Эгнор. Книга 1. Руины.

Вдруг послышался странный далекий звук, похожий на фырканье. Я замер и неожиданно надо мной появляется человек. Тот самый егерь из сна с аккуратно подстриженной черной бородкой, загорелым лицом и голубыми глазами. Одет не в форму, а в длинную кожаную куртку желто-зеленого цвета с откинутым капюшоном. На голове зеленая шляпа похожая, на тирольскую без перьев, кожаные штаны и сапоги, тоже зеленые. Широкий кожаный ремень, с большим кинжалом в ножнах и с непонятными холщевыми и кожаными сумками. За спиной на перекинутом через плечо и голову ремне, болталось какое-то оружие. Явно не карабин.

Человек внимательно осмотрел меня, вскинул брови и что-то сказал на непонятном языке, явно удивленно. Я замотал головой, показал пальцем себе на рот и прохрипел: "Пить". Он опять внимательно посмотрел на мое лицо и вытащил из поясной сумки медную фляжку. Поднес ко рту и начал вливать мелкой струйкой холодную и такую вкусную воду. Жадно вцепившись во флягу руками, я глотал, захлебывался и снова глотал, пока незнакомец не забрал фляжку обратно, пробормотав что-то типа "пока хватит, мол, больше нельзя". Я закрыл глаза и с наслаждением чувствовал, как влага всасывается в иссохшее тело. Егерь куда-то пропал. Раздался звук ломаемых деревьев и скоро он опять появился со сделанными из веток волокушами. Аккуратно подхватил за плечо и таз, перекатил меня прямо на них и поволок.

Как мало человеку надо для счастья! Лежа на животе, я тихо радовался изменению положения тела, уткнувшись щекой в свежие листья. Егерь тихо свистнул и привязал волокуши к подбежавшей лошади. Погладив её по шее, повел за уздечку. Сколько мы шли, не заметил — несколько раз терял сознание и приходил в себя от ударов по лицу разными корягами, и, наконец, вырубился окончательно.

Пришел в себя в деревянном доме, лежащим на твердом тюфяке, голым, забинтованным чистым полотном и укрытым одеялом. В небольшое окно лился свет. Рядом с моим топчаном стояла грубая табуретка, а на ней чашка с отваром. Потянулся к ней руками и обмер, какой же я худой! Только кожа да кости. Вот теперь точно — бухенвальдский крепыш. Еле-еле повернулся на бок и поднял чашку, попил, обливаясь. Вкус — омерзительный. Откинулся на подушку. Боли почти не было, дышалось хорошо, и я снова чувствовал все свое тело. Пошевелил ногами — получилось. Но слабость была ужасной! После такой небольшой нагрузки, одышка. Голова кружится. Ни о чем не хочется думать. Я и не думал, пока не уснул.

Проснулся от чужого взгляда и сразу учуял аромат горячей еды. Рядом на табуретке сидела миловидная, средних лет женщина в светлом платье с вышитыми узорами. Длинные темные волосы заплетены в две толстые косы. Увидев, что я проснулся, улыбнулась и начала быстро говорить.

— Не понимаю, — сказал я и развел руками.

Она замолчала. Потом, будто внезапно вспомнив, вскочила, взяла со стола ароматно парящую чашку и протянула мне, что-то говоря при этом. Я приподнялся на локтях. Она сказала "Ой", поставила чашку обратно, приподняла меня за плечи и подбила подушку. Снова подала чашку. Это оказался теплый мясной бульон с фаршем. Я медленно его выпил. Вкуснотища! Потом пришлось выпить тот противный настой и меня быстро сморило в сон. Так продолжалось много дней. Ну, и еще она подставляла местный аналог утки и убирала из-под меня. Тогда я жутко краснел, а она укоризненно качала головой. Постепенно силы прибывали, но попытки вставать хозяйка пресекала. Кормила уже не только бульоном, но и кусками вареного мяса или рыбы с хлебом.

Повязка была снята, на груди оставался только розовый шрам и на спине, судя по выражению лица егеря, тоже было не плохо. Только проклятая слабость! Да и вес набирался очень медленно.

