. Роли были обговорены заранее и все знали, что делать. Ивет сейчас вязал руки охраннику и останется на его месте, прикрывая.

Янко ткнул обрезом в лицо кассира.

— Мы не собираемся никого убивать, — сказал шепотом, — но если ты вытащишь руку с оружием, придется. Покажи руки!

Тот, дернув нервно щекой, поднял ладони.

Виктор, не дожидаясь продолжения, перескочил через запертую на обычную щеколду низкую дверку и нырнул в заднее помещение. Именно потому что стрелять они не планировали, револьвер находился в левой, а в правой руке он держал 'усмиритель' на манер используемых ловчими дубинок. Специально подобрал заранее и даже отполировал рукоятку для удобства. Самое то, не убивая хорошо отделать, переломав ребра.

Сидящий за столом человек в недоумении поднял голову от разложенных бумаг. Все было проделано настолько тихо и быстро, что он ничего не услышал.

— На пол, быстро!

— Вы понимаете, что делаете, молодой человек? — спросил глава местного банка почти снисходительно, поднимаясь.

Бац! Тяжелая деревянная дубинка врезалась в голову без разговора. Человек невольно застонал, хватаясь за череп. Вик добавил по ребрам и еще раз уже лежачему. Встал коленом на спину и завернув руки назад бесчувственному человеку, привычно скрутил, как связывал ноги овце, специально принесенным сыромятным ремешком. Обшарил карманы, вытряхивая содержимое на пол. Часы на цепочке золотые, всякая ерунда вроде спичек и платка. Оружия нет, немного мелочи. Ничего кроме монет не взял. Глупо было бы грабить и оставлять деньги. Его в первую очередь интересовали ключи. Связка оказалась на месте. К счастью ни живого кошелька, ни замка в здешнем заведении не имелось. Слишком дорогие 'штуки' для ихнего захолустья.

Пришлось слегка повозиться, примеряя к замку сейфа. Было два похожих. Может еще имеются заначки где-то или у хозяина в доме. Некогда проверять и не нужно. Все задумано давно и рассчитано по минутам. И город, и банк, и время отнюдь не случайно выбраны. Когда отец внезапно умер на поле, схватившись за сердце, по закону объездчиком должен был стать кто-то из их семьи. Или хотя бы из клана.

Однако нынешняя власть больше интересовалась финансовыми доходами. Пока семья числилась в помощниках Лесной стражи, взамен службы не брались налоги. А последние пять лет требования все росли и росли. Причем взимать их приезжали не местные чиновники, с которыми можно было договориться, а люди частного банка Левдара, крайне заинтересованные в высоких показателях.

Конечно можно было легко грохнуть парочку приезжих, но это было бы слишком явно. Тем более, достаточно быстро стало ясно, фискалы нацелены выжить определенные группы. Может быть им понадобилась из каких-то соображений земля или нашли нечто рудное и прибыльное. Группа Левдара начинала с торговли и давала ссуды правительствам нескольких крупных островов, получая взамен права на эксплуатацию разнообразных ресурсов. Они имели во владении добычу железа, серебра, свинца и много другого, приносящего баснословные прибыли. Появление несколько лет назад филиалов банка на севере Дальнего и желание влезть без мыла наводило на определенные подозрения.

Или здесь присутствовали некие не понятные простым людям государственные соображения. Поговаривали, что Левдар не только имел влияние на Тирана, но и сам выполнял поручения сверху. Проверить, понятно, никак, но повторялась прежняя история с вытеснением первопоселенцев с побережья. Долги у многих росли и рано или поздно началось бы выкидывание с земли. А это пахло серьезной кровью. Пришлют войска, всем кисло будет.

И тогда матушка предложила подломить тот самый банк. За его счет и расплатиться с ним же. Учитель придумал план, заставив не просто вломиться, но в наиболее удобное время и с максимальным количеством добычи при минимальном риске. Жулик удачно подвернулся, но налет все равно бы состоялся. Завтра ярмарка закрывалась и многие станут получать свои деньги в банке. А сегодня они еще там лежат. Не серебро с золотом. Монеты переходили все больше из рук в руки, минуя банк и на хранение их почти не сдавали. Расписки, векселя, долговые обязательства и купюры храмов и государства, под которые приобретали товары.

Наконец замок щелкнул и тяжелая дверца со скрипом отворилась. Не глядя, скинул все содержимое с трех полок в сумку и переступив через лежащего без сознания выскочил наружу. Там тоже было все в порядке. Кассир лежал в углу, стреноженный знакомой вязкой. Янко еще постарался, прикрепив петлю от ног к шее. Стоило распрямить колени и сам себя принимаешься душить. Во всяком случае, ему точно было не до грабителей.

Молча махнул в сторону выхода. Янко сразу прекратил шарить в столе и спрятал обрез под полу кожуха.

