Посещение часть 1

Но такие "победы" казались Николаю скорее поражениями, чем победами. И несмотря ни на что, он никак не мог заставить себя сердится на Нину, как сделал бы любой другой в меру уважающий себя мужчина, который просто-напросто стал бы игнорировать красавицу. А Николай продолжал оставаться в своем двусмысленном положении "победителя-побежденного". Причина этого была проста до банальности, ибо Николай, боясь признаться в этом даже самому себе, безумно любил эту надменную красавицу.

И как это нередко бывает, при встречах с нею, Николай испытывал душевный трепет, мешающий по достоинству ответить на ее порой унизительные нападки. Другими словами, всем окружающим было видно, что между Николаем и Ниной идет своеобразная война, победы в боевых действиях которой, пока одерживает "богиня красоты". Сокурсники замечали, что Николай, как говорится, "неровно дышит" при встречах с Ниной, но находили этому весьма прозаичное объяснение: Николай и Нина друг друга терпеть не могут.

Возможно, это так со стороны и казалась, но если бы хоть раз нашелся хоть один внимательный бесстрастный наблюдатель, который посмотрел бы на эти отношения более объективно, то у него тотчас же, возник довольно-таки неожиданный вопрос: "А так ли уж безразлична к Николаю Нина, как это кажется всем остальным?" Но таких внимательных людей не находилось — все были более заняты своими делами, настроениями и отношениями. И поэтому никто даже подумать, а не то чтобы предположить не мог, что однажды...

В то время Николай был среднего роста, худощав и совсем не походил на спортсмена. Большой физической силой он также не обладал. Черты его лица были тонки и даже своеобразно красивы, но отнюдь не способствовали тому, чтобы на него засматривались девчонки. Светлые негустые волосы не позволяли носить длинных причесок, модных в том году среди молодежи. Поэтому, может быть и напрасно, но он иногда чувствовал себя этаким неполноценным, что не совсем хорошо сказывалось на его невеселом настроении. Но внутренний мир его, как бы компенсируя не совсем развитые мускулы, был намного богаче, нежели у красавца-полубога, спортсмена и признанного штангиста из параллельной группы, который, похоже, не совсем без успеха пытался ухаживать за Ниной. Все чаще можно было видеть Нину и штангиста Вову, вместе сидящими на скамейке возле института и о чем-то оживленно беседующими.

Когда Николай видел эту картину, то сердце его болезненно сжималось. По характеру он был, тих и мягок, но при виде того, как "уводят" любимую девушку, готов был в мыслях, мучаясь ревностью, буквально разорвать соперника на куски. Но в силу своего, можно сказать, хиловатого сложения, то на этом поприще он не имел никаких надежд на победу, отчего страдал он бессилия, выплескивая накопившуюся энергию поэтическими строками.

Когда тебя порой встречаю,

Души теряю я покой!

Как узник жаждет миг свободы,

Я жажду взгляд увидеть твой!

О, дивный ангел синеокий!

Пленен я образом твоим,

Я раб очей твоих глубоких...

Но я судьбой гоним, гоним...

Николай писал стихи, переживал, несколько раз делал попытки переправить их Нине, но..., опасаясь, то ли насмешек, то ли получить отрицательный однозначный ответ, лишающий его возможности хотя бы надеяться..., он этого не делал. Надеялся, что когда-нибудь он все же пересилит себя и признается Нине...

А пока, с нерастраченным на любовь пылом, он принялся за подготовку к очередной сессии. Но, когда Николай был готов к сдаче первого экзамена, произошли события, перевернувшие всю его жизнь.

В этот день Николай собирался сдавать первый экзамен, дня три до того безвылазно просидев дома, корпя над книгами и конспектами. Голова его была набита формулами, цитатами и прочей информацией. Он теперь и сам с трудом представлял, как сможет хоть что-то извлечь из этого вместилища знаний.

