Князь Холод-2

Как и всегда в таких случаях, последние часы до назначенного времени тянулись безумно медленно. Дополнительной помощи инженерный батальон не запросил, значит, у Шепеля все шло по плану.

— Всё, Михаил Васильевич, есть уровень! — со стороны реки из снегопада появился радостно-возбужденный Лукьянов. — Полтора метра, можно начинать!

Почти двое суток прошло с того момента, как Шепеля озадачили запрудой, и вот, пожалуйста — результат достигнут. Вчерашней ночью батальон Дегтярева переправили на ту сторону Дьявольского ущелья в нескольких километрах выше Злина, и сейчас его бойцы уже готовятся атаковать северную стену крепости. Подобраться туда со стороны скал нелегко, тем более зимней ночью, но зато там никто не ждет нападения.

А второй штурмовой батальон сейчас спустится на плотах по поднявшейся реке прямо к соединяющему две надвратных башни мосту. Мост защищен трехметровыми стенами, но они призваны обеспечить безопасное передвижение защитников между крепостью и вынесенной на эту сторону ущелья башней, и не рассчитаны на прямой штурм со стороны реки. А сегодня своенравная Диволица подвезет атакующих прямо к подножию стены моста, и я сильно сомневаюсь, что у силирийцев найдутся силы отразить в этом месте неожиданный натиск сотен подготовленных бойцов.

— Давай первый сигнал! — я дал согласие на начало штурма.

Игнат умчался обратно к реке, а Иванников распорядился зажечь сигнальный костер. Несмотря на снегопад, наблюдатели Дегтярева увидят сигнал, а вот от взоров защитников Злина его укрывает скала. Как только дегтяревцы окажутся на стене, на той стороне ущелья зажжется ответный сигнал. Он и послужит отправной точкой для штурмовиков Седова, уровень реки к тому времени должен еще подняться, так что влезть с плотов на мост для подготовленных бойцов не составит никакого труда. Лишь бы дамба шепелевская выдержала. Интересно, силирийцы уже обратили внимание на реку или их интересуют исключительно подходные пути к отводной стрельне? Вон как старательно каждый день их водой поливают — надеются, что у наших солдат не получится добраться до ворот по свеженькому льду. Ну-ну.

Рядом со мной нетерпеливо переминался с ноги на ногу князь Григорянский. Ему страсть как хотелось опробовать в деле новые орудия, но всё, что я мог ему обещать сегодня, так это выстрел прямой наводкой по воротам в том случае, если штурмовикам не удастся их открыть. Очень надеюсь, что до этого не дойдет и наша артиллерия скажет свое веское слово в последующих сражениях.

Томительно тянулись минуты ожидания, снегопад усилился, грозя завалить и так труднопроходимые горные дороги. Кроме того, ухудшалась видимость, и я стал всерьез опасаться за нашу костровую сигнальную систему. Бинокль из первой опытной партии, только что поступившей в войска, мало чем мог мне помочь — от мельтешения мириад снежинок быстро уставали глаза. Эх, нам бы рации сюда! Да что рации, я согласен и на обычный телефон — пусть и пришлось бы километры проводов туда-сюда таскать. Нужно будет хорошенько поискать в местных научных кругах людей с перспективой развития этого направления — может, удастся форсировать события. Где только время на всё это брать? У нас ведь постоянный аврал — то война, то подготовка к войне. Сейчас вообще не пойми что — спасательная операция с военным уклоном.

Наконец поступил сигнал с того берега. Слава богу! Значит всё идет по плану. Пора.

— Начинаем!

Тотчас один посыльный умчался к Седову, а второй отправился к Шепелю. К тому времени, когда он доберется до командира инженерного батальона, все седовцы давно будут в крепости и необходимость в удержании запруды отпадет.

Мы переместились вниз по течению, расположившись прямо напротив подхода к воротам Злина. И снова ожидание, тщетные попытки рассмотреть что-либо за пеленой снегопада, уловить какие-нибудь звуки, по которым можно оценить происходящее за стенами крепости.

