Ведьмины сказки.

Еще во время взлета моя 'спасительница' включила регулятор невидимости и бросила в меня пакет с вещами, который я немедленно начала потрошить. Все же мода Шеола и Верхнего мира несколько... мм... отличаются друг от друга, да и прохладнее здесь намного.

Поплутав между лесом и городом туда-обратно часа два. Хоть, и зря, на мой взгляд, смысл за нами здесь следить, если и дураку ясно, куда мы направляемся, Зания наконец-то задала курс на дом.

* * *

Не скажу, что дома было море крови. Там вообще, никто ничего ни о ком не знал, да. И даже не догадывался, ага. Я оказывается 'добровольно' вызвалась 'отдыхать' у Бабы Лили, чтобы составить Тинке компанию. Ну, это было до того, как я рассказала все маме, а вот после... та вызвала себе в подмогу бабушку Рогнеду на 'посоветоваться за рюмкой успокоительного', обстановочка была весьма накаленная, разве что не искрилась. Все замерло в ожидании... папы. Оказать 'нужный' прием я даже и не надеялась, хоть и чувствовала за всей этой интригой его шаловливые лапы.

Вот просто зла не хватает на все это!

Папа являться не спешил. И сначала — он у нас подозрительно умным оказался — прислал маме, бабушке и мне по внушительному букету. Только спустя два часа, трех измочаленных букетов, разрезанных полсотни рубашек, брюк и рабочих камзолов, он явился. Все же три разъяренные ведьмы в доме одновременно — это армагедец, который даже для одного верховного демона чреват не самыми приятными минутами в жизни.

Еще через час бушевала уже одна ведьма — я. Спросите почему? А я, наконец-то, выяснила, что же вообще вокруг меня происходило в Шеоле. К сожалению это так и не закончилось.

Увы и ах, Белет, козел рогатый, не просто так, в тот злосчастный день моей первой охоты на крыс, явился к отцу и Баальберита он тоже не от скуки с собой прихватил. Оказывается еще между вторым правителем АДа, сыном родоначальника рода Демоновичей, и Белетом был подписан договор, согласно которому любая представительница старшей (прямой) линии потомков Ашмедая Второго обязана быть отдана в жену сему наглому, противному, страшному... уффф... демону. За какие-такие заслуги Белет смог выбить себе такую привилегию — не знаю, но то, что меня выбрали на роль, так любимого дядей Азазелем, козла отпущения, совсем не привлекало.

Я была зла. Я была не просто зла — в бешенстве. И сдаваться просто так не хотела. Нет, я, конечно, все понимаю — традиции требуют подчинения, тем более что отказ с моей стороны от этих обязательств приведет к проклятию, ложащемуся на всю семью, а обрекать своих родных на такое неприемлемо и все же... вот зачем так, а? Неужели так трудно было подойти и поговорить, просто объяснить. И ладно Белет, от этого демона ничего хорошего ждать не приходится, но папа! Обидно было до глубины души и... тупо хотелось выплакаться.

После часа методичного уничтожения отцовского кабинета, я все же вежливо попросила копию договора и, подхватив ветхий томик словаря с древнего арамейского, потащилась копаться в каждой буковке приговора по моему окольцеванию. Да, я понимала, что выхода у меня не осталось и мне придется стерпеть это замужество, но... кто говорил, что оно произойдет в ближайшее будущее? А там, чем черт не шутит, вдруг я действительно смогу избежать этого союза, а то и вообще аннулирую этот мерзкий договор. Хоть это и вряд ли, Баалберит свою булку с икрой не просто так лопает.

* * *

ГорIлааа сОснаааа, пааалааалаа,

ГорIлаааа сОснааа, палала пiд ней дiвчина стОяла,

Пiд нэй дiвчина стОяла...

Песня лилась из души сама собой.

На душе пусто. Во рту мерзко. По щекам слезы. В голове полный абзац.

Рядом Занька, верная наперсница, пытающаяся меня вытащить из-за стола — я не сдавалась. Ну ее. Сестра она, конечно, хорошая, но мне сейчас совсем не того хочется. Мне и так почти хорошо, вот только голова отчего-то жутко тяжелая и все время соскальзывает с подставленного кулачка, пытаясь встретиться со столом.