После нескольких неудачных попыток, наконец-то удалось войти в транс. Стихии по прежнему легко отзывались на мои команды, но конкретного результата от этого я не замечал, за исключением "жизни". После обращения к ней силы стали прибывать гораздо быстрее, поэтому захотел направить к ней небольшую постоянную подпитку по типу "ключа" с обратной связью: большой расход — включение, маленький — выключение. "Как я все продумал!", аж самому понравилось, но вдруг — облом! Попытался еще несколько раз, результат тот же. Ничего не понимаю, почему? Как портал сделать, так запросто, а тут... казалось бы, фигня... ну, "золотая рыбка"! Настроение, как обычно в этом состоянии, было замечательным, поэтому долго не заморачивался. Ладно, потом разберусь. Кстати, запасы маны уменьшились почти на половину, я понятия не имел много это или мало и снова заполнил хранилище, хоть эта способность не пропала. Стихия разума откликалась вяло, видимо, она сильно завязана на ноосферу конкретного мира или просто в шоке, но чего-то похожего я и ожидал, а жаль: хотелось бы узнать побольше и поконкретней, куда же я попал. Грызли большие сомнения, что те "люди из будущего" приходили отсюда. Еще было очень любопытно, почему со мной не занимаются языком, мы даже не познакомились толком! Когда я пытался познакомиться с хозяйкой и называл ей свое имя "Игорь", показывая на себя, она смеялась, махала рукой, кивала и отходила. Хозяин, он, кстати, жил где-то отдельно и появлялся раз в два — три дня, тоже не стремился общаться, объясняя мне знаками "потом".

После установления легкой связи со стихией жизни, сонное или успокоительное средство, которым являлся тот противный отвар, стало слабо на меня действовать, и я проснулся, когда никого не было дома. Сразу попытался встать. С первой попытки ничего не вышло — закружилась голова, потемнело в глазах, и я чуть не потерял сознание. Начал тренироваться постепенно. Сначала садился, потом опускал ноги и ждал когда пройдет головокружение, потом поднимался на секунду и падал — ноги не держали. Но я не расстраивался, был доволен и этим. Постепенно начал делать несколько шагов. Был застигнут моей "заботливой", но ничего, поворчала, махнула рукой и принесла мою постиранную и заштопанную одежду, в дальнейшем стал заниматься уже одетым. Прогресс был хорошим, силы прибывали.

Прошел примерно месяц нахождения в этом мире, когда мой спаситель принес кристалл, на вид из мрамора, в виде пирамиды высотой примерно пять сантиметров и знаками передал, что сейчас будем учить язык. Посадил меня на тюфяк, положил в мою правую ладонь кристалл и накрыл его сверху своей правой рукой, как бы здороваясь, и кое-как объяснил, что размыкать руки нельзя. Потом велел закрыть глаза. Примерно через минуту почувствовал слабое тепло от кристалла, которое постепенно поднимаясь, достигло головы. Тут перед внутренним взором возникло яркое объемное кружево фиолетового цвета. Оно казалось сплетенным из неровных кружочков — крючочков, что-то сильно мне напоминающих, но разобраться не успел: плетение словно взорвалось и многочисленные фиолетовые вихри разлетелись по голове. Хлынули звуки и образы, буквально затопив все сознание. Они прибавлялись и прибавлялись, я не различал ничего конкретного, просто мешанина из слов, понятий, букв, звуков, образов, которые сами куда-то рассасывались, оседая в глубинные структуры разума. Скоро это закончилось, а Рон все не отпускал руку.

Рон! Я знаю, что он служит егерем у графа Вальда нор'Флока, живет в охотничьем домике графа в этом лесу, а это дом знахарки Агны Римпис, бездетной вдовы и его любовницы. Сам он служит только два года, а до этого был "охотником" в руинах. Вот, собственно и все, что я узнал. Что за "руины" осталось непонятным. Нет, понятно, что развалины, но это еще и конкретное что-то. Не знаю, специально Рон передал мне эти сведения или они случайно проскользнули.

