Граница - новая версия. Часть пятая

Ох, Вийник, Вийник... едва вернувшись на свободу, ты снова принялся за своё.

Теперь понятно, что маг делал в огненном ордене и почему он так охотно в нём задержался!

А волшебник был спокоен. Он методично уничтожал нежить, как будто полол грядку, как будто жизнь его не подвергалась опасности.

Что ты наделал, мастер магии Вийник...

Видение заволокло туманом, а на смену ему пришло другое.

Та же деревня. В одном из домов — я знала это неведомо откуда — спал Вийник. Спокойно спал, как человек, у которого спокойно на душе. Очень спокойно... слишком — для человека, который нарушил законы двух государств. Но не слишком — для человеку, которому один из спасённых подсыпал сонного порошка. Он спал и не видел, как в деревню входят одетые в чёрное слуги принцессы. Спал и не чувствовал, как его кладут на носилки и тайно уносят. Спал и не знал, что проснётся закованным в клетке в волшебной тюрьме принцессы Кайодиви.

Что ты наделала, сестра моя Кайодари...

Когда мага унесли, в видении осталось что-то вроде затухающего эха его волшебства, оно смешивалась с ядовитой магией нежити и был ещё какой-то странный оттенок, который будоражил кровь и звал... звал... звал...

Прежде, чем я успела спохватиться, видение потянуло мою душу далеко-далеко, туда, где в сердце леса на камне расставался со своей магией пленённый ведьмой огненный маг Зике. Он лежал совершенно обнажённый и тяжело дышал. Три девушки покрывали его кожу поцелуями и под их губами на теле мага распускались огненные цветы. У Зике не было сил даже стонать, а они смеялись и всё спрашивали, неужели они не лучше, чем та девочка, которую он хотел насильно сделать своей женой.

Вдруг видение всколыхнулось.

В него ворвался лесной страж в своём нечеловеческом облике — огромный, звериный, устрашающий.

— Пока вы тут... развлекаетесь, — выплюнул он грубое слово, — его братья жгут мой лес! Тиселе вышла ему навстречу, а вам хоть бы что!

Тиселе... я слышала это имя... но... кто она? Мне почудился запах ветра и крови.

Заклятые рассмеялись.

— Братья?

— Как мило!

— Давно у нас не было такой добычи!

— А они хорошенькие?

Страж ответил гневным рычанием и они с бездушным смехом упорхнули.

Моему взгляду предстали двое мужчин в красных одеждах огненных магов. Один из них держал в ладонях светильник — плошку, в которой горел огонёк. Вопреки естеству, он наклонялся в ту сторону, куда шли маги... не сразу я поняла, что маги шли в ту сторону, куда наклонялось пламя.

— Брат Зике там, — проговорил один из них, кивая на огонёк. — Он жив, его пламя горит ровно.

— Тот, кто первым поймает ведьму, получит всё, — проговорил второй и вскинул руку. Из неё вырвалось пламя и сожгло дерево, по несчастью оказавшееся у них на пути. Раздался стон, но маги его не услышали. Кожей я чувствовала боль стража, чей лес сжигался заживо.

Они шли прямо туда, где горело для них пламя их брата, и не сразу почуяли, как вокруг сгущается чёрный туман. А потом...

...Ведьма стояла среди деревьев — маленькая, тоненькая в слишком просторном белом балахоне. Она была боса и под её ногами стремительно таял снег. Ведьма смотрела на магов серьёзно, без улыбки или страха. С напряжением человека, решающего сложную задачу.

— Именем Бога пожаров! — провозгласил тот, который жёг деревья. — Сдавайся — и умрёшь без мучений!

Уголок рта ведьмы дёрнулся, словно она хотела улыбнуться, но раздумала. А потом руки подняла она — и по обе стороны от неё выросли чудовища, подобные тем, которых жёг Вийник в имперской деревне. Они рванулись к огненным магам как собаки, спущенные с поводка, и были немедленно ими сожжены, но из-за спины ведьмы выпрыгивали новые и новые чудовища. Маги встали спиной к спине и жгли, жгли и жгли нежить. Казалось, чудовищам не будет конца. Казалось, маги всесильны.

