Апостолы Каина (главы 11-12)

Шаккерон сидел на своём месте мрачнее тучи. Спроси его кто-нибудь пару дней назад, он никогда бы не подумал, что смерть Тешрана может его настолько сильно огорчить. Глава Бруджа сидел, крутил между пальцами пятирублёвую монету и думал обо всём сразу и в то же время ни о чём. С удивлением он понял, что кем бы ни оказался преемник Тешрана, он долго ещё будет очень враждебно относиться к этому неизвестному вампиру. С самим Тешраном подобной проблемы не возникло — его предшественник Шаккерону никогда не нравился. Бруджа до сих пор удивлялся, как они смогли просуществовать бок обок два века. Хотя не очень-то и были близки кланы Камарильи до изобретения сыворотки... А, всё пустое...

Хиншраку подобное ожидание было внове. Когда выбирали его самого, в подземельях начался самый настоящий бунт. Группа Носферату в составе сорока вампиров воспротивилась избранию Хиншрака. Их "кандидатом" был один старейшина, довольно сильный, но, как понимали остальные, не очень умный. Если бы его избрания хотели только те вампиры, всё было бы нормально. Но ведь и сам старейшина возгордился и свою кандидатуру не снял. Логические доводы на бунтарей не подействовали, убить по-простому всех несогласных было как-то не по-вампирски, — как-никак не Тёмные Времена, а вторая половина двадцатого века. Поэтому Хиншраку пришлось выйти на поединок со старейшиной. Бой был неприятный, грязный, не было в нём ничего красивого и возвышенного, как будто не два претендента на пост главы Носферату сражались, а два послушника друг друга рвали.

Човерг думал больше о новом главе Тремер. Он сам не мог представить, что тот будет чувствовать, занимая место погибшего Тешрана. Сам Човерг пришёл к власти совсем по-другому. Бывший глава Тореадоров соблазнился местом в круге старейшин Франции, неофициальной мировой столице клана. На освободившееся место срочно выдернули перспективного старейшину из Белоруссии, чему тот был очень рад — развернуться в упомянутой стране было очень трудно.

Кхеншраон, чтобы отвлечься, вспоминал молодость, довольно бурную. Поскольку для него лично период молодости растянулся на пару веков, воспоминаний должно было хватить до конца выборов.

Винзарра всё ещё переживала, что не успела помириться с Тешраном, и терпела поражение в схватке с собственной памятью.

Размышления Хармаса были, по большей части, эгоистичными — в гибели Тешрана Малкавианец узрел предзнаменовании своего собственного скорого конца.

Винзарра вздохнула. В полной тишине кабинета вздох прозвучал особенно громко. Вампиры зашевелились, как будто до этого играли в молчанку и вот, наконец, раунд окончился — можно говорить.

— Говорят, — сказал Шаккерон, — что в криминальных кругах Москвы уже беспредел начался.

— Не беспредел, а передел, — поправил Бруджа Кхеншраон.

— Ну ладно, беспредельный передел, — Шаккерон вскинул руки, — правда это?

— Ухху, — кивнул Хиншрак, который, как всегда, знал больше всех, — Кхак бы вмешшивхатьсся не прришшлоссь.

— Вот ещё, — Човерг наморщил нос, — по-моему, это низко — вмешиваться в преступные разборки людей.

— А я вот думаю, всё обойдётся, — подал голос Хармас, — в начале девяностых тоже беспредела хватало, обошлось ведь.

— Тогда Тешран жив был, — возразил Кхеншраон, — он и утихомирил.

— А может преемника Тешрана и "коронуем" заодно? Кинем его на усмирение воровских войн? — предложила Винзарра.

— Если всё пойдёт, как я предполагаю, это будет не самый лучший выход, — покачал головой Вентру.

— А что ты предполагаешь, а? Ну-ка, колись, — оживился Шаккерон.

— Обойдёшься, Бруджа, — Кхеншраон старательно, но ненатурально, изобразил высокомерие.

— Ой-ой-ой, — Шаккерон не мене старательно изобразил обиду.

Молчание.

— Ох, ну скоро они там? Дел невпроворот, — Шаккерон сказал это, думая в основном об отряде Кэнреола и некроманте-нелегале.