После тщательного изучения договора от корки до корки, то есть все буковки пересчитала, стало понятно, что отплеваться от него не получится... ну... почти. Была там одна зацепочка.

Если следовать дословно букве договора, то на момент озвучивания предложения претендентке в жены, она должна быть не замужем. Ключевыми были здесь две вещи: 'озвучить претендентке' и 'не замужем'. То есть, по идее, традиции с демоном сыграли злую шутку — предлагать замужество нужно было в первую очередь лично мне, а не по родителям бегать, тогда бы я не отвертелась. Белет не исполнил главного, да.

Если я в течение некоторого времени сумею избежать с ним встречи и выйду замуж за другого, смогу оставить верховного демона с носом, но... все же, как не хочется выскакивать так быстро заму-у-у-ж-ж-ж, да еще и за кого попало. Это первый пункт моей трагедии, а второй — выйти замуж за демона все равно придется. Потому как, даже если моя задумка с замужеством за другого и удастся, то забыть о том, что следующая после меня жертвой поползновений демонского домостроя будет Занька, я не смогу. Тем более не смогу так ее подставить за всю ее доброту ко мне проявленную.

А еще... она у нас девушка нервная, жуть какая свободолюбивая — разнесет нам весть АД вместе с Шеолом. И что тогда делать будем? В общем, свадьбе быть, другой вопрос — когда.

Да и бегать мне всю жизнь пока не найду подходящую кандидатуру в мужья не комильфо как-то. Хотя с кандидатурами прабабка Секлета подсуетит быстро и оттого мне еще более противно. Участвовать в бабкиных интригах по укреплению влияния семьи Бесовских меня совершенно не греет.

Так что, куда ни кинь всюду клин. Радует одно — просто так я не сдамся и нервы буду портить качественно, чтобы даже если и не полюбит то, по крайней мере, будет уважать... я надеюсь.

Своими размышлениями и выводами ни с кем не делилась, а горе от предстоящего скорого замужества заливала сшибающим с ног бабушкиным игристым, спрятавшись вместе с Занькой в винном погребке от глаз подальше. Рядом лежала серебряная пластина и открытый спичечный коробок с тараканом. Нет, я не оставила своего верного напарника на произвол судьбы и даже подкармливаю всякими вкусностями систематически, но, судя по картинкам бросаемым иногда на пластину, ему тут не нравится, мда, климат не тот-с-с... холодно у нас. Пластину я тоже не просто так выставила для наблюдения, все же пьянство пьянством, но ухо надо держать востро.

Пока ничего особенного не происходило, разве что смешно было наблюдать за молодым бесом из младшей обслуги, который бегал за одним из моих рыжих разведчиков по коридору и настойчиво из пульверизатора обрызгивал усовершенствованным аналогом дихлофоса. Таракан сдаваться не хотел, чем доводил просто-таки до отчаяния на грани обморока этого несчастного, который прекрасно понимал, что если кто-то из хозяев увидит сей забег и неубитую рыжую гадость — конец его работе в столь приличном доме.

Каким образом я оказалась в своей кровати совершенно не помню, да и на момент пробуждения, если честно, меня этот вопрос как-то мало волновал. Проснулась ночью от жуткого сушняка и зверской головной боли. Продолжение сна и последствия алкогольного разгула это две совершенно несовместимые вещи, потому скрипя сердцем (в метафорическом плане) и всеми конечностями (в реалистическом), решила все же пойти пошариться в маминых зельях 'на все случаи жизни', авось удастся найти необходимое для исправления ситуации.

Далеко уйти не удалось. Уже спустившись на первый этаж, поняла, что голоса отдающиеся набатом у меня в голове, не что иное, как нечаянно подслушиваемый мной в данный момент, разговор в отцовском кабинете. Голос, прозвучавший в следующую минуту, моментально придал трезвость вяло текущим мыслям и ясность моей головушке:

— Ас, я не могу ее отпустить, — голос Белета хоть и выдавал непонятную мне грусть, звучал ясно и четко, — время идет и... свой выбор я сделал.

