Хозяин серых мотыльков

— Да?

— А что со мной собирались сделать те двое?

— Играть с тобой по очереди.

Несмотря на полученное подтверждение собственной догадки, услышать все равно было жутко. Сердце ухнуло в кишки и затрепыхалось там. Непроизвольно прижалась плотнее к ведьмаку.

— Это в смысле...

— Да.

— А что потом?

— Трупы выкидывают на улицу, где взяли.

Живое воображение тут же в красках расписало незавидную участь. Теплая ладонь накрыла мою.

— Тебя никто не тронет.

Спустя минуту я успокоилась и решилась на новый вопрос.

— Святозар.

— Да?

— Зачем костры?

— Это посвящение. Выбрался из огня, значит завершил обучение.

— Экзамен?

Ведьмак усмехнулся мне в шею.

— Да.

— Святозар.

— Да, чудо? — в голосе скользила улыбка.

— Я тебя сейчас достала вопросами, да?

Теперь он засмеялся.

— Нет. Спрашивай. Мне нравится все, что ты делаешь и как делаешь. Так странно и непохоже на других.

Почувствовала, как мужчина провел губами по обнаженному плечу, по спине прокатилась приятная волна.

— А люди, они здесь кто?

— Просто люди. Они другие. Ниже. Беспомощные.

Вздохнула. Попала, так попала!

— Теперь моя очередь.

— В каком смысле?

— Спрашивать.

— А-а, — осторожно протянула я. Интересно, что у меня можно спрашивать? Про работу рассказывала, даже день свой описывала, про братьев знает. Что-то про мир мой родной. Надо поаккуратнее, наверное, с отве...

— Сколько у тебя было мужчин?

Мысли тихо разбежались из головы как тараканы от света. Ничего себе вопросик! Не буду я отвечать! Однако сдаваться Святозар не спешил.

— Расскажи мне, чудо. Хотя я и сам угадаю. Один. Верно?

Я зашипела, как ошпаренная кошка подскочила, вырвавшись из теплых объятий, села.

— Чего?!

— Значит верно, — он поднялся, с интересом разглядывая мою возмущенную персону с горящими от стыда щеками. — И я не думаю, что это недоразумение сумел рассказать тебе хоть что-то о собственном теле.

Я оторопело смотрела в синие глаза и не знала как себя вести. Хотелось провалиться сквозь землю, побить этого нахального, самоуверенного, наглого мужчину, но с другой стороны, он ведь прав. И прав во всем. В конце концов, здравый смысл пересилил девичью честь. Будем смотреть правде в глаза. Глубоко выдохнула, успокаиваясь.

— Да, — снова легла, на этот раз на спину, и уставилась на шикарного вида балдахин с кисточками. — Знаешь, иметь восьмерых добровольных опекунов — это тебе не хухры-мухры!

— Чудо, ты потрясающе красивая. Тот, кого ты привлечешь по-настоящему, не испугается и в два раза большего количества.

Успокаивает.

— Наверное. Потому мне двадцать четыре и я до сих пор одна, — в голову неожиданно пришел новый вопрос. — А сколько тебе лет?

— Почти сорок.

— Ого! — я села и подползла к ведьмаку поближе. — А выглядишь на двадцать пять, не больше.

Черные брови поднялись, губ коснулась мимолетная улыбка, поймал меня за талию. Я вдруг оказалась сидящей на его коленях. В животе разлилось тепло, и сопротивляться теперь уже не было никакого желания. Заворожено смотрела в синие глаза.

— Я хочу тебя, чудо.

Уже во второй раз от этой короткой фразы тело перестало быть моим. Я не имела ни малейшего понятия что говорить и что делать в ответ. Он ласково коснулся моих губ, очертил их контур, перешел к подбородку, ключицам. От каждого нежного прикосновения я чуть заметно вздрагивала. Мышцы под его пальцами сокращались будто существовали сами по себе, отказываясь подчиниться хозяйке. Он довольно улыбнулся.

— Так хорошо. Ты будешь вся моя.