Ничего мы не увидели и не услышали. Около половины четвертого утра от выдвинутых вперед дозорных пришла весть об открытии ворот Западной башни злинского барбакана. Тут же к подъему потащили заготовленные мешки с песком и через десять минут в пограничную крепость по обильно посыпанному песком склону вошли два батальона первого Белогорского пехотного полка. Спустя четверть часа после них пришел черед легкой кавалерии — эскадрон клинцовских гусар отправился прямиком на силирийскую территорию в целях разведки местности и перехвата возможных беглецов.

Всё это время Григорянский рвался в бой, а я с неизменной твердостью удерживал князя на месте. Во-первых, генералам действительно не место в первых рядах сражающихся, а во-вторых, науськанные Натальей Лукьянов и Иванников готовы были стоять насмерть, лишь бы не позволить мне лезть в пекло, ну а я уже, за компанию, не позволял геройствовать князю Василию. Такова была моя маленькая примитивная месть.

Но, наконец, настал и наш черед. Вслед за третьим батальоном белогорцев мы с Григорянским, в сопровождении небольшой свиты, вошли в уже практически взятый Злин.

Сквозной центральный проход через крепость, имевший в ширину порядка шести метров, был с обеих сторон огорожен стенами трехметровой высоты. Для удобства перемещения защитников Злина через этот каменный коридор были перекинуты две открытые деревянные галереи. Примерно посередине в каждой из стен имелись в данный момент настежь распахнутые дубовые ворота. Пришедшие с нами белогорцы равномерно втянулись на обе стороны внутреннего двора крепости и на какое-то время мы остались одни посреди пограничного перехода.

Задрав голову кверху, я обвел взглядом нависшие над нами стены и башни Злина. Отовсюду слышались крики, звуки выстрелов, откуда-то доносился звон шпаг, тут и там мелькали факелы. И со всех сторон на нас пялились темные провалы бойниц: бойницы в стенах, бойницы в башнях, бойницы в воротах, бойницы даже в невысоком дощатом ограждении галерей. Не будь защитники крепости сейчас очень сильно заняты, вся наша штабная делегация оказалась бы под убийственным перекрестным огнем из десятков точек. Я нервно передернул плечами. Надо бы уйти отсюда. Или в одну из башен подняться, или пересечь двор и выйти на ту сторону, в долину. Не ровен час, найдется какой-нибудь свободный стрелок, вот глупо получится! Стоило мне лишь подумать об этом, и беда не заставила себя ждать. Правда, пришла она совсем с другой стороны, откуда уж точно не ждали.

Уж не знаю, каким образом тысяча с лишним таридийцев разминулась в коридорах и переходах злинской крепости с двумя десятками обороняющихся, но это случилось. Силирийцы вывалились на улицу из дверей надвратной башни, тем самым отрезав нас от оставшихся на том берегу Диволицы наших частей. Все же задействованные в штурме таридийские части были либо в крепости, либо за ней на силирийской территории и тоже не могли нам помочь.

— Вот так-так! — выразил общее мнение Игнат, взводя курок пистолета.

Осознав после секундного замешательства, какая удача выпала на их долю, подданные безвременно ушедшего великого князя Богдана бросились на нас.

Иванников полез было вперед, да я вовремя ухватил его за ворот кафтана:

— Сашка, куда?

С обеих сторон грохнули пистолетные выстрелы. Незримая сила ударила меня в левое плечо, развернула, бросила на покрытые снегом камни пограничного перехода. Пуля! Еще находясь в лежачем положении, я несколько раз сжал и разжал пальцы левой руки — работает, перелома нет. Хотя плечо и онемело от сильного удара. Вокруг меня топали, толкались, кричали, ругались члены моей свиты и так нежданно свалившиеся на наши головы силирийцы. И повсюду звенела сталь. Ах, черт, их же вдвое больше! Чего же я жду? Нужно помогать своим!