— Я понимаю, — тяжелый вздох отца заставил сжаться сердце, — и все же прошу тебя быть терпеливее с ней и подождать. Со временем она к тебе привыкнет и не будет так болезненно на все это реагировать.

— Вот пусть и привыкает в процессе совместного проживания, — раздражение Белета, судя по всему, не в первый раз прорывалось наружу.

— Она моя дочь...

— У тебя их тринадцать, переживешь.

— Ты так думаешь, — от отцовского тона мороз по коже прошел и пауза... не хорошая такая повисла в комнате, — заимеешь своих, могу проверить, как тебе 'будет в радость' такая ситуация с ребенком.

Белет с ответом тоже не спешил, правда, голос его был скорее с нотками примирения. Да, демоны извинения не просят, зато тему сменить они мастаки.

— К тому и стремлюсь, — беззлобный хохоток отнюдь не порадовал, — хотя зная твою дочь, чувствуется, что свои домостроевские планы я осуществлю нескоро, — подхихикивание медленно, но верно перерастало в хохот, — Лилит до сих пор своего 'сторожевого' быка наверное гоняет, до этого три часа гоняла с плеткой на перевес, да еще на жесткую диету посадила. Лутиния даже не пыталась скрыть смеха при встрече со мной. И в лицо мне сказала, что 'Бесовские просто так не сдаются'.

Да, Тинка, она такая, она могЁт... особенно, когда за спиной Астарот стоит.

— А Астарот ее даже не одергивает, — в последней реплике демона и не поймешь, чего было больше — возмущения или удивления.

Мягкий смех папы разнесся по кабинету:

— Я тебя познакомлю с некоторыми ве... мм... дамами рода Бесовских, чтобы ты в полной мере осознал... куда вляпался, — по мере высказывания его смех перешел в ехидное хихиканье, — вот прямо завтра и начнешь знакомиться с будущей тещей и ее мамой... как раз они к тому времени немного поостынут. Не все же мне одному отдуваться за ту кашу, что ты заварил.

В следующий же миг голос отца заставил поежиться:

— Только запомни Белет, хорошенько запомни... я своих девочек в обиду не дам, воздействовать на Латисию твоим даром не позволю и если надо найду, чем тебе этот договор перебить, ты меня знаешь.

— Знаю.

Сушняк... голова... тут сматываться надо побыстрее, если я хочу действительно заставить одного конкретного демона за собой побегать. А с другой стороны пропустить такое представление, как встреча будущего жениха с будущей тещей... мм... трагично, но... таракашик мне в помощь. Хи-хи, просто таки чувствую себя тараканьей мамой, честное слово.

Глава 5. Волшебный дрын.

Уходила той же ночью. С больной головой, убойным перегаром, уже ставшим почти родным тараканом и временно взятой на прокат Занькиной ступой. На столе, в комнате, прижатая краешком словаря с древне-арамейского, лежала, адресованная маме, записка с объяснениями 'почему, как и где', а еще с личной просьбой встретить ее будущего зятя в 'старых добрых традициях семьи Бесовских'. Встречаться с так называемым женишком мне самой еще рано. Перед этим знаменательным событием, его надо довоспитать до нужной кондиции, а самое главное перебороть свой страх к нему. Все же начинать семейные отношения с этого противного чувства не лучший вариант.

Куда мне теперь думала недолго. У бабки Секлеты, зная нашу с ней всеобщую 'любовь', искать меня будут в последнюю очередь. Так что тут без вариантов. Проблема была в другом, да.

Традиционно прабабка летом в городе не сидела, а делала заготовки для зелий в своем загородном доме в Кичеевских лесах, где еще хоть и редко, но можно было собрать оберегаемые простым людом полезные травы, также не очень полезные, но для некоторых зелий очень необходимые, грибочки, а еще всякие интересные ягодки. Лететь туда в ступе — не вариант. Утро скоро, обнаружат меня с летательным аппаратом в городском небе быстро, даже если и не система ПВО собьет, то прихвостни неудачливого жениха найдет, и никакая невидимость не поможет — по магическому следу пойдут. Потому решила лететь на Андреевский спуск к 'Замку Ричарда'.