Но постепенно нежити становилось как будто меньше. Маги получили передышку. Тогда ведьма сомкнула руки над головой и вся нежить, которая осталась, бросилась на волшебников одновременно. Ещё мгновение... но...

Когда маги, тяжело дыша, смогли оглянуться по сторонам, вокруг не было ни нежити, ни ведьмы. Только серел в воздухе оставленный ею след магии... он медленно подплыл к орденцам... впитался в них...

И тут послышался знакомый смех. Перед огненными волшебниками стояла обнажённая девушка — одна из тех, которые пили магию из брата Зике. Она протягивала магам руки и улыбалась. Тот, у которого была плошка (он умудрился не выронить её в азарте боя с нежитью), как зачарованный шагнул вперёд и тут смех раздался с другой стороны. Чуть позади стояли ещё две девушки, тоже обнажённые и тоже улыбались. Огонёк в плошке как будто сошёл с ума — он кланялся в сторону каждой Заклятой. Маги переглянусь, вскинули руки, направляя их вперёд, на первую девушку... и ничего не произошло. Заклятые рассмеялись своим жутким бездушным смехом. Две из них шагнули каждая к своему магу, обвили их шеи руками. Те не сопротивлялись ни объятьям, ни ласкам, ни поцелуям. Третья улыбалась, но лицо её было напряжённым.

— Вы сопротивляетесь, — проговорила она низким, завораживающим голосом. — Это хорошо. Боритесь! Сражайтесь! Мы выпьем вашу силу по капле... это будет так сладко... так сладко... мы доставим вам больше удовольствия, чем ваши забитые жёны с закованной магией. Что вы могли бы получить в случае победы? Полуребёнка, которая бы боялась вас и ненавидела? Одну девочку, которую не хватит на вас всех? Здесь вы получите больше, много больше... сопротивляйтесь же нам! Нашим чарам... нашей ласке... нашей любви... нам нравится, когда жертва сопротивляется...

Я проснулась так резко, как будто меня ударили. Перед глазами всё ещё стояли картины того, как магия сталкивалась с магией, как из грязно-жёлтой ведьминской магии сплели что-то похожее на огненные заклинания, как на магов наложили печати, как сломили их волю, подчинив опасной неге и страсти. Огненных волшебников поймали в ловушку, но... почему я видела не только людей и пламя, но и туманные линии, которые оплетали колдующих? Чёрное облако вокруг нежити, грязно-жёлтая, такая знакомая ядовитая магия ведьмы, зеленовато-белые чары Заклятых... серая магия, запечатавшая огненных волшебников, алые нити их собственной силы. Когда-то я могла различать всё это, но... но Вийник вылечил меня от этого.

— Вийник!

— Здесь его нет, — раздался недовольный голос Кэсси. Вчера она осталась ночевать со мной в одной комнате — чтобы присмотреть за мной и разбудить, если понадобится. Днём она обошла весь двор, всюду её охотно пускали и добродушно щекотали ребёнка. Но Вийника не было и следа.

— Послушай, — зашептала я, садясь рядом со служанкой. — Слушай внимательно и не спорь хотя бы на этот раз.

— Я никогда не спорю с вами, леди! — возмутилась Кэсси.

— Слушай! — прошептала я ещё тише. — Если что-то случится... если меня не смогут разбудить... или ещё что-нибудь... подожди, пока тебя спросят, а потом скажи: как ей помочь, может знать только её муж. Запомнила?

— Какой ещё муж?! Когда это вы успели?! Да без благословения!

— Тише, Кэсси! Я сказала принцессе, что он мой жених, поняла? А что мне оставалось делать? С него хотели содрать кожу! Но в империи нет такого слова, поэтому принцесса говорит о моём муже.

— Как это — нет? — заинтересовалась Кэсси. — А как они обходятся?

— У них нет помолвки. Просто люди решают жить вместе, выбирают подходящий день и делят чашу, а потом... ну, в общем, уединяются. Неважно! Просто запомни: подожди, пока тебя спросят и скажи про него, слышишь?

