Шоколадное настроение

Анна Ивановна (она же мама моего приятеля) забирает девочку к себе на выходные уже больше пяти лет. Лена растет по-прежнему очень энергичной, но нацеленной на хорошее. Танцы, настольный теннис, английский язык.

В Храм они традиционно ходят вместе с бабушкой на воскресную службу. Иногда еще и вечером субботы.

Леша и Галя по-прежнему то ли атеисты, то ли не воцерковленные православные. Самих-то в детстве крестили. Пара икон дома появилась. В комнате у Лены. Леша был против. Да. Но как-то все потихоньку примирились. Это очень по-русски. Красить яйца на Пасху и не носить крестик, не держать дома иконы, не ходить в Храм. При этом поздравлять друг друга с праздником. И чуть прижмет кричать: Помоги, Господи. Господи, Боже мой.

Мы и не так умеем. И что? Какие есть.

Чуть не забыла. Свирепые ночные кошмары, о тяжести и жути которых родители не подозревали, у Лены уменьшились после первого же Причастия. И совершенно прекратились меньше, чем за год.

Анна Ивановна в целом в Храме появляется гораздо реже. У нее же кружки и дополнительные занятия внучки! И куча других хлопот.

Сына и сноху она не пилит. Или так. Чтобы не врать. Пилит меньше. И не так активно.

У Леши прошла язва. Галю повысили на работе. Чего совсем никто не ждал.

А мелкая собирается вырасти и стать (ни за что не догадаетесь) кем? А?

Нет. Не юристом. Не экономистом. (Как родители). Нет. Не доцентом и преподавателем, как бабушка. Нет, не монахиней, не регентом хора.

Лена хочет быть мамой и бабушкой. И может быть еще, если получится, медсестрой или врачом. Во всяком случае — бинт любимая игрушка. И любой гость рискует неожиданно очнуться прямо во время чаепития с повязкой на ноге, руке.

Такие пироги. Да. Бабушкой Лешину маму запрещено называть: только по имени.

Аня. Ей так больше нравится.

...

* * *

14

ОТЕЦ ИОАНН

Есть у нашего друга упомянутого в истории про Ба — писателя Романа Мурлыкина — духовник, отец Иоанн. Живет и работает в небольшом городе рядом с Москвой. Храм на окраине, а квартира — на другом конце. Ездит батюшка нет, не на крузаке, на скромной немолодой Волге, впрочем неплохо оттюнингованной.

Верит батюшка глубоко, искренне. В армии, что-то с ним вероятно приключилось, он особо не рассказывает. Вернулся — сразу крестился. А затем бывший хулиган полностью изменил свою жизнь и отдался служению Богу.

Теперь представьте, раннее воскресное утро, отец Иоанн мчится в церковь. И... налетает на работников ГИБДД, которые с ведомой им одним целью украсили проезд к батюшкиному храму — кирпичом. Отец Иоанн, попавший в сети рыцарей дороги, конечно, попытался для начала отболтаться. Мол, не было же никакого знака вчера!

Не вышло. Парни оказались решительно настроенными на заработки атеистами. Итак. Стребовав, но не получив дань, а лишь выдав квитанцию, инспекторы хмуро помахали батюшке жезлом, мол, езжай. Батюшка на прощание попросил еще раз взглянуть на удостоверения сотрудников. Пошевелил губами, проговаривая имена. Одно имя. Другое имя. Еще и повторил для верности. На вопросы честно ответил: "Мне ваши фамилии без надобности. Для молитвы имен достаточно". Работники ГИБДД пробурчали, что они не верующие, молиться за них ни к чему. Батюшка пожал плечами, мол, у всех своя служба, и ему видней, до свидания, парни, — свернул на дорогу к храму и был таков.

В понедельник после обеда, проезжая по любимому городу батюшка увидел примечательную картину. На обочине, врезавшись — капот всмятку — в дерево, застыла машина ГИБДД. Возле нее отец Иоанн приметил знакомые лица. Остановился. Опустил стекло, выглянул. Спросил ласково: "Как дела, соколики?". Парни взбледнули, нервно ответили, что все хорошо. Батюшка вдумчиво поинтересовался: "В самом деле? Точно? Надо, наверное, еще помолиться". Инспекторы нервно прорычали, что не надо, ни в коем случае. Помолился уже. Достаточно.

