Дворец Ангелов

— Ну да, — хохотнул Влад. — Подобное я уже слышал. Помнишь, в Таиланде, когда отдыхали, ты про ту девчонку из бара также говорил? Мол, заинтриговала она меня, любовь с первого взгляда, не отпущу, пока не пойму, и все в твоем стиле. А она трансом оказалось. Снова хочешь меня повеселить? Я правильно понял, что ты в трусы твоей Мэри еще не заглядывал? Поторопись, а то у шлюх там разные сюрпризы бывают.

— Мне на работу пора, — Егор вдруг резко поднялся, шумно отодвинув стул в сторону. — И тебе тоже. Пока ко мне домой не приезжай, в городе увидимся. Сегодня вернется Линда, не хочу, чтобы она волновалась.

— Постой, а как же наш вечерний бильярд? Линда меня хорошо знает, ты чего? Или это из-за той шлюхи? Я тебя не узнаю.

Мэри не дослушала и, подбежав к кровати, принялась лихорадочно перебирать одежду, которую принесли горничные. На Егора лучше было смотреть издалека, не слышав, что он говорит и думает. И особенно — что он собирается делать. Допускать, чтобы он копался в ее прошлом, ни в коем случае нельзя. Оно было слишком грязным. Если от того, что он знал о ее работе, ей было все равно, то от мысли, что он узнает, что было до Дворца, Мэри начинало тошнить. Нет уж, пусть в его глазах она остается только шлюхой. Впрочем, она ведь заранее знала, что представляют собой мужчины такой категории. Сначала будут говорить о честном заработке и высоких моральных ценностях, а потом поведут за руку — и не в "розовый" зал, а в какой-нибудь "черный" или "хамелеоновый", потому что все они извращенцы.

"Не с двадцати, — горько подумала Мэри. — Ошибся ты, Егор. Я не с двадцати лет в шлюхи заделалась". Поспешно облачившись в узкие джинсы, блузку и высокие ботинки — удивительно, что все подошло идеально, она выбежала из комнаты и, скатившись по лестнице, подкралась к входной двери. Об одном жалела — что не повидалась с Линдой. Девушка запала в душу, и Мэри искренне желала ей счастья.

Во дворе, выложенным белой брусчаткой, стоял знакомый внедорожник, который и привез ее в этот Дворец Номер Два. Рядом с машиной крутился водитель, который деловито натирал стекла и посматривал на часы. Мэри его запомнила, поэтому набравшись смелости, подошла.

— Вы можете отвезти меня в город? — попросила она и применила все известные ей способы, чтобы понравиться мужчине. Последним доводом в ее арсенале убеждения были деньги, которые она вытащила из кармана Гоблина. Денег было немного, но их должно было хватить на первое время. Каково же было ее удивление, когда водитель меланхолично ответил:

— Конечно. Вам куда?

— Мне прямо сейчас надо, — еще не веря услышанному сказала Мэри и нервно оглянулась: не смотрит ли кто.

— Садитесь. Вам куда?

Вот так она и покинула дом Егора Зеркального. Человека, который из спортивного интереса хотел превратить шлюху в честного человека. И который не подозревал, что сделал для этой шлюхи больше, чем кто-либо в ее жизни. Но дорожки у них, действительно, были разные. Глядя, как исчезает вдали очередной Дворец, Мэри с трудом сдержала слезы. Пока она продолжала все терять — и людей, и себя. Глупо было сбегать, не дождавшись обещанного паспорта, но Егор ее взволновал, пробудив Мэри Трусиху, которая предпочитала прятаться.

"Добрая Галя мне поможет, — прошептала Мэри, успокаивая себя. — В конце концов, мы когда-то дружили. Она наверняка разрешит немного пожить у себя, а документы я и без Егора сделаю. Главное, что я теперь сама по себе".

Глава 4.