— Нет, — односложно сказал Вик, при виде держащего в руках трофейную винтовку брата и резко показал жестом запрет. Тот скривился, нехотя ставя в угол, не забыв патроны ссыпать себе в карман.

Прекрасно понимает и все ж нельзя. Очень хороший новенький экземпляр армейского карабина стандартного калибра. Но, как раз, этим и неудобен. Рано или поздно кто-то увидит и объяснить появление будет достаточно сложно. С самого начала договаривались ничего не брать. На подобных мелочах и палятся. Откуда у кого-то вроде него могут взяться золотые часы, даже если спилить гравировку? То-то и оно.

Через минуту они уже прогулочным шагом шагали снаружи. Главное не торопиться и не привлекать внимание случайного свидетеля. Янко вообще направился в противоположную сторону, на ярмарку. Ему требовался подарок для капризной женушки, крайне обиженной, что найденные ей 'киты' были реквизированы для возврата хозяину. Да и не требовалось мозолить глаза втроем. В ловчий участок они вошли вдвоем, Игнац тоже видел двоих. Когда придет начальник — увидит опять же двоих. А вот в банке их было трое. Можно ли назвать это алиби сложно сказать. Зато не стоит сомневаться, подозревать их станут в последнюю очередь. Учитель называет это инерцией мышления и идея целиком его.

Глава 5. Охота на человека.

Ужинали степенно, как положено солидным людям. Без разговоров и мельтешения. Правда, уже не все по очереди из одного горшка, а каждый из собственной тарелки, куда положили согласно старшинству из стоящих на столе больших, расписанных узорами, глиняных блюд. Иные за такое поведение осуждали, но у матушки были свои понятия, принесенные с побережья и ей никто не перечил. Оно так и удобнее. Никто не заставлял доедать все, раз старший продолжает работать ложкой и не оставался голодным. Все с детства были приучены к правильному поведению и потому даже без нее вели себя чинно и по заведенному порядку.

Они не успели еще въехать в долину, как навстречу понесся от дома невысокий парнишка, размахивая руками. Матушка пришпорила коня и поскакала к нему. Соскочила на землю, слушая жестикулирующего подростка. Они все его прекрасно знали. Младший брат шурина. Что-то случилось у соседей.

— Ани потеряла ребенка, — сказала, когда сыновья приблизились. Речь шла об их сестре, беременной третьим на седьмом месяце. — И ее сын тоже не очень хорошо себя чувствует. Я должна ехать.

Предлагать передохнуть было неуместно. Она устала, однако когда дети нуждаются в ней, сидеть дома все равно не способна.

— Может нужно помочь? — спросил Вик. — Вместе поедем.

— Мужчины там есть. Требуются женские руки. Через пару дней заглянете в гости посмотреть, что к чему. Один кто-то. Работы и здесь хватает, лады?

— Да матушка, — послушно ответили хором сыновья.

— И ведите себя смирно, — сказала резко. — Даже Василке иные вещи знать не надо. Не по ее уму.

Но ту, в принципе, особо подробности поездки не интересовали. Ей муж вручил подарки и она самозабвенно крутилась у большого зеркала, примеривая ткань на платье, набросив спереди, сапожки и серебряные серьги. Все вместе, раздельно и снова. Приехали они достаточно поздно, успела сама поужинать и выставив угощение принялась любоваться собой. В каком-то смысле и к лучшему. Иногда на нее находило, если чем-то обидели или она считала так и принималась бить поясные поклоны, сопровождая просьбами того отведать, этого хоть пригубить. Очень Вика раздражало такое поведение. Не в гостях, чай. Нарочно матушку злила, а придраться вроде и не к чему.

Питались сытно, хотя и не особо разнообразно. Праздничная еда от будничной отличалась мало. Сейчас на столе присутствовал хлеб, жареная рыба, картофель, гречневая каша с маслом. Приятный ужин после долгой дороги.

— Кофе! — сказал в пространство Янко и Василка тут же примчалась, принеся. Даже отвлеклась на минуту от самолюбования.

Границы самовольства она хорошо изучила и лишнего на людях себе не позволяла. Другое дело с глазу на глаз. Муж у нее с руки ел и выполнял любые просьбы, особенно озвученные в постели. Зато на людях скромно опущенные глазки и почтительное послушание. Но это хорошо для чужих. В семье давно знали, кто кем крутит и не зря матушка предупреждала.

— Хороший, — с удовольствием сказал Ивет, прихлебывая горячий напиток. Они могли позволить себе пить даже дважды в день, что говорило о неплохом достатке.

