Посещение часть 2

У него в руках оказалось тельце утки, вроде безжизненное, но тёплое и со слабо бьющимся сердечком. Хотя Николай никогда не считал себя слишком сентиментальным, но именно сейчас ему почему-то стало жаль это, совсем недавно крякающее существо.... Только потом он с трудом вспоминал, что он совершил, а в этот момент он осторожно сжал жалкое существо в ладонях, и его накрыло что-то вроде беспамятства. Он никогда не имел какого-либо отношения к медицине, если только немного опосредовано, когда активно посвящал себя йоге, и он никогда не знал, как можно лечить... ту же утку. Но именно в этот момент что-то в нём неосознанно сработало — ему просто захотелось, чтобы эта утка была жива и цела и вновь могла летать. Опомнился он только тогда, когда утка в его руках зашевелилась, подняла голову и негромко крякнула, попытавшись расправить крылья. Николай ослабил хватку, раскрыл ладони и в следующий момент утка, замахав крыльями, с криком, взвилась в воздух.

В ладонях Николая только остались ровно шесть дробинок. Чувствовал он себя отвратительно, словно во время простудной болезни — тело было покрыто холодным и в то же время липким потом, от слабости его качнуло. Возможно, он бы даже упал, но тут Крымский, не совсем ещё опомнившийся от только что увиденного, поддержал Николая и помог присесть на траву.

— Ну, ты, брат, даёшь!.. — С видимым трудом смывая с лица выражение беспредельного удивления, чуть хрипловатым голосом проговорил он. — Ты у нас ещё и целитель?!.

Николай был так слаб, что не находил в себе сил ответить. Машинально в руке он сжимал оставшиеся от его целительного действа, дробинки.

Чтобы быстрее прийти в себя Крымский начал разговор на бытовые темы:

— Что теперь будем употреблять в пищу, Коля? — Возможно, ему хотелось сказать просто "жрать", но интеллигентность даже на охоте не давала Крымскому излишней вольности. — Силы восстанавливать, как собираешься? Эх, ну весь в папу — как только он там, в джунглях ухитряется выживать без свежего мяса, вегетарианец наш. Мамка твоя, в этом отношении не так брезглива — в своё время от шашлыка не отказывалась... — Крымский рассмеялся. — Ну, что же, я как знал, что так получится — консервы с собой захватил. Пойдём-ка потихоньку к "сторожке", придётся обойтись без дичи...

До своего охотничьего прибежища они добрались скорее, если бы Николай мог идти в свою обычно полную силу. В разжигании костра, на уже давно оборудованном костровище, он тоже не участвовал — все заботы по розжигу костра и приготовлению похлебки взял на себя Крымский.

— А вот почему ты не смог нашу бедную уточку в зарослях заметить, ведь сам рассказывал, что можешь сквозь одежду лицезреть прекрасных дам при желании? — вскрывая ножом банку говяжьей тушенки, спросил Крымский, собираясь добавить её содержимое в кипящий на костре котелок — он хотел отпаивать Николая мясным бульоном.

Видение сквозь одежду — это сквозь мёртвую материю, я так думаю, а вот камыши — растение, в котором происходят жизненные процессы, они не прозрачны, как какое-нибудь пальто или платье. — Вымученно улыбнувшись, ответил Николай. Он, наконец, начал понемногу отходить от своего беспомощного состояния.

— Да, сынок, ты всё больше меня удивляешь, и в то же время укрепляешь меня в моём мнении — нельзя тебя оставлять одного при освоении этих твоих "прибамсасов". — Он имел в виду паранормальные способности своего ученика. — Хотел я тебя попробовать уговорить попытаться "навестить" твоих папу и маму в дикой сельве южной Америки, но вижу, что силёнок для телепортации, да ещё на такое расстояние, у тебя явно не хватит. Так что, отложим это "на потом". — Крымский опорожнил банку тушёнки в котелок, и теперь помешивал варево длинной деревянной ложкой, вырезанной им в один из своих предыдущих охотничьих вояжей.