— Три минуты сорок две секунды, — отозвался Хармас.

Шаккерон покосился на главу Малкавиана.

— Я ж ведь сейчас считать начну, Хар!

— Считай, — пожал тот плечами.

Шаккерон мысленно послал Хармаса подальше, со всеми его понтами. Попробуй понять, знает он что-нибудь про заговор? А может быть, он что-нибудь про Кэнреола знает? Шаккерон провёл пальцами по амулету, привету от пра-пра-Тешрана, как будто рассеяно, а на самом деле — укрепляя свою ментальную защиту. Надо же было так опозориться — Шаккерон-дхир-Бруджа остался без мобильника! И ведь никак не достать новый — надо досидеть до конца выборов и совещания.

Хармас, иногда, действительно с точностью до секунды мог предсказать то или иное событие. Если бы он мог делать подобные пророчества немного пораньше, чем за семь минут (рекорд Хармаса на памяти Шаккерона), цены бы ему не было. Ровно через три минуты и сорок две секунды Дверь в кабинет начала открываться.

Члены Кровавого Совета мгновенно приняли подходящие случаю позы и выражения лиц. Дверь была специально сделана такой, чтобы её нельзя было открыть быстро.

— Господа! — громко сказал Кхеншраон, когда дверь наконец открылась до конца, — Новый глава клана Тремер!

Сейчас "новый глава" должен был громко представиться.

— Виктолла-дхир-Тремер! — звонко сказала вошедшая вампирша.

Члены Кровавого Совета продолжали сидеть. Никто не поднялся, чтобы поприветствовать коллегу, никто не высказал удивления, что кланом Тремер на территории России будет впервые заведовать каинит женского пола. Все спокойно сидели и в открытую рассматривали "новенькую". Обычно такой осмотр должен был закончиться всякими шутками и подколками. Ну и конечно, начать обряд должен был Шаккерон, на правах клоуна и шута Камарильи.

Глава Бруджа последний раз смерил вампиршу взглядом и повернулся к Винзарре:

— Винза, ну чего ты боялась? Титул "Мисс Кровавая Москва" определённо останется у тебя. Тут даже без вариантов.

Виктолла-дхир-Тремер покраснела. Это был плохой знак — управлять своим организмом в стрессовых ситуациях в совершенстве она ещё не могла. А это очень важно, особенно в наше время, в эпоху сыворотки, когда у вампиров кровь может прилить в самые неподходящие места и в самый неподходящий момент.

— Ой, Шак, ну что ты, ну как ты мог подумать... — Винзарра сделала рукой жест, означающий, что новой Тремер позволено присутствовать и никакого соперничества между ними быть просто не может.

Кхеншраон изобразил на лице маску "Высокомерное снисхождение к недостойной" и жестом пригласил вампиршу присесть на свободное место. Та молча кивнула и опустилась в кресло. Чувствовала она себя явно неуютно. Хармас старательно сверлил вампиршу своим "безумным" взглядом (моргал поочерёдно глазами, пускал красные сполохи, закатывал глаза так, что окружающим были видны не то что белки — глазные мышцы), что конечно не могло придать Виктолле уверенности в себе. Човерг отыгрывал свою роль поклонника красоты, а потому не обращал на "новенькую" внимания.

Тут, конечно стоит сказать, что линия давления, выбранная Шаккероном, Винзаррой и Човергом, была довольно натянутой. Конечно, Виктолле было далеко до полузвериной красоты Винзарры, но любой человек сказал бы, что она, по меньшей мере, "милая" и "симпатичная". Из тех, сказал бы поэт, к кому обращают свои взоры разочаровавшиеся в классических, лощёных красавицах.

— Итак, — сказал Кхеншраон, — У собрания есть к вам несколько вопросов, уважаемая Виктолла. Первый. Вы уверены, что неизвестный Салюбри убит?

— Да, господин Кхеншраон, — тихо ответила вампирша, от звонкости в её голосе не осталось и следа, — Я лично зафиксировала факт окончательной смерти, и передала останки нашим учёным. Распад идёт плохо из-за особенностей Линии Салюбри.

— Хорошо, — кивнул Кхеншраон.

Наступил переломный момент — надо было резко прекратить дурачиться и начать нормальный вампирский разговор.