Их ферма обеспечивала практически всем. Даже соль получали на обмен. Прикупать приходилось в городе сахар (немного, хватало собственной пасеки даже для изготовления медовухи на угощение и продажу), керосин, зерна кофе, которые потом мололи и обжаривали и еще кое-что по мелочи из промышленных товаров. Те же брюки или рубаху могли зимой и сами соткать, но проще взять задешево. А вот шелковую ткань для платьев или ленты девушкам здесь не найти. Приходилось отправляться на ярмарку и отдавать там овец или еще какой не особо дорогой товар. В прошлый раз возили поросят и шкуры звериные. Самим не с руки кожи выделывать, на то профессионалы имеются. Замшу делают не чета низинникам.

— Ивет, завтра на озеро? — спросил скорее для порядка Янко. Брат был основной охотник и с детства сбегал в лес за дичью, лишь бы не сидеть дома или работать в поле. — Молодую нерпу возьмешь.

Откуда взялись в глубоководном озере неподалеку морские тюлени в два раза меньше положенного размера, никого не трогало. Мясо у них вкусное и даже из клана на то место подпускали с огромным разбором. Выбить зверя можно в два счета, поэтому отстреливали не свыше давно высчитанного количества.

— Не-а, — пробурчал тот, — я лучше огородом займусь.

Братья уставились на него в изумлении.

— Ты ли это?

— Заболел что ли? — спросили одновременно.

— Я в той декаде, — помявшись, ответил шепотом, оглядываясь на Василку, — возле кладбища проходил. Ну как обычно, когда за рыбой. И вдруг все звуки как отрезало, ветер исчез, птицы не поют, трава не шуршит. Жуть, — его передернуло непритворно. Оглядываюсь, — стоит у ограды женщина в длинном черном платье и кружевных туфлях. Ну не ходят в таком по нашим местам. Да и взяться ей неоткуда было. И бледная... Аж белая. Солнце вовсе ее не касалось, аж жилки сквозь кожу просвечивают. А сама такая, — он показал руками округлости. — Я уж рот открыл, поздороваться и поинтересоваться, откуда взялась, так пропала враз. Только была — моргнул и нет! И звуки все вернулись. Опять голоса птиц раздаются, трава шуршит. Я туда-сюда, пусто! На дороге Сосьва, — подразумевалась домашница, — попалась. Грю видела кого? Мотает головой — нет! А там деваться некуда, тропа одна. Ну я подумал...

Все знали о чем. В семье давно бытовала легенда, что увидеть женщину возле кладбища к чей-то смерти. Когда отец скончался сеструха тоже видела. Сложность в том, что не каждая смерть сопровождалась явлением. То ли просто не замечали, никто ж не торчит возле кладбища постоянно, то ли это все суеверие. Вроде в таком виде никого не хоронили, а Учитель по приметам назвать не мог, хотя всех помнить должен был. И живых, и мертвых.

— Ой чё будет! — вскричала искренне расстроенная Василка с азартом в глазах. К себе она появление призрака не прикладывала. А ведь никто никогда не в курсе чья смерть. Имен привидение не называет.

— И почему не рассказал прежде? — спросил Род, вмешиваясь. Он торчал на своем обычном месте на полочке рядом с лампадой и слышал, о чем говорят.

— Сам не знаю. Испугался, — с усилием выдавил из себя Ивет. Ему было стыдно. Он ничего не боялся и даже не подозревал о страхе перед кем-то. Не важно человек или хищный зверь. А столкнувшись с необъяснимым вдруг спасовал.

— Сроков мы не знаем, на кого глаз положила тоже. Чего волноваться, — удивился Янко. — Чего суждено, от того не убежать.

— Ересь, — с ехидством сказал Род. — Жрецы говорят созданное Богами доступно для человеческого разума. Для того людей и наделили свободой выбора. Зло происходит от неудачного выбора, а не от природы вещей. Потому принцип предопределенности — глупость. Каждый ответственен за свои проступки и будет судим за них на том свете.

Люди верили в существование души и возможности ее перемещения в новое тело. Оно могло быть человеческим или животным. Верховный небесный суд представляется большим чертогом, где наряду с богами имеют право находиться и родственники, также заступники и обвинители умершего. Они высказываются и слова ложаться на весы. Нельзя просто просить за кого-то, требуется высказаться о его добрых и злых делах. В зависимости от того, что перевесит и следует в кого вселится душа в новой жизни. Ну а если злодейства полностью, то душа распылится навечно. А в обратном случае, человек-праведник, останется у трона бога в качестве одного из лазов, второстепенных богов. Он сможет помогать людям уже на новой ступени. Только и тех, и других, всегда крайне мало. Парочка в столетие, не больше. Основное количество вновь и вновь возвращается на землю в новорожденных.

На этой почве Род частенько задумывался, есть ли у него душа. Хотелось верить — да. Утверждать наверное невозможно без практической поверки. А для этого надо сначала умереть.