Утренний город встретил ее запахом моря, выхлопных газов, хаотичной смеси парфюмерных ароматов прохожих и зловонием забитых ливневок. Все вокруг спешили — люди, машины, даже две бродячие собаки, покрутившись у ларька с пирожками, быстро исчезли в подворотне. Это была другая сторона города, не обложка для туристов, которую видела она с девочками, когда их привозили в салон красоты и рестораны, а сердцевина, то настоящее, где жили нормальные, обычные люди, которые зарабатывали на жизнь честным трудом, как выражался Егор, и которые никогда не посещали таких заведений, как "Дворец Ангелов". Хотя бы по той причине, что честным трудом на такие развлечения не заработаешь.

Водитель высадил Мэри на Проспекте Красоты — как она и просила. Вид с дороги открывался интересный, но вряд ли красивый. Подножье, по вершине которого проходила трасса, плавно спускалось к берегу моря, синеющего вдали узкой полосой. Склон до самого берега был хаотично утыкан высотками, кирпичными коробками и бетонными кубами, имеющими мало общего с архитектурной эстетикой. "Спальный район" — так, кажется, называли подобные места. Редкие вкрапления апрельской зелени ситуацию не спасали. Над жилищным массивом витало густое облако смога — результат отсутствия ветра и утренних дорожных пробок. Было зябко, и Мэри пожалела, что в одежде, принесенной горничными Егора, не нашлось куртки. Впрочем, ей было не привыкать. В "розовом" зале всегда работал кондиционер, и к холоду она привыкла.

На миг в голове мелькнула мысль, что работа горничной была куда честнее, приятнее и здоровее ее предыдущего занятия, и может, не стоило отвергать помощь "идейного" человека? Ведь, она, действительно, была на дне, пусть и стояла сейчас где-то на верхотуре. Но Мэри была не только трусихой. Где-то глубоко внутри за Мэри Смелой, Мэри Доброй, Мэри Умной скрывалась Мэри Гордая, которая пробралась к ее уху и убеждала, что сейчас в человеческой жалости она нуждается меньше всего, потому что, когда ее требовалось по-настоящему, рядом не было никого кроме нее, Мэри Гордой, которая помогла не сломаться и сохранить хребет в отличие от той же Феи, которая через год стала просто Феей, волшебной шлюхой, умеющей делать волшебный минет.

И хотя Мэри Умная еще какое-то время пыталась ее уговорить, что Егор и Барон — это далеко не одно и то же, Мэри Гордая оттолкнула ее и принялась спускаться по корявой лестнице с раскрошенными ступеньками. Человеческая помощь — это хорошо, нормально, и так принято в здоровом обществе. Но Егор слишком напоминал тех людей, из мира которого она сейчас бежала. Да и денег, украденных у Гоблина, вряд ли хватило бы даже на то, чтобы оплатить пользование его туалетной комнатой, не то что гостевой с бассейном.

Мэри не помнила, как звали Добрую Галю на самом деле, но они всегда ладили и переписывались после того, когда Галя ушла "на пенсию". Она часто приглашала Мэри к себе в гости и даже дала адрес. Если бы Мэри не была уверена, что у Барона сейчас и своих проблем хватает, то ни за что бы не пришла на квартиру к Доброй Гале, хотя бы потому что искали бы ее именно здесь. Но, если верить Егору, с Дворцом было покончено, хотя и звучало это куда фантастичней, чем если бы она услышала, что на центральной площади приземлился НЛО.

"Я попрошусь только на пару ночей, пока не найду комнату, — решительно подумала Мэри, нажимая на кнопку на домофоне. — Вон какой большой город, наверняка, кто-нибудь сдаст мне угол. И работу найду. Честную. Хоть уборщицей. И вообще все у меня будет хорошо".

Оптимистический настрой сохранился ровно до того момента, пока Добрая Галя не привела ее в квартиру. Старая знакомая не просто ей обрадовалась — она буквально засияла от счастья. Мэри и не подозревала, что бывшая шлюха питала к ней такие теплые чувства. А потом зашла в прихожую, огляделась и поняла, что отчасти друг Егора был прав в том, что "бывших шлюх не бывает". Дворец Барона был гигантским и находился на территории курорта, а Дворец Доброй Гали был маленьким и располагался в высотке на одиннадцатом этаже. Однако то ли фантазии Галине не хватило, то ли ностальгия по бывшей работе замучила, но из прихожей были видны три комнаты с надписями: "розовая", "красная", "черная". Запах сигарет, пива и крепких напитков вместе с ароматом духов и туалетной воды были не в силах спрятать запах секса, который навсегда поселился в голове Мэри.