С трудом заставив левую руку потянуть завязки плаща, я поднялся на ноги. Правая рука сжимала рукоять шпаги, и хоть убей, я не мог сказать, когда успел извлечь ее из ножен. Да и какая разница! В следующий миг мне стало не до размышлений — вражеский солдат в зеленом мундире попытался заколоть меня штыком.

Тут уж раненая рука сработала как нужно — резкий вброс адреналина заставил меня забыть о боли — развернутый плащ увел штык влево, сам я при этом сместился вправо и сразу ударил потерявшего мгновения на высвобождение оружия противника шпагой. Силириец упал без каких-либо шансов снова подняться. Тут же сбоку, из самой свалки, налетел другой зеленомундирник, толкнул меня плечом, заставив попятиться, замахнулся прикладом фузеи, целя в лицо. Изогнувшись всем телом, я сумел уйти с линии атаки и, поймав противника на встречном движении, угостил смачным ударом в голову эфесом шпаги. Тот рухнул наземь, но отслеживать его дальнейшую судьбу мне было некогда — два силирийских офицера прижали к стене моего секретаря Сашку Иванникова.

Два быстрых шага в их сторону и выпад — укол пришелся в спину, но тут вам не дуэль, не до соблюдения правил. Сашка остается против одного противника, а я быстро разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы сойтись лицом к лицу со следующим охотником за моей головой.

Это оказался и вовсе интересный экземпляр: бордовая треуголка, вся расшитая золотыми галунами, бордовый кафтан с меховым воротником, белый офицерский шарф и белые же перчатки и ботфорты. Пижонство в лучших придворных традициях! Неужели сам командир гарнизона подполковник Шмицер? Точно, Григорянский насмехался над его блестящим нарядом.

— Убирайся в ад! Убирайся в ад! Убирайся в ад! — последовали три подряд брошенные с ненавистью в меня фразы, сопровождаемые тремя подряд атаками, заставившими меня защищаться с отходом назад. После этого силирийский франт допустил ошибку, попытавшись настичь меня в глубоком выпаде. Я отскочил назад, благо, места для маневра хватило, и сразу атаковал тяжеловато возвращавшегося из выпада противника. Туше! Острие клинка вонзилось офицеру в левую ключицу, вызвав новый поток брани, теперь уже на силирийском языке.

Не дослушав, я атаковал подполковника в голову. Шмицер парировал, но уже в следующей атаке пропустил укол в правое плечо. От бесславного поражения, а может, и смерти, силирийского командира спасло появление на поле боя таридийских солдат. Из надвратной башни высыпало несколько десятков штурмовиков в белых маскхалатах, что моментально изменило баланс сил в нашу пользу, и оставшиеся к этому моменту в живых силирийцы сложили оружие.

— Я же говорил, что Князь Холод придет за тобой! — насмешливо сказал Шмицеру Григорянский.

— Ты дьявол во плоти! Человеку не под силу взять Злин! Только дьявол мог сотворить такое! — со злостью глядя на меня, ответил подполковник.

— Всё, что мы делаем, уже когда-то кем-то было придумано, — скромно возразил я.

— Я не промахиваюсь с такого расстояния, ты должен быть мертв! — никак не желал успокаиваться подполковник. — Ты не человек! Ты дьявол!

— Бодров моя фамилия, — ответил я устало Шмицеру, когда двое бойцов потащили его в сторону каземата.

Все эти сравнения то со сказочным персонажем, то с представителем потустороннего мира уже изрядно мне поднадоели. Зато всё мое окружение уже вовсю готовилось смаковать очередной эпизод, подтверждающий мое родство с легендарным Холодом. Но что они будут говорить в том случае, если завтра я проиграю? Не дай бог, конечно, но ведь никто не может выигрывать вечно.

Так закончилось это неожиданное приключение, едва не поставившее крест на всей спасательной операции. К шести часам утра последние очаги сопротивления были подавлены, Злин был полностью в наших руках.