Дыхание стало глубоким и частым. Так и не поняла, что вызвало больший прилив огненной патоки под кожей, его ли действия или его слова. Наплевала на все свои моральные устои, противоречия, воспитание. Все это осталось там, в моем мире, здесь я одна.

Склонилась, поцеловала. Святозар довольно хмыкнул мне в губы, ответил на поцелуй, мягко, ласково. С удивлением поняла, что тело начала бить мелкая дрожь сильного неудовлетворенного желания. Попыталась прижаться плотнее, не вышло, поза не позволяла. Решила исправить сию вопиющую неприятность. Оседлала его колени верхом. Так лучше, намного. Он оторвался от меня, снова обвел кончиками пальцев контур губ, улыбнулся, легко опрокинул на спину и навис сверху. Затаила дыхание. В таком положении различить цвет его глаз было сложно, в темноте они казались черными бездонными, манящими. Я заворожено смотрела в них. Рука Святозара медленно пропутешествовала вдоль моего тела, легко коснулась груди сквозь тонкую ткань сарафана. Я вздрогнула, ощутив новую волну странной реакции собственных мышц. Он склонился к моему виску.

— Разве так можно, чудо?

— Что? — с трудом пошевелила я губами.

— Разве можно так издеваться над собой?

— Как? — разумных мыслей в голове как-то не водилось. Кажется, их в мозгу сейчас совсем никаких не водилось.

Бездонные глаза вновь взглянули на меня. Святозар склонил голову на бок, мгновение, и я ясно ощутила, что лежу под ним обнаженная. Теперь теплая ладонь коснулась самой моей кожи. Непроизвольно выгнулась навстречу. Сознание накрыла волна блаженства.

— Разве можно доводить себя до состояния такой жажды?

Из горла вырвался тихий стон. Он провел кончиком языка по животу, легко подул. Новый приступ дрожи. Теперь я поняла его слова.

— Святозар, — умоляюще всхлипнула я. Абсолютное дикое желание накрыло с головой. И я хотела, чтобы именно он удовлетворил его. Здесь и сейчас. Никто другой, только этот удивительный пугающий мужчина.

Он хитро улыбнулся моей просьбе, прозвучавшей столь явно в одном только его имени.

— Что, чудо?

Провел языком по груди и снова подул.

— Святозар, — выдохнула я, выгибаясь сильнее.

— Стоило сопротивляться? Скажи мне.

— Нет, — не задумываясь, сдалась я.

— Хорошо, — теперь его голос прозвучал возле самого уха, в следующее мгновение я ощутила его в себе, застонала. Такого восхитительного, всеобъемлющего ощущения невесомости я не испытывала никогда. Судорожно схватилась за плечи Святозара, словно страшась отпустить его от себя. Каждое его движение отдавалось новым болезненным приступом блаженства. Сейчас он был моим всем. Моим миром, моей вселенной. Кажется, я стала одной из его бабочек. Растворилась в нем и получала от этого удовольствие, неразборчиво всхлипывала его имя. А потом... то, что я испытала после ни шло ни в какое сравнение со всем моим прошлым опытом. Да, что там не шло, рядом не валялось.

— Поздравляю, Даша, у меня для тебя две новости, — счастливо проворковало сознание, когда я в последний раз издала протяжный стон, а мир вокруг засиял всеми цветами радуги. — Хорошая и плохая. Плохая — ты раньше не испытывала оргазм. Хорошая — ты только что его испытала.

Я залилась счастливым смехом. На душе было потрясающе легко. Жизнь казалась удивительной сказкой.

Святозар обеспокоено взглянул на меня.

— Дашенька, что-то не так?

От этого нежного обращения я перестала смеяться, только улыбнулась ему. Потом почему-то смутилась.

— Что, чудо, ты мое? — он лег рядом, легкое одеяло само по себе порхнуло по воздуху и укрыло меня. Обернул, словно маленького ребенка, и, притянув к себе, обнял. Я взглянула в синие глаза и отрицательно помотала головой. Отвечать на его вопрос почему-то язык не поворачивался.

— Нет. Так не годится. Говори.

Я снова замотала головой. С каких это пор начала уподобляться лошадям? Они, конечно, животные красивые, но... Но я-то человек.

Черные брови грозно нахмурились.