— Я так понимаю, себя ты сейчас "исцелить" тоже не сможешь — силёнок больно мало осталось..., да ещё и не обучился ты этому.... Тогда сейчас для начала похлёбочки примешь.... Будем тебе силы восстанавливать дедовским способом — кушать надо. Мясца бы сейчас свежего, но дичи ты нас сам лишил. А у нас с тобой на сегодня ещё не вся программа выполнена. Ты уж не обессудь, но придётся постараться. Нет у нас возможности часто на охоту ходить от людей прятаться.

— Извините Ярослав Ростиславович, я не совсем понимаю, чем ещё сегодня можно заниматься? — спросил Николай.

— Да хотя бы поговорить спокойно. Вот твоё это самое "целительство", на чём оно основано, и как тебе это удалось, этот момент для меня пока совсем не ясен.

— Я и сам не знаю, просто мне стало очень жаль это живое существо...

— Вот уже кое-что! Получается ведущую роль, здесь сыграло чувство сострадания. То есть если говорить не совсем точно — главное — эмоциональное состояние, и как я понимаю, на этом завязаны все твои новые способности? — Сделал промежуточный вывод Крымский.

— Возможно, поначалу и так, но потом чуть легче. Хотя механически у меня ещё ничего не получалось.... Действительно, надо хорошенько захотеть. Если только транспортировка предметов в пределах видимости. На это трата сил становится всё меньше и меньше... — В задумчивости говорил Николай, одновременно пытаясь анализировать своё состояние.

— А вот это отрадно! — Крымский немного повеселел. — Получается, что холодный в чувствах рациональный субъект, даже имея латентные возможности, не сможет ими воспользоваться. Остаётся опасаться только агрессивных психопатов. А в нашем случае ты не псих, и что самое главное — не агрессивный. А напротив, человек сопереживающий, усилия свои направляет на, можно сказать, добро.

— Приятно слышать... — С сарказмом в голосе высказался Николай. — И узнать, что меня не считают сумасшедшим...

— Ну, все люди в какой-то мере с отклонениями от нормы. Да и кто определил эту психическую норму? Так, в границах целесообразности. Так, что, Коля, не принимай мои слова как обижающие. Я понимаю, ты сегодня потратил много сил не только физических, но и эмоциональных. Поэтому, меняем решение — на сегодня хватит экспериментов. Будем отдыхать.... Подышим свежим воздухом, отвлечемся от научных проблем. Можем потом пострелять по неживым мишеням. Это тоже развлечение полезное.

— Ярослав Ростиславович, я и не думал обижаться. Наоборот, я рад, что вы воспринимаете всё со мной случившееся вполне адекватно, — начал Николай, — и получаю поддержку.

— Вот и славно! Поэтому, отдыхаем! — Сказал Крымский, разливая в приготовленные миски варево из котелка. — Сейчас покушаем, а потом можно и поспать, как в сказке Андерсена говорили лягушки.

ГЛАВА 6

Сначала Хиггинс был очень недоволен тем, что некоторые члены отряда, а именно Пт-р-р Русо, Долорес, да и Джованни — гангстер, взяли с собой так мало драгоценностей. Как практичный американец, он не мог их понять. Варвары! Что латиносы, что русские — варвары — никогда им не достигнуть понимания истинных американских ценностей. Недостойны! Они, наверное, надеются наведаться сюда ещё раз...

Наивные! Вот как раз этого Хиггинс не собирался допускать и раньше.... Ото всех их он избавится. Даже от Хоука — тот почему-то тоже взял совсем мало золота, словно показывая — вот, мол, я тоже взял. Сомневался Хиггинс, что Хоука может устроить такая маленькая доля. Значит и он сюда планирует вернуться. Ну, уж нет. Эти сокровища его — Хиггинса по праву, и он от этого права не отступится. Они все умрут, только поближе к жилым местам.