В наглаженных, острыми стрелочками белых брюках, с небольшим "штабельком" книг и тетрадок под мышкой, Николай вышел из дома. Он проживал в двух кварталах от института и потому решил перед экзаменом пройтись пешком, подышать, так сказать, свежим, после долгого затворничества, воздухом. Недавно прошел летний дождь, но солнце уже отвоевало небосвод, и его живительные лучи прогревали сырую землю. Легких парок исходил от мокрого асфальта.

Задумавшись о своей непутевой, как он считал, жизни и о предстоящем экзамене, Николай шел, почти ничего не замечая вокруг. Это его и подвело. На очередном перекрестке он лицом к лицу столкнулся с какой-то девушкой: они оба от неожиданности поскользнулись на откуда-то оказавшейся, на тротуаре мазутной луже, и упали. Книги и тетради рассыпались по грязи и на белых брюках тотчас же возникли обширные темные масляные области: сначала сзади, потом на коленях, не считая мелких брызг усеивающих Николая с головы до ног. То, что костюм пришел в негодность, он понял сразу, как и то, что экзамен из-за этого срывается — ибо появляться в таком виде в институте, нечего было и думать. От этого на душе появился неприятный холодок. Только после этого он обратил внимание на девушку, с которой столкнулся, и которая тоже в весьма неприглядном виде сидела прямо в середине лужи. Любые другие девушки кроме Нины, как правило, Николая не интересовали, и на душе у него стало еще тягостнее, когда он увидел, что находящаяся в луже девушка — Нина. Выглядела она сейчас не лучше его, оттого он сразу ее и не узнал. Все лицо и белоснежное "сафари", четко подчеркивающие завлекательные линии ее тела, были заляпаны грязью.

Не чуя под собою земли, Николай помог ей подняться. Огромное мазутное пятно расплывалось у нее пониже спины на округлых соблазнительных выпуклостях. Сцена была по-своему комичной. Но смеяться Николаю не хотелось.

"Теперь, — подумал он, — теперь на взаимность со стороны Нины можно не рассчитывать!"

Но вопреки всем его мрачным ожиданиям, Нина, посмотрев на его забрызганное грязью ошеломленное лицо, вдруг засмеялась своим звонким смехом. Потом она замолчала, осмотрела его и себя с головы до ног, и со смешинкой в глазах сказала:

"Ну вот, Коля! На экзамены мы с тобой, сегодня уже не попадем, это ясно! А вот где нам привести себя в божеский вид? Ведь в таких экстрамодных нарядах по улицам не погуляешь!.."

Лицо у Николая покраснело, и душа его затрепетала. Впервые Нина заговорила с ним тоном, в котором не было и намека на насмешку. Чувствуя сильное волнение, он ответил:

"Я живу через два дома отсюда..."

— Вот и прекрасно! Идем к тебе! — Она взяла его под руку, и они направились к дому Николая. Прохожие ироническими взглядами провожали странную, обильно вымазанную грязью молодую пару.

Когда они вошли в квартиру, Нина в ту же минуту направилась в ванную комнату, и вскоре оттуда послышался шум воды. Николай тем временем умылся на кухне теплой водой, и быстро переоделся в чистую одежду. Он теперь сидел на диване и думал, куда девать испорченные брюки и рубашку. Родители пропадали в очередной археологической экспедиции, а старшая сестра, которая в их отсутствие вела хозяйство, находилась в трехдневной командировке. Сам же стирать белые брюки Николай отважиться не мог.

Из ванной комнаты выглянула Нина. Она была в халате его сестры, надетом на голое тело — ее же вся одежда находилась в стирке.

— Коля! Неси свои брюки, попробую отстирать!

— Не нужно! — Смутился Николай.

— Неси, неси! — Настойчиво сказала Нина. — Не пижонь!

Николай повиновался. Решив напоить Нину кофе, он занялся его приготовлением. Постепенно он успокаивался, сердце его уже не билось в бешеном темпе, чуть не вырываясь из груди, и все более входило в свой обычный ритм.