— Правда, что ты Салюбри сама уложила? — спросил Кхен, уже нормальным голосом.

Вампирша растерялась и затравленно скользнула взглядом по остальным вампирам. Хармас прекратил издеваться над своими глазами, да и в остальных уже не чувствовалось холодности и равнодушия.

— Я... я не сама, нас много было. Просто мои заклятия защиту пробили, а их...Вы не думайте, господин Кхеншраон, я себе эту победу в заслуги не собираюсь записывать, остальные уже награды получили...

— Ой, да ладно тебе, — вмешался Шаккерон, — мы же тут все одна команда, давай на "ты" уже обращаться. Ты уж не сердись на нас, мы просто так прикалываемся. Как это там... "Это была программа Розыгрыш на первом канале"!

Виктолла начала понимать.

— Ну вы... — начала она, — Да ну вас... — она махнула рукой и отвернулась, с трудом пытаясь скрыть улыбку, — Козлы... — добавила она совсем тихо.

Вампиры грохнули. Шаккерон с облегчением почувствовал, что предчувствия его на сей раз обманули — с новой предводительницей Тремер они быстро поладят. Отсмеявшись, Шаккерон с удивлением заметил, что Хиншрак смеётся как-то натянуто и всё ещё избегает смотреть в глаза новой Тремер. Глава Бруджа решил оставить эту разгадку этого необычного поведения на потом.

— Ну, — сказал Човерг, — теперь понятно, почему выбрали тебя.

— И вовсе не поэтому! — возмутилась Виктолла, — просто я... — вампирша опять покраснела, — я самая способная из Наследников Тешрана!

— Так он твой Сир?

Тут уж вампиры удивились по-настоящему. Обычно Наследники глав Кланов разлетаются по миру — в тени своего Сира сложно строить свою карьеру. Зачастую те вампиры, которым действительно светит в перспективе кресло главы клана предпочитают не иметь Наследников. В конце концов, это дело и подождать может, чай, не люди.

— Поминки по Тешрану устроим потом, когда разберёмся с Шабашем и тем фактом, что по городу разгуливают Аримейн, Самеди и Салюбри.

— Будем надеяться, что этот Салюбри был последним, — сказал Шаккерон.

Виктолла хотела что-то сказать, но её опередил Хармас:

— Кстати! Шак, Винза, Хин, я так и не понял — вы разобрались с Самеди?

Шаккерон хмыкнул:

— Легко.

-То есть он мёртв?

Шаккерон подмигнул Кхеншраону и поднялся с места.

— Чуть не забыл, — сказал он, — Господа, позвольте представить вам — Ларкиан, глава Линии Крови Самеди!

Эффект был что надо. Из присутствующих, кроме Смертельной троицы, только Кхеншраон был в курсе "проблемы Ларкиана" — ему Шаккерон был вынужден дать полный отчёт.

Ларкиан, сидевший в комнате в двух шагах от кабинета Кхеншраона, уловил мысленный импульс Бруджа и незамедлительно явился.

В этот раз не было традиционных переглядываний и прочих понтов — как-то не того. Хармас Човерг и Виктолла отреагировали быстро — в лицо Ларкиану нацелились: Аура Серого Тумана (1 шт.), Копьё Праха (1 шт.) и, до кучи, острие меча-дао (1 шт.). Ларкиан нервно сглотнул и, в соответствии с традициями представился:

— Ларкиан дхье вал'хьёр ди блаххт Самеди!

Древний вампирский язык сформировался ещё тогда, когда Линиями Крови и не пахло, поэтому для них не было аналога короткой частице "дхир", означающей "из клана". Приходилось пользоваться громоздкими оборотами.

— Спокойно, люди, не нервничайте, — сказал Шаккерон, — Господин Ларкиан дхье вал... блин, язык сломаешь... Короче, Ларкиан пришёл с миром.

— И чего ему надо? — спросил Хармас.

Кхеншраон счёл нужным вмешаться:

— Ларкиан предлагает услуги своей Линии Крови Камарилье. На правах старейшего и сильнейшего представителя Самеди, он возглавил эту Линию.

— На правах старейшего и сильнейшего? Скорее на правах единственного! — ответил Хармас, — на кой он нам нужен?!