Поэтому и добычу, которую они несли, он безо всяких сомнений считал своей.... Потому и расстраивался, что они взяли мало.... Вот только первый переход, его прочный кожаный мешок, наполненный почти доверху, Хиггинсу пришлось нести самому. И только после этого он понял, что в одиночестве не сможет донести даже свою долю. И не из-за того, что он пожадничал... Просто ему нужны носильщики. Индейцев здесь не было. Именно после перехода он всерьёз решил, что и остальные должны нести его сокровища — не бросать же в сельве золото. Наверное, от обилия этого радующего глаз жёлтого металла он перестал адекватно воспринимать действительность. Но как раз такие мысли в его голову не приходили....

Просто надо было придумать что-то такое, чтобы временно переложить свою ношу на других. Как это сделать он еще не придумал, но, по всей видимости, извращённая психика и изворотливый разум, которыми он обладал, наверняка помогут ему найти нетривиальный выход из положения.

Он не знал, по какой причине Хоук вернулся назад, но решил воспользоваться тем, что Пт-р-р Русо — по-другому это варварское имя Хиггинс выговорить никак не мог, отправился вслед за Хоуком на какое-то время, как все думали....

Хиггинс же почему-то был уверен, что Хоук этого Русо уничтожит обязательно.... А вот собирается ли Хоук возвращаться тем же путём, что и они, Хиггинс в этом был не уверен. Значит, он знает другой путь? Или знает, как выбраться из сельвы самостоятельно. Хиггинс инстинктивно чувствовал, что от Хоука и ему надо держаться подальше. В любом случае Хиггинсу хотелось бы, чтобы ни Хоук, ни Русо больше не возвращались....

В отличие от Русо, гангстера Джованни Хиггинс почему-то не боялся. Да, тот был хорошим охотником. Стрелял из ружья он намного лучше Хиггинса. В этом он уже убедился, но всё равно сильным бойцом он его не считал, и думал, что при дальнейшем возвращении — так как "кроки" обратного пути находятся у него — Хиггинса, Джованни — больше городской мальчик, чем дитя леса. И это всё, по мнению Хиггинса решало. Потому Джованни будет вынужден ему подчиниться. А вот Долорес?

Долорес, по мнению Хиггинса, слишком сблизилась с Русо. Оторвать её от Русо, Хиггинс не надеялся, но оттолкнуть Русо от неё — шанс у Хиггинса имелся. Так он считал. Путь даже Русо вернётся — до его прихода надо просто приручить "кобылку". В результате, зная щепетильность Русского к половым отношениям — Долорес Пт-р-ру станет не нужна, а он — Хиггинс — получит не только "ночную грелку", но и "вьючную лошадь" для части своего золота. Так он думал, и решил действовать, пока Русо находится где-то вдали. Встретился ли он с Хоуком, или нет — это пока не важно. Просто сейчас появился небольшой отрезок времени, которым он обязан воспользоваться, чтобы, в конце концов, добиться своей цели — стать богатым.

* * *

Когда Хиггинс подошёл к Долорес, та занималась скручиванием спального мешка в тугой плотный рулон, подготавливая его к переноске. Она по-прежнему спала в нём одна, хотя и мечтала о Русо, но по этой же причине, считала правильным, что именно она должна носить его при передвижениях. Рулон имел специальные ремни, которыми удобно крепился на спине, а веса он был небольшого.

Она стояла на коленях и слегка нагнувшись, работала руками при формировании рулона. Другими словами — её задорный, небольших размеров задок был приподнят.

На Хиггинса её поза повлияла как определённый спусковой крючок. Он уже давно был без женщины, впрочем, как и любой другой из их компании. За исключением если только Хоука — именно он последним обладал той же Долорес. Возможно, ещё и Русо, но этого никто не видел, да и Хиггинсу сейчас было наплевать на этого русского. Как всем известно, большевики сами призывали к обобществлению всего, даже женщин. Сейчас женщина нужна была ему — Хиггинсу, и он решил её получить. Иначе будет несправедливо....