Уже несколько минут я сидел и ждал, когда, наконец, Рон откроет глаза и отпустит мою руку. Я успел посмотреть на его ауру, она оказалась достаточно большой и насыщенной, гораздо больше и насыщенней ауры Агны и была странного слабо-апельсинового оттенка. Понаблюдал, как кружится вокруг наших сцепленных рук какое-то оранжевое плетение, успел порадоваться, что впервые воочию вижу настоящее заклинание, и надоело ждать.

— Кхм, — я кашлянул, привлекая внимание.

— А? Что? Ты уже? — очнувшись, удивленно произнес он, открыв глаза, — И давно?

— Нет, только что в голове все уложилось, — медленно произнес я, язык привыкал к новым звукам. Соврал автоматически, в ответ не удивление.

— Точно? Ты хорошо меня понимаешь? Лингвор четверть часа обычно работает.

— Точно. Я хорошо тебя понимаю. Но ничего не понимаю: где я, кто ты и вообще...

— Ну что ж... давай познакомимся. Я Рон ор'Галар — егерь графа Вальда.

— Игорь Кравцов. Не местный. Причем совсем. Я из другого мира, что ли? У нас всего этого нет, — я кивнул на кристалл, "да и вообще не средневековье и магии нет... или не было... или была? Тьфу ты, совсем запутался".

— Иг'ор Кр'авц?

— Можно Егор, так лучше, — сам понял, что по-иверски (название языка) мое имя звучит примерно как "чужак безземельный, выгнанный с родины, изгой". Такое вот понятие, а ведь точно! Еще один плюсик к версии про вмешательство неизвестного мне пока фактора в мою судьбу. — И спасибо, что ты меня спас.

— Егор, — он облегченно улыбнулся, — так гораздо лучше. Да не за что! Агна говорит, что ты сам выздоровел. С такими ранами не живут. Если только маг жизни рядом окажется, да и то вовремя. И не так быстро заживает.

Замолчав, он пристально, прищурившись, посмотрел на меня. Долго. Мне даже неудобно стало, и я отодвинулся. Инстинктивно.

— А то, что спас тебя... — продолжил он — накануне, как тебя найти, почувствовал я выброс силы. Откуда — непонятно. Я не классический маг, можно сказать самоучка, охотники многие такие, да и инструментов нужных, чтоб наблюдать не имею. Потом объясню, кто такие охотники, — заметил, что хочу перебить, — так вот, выброс и выброс, сильный конечно, почти буря — может артефакт мощный в неумелых руках взорвался, может маг какой балуется мне без разницы, если не на моей земле. А вечером гонец от графа, объясняет: графский маг засек сильное магическое возмущение в направлении на юго-восток от замка и примерно в километрах* пятидесяти — сотни, это как раз мои леса в эту зону попадают, и приказ графа — выдвинуться с утра в направлении Веселой рощи, встретить поисковую группу и быть у них за проводника. Будут, мол, чернокнижника или дурака ловить. — Рон сделал паузу.

— И что-то дернуло меня еще затемно выехать. Места у нас в целом спокойные, дорогу знаю хорошо и вот часа через два, почти сразу после рассвета на тебя и наткнулся. Удивился очень. И одежда необычная и рана странная, смертельная, а ты живой. Аура, вроде обычная — не маг, но точно не скажешь: уж больно в плохом ты был состоянии. Можно было сдавать тебя графу, но... понимаешь, я знаю, что Вальд помешан на религии и во всем слушает своего епископа, Парсена, а тот просто фанатик! Тебя бы пытали и сожгли, — я удивленно поднял брови, — либо как чернокнижника, либо как шпиона. Он бы нашел за что. И я этого не люблю, был, понимаешь горький опыт. А черноты, что тогда, что сейчас в тебе нет. — Рон печально усмехнулся, — Вот, и привез тебя к Агне: даст Бог — выживешь, нет — значит не судьба. Да и любопытно мне стало — кто же ты такой? Об этом доме мало кто знает и графские ищейки вряд ли сюда явятся, ну а сам поехал на встречу с поисковиками. Три дня по своей земле я их водил. Не нашли, к сожаленью, — он развел руками и подмигнул мне, — потом они отправились искать дальше, а я к себе. Упорно искали и "помощник спасителя" с ними был. Вот так.