— Лишняя сила никогда не помешает. Надеюсь, никто не сомневается, что познания и навыки Самеди имеют определённую ценность?

Услышав это Виктолла свернула заклятие. У неё загорелись глаза.

— Некромантия! Иссушение! Техника плетения щитов! — выпалила вампирша.

— Ну, — смутился Ларкиан, — некромантия у нас конечно послабее, чем у Джованни...

— Потом будете утолять информационный голод, — повысил голос Кхеншраон, — за Ларкиана поручились, и я не понимаю, почему бы нам не принять Самеди в Камарилью. Саббат, кстати, воспользовался услугами Аримейн. А чем мы хуже? Сейчас нам важны любые дополнительные средства для войны с Саббатом. Поэтому, предлагаю голосовать.

— Вот так сразу? — взвился Хармас, — Каитиффам ты не даёшь прав уже сколько лет!

— И чем это кончилось? — возразил Кхеншраон, — Это раз. А во-вторых, сравнивать Безродных и Самеди — это бред. Каитиффы слабы и беспомощны, из них только Изгнанники представляют какую-никакую силу. А Самеди — это Самеди. Голосуем. Открыто.

— Я против! — выкрикнул Хармас, — Всемирный Кровавый Совет полтора столетия назад постановил — уничтожить Линии Крови, стереть с лица Независимые кланы и не допустить возрождения Саббата! Ты пойдёшь против них, Кхен?

— Хармас сказал своё слово, — Кхеншраон сделал вид, что не услышал последних слов главы Малкавиана.

— Я против, — сказал Човерг, — и поймите меня правильно, я не протестую против взаимопомощи, просто Самеди нам, Тореадорам неприятны. Это сильнее нас. Прошу простить меня, господин Ларкиан, если я вас обидел...

— Ничего страшного, — Ларкиан беззаботно улыбнулся, — Вы, Дегенераты, всегда нас бесили.

Човерг хмыкнул, но ничего не ответил.

— А вот я — за, — заявил Шаккерон, — Я знаю Ларкиана, он классный чувак, и в Камарилье ему самое место.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Хармас.

— Я — за, — сказала Винзарра, — Я больше других занимаюсь бизнесом, и лучше других понимаю, что выгодно, а что нет. Так вот, Самеди в Камарилье — выгодно.

— Нху а я — зза! — рыкнул Хиншрак, — Бхойцы лишшними не бхывают.

Хармас злорадно усмехнулся.

— Всё рассчитали, да? Я уже знаю, Кхен, ты скажешь: "я — за" и придумаешь какую-нибудь фигню. Но четыре против троих — это не явный перевес, в таких случаях в голосовании должны участвовать старейшины кланов!

— Почему против троих? — удивился Кхеншраон, — Виктолла ещё не сказала, что она решила.

— Она поумнее тебя будет, и понимает, что ссориться с...

— Я голосую за, — перебила Хармаса Виктолла, — Знания Самеди — это сокровища, им цены нет.

Хармас остолбенел. У него не было слов. Човерг никак не высказал недовольства.

— Присаживайся, Ларкиан, — улыбнулся Кхеншраон, — я тоже за. Значит, пятеро против двоих. Поздравляю с вступление в Камарилью.

— Стула нет, — Ларкиан огляделся по сторонам.

— Всё есть, — успокоил нового члена Кровавого Совета Кхеншраон.

Он дотянулся до стены и открыл незаметную нишу, где укрывалось ещё одно кресло, не отличающееся от остальных.

— Всё рассчитали, да? — крикнул Хармас, — Ты знал, Кхен! Ты... ты всё знал, даже креслице приготовил! Ты знал, что эта девчонка купится, не устоит перед...

— Харрр! — зарычал Хиншрак, — Иззвиниссь, ззаррразза!

Хармас подавился криком и удивлённо уставился на Хиншрака. Зрелище было то ещё. Глава Носферату был явно не в духе. Хармас вдруг вспомнил, что за последнее время не участвовал в настоящих драках, в отличие от Хиншрака, что глава Носферату был на удивление силён ментально, и наверняка мог защититься от большинства аур. Ещё Хармас заметил, что в кабинете слишком много теней, и Хиншрак легко спрячется...