— Ой, — зачем-то пискнула я и накрылась одеялом с головой. — Я стесняюсь.

Над ухом раздался тихий удивленный смех.

— Кого?

— Тебя. Кого еще? Тут больше никого нет, — как можно тише пробубнила я в надежде, что не разберет. Ошиблась. Разобрал.

— Нелогично. Тебе не кажется? — снова засмеялся. — Впрочем, ты сама по себе создание крайне нелогичное.

Надо же! Сам на свой вопрос ответил. Главное, меня чтоб не трогал. Одеяло слетело с головы.

— А ну говори!

Издала неясный нечленораздельный звук, сильно смахивающий на мышиный писк.

— Не-а.

Святозар сощурился.

— Хочешь, чтоб я повторил все то, что только что проделал, еще раз?

— Хочу! — уверенно сдала сама себя я. Еще небось и глазки загорелись. Эх, мысли мои хаотичные, и язык — помело.

— Тогда говори.

Поверить в тот факт, что он исполнит угрозу, не составило никакого труда. А еще хотелось... очень...

Отважно скрылась под одеялом (так почему-то было менее стыдно) и выдала страшное признание, ожидая естественную реакцию — смех. Ошиблась. Снова. Тишина. Осторожно высунулась из укрытия, ощущая его теплую руку на талии сейчас остро как никогда. Синие глаза внимательно изучали меня. Я глубоко, протяжно вздохнула. Святозар еле заметно улыбнулся и поцеловал меня, а дальше... дальше он все повторил заново. Кажется, этот мужчина держит обещания.

7

Из сна вырвал приятный мужской голос.

— Пап, вы хоть представляете сколько я уже жду...

Договорить голос почему-то не смог. Раздалось шуршание, потом жужжание. Я разлепила глаза. Взору предстала жуткая картина. Я завизжала, скатилась с кровати и, запутавшись в простыне, пребольно рухнула на пол.

— Даша! — одновременно гаркнули два обеспокоенных голоса.

Подо мной раздался характерный хруст. Тучи насекомых разлетелись в стороны. Я снова завизжала и попыталась вскочить, запуталась, рухнула, повторно раздавив многочисленные трупики пчел и мотыльков, коими кишело пространство. Святозар мгновенно оказался рядом, поднял меня на руки. Я начала судорожно стряхивать с себя бренные останки. Как не ужалили еще?

— Чудо. Не пугайся так...

— Да, — подтвердил Изяслав, нависая надо мной. — Это у папы просто реакция защитная сработала. Ты чего? Он не собирался меня убивать. Да и я так не сдамся. Сама видишь, у меня пчел много...

На слове 'пчела' меня передернуло. Святозар, наконец, понял, в чем дело.

— Тихо, сын!

— Что?

— Убери насекомых.

Шуршание и жужжание тут же понемногу сошло на нет. Немного расслабилась, продолжая осторожно отряхивать ушибленное плечо.

— Это чего, она насекомых что ли боится?

— Я их не боюсь, — взвилась я. — Я их не люблю!

— О, пап, а грудь у нее ничего так.

— Пошел вон!

До меня не сразу дошел смысл последних двух восклицаний. Начала судорожно натягивать сползшее покрывало повыше.

— Да, ладно. Уже ушел. Только давай вот без этого твоего ментального. Больно, между прочим, и я твой сын. Чего так кидаться сразу... — ворчал Изяслав, покидая комнату. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Растерянно взглянула на Святозара. Он внимательно изучал мое лицо. Теперь радужка была белой, почти прозрачной. Заворожено уставилась в удивительные глаза, напрочь позабыв о далеко неудачном пробуждении.

— Святозар, — мягко шепнула я.

— Да? — от его хрипловатого голоса по спине пробежала блаженная волна и я, вдруг, четко осознала, что хочу его... снова... Пауза затянулась. Черные брови чуть приподнялись. Тряхнула головой, отогнав наваждение (иначе не назовешь).

— А прозрачными глаза когда становятся?

— Когда кто-то задает слишком много вопросов...

Я растерянно прикусила губу. Как бы научиться понимать его. Вот это сейчас была шутка или нет? От расстройства протяжно со стоном вздохнула. Белый цвет тут же исчез.