Батюшка вздохнул. И видимо что-то отобразилось в его лице. Потому, что один из инспекторов стремительно бросился к его машине и ПОПРОСИЛ ПРОЩЕНИЯ. При этом представившись по всей форме! Особенно он налегал на свое имя. Дважды повторил.

А второй офицер все больше злился, краснел, но молчал. Гадости у него на языке танцевали, это было видно, но он их старательно душил, пережевывал и проглатывал. Не выпуская ни одного словечка наружу.

Враз подобревший отец Иоанн уехал.

ЗЫ: Искренняя молитва батюшки — парней от большой беды защитила. Отец Иоанн он такой. Его слова вес имеют. ))))

...

* * *

15

ЮЛЯ (испанская любовь)

...

Мягко сформулируем: Юле жизнь медом не казалась. Аутичная дочь (хотя не в самой тяжелой, скорее в относительно легкой форме), папа алкоголик, мама на нервах, младший брат студент: толпа народа толкалась боками в крошечной двушке.

Жизнь катилась под откос. Хотя казалось бы?

Около тридцати лет. Бухгалтер.

Еще не исполнилось трех лет малышке, как с горизонта исчез законный папа — Юлин муж. При этом он исхитрился продать свою квартиру, банально кинул дочь — хотя обещал поделиться, уехал покорять Москву, без груза, привязанного к его ногам и с какой-то суммой денег. Свобода попугаям.

Родители возвращению в гнездо двух девочек сразу, одна из которых с особенностями развития — не слишком обрадовались. Юля старалась набирать побольше дистанционной работы. Ночами на кухне сводила балансы, пока все спали.

Вот вы что делаете, когда в отчаянии, в соплях, а сердце от обиды разрывается?

Вот я, например, ору, бью чашки/бокалы, пишу душераздирающие стихи... Не слишком продуктивно и эффективно, честно скажем.

А Юля с горя и тоски решила учить испанский.

Будь она разведенной/незамужней блондинкой, без аутичной малышки — расклад понятен: барышня планирует найти себе заграничного жениха, падкого на светлую кожу и золотые локоны. А в ее ситуации? Жгучая брюнетка среднего роста и рядовой комплекции. Таких в Испании много.

Просто Юле с детства нравилось, как звучат все эти трабаха, гато негро и уно, дос, трес. Плюс, занятия самостоятельные и по скайпу, действительно помогали ей бороться со вспышками отчаяния. Раньше лапы не доходили. А тут — при жестоком недосыпе и нервах — оказалось самое оно.

Забыла упомянуть, что у Юли была слабость к яркому макияжу. Практически, как в индийских фильмах восьмидесятых годов. Стрелки чуть не в палец толщиной... Густой слой туши. Как ни странно — это ей шло. Кто-то скривится, мол вульгарно. Возможно. Но Юля как пристрастилась подводить глаза на первом курсе института, так и не меняла привычки. Густая челка до бровей. Глянцевый хвост.

За полтора года весьма усердных занятий она выбралась с нуля на уровень довольно приличный. Чтение, общение в сети (конечно, не той скорости, на которой трещат носители языка) — мультики и фильмы по-испански.

Вы ждете потерявшегося на улице иностранца? Которому помогла наша героиня?

Или переписки на сайте знакомств?

А вот нетушки.

Просто шефу загорелось расшифровать надпись на бутылке.

Как мы уже знаем, Юля после рождения малышки, работала удаленно, в прежде почти родной офис выбиралась от случая к случаю. Но тут мама практически силой выпихнула дочь из дома на предновогодний корпоратив. А шефу кто-то надарил чилийского вина. Он крутил бутылки, спотыкался на названиях. Спросил, мол, разобраться бы в этих Педрах и Криках.

Тут Юля и протянула руку к этикетке. Пальцы встретились. Шеф удивился. Что, соображаешь?

Юля прочитала, перевела. Бросила в воздух пару забавных фактов о чилийских винах. Оказалось, что слова не растаяли в пространстве, а сложились для шефа в фундамент замысла.

