Идти, кстати, оказалось совсем недалеко. Едва свернули за угол, как пчёл деловито ухватился за кончик мотка и с натужным жужжанием потащил его куда-то вверх. Ухоронившись в тени уцелевшей арки, в которой глаз так и дорисовывал то ли горгулью, то ли статую измождённого постами святого, Стэн задрав голову следил, как заранее завязанные на шершавой верёвке узлы плавно уплывали в темноту неба. А сам он аккуратно снимал и расправлял петли, чтоб ни за что не зацепилось, да и Вжику легче будет.

На короткий миг верёвка замерла, да и едва слышное басовитое жужжанье сверху прекратилось. Затем узелки из ладони парня ещё немного поплыли вверх, и всё окончательно затихло. Миг-другой парень старательно прислушивался и даже присматривался, затем по тающей в ночном небе тропочке мелькнула полосатая тень. То Вжик со сноровкой опытного лазутчика семенил по проложенному пути головёнкой вниз, бесшумно и ловко перебирая лапками, и лишь иногда взблёскивая в лунном свете прижатыми к спинке крылышками.

Стэн непритворно улыбнулся ему и сначала осторожно, а затем уже всем весом проверил надёжность предложенного пути.

"Нет, но каков молодчина!" — восхитился он, когда тонкая шерстяная верёвка ничуть не подумала проседать вниз или отвязываться от чего бы там ни было наверху. Опытному парню (а к таковым Стэн без ложной скромности относил и себя) хватаясь за узлы, теперь ничего не стоило взобраться наверх. Хех, мыслящие плоско, в двух измерениях на поверхности, всегда проигрывают умеющим рассуждать объёмно...

Закинув ногу (и частично свой вес) на каменный парапет, он несколько ударов сердца прислушивался к раскинувшемуся вокруг лунному безмолвию. Присматривался и даже принюхивался к тёмному провалу сбоку с уходящей в него верёвкой. И лишь скользнув бесшумной тенью чуть дальше, позволил себе самую малость расслабиться и даже неслышно выдохнуть.

А неплохо устроились жрецы! Стэн только сейчас размял горевшие пальцы, и проделавший повторный путь наверх гораздо комфортнее Вжик на его плече, из солидарности тоже разгладил и причесал свои усики. Отсюда, с укрытого в густой тени крохотного балкончика, отлично просматривалась почти половина города, а уж площадь с опустевшим ныне постаментом и вовсе виднелась как на ладони. Так и представлялось, как набирающийся сил перед работой сановный жрец рассматривал весело и беспечно бурлящую в ожидании проповеди толпу и размышлял — как бы сегодня половчее обуть этих простаков да раскрутить их делать пожертвования щедрее?

"Те же вампиры и есть, только духовные", — мысленно сплюнул парень и перевёл взгляд на тёмный проход внутрь. Похоже, балкончик выходил на галерею второго этажа, тянувшуюся вдоль стен. Однако верёвка оказалась закреплена вовсе не за каменные перила с великолепно сохранившейся резьбой — Вжик с присущим ему своеобразным юмором привязал её к грозно воздетой вверх руке здоровенной статуи какого-то божества внизу. Впрочем, узел на запястье выглядел чуть ли не детским, со специфически торчащим сбоку бантиком, да и как-то уж очень всё это напоминало сценку с какой-нибудь напыщенной картины. Дескать, рука божественная спасла Пустынного Лиса! У-у-у, трепещите все нафиг, блин.

Стэн прислушался к себе, но привкуса во рту дешёвого мыла всё ж не обнаружил. Ладно, будем надеяться что маленький конфуз этот так и останется неизвестным, а то позора потом не оберёшься, засмеют...

То не ветерок заблудший скользнул вдоль перил галереи, и даже не отблеск лунной тени перетёк бесшумно, чтоб тотчас и остаться забытым... Стэн хоть и осмотрел внимательно обстановку гланой залы храма, особое внимание уделяя тёмным углам и проходам, но вот главное "украшение" всё так же упрямо обходил взглядом.