— А если не спросят? — забеспокоилась Кэсси. — Что это вы надумали?!

— Я ничего не надумала. Спросят обязательно. Но если нет — всё равно подожди и только потом говори. Не суетись, поняла? И не давай их врачам меня лечить. Не хочу, чтобы в меня втыкали иголки.

— Какие ещё иголки?! — ещё больше заволновалась Кэсси.

— Неважно.

Я встала с постели и подошла к двери. Отодвинула её. В коридоре было пусто. Я села на колени и тихонько позвала:

— Чаедин! О, Чаедин!

И задвинула дверь обратно.

Подобно волшебному духу из сказки, имперская служанка в миг очутилась рядом. Из коридора раздался её тихий голос:

— Госпожа Элесит-дини?..

— Чаедин, я не хочу спать. Ночью бродят злые духи. Принеси мне терпкого вина.

— Может быть, госпожа Элесит-дини предпочтёт крепкий ша'ари? Он прогонит сон и усталость, придаст тебе бодрости.

— Неси ша'ари, — вздохнула я. — Кэсси, иди к себе и ложись спать.

— Но...

— Иди, Кэсси.

Утро я встретила сонная, зевающая и крайне недовольная собой и жизнью. Спать я боялась. Кто знает, куда затянут мою душу непредсказуемые видения? Что такое сотворила со мной принцесса, чему она открыла путь? Или, быть может, куда она проложила дорогу моей душе?..

Чаедин появилась, улыбающаяся, как всегда, и принесла мне наряд ослепительно-белого цвета. Одежду украшала серебряная вышивка.

— Госпожа принцесса Кайодиви просит госпожу Элесит-дини оказать милость и посмотреть на зимнее состязание облаков.

— Облаков? — не поняла я.

— Облака угодны Небу, — уклончиво ответила служанка. — Госпожа принцесса Кайодиви когда-то ярко блеснула на таком состязании.

Я пожала плечами. Проще было согласиться, чем спорить. Белые штаны, белая рубашка, белая куртка и белый далматик. Белая шапка была украшена заколкой в виде бабочки.

Во дворе меня поджидала принцесса — в таком же белом наряде, только расшитом золотом.

— Да осветит солнце твой путь, сестра моя Элесит-дари, — поприветствовала меня Кайодиви и легко запрыгнула в паланкин. Я последовала за ней.

— Солнце да светит тебе, сестра моя Кайодари, — сказала я. — Расскажи мне о состязании облаков.

— Это старый обычай нашей страны, — улыбнулась принцесса. — Мы ведём записи обо всех, кто живёт на нашей земле — их смертях, рождениях и браках, об их предках и потомках. Среди них есть потомки Неба, чьи имена были давным-давно вычеркнуты из священных списков, потому что благословение не коснулось их. Но воля Неба неподвластна людскому пониманию. Мы хотим знать, не коснулась ли она кого-нибудь заново. Так вернулась в объятия Неба я и мои дети. Сегодня я узнаю, не появились ли у меня новые братья и сёстры.

Мы прибыли на изящные деревянные — деревянные, семь богов! — трибуны, где нам была отведена целая галерея, закрытая от посторонних взглядов.

— Харутерчи-тиви не придёт, — улыбнулась принцесса. — Он не имеет отношения к воле Неба, а твои спутники его буквально заворожили. Вчера всю ночь он говорил о священном железе, которое привезли из вашей страны. Поэтому ты можешь не закрывать лица, я же — открою его всем, когда буду объявлять победителя.

Она ударила в ладоши и трибуны огласил звон гонга.

На противоположной стороне открылась дверь и женщина, как и мы, одетая в белое, только очень бедное одеяние, вынесла маленького ребёнка. Я напрягла зрение. Ребёнок держал в руке мякиш хлеба. Он смял его и принялся лепить человечка. Едва закончив, малыш отшвырнул своё творение подальше и зажмурился. Я замерла в ожидании, но... ничего не произошло.

По трибунам, заполненным в основном бедными людьми, прошёл смех. Сгорая от стыда, женщина подхватила ребёнка и унесла его прочь.