Место известное всему магическому бомонду, в другое измерение выведенное и колдовским шабашем города используемое. В этом готичном домике со стрельчатыми крышами и окнами, как раз располагался постоянно действующий стандарт-портал рода Бесовских, как у одного из родов-основоположников местного Шабашного комитета, одной из привязок, которого и являлась усадьба прабабки. Женщина она у нас значительная в определенных кругах, отрываться ей от дел домашних приходиться часто.

Домик этот вообще удивительное место. Изначально резиденцией общины было решено использовать, строившийся за пару лет до того, Дом с Химерами. Свести господина Городецкого и некого Антона Страуса было легче легкого. Еще легче было двум ведьмам нашептать обоим необходимое, подстегнуть их фантазию, а дальше... Дальше получился совершенно замечательный домик с, подходящим верхушке местного колдовского контингента и простой нечисти, антуражем. Как первый год все радовались этому чуду чудному, потирая ручки в предвкушении скорого вселения туда всякого рода профессиональной нечисти. А потом поняли, что милый их сердцу домик им не достанется, а сказочным фасадом будет любоваться очередной толстый кошелек.

В общем, комитет местного шабаша, конечно, ушел оттуда, но проклял хозяина здания так, что тому пришлось уже через пару лет отдать свое 'сокровище' за долги. А тот самый контингент, наученный горьким опытом, нашел себе другое место и подрядчика.

Подрядчик оказался жадный, на руку не честный, работников своих обсчитывающий. А те, под тихий хохот, нашептывающих всякие шалости, фурий из отдела раздоров и распределения душ, вызванных по просьбе колдунов общины, дядей Аваддоном, построили ему такой дом, что уже через полгода репутация была у него самая что ни наесть мистическая.

И главное никакого колдовства, да-да, 'ловкость рук и никакого мошенничества' — там скорлупу яичную в дымоходе забетонировать, тут горлышко от бутылки в стену вмуровать и все, завывания и стоны потусторонние в доме вам обеспеченны. А тут еще вскорости после окончания строительства, сего дельца нерадивого и прихлопнули очередные недовольные его поведением.

В общем, репутация у домика была то, что доктор прописал. Нечисть наша была довольна без меры. Пару раз пошугали новых жильцов и пригребли себе сию недвижимость почти за бесценок, да начали обживаться. А для того, чтобы и дальше отваживать всех особо любопытствующих, что отвлекали от работы пакостничества и развлечений персонал шабаша, поселили в одной квартире своего человечка (ну, почти), шестьдесят лет рассказывавшего такие шутки-выдумки, что у простого обывателя волосы на голове дыбом становились и отпадало всякое желание интересоваться сим примечательным зданием и дальше.

И главное, заметьте, все честь по чести — на все заявления соседей местным властям правопорядка о том, что, дескать 'стонуть и воють жутко', всегда можно предъявить те самые скорлупы и горлышки, подкрепленные письменными показаниями самих строителей, да.

Приземлиться и оставить ступу удалось в соседнем дворе, благо время раннее, даже собачники не вывели еще на прогулку своих животинок. Войдя в прохладу на первый взгляд кажущегося пустого и заброшенного здания, увидела маленький знак на стене в виде чертячей мордочки, к которому сразу же поднесла руку. Маленький укол среднего пальца и в следующий же миг навороженная действительность вокруг меня сменилась. Невзрачные доселе двери выросли в два раза и начали медленно отворяться, зеленая, местами потрескавшаяся краска на них, исчезла, уступая место резному темному дереву. От входа начали преображаться серые обшарпанные стены с сохранившейся кое-где краской, сменяясь чистыми, сияющими в лучах восходящего солнца оббитыми шелком стенами. Рядом материализовался местный почетный домовой Рич Юркович, тот самый изображавший из себя небольшого болтливого человечка на протяжении многих десятилетий.