Он поднялся — грузноватый, крупный, подал руку Юле, буквально выдернул бухгалтера из-за стола. Пообещал всем, что мол скоро вернемся. Запихнул Юлю в машину и повез в небольшую квартиру в центре. На встречу с любимой бабушкой Анхель. Испанкой.

Дело было в нулевых. Восьмидесятилетняя вредная старушенция жутко обрадовалась милому Сашеньке. Да, именно. Кому Александр Иванович, а кому и "мое сладкое сердечко".

Спросила, кого привез? Шеф настырно толкал Юлю в спину саперной лопаткой ладони. Мол, скажи, скажи! Рядом с ним Юля казалась себе вполне миниатюрной барышней. Все в сравнении познается.

Юля вздохнула, зачем-то сделала книксен, и пробормотала скороговоркой, что мол, простите, не виноватая я. Поздравляю с новым годом. Здоровья вам. И не сердитесь, если не вовремя.

Еще как вовремя! В ответ тоже застрекотала по-испански бабка.

И потащила голубчиков на кухню. Пить кофе. Есть конфеты. И болтать.

Оказалось, что она мечтает съездить к родне.

Шеф сказал, что теперь то сложится. Все же ясно. Юля замахала руками. Какая Испания?

Она не может. У нее дочь... с особенностями развития. Так просто не оставишь. Загранпаспорта нет, не то, что визы. И вообще.

Но выяснилось, что таких словосочетаний, как "и вообще"— в лексиконе шефа просто не существует.

Он разгребал препятствия, как мощный бульдозер снежный завал.

Так что через месяц с небольшим Юля обнаружила себя в купе фирменного поезда, увозящего их с Анхель в Москву, у вагона путешественниц встретил водитель такси — доставка в международный аэропорт. Потом самолет умчал обеих туристок на землю всевозможных Диего, Санти и Педро. В аэропорту Мадрида их тоже ждало такси.

Buenos dМas, EspaЯa. Как ты хороша. Синее небо и цветущий миндаль.

Александр звонил часто, просил девочек — обе хихикали — вести себя хорошо. Советовал романы с мачо не крутить. Разве что пофлиртовать в ресторане. И возвращаться домой счастливыми. К тем, кто их ждет.

Родня, музеи, экскурсии, другая родня и домой. Простой план? Но только не для Анхель. Все пошло наперекосяк. Она нашла парочку друзей детства. И в результате вместе с Юлей оказалась сначала на юбилее подруги, потом на свадьбе правнучки приятеля.

Заказанный в отеле номер пустовал. Барышни (всего сто с хвостиком на двоих — как шутила Анхель) пересекали Испанию по диагонали, вдоль и поперек.

Ночью, рухнув в постель — Юля отправляла шефу сколько-то фотографий: Анхель наслаждается выпечкой с корицей, миндалем, дегустирует вино, стоит у цветущего апельсинового дерева. Анхель с булочником спорит о торихас, которое им подали к кофе.

Юля в жизни столько не смеялась, сколько в эту сумасшедшую неделю.

Полицейские прокатили их по набережной. А какой-то местный дизайнер умолял Анхель сфотографироваться в его платьях, для интерьерных фотографий салона.

Саша — из Александра Ивановича, он сразу стал Сашей — Саша тоже офигевал и умолял вернуться на Родину живыми, здоровыми. Он — соскучился.

Москва встретила диким бураном и большим сюрпризом. У выхода в аэропорту моргал и улыбался Саша в расстегнутой дубленке, в сером свитере. Анхель всплеснула руками. Кинулась к внуку на шею. Юля стояла на шаг позади. Но что такое 50 см для шефа? Дотянулся, ухватил за плечо, приобнял вместе с любимой родственницей.

Все в обратном порядке. Такси. Вокзал.

В поезде болтали. Анхель щебетала про впечатления. Потом мгновенно отключилась. Буквально на полуфразе.

Саша укрыл любимую бабусю одеялом. Да и пересел на полку к Юле. Шепнул, мол, не слишком ли тебя заездила моя неугомонная? Сказал, что у дочки все норм. Зуб подлечили, кстати.