Тем не менее, он не стал сразу же набрасываться на Долорес, хотя поза её очень его провоцировала, и сначала он начал разговор. Его изощренность правильно нашла тему разговора, вот только елейный, словно у священника голос, никак не походящий на резкие высказывания протестантских проповедников, сыграл для его намерений противоположную роль.

— Долорес, я давно хотел с тобой поговорить о будущем.... Ты умная девочка и должна понимать, что ничего серьёзного у тебя с Русо не получится.... Ты очень красива, и очень нравишься мне. Я теперь богатый человек и ты тоже не бедна, мы можем соединить наши богатства и жить вместе. Ты будешь заниматься своей наукой, а я торговлей антиквариатом, и мы будем счастливы....

Слова, которые он нашёл для Долорес, как он считал, были правильными, но слащавый голосок, который никто и никогда от него за всё время экспедиции не слышал, сразу же выдавал неискренность Хиггинса.

Долорес эту неискренность распознала сразу и поняла, что Хиггинсу от неё что-то потребовалось. Хотя половину его тирады она пропустила мимо своих маленьких ушек. А что может потребоваться мужчине после почти полуторамесячного воздержания. Конечно же, женщину.

И грубая наивная лесть Хиггинса, обращенная к Долорес — обещание защиты и обещание поделиться с нею золотом — видать совсем стало невмоготу нести эту тяжесть самому, не могли обмануть Долорес в истинности его намерений.

Повернув голову и посмотрев искоса на Хиггинса, Долорес в силу своей интеллигентности ответила очень мягко, хотя на языке у неё вертелись совсем другие слова.

— Извините, мистер. Я всё же предпочитаю для себя другую партию, даже если ею не станет Пётр Русо.

Другими словами, Долорес культурно от предложения Хиггинса отказалась. На минуту он даже замолчал, так как, несмотря на абсурдность своего предложения отрицательного ответа, он не ожидал. Тёмная волна желания затмила его мозг, и он, сменив свой тон, заявил уже резким голосом пуританского проповедника, вещающего истину в последней инстанции:

— Ты немного не понимаешь, Долорес! От моего предложения отказываться нельзя! — Он грубо схватил её за плечо и развернул к себе. — Так что, быстро сбрасывай с себя штаны и становись в позу!

— А пошёл ты!.. — Всё же не совсем культурно выразилась Долорес, стряхивая его руку со своего плеча.

— Не хочешь сама, сучка! Заставлю! — Хиггинс был, конечно же, намного сильнее её, он повалил Долорес на спину и разорвал пояс её походных брюк, пытаясь одним движением и порвать одежду и раздеть женщину, оголив её, унизить и лишить воли к сопротивлению. Видать такие фокусы он уже в прошлом вытворял.

Долорес пронзительно закричала:

— Отстань от меня, уйди! Пётр убьёт тебя!..

— Заткнись, сучка! Твоего Птр-р-ра сейчас Хоук режет на кусочки! — С этими словами он наотмашь ладонью ударил её по щеке. Нечленораздельный пронзительный крик прервался — Хиггинс не рассчитал своих сил — Долорес потеряла сознание. Он продолжал стаскивать с неё брюки, видать бессознательное состояние вожделенной партнёрши его не останавливало. Хотя для эффекта подчинения она ему нужна была в сознании.

Но крик Долорес разбудил Джованни, который спал неподалёку после ночного дежурства, пользуясь задержкой с выходом. Хотя, по-видимому, в армии он не служил, но умел ценить и пользоваться возможностью предоставляющегося ему времени для отдыха.

Спросонья он не сразу понял, что происходит, пока не пробудился, хотя и не совсем.

— Ты что делаешь? — спросил он Хиггинса.

— А! Ты проснулся! Давай эту сучку обработаем вдвоём! Уж больно она из себя строит неприступную королеву, будто мы не слышали, что с ней вытворял Хоук!

Джованни только покачал головой, ещё не совсем проснувшись. Его семейные ценности не позволяли совершать такое непотребство с женщиной, особенно если она этого сама не желает.