— У меня много девочек живет, — тем временем, рассказывала Добрая Галя. — Для тебя уголок тем более найдется. Это счастье, что ты именно сегодня пришла. Есть клиент, которому нужны две блондинки. Хочет меня с подружкой, а все светлоголовые девчонки, как назло, сегодня ночью работают. Я бы Маринку в парик нарядила, но он такой аккуратист, что никакой фальши не потерпит. Слышала, что с Дворцом случилось? Просто кошмар какой-то. Думаю, скоро ко мне не только ты придешь.

Добрая Галя продолжала щебетать, заглядывая по комнатам и перебрасываясь словами с кем-то внутри них, а Мэри замерла на пороге, ничего не слыша, кроме грохота собственного сердца. Ей казалось, что Дворец, куда бы она не сбежала, будет преследовать ее повсюду.

Она и не заметила, как осторожно прикрыла за собой дверь, спустилась на площадку, стараясь не стучать каблуками, а потом, не дождавшись лифта, понеслась по лестнице прочь. И только выбежав из дома и скрывшись в соседнем сквере, Мэри почувствовала, что страх, стиснувший ей горло липкими пальцами, немного отпустил.

Что дальше? Ответ требовался немедленно. Она подняла голову на высокие деревья, покрытые молодыми зелеными листьями, обвела глазами залитую солнцем площадку, где гуляли мамы с колясками, тоскливо поглядела на трассу с мелькающими машинами и тут увидела киоск, притаившийся в тени большого куста сирени. Правильно — начать надо с информации. Плохо, что Егор забрал телефон Гоблина, мол, для следствия, значит, придется искать работу и кров традиционными способами. Люди иногда так делают.

"Вот, увидишь, — сказала она себе успокаивающе, — сегодня вечером у тебя будет комната и работа. Официанткой Мэри Красивую кто-нибудь обязательно да возьмет".

Утро промчалось быстро, обед пролетел и того не заметнее, уступив место вечерним сумракам. Мэри и не знала, что в апреле может быть так жарко, особенно вечером. Она сидела за столиком у окна в какой-то бургерной, глядела на картошку фри с водой, которую купила на обед и размышляла, с каких пор жизнь в городе стала такой дорогой, и что она делала не так.

Она обошла все объявления из газеты, где требовались официантки или уборщицы, но над ней повисло проклятие "Дворца Ангелов". Где-то не понравилась ее внешность — слишком вызывающая, в большинстве мест отказали из-за отсутствия паспорта, в некоторых согласились, но по тону администратора она поняла, что придется не только разносить блюда и драить полы.

Такой большой город, и так мало честной работы, думала Мэри, глядя из окна на вокзал и виднеющийся за ним мост, который тянулся через залив. Вечерело быстро, и на мосту зажгли фонари, которые исчезали вдаль дорожкой мерцающих огней. Как оказалось, заработать денег было нетрудно. Пока Мэри бродила в окрестностях вокзала, ей сделали несколько вполне денежных предложений на сегодняшнюю ночь. Видимо, у нее на лице на всю жизнь отпечаталось, что она — шлюха. Мэри убежала.

Итак, она была бомжом. Идти в полицию было страшно из-за Барона. У него там были знакомые, а вдруг ей попадется именно тот полицейский? Возвращаться к Егору мешала Мэри Гордая. Нужно было срочно придумать, где ночевать этой ночью.