Если на свете и существует нечто одновременно прекрасное и омерзительное, то вот эта исполинская статуя как раз ею и была. Самое что поганое, даже краем глаза различалась какая-то непонятная целесообразность, правильность казалось бы несуразного существа. Верхняя половина, от взметнувшейся гривы роскошных чёрных волос и указующей куда-то в вечность руки, вместе с изумительной красоты женскими плечами и хм, не будем присматриваться, женскими же прелестями, чуть ниже чем пониже тонкой талии вдруг переходила в отвратительное паучье тело. Словно присевшее на всех конечностях, то ли отдохнуть то ли как раз наоборот прыгнуть.

По привычке Стэн перечёл длинные, заканчивающиеся внушительными когтями суставчатые лапы — ну да, так и есть, восемь. Иллюзорности статуе добавлял красивый фиолетовый отблеск паучьего панциря, и если б он был из металла, то это вполне мог бы оказаться и легендарный мифрил, о котором шептались и втайне вожделели кузнецы. Впрочем, от мысли поковырять это копьём или кинжалом парень всё же отказался. Кто её знает, уж слишком живой казалась эта великолепно сделанная неведомыми мастерами статуя, лучше воздержаться.

Как выяснилось очень быстро, главный зал храма оказался не то чтобы пуст, но судя по всему безопасен. Белоснежная каменюка алтаря (если б на самом деле существовали глыбы мрамора такого размера, то это вполне мог бы оказаться и он) за которой неподвижно стояла укрытая тенью исполинская статуя богини-паучихи, вдоль стен колонны и низкие, длинные каменные же скамьи, но попроще.

Но самое главное, два сокрытых в углах высоких прохода вели в задние помещения храма... и вот тут-то Стэн воочию убедился в справедливости присказки "ноги приросли к полу". Равно как и "зашевелились волосы".

Потому что в просторных и гулких храмовых загашниках оказалось собрано всё то, что он несколько часов безуспешно разыскивал по городу. Какая-то неведомая сила собрала сюда несметные сокровища, или же перед уходом жители с прилежанием муравьёв сами снесли сюда всё ценное из своих закромов.

— Да уж, присказки о богатствах храмовников, оказывается, вовсе не преувеличение, тут как бы не наоборот, — Стэн поднял повыше свою искорку из свитка с одноразовым магическим светлячком. И не приближаясь благоразумно пока что ни на шаг, старательно присмотрелся.

Вовсе нет, не показалось — блистающие груды сокровищ перед ним не являлись свалкой драгоценных побрякушек, всё было старательно и безусловно по некоему плану рассортировано. Тэ-экс, ага, женские слева, мужские справа, нейтральное посередине. Что побольше и поблестяще — ближе, а более практичные, скажем так, экземпляры располагались подальше. Уж Стэн долго и старательно приучал себя не просто смотреть, а видеть. Замечать в обозреваемом некую систему, её особенности а также неправильности...

— Хм, а стало быть, приличное оружие тут сыщется справа и дальше, вон в той зале, — пробормотал он и улыбнулся зрелищу Вжика, который суетился на здровенной, в половину роста парня расписной вазе, с верхом насыпанной драгоценными камнями, и зачарованно перебирал их в лапках. — Не вздумай грызть эту гадость, только зубы сломаешь. А впрочем...

Из груды женских украшений он споро выбрал массивное колье с тёмно-медовыми подвесками. А из валяющихся россыпью как простой мусор золотых монет выудил кругляшок с профилем весьма грозного мужа в короне.

— Вот, попробуй янтарь. Он помягче, да и тебе подходит по цвету. А золото... во времена Кронгара на монеты шёл самый чистый металл, уж тот монарх не просто так заработал себе прозвище Ужасного.