Нина вышла из ванной спустя час. Она помылась, выглядела раскрасневшейся и очень привлекательной. На ней был все тот же халат. В отличие от Николая, ей переодеваться было не во что. Вся ее одежда сушилась в ванной комнате.

В прихожей раздался звонок. Николай немного замешкался на кухне, и дверь открыла Нина. В квартиру, с радостным выражением на лице и весело помахивая зачетной книжкой, влетел Игорь — товарищ Николая. Он учился с Николаем и Ниной в одной группе. В запале он проскочил комнату с криком:

"Ура! Я сдал!.."

И только здесь опомнился. Увидев Нину с разрумянившимся лицом и, в домашнем халатике, он моментально умолк. От удивления рот его раскрылся, лицо вытянулось, а глаза расширились. По виду он напоминал городничего в немой сцене из гоголевского "Ревизора".

Нина рассмеялась: вид Игоря действительно был смешным. Даже Николай, стоя в дверях кухни и понимая всю двусмысленность ситуации, слегка прыснул в кулак, увидев удивление Игоря. Наконец тот, немного, опомнился и пробормотал:

— Ребята!.. Я кажется не вовремя?..

— Кажется! — Хитро поведя красивыми глазами, усмехнулась Нина. И Игорь, провожаемый ее заливистым смехом, пробкой вылетел за дверь. Николай в смущении все также стоял в дверях кухни и из ступора его вывел свист закипевшего чайника.

Разливая кофе по чашкам, Николай обдумывал, что ему делать в создавшейся ситуации. Это дождливое солнечное утро принесло ему столько событий, что он никак не мог опомниться до конца. В голове его витала только одна, многократно повторяющаяся фраза: "Нина у меня в гостях!.. Нина у меня в гостях!" Но чем закончится для него это ее посещение, он даже не предполагал. Да еще этот нежданный визит Игоря...

Николай не считал Игоря болтуном, да и по классификации Нины тот относился к "уважаемым", но Николай опасался, что такая сногсшибательная новость, как явление неприступной Нины в доме ее "извечного врага", да еще в одном халате, может сорваться с языка даже молчуна Игоря. Николай, представив лица сокурсников после такой новости, вздрагивал от отвращения, кляня себя за то, что явился причиной двусмысленности ситуации. Ведь это он налетел на Нину, в результате чего она оказалась в луже грязи, отчего и выстроилась дальнейшая цепь последующих за этим событий. О том, что и сам эту лужу не миновал, он уже не вспоминал. Он понимал, что теперь о ней могут пойти не оправданные ничем слухи, которые отнюдь не способствуют хорошей репутации институтской "королевы красоты".

С хмурым выражением лица он принес кофе в гостиную, где на диване, поджав под себя красивые точеные ножки, сидела Нина и листала один из журналов мод, которые коллекционировала его сестра. Увидев Николая, Нина приветливо улыбнулась.

— Ты что такой грустный, Коля? — Спросила она. — Или ты не доволен, что я здесь, с тобой?..

— Я-то доволен! Да только вот представлю, что может в институте сейчас наболтать Игорек, и мне становится обидно за тебя. Ведь на тебя могут начать косо смотреть!

— Глупый ты, Колька! Неужели ты так до сих пор и не понял, не понял за все эти три года, что мы вместе учимся, не понял, что я тебя уже давно люблю?.. — Сказала она с грустной улыбкой. — И мне решительно наплевать, кто и что обо мне подумает!..

От такой новости, у Николая подкосились ноги, и он чуть не выронил поднос с кофейником. Чуть дрожащими руками он поставил его на столик и опустился на диван рядом с Ниной. От волнения он не мог вымолвить ни слова, только влюблённым взглядом смотрел на нее и, оцепенев, видел ее искрящиеся глаза, яркие красиво очерченные пухлые губы, улыбающиеся нежной улыбкой.