Зачем ты все это затеяла? Мэри Плохая родилась во "Дворце Ангелов" и появлялась всегда, когда Мэри было не просто плохо, но ужасно и безысходно. Прямо как сейчас. "Если бы не твоя дурацкая затея с Линдой, никто бы Барона не накрыл, — выговаривала ей Мэри Плохая. — Дворец бы работал, у нас был бы дом, а сестру Егора со временем вытащили бы и без твоей помощи. Она все равно сумасшедшая, ничего бы с ней не случилось. Сидели бы сейчас в столовой, ужинали, сегодня среда, в этот день всегда палтуса подавали. Теперь давись этой картонкой, которую кто-то назвал картофелем. А потом иди к бомжам — на вокзале их много, сама видела. Или к Доброй Гале, потому что лучше ее клиенты, чем бомжи. Ты ведь не наивная, все прекрасно понимаешь".

Мэри просидела в бургерной два часа, с трудом затолкала в себя две картофелины, выбросила недоеденное в корзину и вышла на вокзальную площадь. Бездумно обошла вокруг автобусов и такси, ожидающих вечерний пассажирский улов и, привалившись к перилам, принялась глядеть на отблески фонарей в темной воде. Проход на мост пешеходам был запрещен, но с того места, где стояла Мэри были отлично видно и море, и красивые фонари, и мельтешащая дорожка машин, уезжающих по мосту из города. Кто-то из них, непременно, направлялся во "Дворец Ангелов", пусть не баронов, но другой, ведь такие места были неискоренимы, как и любое зло в мире.

Что-то она сделала не так. Вспомнился Егор. А ведь он был не самым плохим человеком в ее жизни. Наоборот, таких ей еще не встречалось. Может, в другом месте и в другом времени она бы даже смогла в него влюбиться. Ей нравились идейные люди, у которых было все в порядке с совестью и принципами. Наверное, она сама хотела бы быть таким человеком, но нити с еще вчерашним прошлым были настолько крепки, что в одиночку ей было не справиться.

Из такси, стоявшего неподалеку вылез водитель, и облокотившись о капот, принялся задумчиво глядеть на море. Отдыхал. Из опущенного стекла дверки тараторило радио.

— Сегодня днем в ходе перестрелки погиб известный преступник Дмитрий Несмеянов по кличке Барон. Несмеянов был застрелен пограничниками при попытке бегства.

Новости лениво текли из радио таксиста, таксист с тоской глядел на выходящих из вокзала людей, которые уверенно направлялись к автобусам, а Мэри... Мэри отошла к самым дальним перилам вокзальной площади, за которыми начинался мост, и наконец-то, разрыдалась. Ей хотелось плакать весь день, но слезы освободились только сейчас. Она не знала, о чем именно плачет. На самом деле, в ее жизни были моменты и пострашнее, чем этот. По крайней мере, она была свободна и здорова. Все остальное было неприятностями, которые можно преодолеть. Но слезы лились ручьем, а из горла вырывались прямо-таки настоящие рыдания. Хорошо, что таксист, не дождавшись улова, уехал, и она осталась одна.

Теперь, после смерти Барона, Мэри, действительно была одна. Ее брат был страшным человеком. Таким же, как ее мать и отец, которые закрывали глаза на все, что творил Дима, изнасиловавший ее еще в старших классах. В их семье он был светилом и надеждой, которая должна была вытащить род Несмеяновых из многолетней бедности и прозябания. В полуразрушенном поселке на границе края надежд на будущее было мало, а Мэри, которую тогда звали иначе, и которая жила в вымышленном мире книг и собственных фантазий, не подозревала, что жить ей осталось совсем ничего — до того времени, пока брат не вернется из армии. Он появился как раз после выпускного. Мэри готовилась учиться на швею в соседнем поселке, где было училище, но мать собрала ее в дорогу куда более дальнюю. "Поедешь с Димой, — сказал отец, не терпящим возражений тоном, — он тебя в жизнь выведет". Наверное, в мире были семьи и хуже. Родителей Мэри больше не видела, хотя писала им безответные письма еще несколько лет до тех пор, пока Барон не сообщил, что они погибли во время пожара, сгорев вместе с домом. Мэри думала, что их смерть ей безразлична, но через неделю уговорила охранника — это был Гоблин — узнать правду. Тот притащил газеты, а газеты, как известно, не врут. Зима была сухая, и сгорела почти половина поселка.