Стоит признать, пчёл по достоинству оценил хороший совет и вкусное угощение, и судя по раздавшемуся сзади хрусту, с аппетитом отдал ему должное. Хм, интересно ж он потом будет выглядеть. Что мы едим, из того и состоим? Стэн в дальней комнате с заметно более низкими потолками задумчиво рассматривал груду валявшегося перед ним оружия всех видов, стилей и отделок. Похоже, здесь всякие образчики колюще-режущего и дробящего действия складывали без разбора. То ли спешили очень, то ли присматривавший за этой комнатой распорядитель работ не очень-то в оружии разбирался и сваливал всё подряд. Ногой небрежно поворошив кучу богато украшенных золотом, камушками и всякими драгоценными финтифлюшками клинков, он поморщился.

Нет, если продавать подобное, денег тут выйдет побольше, нежели человек разумный способен потратить за всю свою жизнь. Можно, конечно, вот это и особенно вон то повесить на стену. На ковре или над камином неплохо бы смотрелось, пожалуй. Однако вызывать у соседушек жгучую зависть людскую и заодно привлекать всех воров на тысячи лиг в округе Стэн счёл ненужным. А собственным замком с подземной кладовой и хорошей такой дружиной наверху он до сих пор как-то не обзавёлся. Не по чину простому следопыту и вчерашнему полковому диверсанту подобные излишества.

А вот это уже кое-что интересное! Нагнувшись, Стэн извлёк из-под груды драгоценного хлама небольшую изящную шпагу. С чуть старинной по нынешним меркам витой гардой, простой удобной рукоятью тёмной кожи, да и ножны украшены всего лишь тёмным растительным узором, а не всякой пошлостью. Клинок, правда оказался выкован из неизвестного металла розоватого цвета, но зато даже сейчас острый.

На пробу он крутанул шпагу в руке, сделал простейший перевод с воображаемым мечом противника. А совсем недурно, недурно. Шпага хорошо сбалансирована, да и весом подобный клинок куда легче других. Но главное, никаких тяжеленных золотых накладок или аляповатых рубинов с брюликами — сплошное тебе изящество рационального. Лишь мерцает в основании гарды одинокий то ли сапфир то ли аметист, в общем синий камушек. Походу, некой магией зачаровано. Короче говоря, оружие воина а не царедворца? Ещё немного Стэн позволил себе поуговаривать самого себя же, и в конце концов он прицепил надёжную тяжесть на давненько уже пустовавшие петли пояса.

Спотыкаясь и оскальзываясь на лязгавшей и брызгавшей радужными искрами груде оружия под ногами, он кое-как выбрался в предыдущий зал. Здесь оказалось по-прежнему тихо, лишь сновал над горами золота крохотный дракон по имени Вжик. Похоже, пчёл, который после янтарно-золотой диеты и сам стал похож на приличных размеров ожившую брошку, задался целью потрогать лапками и обследовать все монеты и все украшения — но таковое ему здесь оказывалось явно не под силу. По крайней мере, в приемлемые сроки.

— Надеюсь, тебя не одолеет золотая лихорадка? — пробормотал Стэн и задумчиво качнул свой тощий кошель. — Впрочем ладно, уговорил!

Под ироничным взглядом малыша он определил себе в добычу щепоть золотых монет и пригоршню серебра. Хватит, пожалуй, и это при том условии, что отсюда вообще стоит что-то брать... хорошее оружие раздобыл, спутника накормил и себе на хлеб с маслом взял, а вот ни малейшей в себе жажды захапать всё или даже остаться тут единоличным владельцем всех несметных богатств, он что-то не ощутил.

— Уж слишком всё это как-то печально, — голос его ничуть не утонул в полутьме главного храмового зала — напротив, отразившись от утопающих в темноте сводов, вернулся вниз с утроенной силой.

Подняв повыше свой так неуместный здесь и сейчас светильник, он ещё раз окинул взором статую легендарной полубогини. Если вспомнить "Бестиарий древних тварей злокозненных", который он как-то подобрал в уже горевшем монастыре взятых на меч соседушек-святош, где-то в середине что-то подобное попадалось. Ах ну да, очень похоже на Мирракш, и что-то там ещё было насчёт её выдающейся соображаловки... подумав чуть, Стэн ненадолго вернулся в зал с сокровищами.