— Вот, — счастливо проворковала болтливая я. — Теперь синие!

Святозар улыбнулся.

— И слишком много говорит.

От его улыбки и взгляда в животе запорхали мотыльки, с головой накрыло прежнее наваждение. Положил на кровать, стянул покрывало, с минуту полюбовался на мою замершую в нерешительности персону и одел. Одел так, как уже выяснилось, умеет одевать только он. Эх, мне б дома так. Столько плюсов. Денег не тратить. По магазинам не ходить. Оглядела очередной шедевр фантазии ведьмака. А ничего так. Шорты, да кардиган. Осторожно сползла с матраса и, не оглядываясь, отправилась на выход. Секс сексом, а кушать хочется всегда. Думаю после всего, что было ночью, мой хозяин уж точно не окажется против хорошего завтрака.

За порогом маячил Изяслав.

— Вот теперь говори!

Где-то я уже слышала эту фразу, причем в сопровождении точно такого же взгляда.

— Ты в курсе, что вы с отцом чересчур похожи?

— В курсе. Это к делу не относится. Говори.

Обернулась в поисках поддержки. Святозар стоял в метре от нас, опершись о косяк, и с интересом наблюдал за коротким диалогом. Если быть более верной, допросом. Поймала насмешливый взгляд. Поддержки не будет. Великому и всемогущему интересно, чем дело кончится, и как я выкручусь. Все ж на лице написано. Сердито сощурилась, фыркнула. Получила в дополнение к взгляду ухмылку, поняла, что он и не пытается от меня скрыть своих мыслей. Отвернулась, отодвинула Изяслава в сторону и направилась туда, куда, собственно, и шла изначально.

— Ты тоже на нее никак не влияешь, да?

— Да, — и снова от хрипловатого голоса Святозара по телу против воли разлилось желание. Поспешила скрыться в коридоре, пусть разбираются сами с тем, кто я и откуда. Как же все это странно, необъяснимо, глупо и страшно... чужая здесь... Стоп. Отогнала ненужные мысли подальше. Пожалею себя несчастную попозже. Сейчас задача номер один — поесть. Никто ведь не знает, как поступит со мной моя судьба дальше в лице розовой дамы.

Господи, пусть она прибьет таки своего пса и простит меня за его спасение!

Вот и кухня. Вздохнула, завернула к холодильнику, открыла, переключила мысли на готовку.

Ну и что тут у нас? А собственно все то же самое. Новых продуктов с прошлого раза по волшебству не прибавилось. А жаль. Впрочем, обойдусь и тем что есть. Тем более по сравнению с моим стареньким, еще родительским 'Саратовом' (* прим авт. марка холодильников) тут мышь не повесилась. Готовить решила самое простое из возможного — яичницу с ветчиной. Тем более с ней у меня осечки возникали реже всего. Пригорала только каждая пятая. Эта будет третья по счету, так что судьба на ее стороне. Мурлыкая 'город золотой' Аквариума и пританцовывая в такт, приступила к реализации кулинарного шедевра.

К тому моменту, когда я сняла в тарелки первую партию, количество людей на кухне увеличилось вдвое. Изяслав с интересом заглянул мне через плечо.

— Ух, пап, смотри-ка. Она прям как ты.

— В смысле? — удивленно обернулась я.

— В смысле сама подумай, Даш, — начал объяснять Изяслав. — Одежда на тебе откуда?

Я замерла с солонкой в руках.

— Вот именно, — подтвердил мою догадку парень. — Ни у кого не встретишь ни плиты, ни холодильника. Папка просто готовить любит.

— Да? — обрадовалась я, глядя на Святозара, внимательно наблюдающего за нами от окна. — А я терпеть не могу!

Ведьмак едва заметно улыбнулся, глаза потемнели. В памяти против воли всплыли события ночи. Дышать стало труднее. Я зажмурилась, поспешно отвернулась, оперлась о край плиты, собирая разбежавшиеся мысли. Не влияет его магия на меня. Как же. А вот это все тогда откуда? Причем чем дальше, тем хуже.