Наконец, он откашлялся, желая что-то сказать в ответ, но Нина закрыла его рот ладошкой и сказала: "Молчи! Я знаю, что ты от меня уже давно без ума! Я все ждала, когда ты отважишься мне в этом признаться. Но ты оказался таким тюфячком, что мне пришлось это сделать первой, а ведь девушкам этого делать не рекомендуется!.. Иди-ка ты лучше ко мне поближе, и дай я тебя поцелую! А то ты сам на это тоже не отважишься!.." — Она притянула его к себе и приникла своими пьянящими устами к его губам. Дрожа, как осиновый лист, он обнял ее, прижимая к своей груди.

Наутро Николай и Нина пришли в институт вместе. Оживленно беседуя, они шли по коридору рядом, взявшись за руки, и встречные расступались перед ними, изумленно провожая их глазами. Это было поистине сенсацией. Как сказал А.С.Пушкин:

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

А когда они вошли в аудиторию, где проводилась очередная консультация для их группы, то в ней в ту же минуту наступила такая странная тишина, что казалась, сейчас должна разразиться буря. Ничего, не замечая, они прошли и уселись за один из первых столов. От изумления всю группу словно охватил столбняк. Николай и Нина — вместе! Такое одногруппникам явилось полнейшей неожиданностью. Игорь, по-видимому, оказался порядочным человеком, вопреки ожиданиям Николая. Никто не знал, что Нина ночевала у Николая. Изо всей группы, только он встретил их как обычно, только вид у него был немного грустный.

А весь бывший "шлейф" Нины, состоявший из десятка парней, только теперь переменился в лице, побледнев от расстройства и негодования. Они поняли, что из категории тех, которых Нина "замечала", перешли в ту, которая для нее не существовала совсем.

ГЛАВА 8

На шестой день после похорон проводника, характер растительности сельвы несколько изменился. Несмотря на обильную влажность и мокроту под ногами, не сильно отличающуюся от болота, начали появляться прогалины, указывающие на присутствие редколесья, показывающие, что жирная почва начала уступать свои позиции каменистому грунту, сквозь который буйная зелень пробивалась не так рьяно, как ранее. И вот, наконец, они выбрались на относительно свободное пространство. Зелень присутствовала и здесь, но преобладала уже ее травянистая составляющая. Густая трава устилала обширную ровную площадь, но угадывалось, что к ней когда-то приложили усилия руки людей. Угадывались каменные плиты из стыков, которых, как раз и разрослась трава, покрывая зеленым ковром их поверхность.

Сверху, например, с вертолета, эту площадь выделить среди остального массива переплетенных ветвей сельвы, и заметить было почти невозможно. Оттого, что кое-где плиты были когда-то расколоты, давая волю растительности, отчего растительный мир в полной мере использовал свои возможности, без излишней скромности. В таких местах гордо высились увитые лианами стволы деревьев "диви-диви", с кроной неправильной формы из перистых листьев, чем придавали общему пейзажу налет дикости. Попадались и имбабуа — трубочные вечнозеленые деревья. Кое-где гордо высились араукарии. Именно благодаря этим деревьям древнее поселение инков до настоящего времени не было обнаружено. И если бы не умение Русо читать "кипу", компания "археологов" сюда вряд ли когда-нибудь добралась бы. И если бы не ориентиры, почерпнутые Русо-Петром из узелков того же кипу, в относительно буйной зелени на древней площади древнего поселения индейцев, возможно исконно принадлежащих доинкской Тиауанако-культуре, нужное строение обнаружить было бы весьма затруднительно. Искомое строение скорее напоминало собой навершие храма-пирамиды, и представляло собой невысокое, сложенное из каменных плит и блоков сооружение, с массивными, квадратного сечения колоннами, с узкими проходами между ними. И напоминало собою обычно венчающие гигантские пирамиды культовые помещения. До тех пор, пока не были прорублены проходы, в густых переплетениях растительности, оно напоминало скорее холм, покрытый гигантской шапкой растительного покрова.