Принцесса со смехом повернулась ко мне:

— Дети делают игрушки из чего угодно и оживляют их в своём воображении. Эта бедная женщина совсем глупа, что спутала игру с истинным благословением. Я скажу своим людям, чтобы проследили за ними. Если она ещё глупее, чем кажется, то малышу придётся несладко.

— Что он хотел сделать? — не поняла я.

— Смотри, — предложила Кайодиви. — Если никто не добьётся своего, спущусь я.

Вот выбежали низко кланяющиеся слуги. Они поставили белые круги на блинных ножках и разбежались. В центре каждого круга сияла красная точка.

Следом вышел немолодой человек в затасканном шёлковом халате. Он достал из рукава маленький арбалет, вложил в него что-то невидимое, навёл на один из кругов и выстрелил. Круг зазвенел. Стрелок с досадой бросил арбалет на землю и ушёл. Принцесса смеялась. Слуги унесли круги. По трибунам прошло волнение.

— Мой брат Кохакутиви владеет этим умением, — объяснила Кайодиви. — Но главное перенять невозможно.

— Но что он хотел сделать, сестра моя Кайодари?

— Тш-ш! Смотри!

Перед нами вышла молоденькая девушка, которая начала складывать из бумаги подобие цветка. Её руки так и мелькали, когда вдруг...

— Что это? — забеспокоилась я. Мои глаза ясно видели трибуны и девушку перед ними, но словно какая-то пелена мешала смотреть. Пелена, проходящая не в воздухе, а в сознании?.. и запах. Какой мерзкий запах...

Принцесса вцепилась рукой в моё запястье и сжала с такой силой, что у меня вырвался стон.

— Смотри! — пронзительно закричала она. — Смотри туда!

...Вблизи нежить была ещё ужаснее, чем в видениях. Её словно окутывало облако злобы, ненависти, смрада. Чудовища выпрыгивали из проходов между трибунами, вот-вот они нападут на людей, вот-вот...

Кайодиви выбежала из галереи и бросилась вниз, на ходу доставая из рукава что-то, похожее на деревянный кинжал. Она остановилась, не добежав нескольких пядей и резко ткнула кинжалом в направлении нежити, а потом прочертила в воздухе причудливый знак.

Время как будто застыло.

Нежить не двигалась с места.

Принцесса вытащила из рукава длинную... гирлянду, состоящую из множества маленьких человечков. Она бросила их на землю между собой и нежитью, отступила на шаг и прочертила ещё один знак.

Время сорвалось вскачь. Человечки принялись расти, расти... и вот между принцессой и чудовищами выстроились ряды одетых в чёрную облегающую одежду воинов. Они схватились с нежитью.

Каждое их прикосновение, казалось, было губительным для чудовищ. Те распадались на куски, возвращаясь в прах. Крики ужаса на трибунах сменились криками азарта. А принцесса стояла недалеко от побоища — спокойная, уверенная, сияющая в своих белых одеждах.

Когда последнее чудовище было уничтожено, человечки поклонились создательнице... и превратились в бумажную гирлянду. Кайодиви бережно подняла её и убрала в рукав.

— Воля неба объявлена! — провозгласила принцесса. — Сегодня священная семья осталась такой же, какой была вчера! Идите по домам! Расскажите то, что видели! Помните — любой из потомков Неба может защитить вас! Идите же!

Люди, оживлённо переговариваясь, спустились с трибун и действительно разошлись. Кайодиви посмотрела на галерею, где я пряталась, и сделала мне знак спускаться.

— Что скажешь о благословении Неба, сестра моя Элесит-дари? — улыбаясь, спросила принцесса.

Вместо ответа я наклонилась и подняла с земли куриную косточку.

— Ты действительно очень талантлива, сестра моя Кайодари.

Принцесса засмеялась.

— А ты умна, сестра моя Элесит-дари. Что же... ты угадала. Но поверь, мои воины справились бы и с настоящей нежитью.

— Верю, — пожала плечами я. — Только настоящая нежить не дала бы тебе времени создать красивое зрелище, так ведь?