Забираться на галерею всё равно пришлось бы, дабы отвязать верёвку. А взамен парень с ухмылкой надел на изящное даже в таких размерах женское запястье наборный пояс из вычурных золотых пластинок с резьбой, который в незапамятные эпохи наверняка украшал собой объёмистое чрево какого-нибудь светского вертопраха. Зато на этой руке украшение смотрелось как раз впору и, что немаловажно, куда естественнее.

И всё же, и всё же. Стэн последний раз посмотрел в прекрасное и безмятежное лицо, поморщился на столь мерзкую нижнюю половину, а затем обнажил шпагу и в сомнении взвесил её в руке. Но как оказалось, неведомый розовый металл неплохо справляется с мифриловой бронёй — он до тех пор работал извращённым дровосеком, пока на каменные плиты храма не обрушились с металлическим лязгом шесть здоровенных, отвратительных паучьих лап. Утерев с лица честный трудовой пот, он чуть выждал пока немного уймётся зашедшееся от непосильной работы сердце.

— Упоминалось в бестиарии, помнится, что у Мирракш имелось и вполне человеческое воплощение. Так что две лапки я вам, сьера богиня, оставил...

Удивительно, однако во взгляде Вжика отчётливо сквозило одобрение. Похоже, у пчелиного племени с восьмилапыми тоже имелись свои счета. Или конкретно с этой тётенькой разборки были? Но вернувшись на плечо парня, он ничего такого жужжать не стал, а лишь вертел с любопытством головёнкой по сторонам, пока Стэн миновал притвор, где за боковыми каменными столами похоже торговали в своё время всякой церковной лабудой, и выбрался на крыльцо.

— Теперь знай, Вжик, что ловушки ставят на тех кто входит, а не выходит, — поучительно изрёк парень и усталой но довольной походкой победителя спустился на залитую лунным светом площадь...

И отчего он ничуть не удивился, когда удалившись примерно на лигу от города услышал за спиной странный шелестящий гул? Отсюда, с безопасного расстояния, вновь укрывающее и закрывающее собой город марево древней магии казалось всего лишь любопытным природным феноменом. Пара минут, пока осела поднятая катаклизмом пыль, и под безжалостным лунным сиянием обнаружилось лишь унылое каменистое плато из песка, мелкого щебня и редких валунов.

— Вот и всё. Нам показали заманушку, убедились что на слюнтявку мы всё же не клюнули, ну и спрятали её до следующей оказии, — мрачно изрёк он.

Живая драгоценная брошка, по прихоти ювелиров сделанная из янтаря, золота и лунного света в форме большой пчелы, потешно заломила лапки, словно вспоминая о погребённых под песками сокровищах.

— Ну нет, малыш. Нам удалось чуток прибарахлиться, при этом унести оттуда ноги... да-да, и крылья тоже, причём в комплекте с головой. Ну и о чём тут сожалеть?

Вжик в сомнении пошевелил усиками, даже снялся с места и с еле слышным басовитым гудением перелетел на левое плечо и только там, покрутившись и словно примяв что-то невидимое, изволил считать это своим местом. Хм, есть в нём что-то от кошки, такой же независимый и в то же время дружелюбный характер...

До утра оставалось совсем ничего, когда усталый донельзя Стэн наконец-то забрался в свою пещеру. Ещё хватило остатков сил хорошенько вытряхнуть и выбить от пыли куртку снаружи, с хрустом распечатать малый волшебный свиток и наполнить из забившей струи обе фляги. Прикопать возле самой решётки гномов шпагу — он только сейчас всё же сообразил, что на боку простого следопыта даже такое "скромное" оружие смотрится как золотой ошейничек на бродячей кошке из подворотни... И даже подвиг в виде чего-то съеденного оказался преодолён.

Однако улёгшись не без блаженного стона на привычное ложе, он вдруг ощутил, что сон почему-то не спешит принять одинокого Лиса в свои манящие и сладкие объятья. Ноющее от усталости тело растеклось по шкурам, понемногу расслабляясь после безумного напряжения, а вот столь желанное забытьё по-прежнему ускользало.