Юля было заметалась. Зуб? Как? Что? Стоматолог для ее девочки это целая эпопея. Но Саша пояснил, что не о чем волноваться. Ему порекомендовали хорошего врача, который знает подход к самым сложным детям. И даже без наркоза обошлись.

Юля посмотрела на шефа, как на сумасшедшего. Искал врача для ее Вики? Да. И даже сам отвез. И вообще, в кресле сидел. Врач решила, что он папа. Усадила его, а девочку на колени. Мультик включила. В первый визит только разговаривала. Хотя роторасширитель мягкий и вставила малышке ненадолго.

В первый визит?

Да, в два приема же лечили. В первый приучали просто. Контакт налаживали.

Кстати, советуют взять домой для ребенка хорошо обученного спокойного лабрадора. Или ретривера. Ты как к собакам, Юль?

Юля попыталась расплакаться, но шеф, начисто лишенный сентиментальности, надавил пальцем ей на кончик носа.

Пип!

???

Собака отменяется: вздохнула Юля. Нам самим нет места. Только лабрадора и не хватает, для комплекта.

Саша спорить не стал.

Проболтали почти до утра.

Завезли сначала Анхель. Потом Юлю.

Дома было тепло и тихо. Брат в гостях у друзей. Малышка ведет себя спокойнее. Мама немедленно улизнула к подружке. А подозрительно трезвый папа собирался в баню.

Юля попробовала выпихнуть Сашу из прихожей в подъезд. К его делам, в его жизнь.

Он хмыкнул — ни фига ж себе. Такого классного и выдворяют? Уехал.

А часов в десять, когда странно притихнувшая семья собралась дома, а малышка уже спала — появился снова.

Предложил пройтись в парке перед сном. Подышать воздухом.

Стоял в дверях, на плечах снежинки. Похожий на Шрека. Рослый и добродушный.

Попросил, когда вышли из подъезда: а скажи что-нибудь? Юля не поняла. Что именно? Что-нибудь ласковое по-испански...

Для свадебных фото весной Юле предложили нарядиться Фионой. У Александра Ивановича с чувством юмора все было норм. Он сам это и придумал.

Она зовет его "мое золотое сердце" — mi corazСn de oro. Или как-то так.

В доме вообще крутится масса испанских словечек.

Даже кличка собаки соответствует. Сука лабрадор Молли (она же Негра Молеста) и Вика неразлучны.

Жаль Анхель не успела понянчить появившихся в свое время правнуков. Не услышала, как звонко и красиво близняшки поют, декламируют стихи на ее родном языке. Ну и ругаются тоже, не без этого.

...

* * *

16

КНИГА ПРАДЕДА

...

Не ведаю за какие такие заслуги классная руководитель моей дочки ее любит... Ибо... туго с ними, с заслугами. Обожать такое чадо можно лишь вопреки. Просто по факту, что есть.

Явно не за прилежание (отсутствует). Не за аккуратность... (там же, где и прилежание, т.е. в минусе). Не за успехи в учебе. (связано с первыми пунктами, в наличии нет... увы).

Но факт налицо — Наталья Васильевна детей наших, всех до единого, обожает, они ее тоже. Класс дружный. И моя дочь в школу бежит с удовольствием, при всех своих недостатках. А про Наталью Васильевну говорит исключительно с блеском в глазах.

В шестом классе, в мае, задумалась я, что открытка или цветы в финале учебного марафона это довольно банально. Решила вложиться в подарок душой. И порадовать педагога. Зная, что после детей второе место в ее сердце занимает классическая литература — пошла рыться на развалы, в лавочки букинистов и т.д. В итоге обзавелась ободранным томиком Толстого. Прижизненное издание, между прочим! Почти раритет.

Прихожу в школу. Вручаю.

Наталья Васильевна берет книгу, открывает и "зависает", как сказала бы моя дочь. Молчание. Оно все тянется и тянется. Минута. Другая. Третья. Потом Наталья Васильевна смотрит на меня и говорит: "Это невероятно. Я про этого издателя старшеклассникам вчера рассказывала. Про его отношения с Львом Николаевичем. Вы меня ТАК порадовали".