Рон замолчал. Я переваривал сказанное. С ума сойти! Феодалы, церковники, чернокнижники, маги. Будто окунулся в фантастический, исторический фильм типа Мерлина. И это реальность? И меня запросто могут убить? Подозрения, конечно, были, но все-таки подсознательно надеялся, что Агна и Рон просто живут в заповеднике, а там, в "большом мире" — цивилизация. И все разбивается...

Я откинулся на подушку. Как обидно! Читая "Три мушкетера" в детстве, конечно, переживал и представлял себя в том времени, романтика! Но, то детство, а став взрослым превратился в прагматика. Учеба в политехе, работа — не до благородных мечтаний. Даже женился хоть и по любви, но вроде как больше по необходимости. Никогда во взрослом возрасте не представлял себя со шпагой в руке, да и некогда было — жил "как все" и меня это устраивало. Как могли старые записи о магии так завлечь? Да ни в жизнь бы я, даже прочитав их внимательно, не стал бы воплощать все в реальности! Тьфу ты, так можно во всех своих поступках начать сомневаться.

— А теперь ты рассказывай, и желательно правду, — услышал я голос Рона. Я сел, подумал и начал рассказывать. О своем мире — все, что вспоминалось. Про инициацию. Про энергию умолчал. В портал провалился случайно, что недалеко от истины. Несколько раз пришлось смачивать горло медовым сбитнем. Забыл уже, когда в последний раз говорил так долго.

Рон слушал внимательно, не перебивая.

— Говоришь один прошел инициацию? — с сомнением, после паузы произнес он.

Я кивнул. Говорить больше не было сил. Рон покачал головой.

— А что за стихия Разума? Какие руны писал в круге? Как выглядели знаки стихий? Зачем подкрашивал их, если они и так имеют свой цвет? Как умудрился инициироваться одновременно всеми стихиями?

На все эти вопросы я пожимал плечами. Потом выдавил:

— У нас магии нет, я ничего про неё не знаю, — и удивился. Рона совсем не интересовали машины, самолеты, компьютеры.

— Знаешь, если бы ты передо мной не сидел, я не поверил бы ни одному слову. И мой тебе совет — больше никому про себя не рассказывай. Потом легенду тебе придумаем.

— По крайней мере, Жизнью ты точно инициирован, — после паузы добавил он, — но по ауре этого не скажешь — она как у самого обычного человека, это еще одна причина тебя скрывать, — Рон поднял вверх палец, — если не сожгут, то запрут и будут изучать. Маги у нас любопытные, — и невесело усмехнулся.

— Значит так. Пока поживешь здесь, наберешься сил. Агна расскажет подробней о нашем мире. Она знахарка и моя подруга. Прошу не обижать, — посерьезнел он, — здесь надежно, но если что, спрячет. А мне пора. Кстати, каким оружием тебя чуть не убили?

Я взял с сундука кобуру, вытащил из неё запасной магазин, выщелкнул патрон и показал Рону.

— Вот этой пулей. Она вылетает с большой скоростью, когда порох внутри патрона сгорает. Самого оружия нет, его вытащили из этой кобуры и из него же в меня и стреляли. Как видишь, сила огромная — насквозь меня прошила.

Не знаю, что Рон понял из этой смеси "французского с нижегородским", но уважительно взял патрон в руку, повертел и вернул назад.

— Скажи Агне, пусть спрячет все это. Я приеду послезавтра. До встречи. Служба все-таки, — с сожаленьем вздохнул он, — Да, из дома не выходи пока, хорошо?

— До свиданья, Рон. Понял, не выйду, — и сморщился. Надоело заключенье.

Когда раздалось удаляющееся цоканье копыт, я сидел на своей шконке. "Мда... попал, так попал. А если он захочет меня сдать? Ну, нет! Так думать нельзя! Верить надо людям, верить. Несмотря ни на что" — это вспомнился Сан Саныч. С такими успокаивающими мыслями начал тренироваться.