Отрицательный Отбор

— Неужто в других галактиках нет угнетения!

— Нет его. Только ваша Земля — исключение. Поэтому вас и изолировали от цивилизованной вселенной. Вы напрасно посылаете сигналы в космос собратьям по разуму. Ваши сигналы блокируются, чтобы вы не занесли свою заразу в иные галактики.

— Так инопланетяне таки существуют?

— Не про вас. Но мы иногда подаём вам надежду обрести собратьев по разуму, мороча вам голову летающими тарелками и пришельцами. Но это всё ваши галлюники и глюки, не более того.

— Наша планета — в изоляции?

— Дошло наконец!

— Земля — тюремный изолятор?

— Я бы сказал — лепрозорий для прокажённых духом. Вы неизлечимы. А я некто вроде начальника исправительного лагеря на краю света в зоне вечной космической пустоты.

— И что же, за провинности предков их потомки веками должны мучиться?

— Хорошенькое дельце — провинности! Праиндейцам выйти в дальний космос было всё равно что сейчас детям на велике прокатиться. Знал бы ты, что они вытворяли с покорёнными планетами — даже зверства древних иудеев над соседними народами детской шалостью покажутся. Праиндийцы тоже очень быстро освоили левитацию. Их космические корабли на гравитационных двигателях достигали субсветовых скоростей. Они затеяли такую войну за колонии-планеты, что Вселенная всколыхнулась.

— И дальше?

— Вас решили полностью уничтожить, но я заступился. Дал слово, что перевоспитаю землян.

— Получилось, дядя Феликс?

— Почти. Нынешние индейцы — тихие и молчаливые, наполовину аутисты с их кокой и галлюциногенными грибами, а индийцы — непротивленцы злу насилием, ешьте меня мухи с комарами. Теперь настал черёд евроамериканцев. Я сработаю на упреждение и не дам Америке стать новым вселенским злом.

— Так нечестно.

— Зато безопасно для инопланетных цивилизаций.

— Ваша бесовская шатия-братия не боится небесного воинства?

— Мы поставили надёжный щит, но силы добра ухитряются его время от времени прорвать, чтобы спасти ваши чёрные души. На вашей куцей памяти было три мощных прорыва обороны. В первый раз неопалимая купина дала Моисею десять заповедей и заставила его вывести евреев из говноверчения греха в Египте. Но евреи потом только тем и занимались, что нарушали эти десять заповедей и убивали своих же пророков. Второй прорыв небесного воинства мы осуществили методами генномодифицирующей операции — в эмбрион девы Марии был внедрён генетический код Христа. Он дал вам второе откровение. Когда откровение будет явлено всему миру, наступит приход нашего антихриста и конец света. Почитай Апокалипсис на досуге.

— Читал, но ничего не понял.

— Где уж вам! Матерную частушку схватываете на лету, а святую молитву надо твердить неделю, чтобы запомнить с грехом пополам.

— А третий прорыв сил добра?

— Наши прислужники сделали в царской России революцию. Через двадцать лет самых ярых их них ликвидировали, а скрытые поборники Небесного воинства внедрили криптохристианство под прикрытием материализма и атеизма . Но на этот раз наши спецслужбы сработали оперативнее. Всего за семь десятков лет диверсия была блокирована. Великую Россию раздробили, но не до конца.

— И что у вас вышло?

— Пшик, но не всё так плохо. Люди отвергают божественное откровение в любом его виде. Поэтому-то приход антихриста всякий раз откладывается, но мне это на руку. Мне нужная ваша планета целёхонькой. Уяснил?

— Может, и понял. Только почему, дядя Феликс, ты всё время пытался оградить меня от грехов? Ваша профессия — подталкивать людей к соблазну.

— В материализованном состоянии нам доступны эмоции и чувства. Я тебя жалел. Напрасно пытался погасить в тебе стремление попасть на Запад, откуда всходит наше невидимое Чёрное солнце. Я полюбил тебя как сына, хотя у нас не может быть детей, кроме бесплодных ублюдков-омменов.

— Вот уж радость-то — стать названным сыном беса!

— В данный момент ты разговариваешь с обычным человеком, а не бесом. Мой тебе совет безо всякого соблазна и обмана — возвращайся в Прокопьевск.

— Зачем?

— Там безопасно. Моя цель — только Европа и Северная Америка. До Урала и Поволжья моя рука не дотянется, до Сибири тем более.