5

Капитан Олстон был удивлен и несколько обескуражен тем безразличием и даже холодностью, с которыми начальством был принят его доклад о поездке в Таридию. В заслушивании принимали участие два высших должностных лица королевской Тайной канцелярии — лорды Вулбридж и Хаксли, а также руководитель таридийского отдела полковник Гринвуд. По всему выходило, что от экспедиции Олстона ожидали гораздо большего. Но, чтобы ожидать большего, нужно четко формулировать задачу, Джон опытный разведчик с пятнадцатилетним стажем, а не гадалка. Все интересовавшие Корону объекты он посетил, на все вопросы ответил, так какие к нему могут быть претензии? Всё это капитан подчеркнул в завершающей части своей речи, и сделал это дипломатично — так, чтобы и начальство не раздражать, и в то же время указать на свою правоту.

— Капитан! — лорд Хаксли мастерски выпустил ввысь три колечка табачного дыма, заставив Олстона мысленно облизнуться — он уловил аромат уже почти забытого бриджстоунского табака. — Капитан, вы являетесь одним из наших лучших полевых агентов, — теперь Джона покоробило от словосочетания 'одним из', — и именно поэтому мы решили привлечь вас к работе в Таридийском царстве. Ваши таланты и мастерство не подлежат сомнению, но в сложившейся ситуации Корона вправе требовать не только педантичного исполнения всех пунктов приказа, но и проявления личной инициативы. Тем более от такого опытного разведчика, как вы. Однако вы сегодня не сообщили ничего нового, ничего полезного. Производство пороха на царской мануфактуре — это, конечно, важно, но уже известно и подтверждено. А вот с новой гаубицей таридийцев вы так и не разобрались! Между тем ходят слухи, что дальность ее стрельбы почти вдвое превышает дальность стрельбы наших орудий. Если это так, то подданные Короны находятся в большой опасности! Если нет, то я бы очень хотел знать, кто распространяет такие слухи!

— Я думаю, что эта волшебная гаубица на полигоне в горах Холодного Удела является частью популярных сейчас в Таридии сказок о Князе Холоде, не более того. Я просидел в тамошних горах трое суток, в течение которых туземцы палили из всех своих пушек с утра до позднего вечера. Но ни один выстрел не показался мне хоть сколько-нибудь выдающимся, — Олстону удалось сохранить невозмутимый вид, хотя внутри него нарастало раздражение против этого блондинистого молодого хлыща, считающего себя специалистом в разведке по одному только факту своего рождения. Из его проникновенной речи Джон так и не понял, чего тот от него хочет. Если Хаксли всегда так выражает свои мысли, то беда — их служба требует конкретики и определенности. А судя по слухам, молодого лорда готовят на смену престарелому Вулбриджу.

Вулбридж — вот это матерый волчище, знающий о разведке всё! Причем не понаслышке. С ним никогда не было легко, но зато агент всегда понимал, что от него требуется, и был уверен в нерушимости данного старым лордом слова. Не хотел бы Олстон работать под руководством такого начальника, как Хаксли. Впрочем, может, и не придется. Вулбридж еще на своем посту, а таридийское дело обещает быть весьма прибыльным для опытного разведчика. Глядишь, и в отставку можно будет выйти после такого, да еще с новеньким именьицем и пожизненным пенсионом в придачу.

— А что вы вообще можете сказать о Князе Холоде? — проскрежетал лорд Вулбридж, на мгновение окутываясь клубами сигарного дыма.

— Надеюсь, милорд имеет в виду князя Михаила Бодрова? — вежливо поинтересовался капитан.

— Ну разумеется! — благосклонно рассмеялся лорд.

— Князь Бодров молод, умен, сообразителен, предприимчив. Пользуется доверием обоих царевичей. Пожалуй, является самой популярной фигурой в Таридии после наследника трона. А уж случай, когда он, вызволяя из плена графиню Ружину, отбил у Улории целый Корбинский край, уже стал легендой. Я пару десятков различных вариаций слышал, одна красочнее другой. В общем — интересный персонаж. Почти такой же интересный, как царевич Федор.