— А русские до Урала?

— Русские мегаполисы пропитались моим духом зла и ненависти друг к другу. Западников и транснационалов не излечишь, не спасёшь. Но сельских жителей и таёжников не трону... Ну, да ладно, приятно было с тобой поговорить. Мне пора Бушуют пожары, рушатся мосты и здания, на сушу обрушиваются штормы и ураганы. Нужно за всем уследить, направлять и перенаправлять потоки зла. Это моя обязанность... Кстати, твоя покойная матушка у нас в списках не значится. Радуйся. Тётя, моя покойная земная жена, тоже. Молись за них. Им будет приятно получить твою весточку на том свете... А ну-ка погодь! Что-то пошло не так.

Сигнальная ракета у нас над головой разбухла до размеров мяча и стала с нестерпимой яркостью электросварки и пускать трескучие искры-змейки. И потрескивала так же. Она зависла над расколотым грозой дубом, потом медленно поплыла вниз к входу в гостиницу. Там она разделилась на два шара. Шарик поменьше поплыл в нашу сторону.

— Шаровая молния! — выпалил я.

Дядя Феликс загородил меня собой и прошептал:

— Не шевелись и даже не дыши!

Шарик остановился на уровне моих глаз, шипел и потрескивал, словно собирался взорваться. Затем так же медленно уплыл и слился с большим шаром.

— Я так и знал! Ты пока ещё не неисправимый грешник. Я в тебе не ошибся. Береги внуков. От них пойдёт славное племя стОящих людей.

Он протянул руку.

— Давай попрощаемся.

Я заколебался.

— Смело бери меня за руку, пока что я обычный человек и твой названный двоюродный дядька. И никакой своей чёрной силы тебе передавать не собираюсь. Уважаю достойных противников.

— Это лукавый мне говорит, или я ослышался?

— Что же мне, до скончания времён и свёртывания пространства самому с собой в поддавки играть? Мне интересней заниматься святыми, которые и костра не убояться, чем трусливыми сатанистами.

Мы пожали руки друг другу. Его рука была мужественная, мозолистая и горячая, как у настоящего шахтёра.

— И напоследок я скажу... Если кто заявит, что русских никогда больше не будет, то знай — перед тобой мой прислужник. Бей ему сразу в морду! Все русские -единый и неделимый народ. Остальное от лукавого, то есть от меня. Служба у меня такая, куда денешься! Часть ваших я сотру, часть американизированных китайцев аннигилирую, а вообще сам я от русских и китайцев неприятностей не жду.

— Китайцы скоро заберутся на вершину своего могущества. Завоюют весь мир.

— Китайцы никогда никого не завоёвывали, а мирно переделывали соседей под себя. Даже захватчиков незаметно перемалывали в массу, из которой лепили кирпичи для твердыни своей нации.

Не успел дядя Феликс договорить, как большая шаровая молния коснулась дверей гостиницы для спецперсонала и взорвалась.

— Прощай! Мне пора к себе.

— В огонь?

— Я порождение огня. Ну, сила небесная, веди меня, нечистого!

Страшный взрыв вдребезги разнёс фасад здания. Горящая гостиница осветила всю округу ярче военных прожекторов. Дядя Феликс исчез в огне.

— Самоубийство? — подскочил ко мне репортёр с видеокамерой.

— Нет, наш директор забыл на столе чемодан с миллионом в валюте.

— Жадность сгубила. А эти куда прутся в самое пекло?

Со всех сторон к горящей гостинице съезжались машины. Из них выскакивали наши постояльцы и бежали в горящее здание. Люди валили внутрь толпами. Люди? Когда гостиница превратилась в пылающий ад, толпа стала темнеть, а толпящиеся у горящего входа менять очертания. Некоторые так и вовсе казались ужасающими чудовищами, когда плавились от жара и исчезали в языках пламени.

— Сколько же среди наших нечисти! — опешил я.

Едва подъехали пожарные машины, гостиница взорвалась, а в небо взлетели витиеватые языки пламени, которые рассЫпались ярким салютом из причудливых крылатых химер с зубастыми пастями.

— Вы работали в этой гостинице? — дёрнул меня за рукав толстяк-директор соседнего парка аттракционов. — Что это за фейерверк такой? Сколько он стоит? Где его можно достать?

— Он скоро вас сам достанет. Так что не торопитесь.

КОНЕЦ__