Хозяин серых мотыльков

Часть первая

1

— Ну-у, Дарья Викторовна! Ну почему?

— Лисицын, это Вы меня спрашиваете почему?

Лисицын жалостливо сложил губы бантиком. Всегда недоумевала, как у парней получается выглядеть так чертовски невинно и это при том, что свою задачу он скопировал у Волкова, не затруднив себя получением минимальных разъяснений от автора.

— Ну, Дарья Викторовна! Без вашего зачета Сергей Иванович меня до экзамена не допустит!

И ведь знает куда давить, подлец. Боженька, за что только ты меня наделил таким количеством жалости?

— Лисицын, — вздохнула я. — Вы не ответили ни на один мой вопрос. Как я могу поверить, что Вы писали код сами?

— Я сам писал!

К слову, когда у студента кончаются аргументы в пользу своей невиновности, он начинает упрямо твердить: "сам". А что "сам", где "сам" этого он не знает и искренне верит, что ему все простят.

Подавила усталый стон. То ли плакать, то ли смеяться.

— Тогда покажите, где реализован счетчик?

Назвать мой вопрос элементарным — посмеяться над значением чудесного слова. Тем не менее, лицо Лисицина приобрело выражение "хозяин размышляет над научным открытием". Пять минут я таращилась в потолок, но открытия так и не последовало.

— Короче, Лисицын, идите к Волкову...

— А чего сразу к Волкову?!

Я сжала губы поплотнее, иначе рискнула бы рассмеяться, что для преподавателя, особенно моего возраста, комплекции, да и (чего уж греха-то таить) половой принадлежности, неприлично. Быть может, занеси меня судьба отучиться на гуманитарные науки, все было б не так страшно, но судьба пнула получить техническое образование и, мало того, отправила преподавать приобретенные знания на аналогичный факультет. В такой области женщин всего одна треть, а уж молодых, сексуальных, худеньких, хорошо одетых, к тому же свободных преподавательниц — кот наплакал. Для некоторых студентов, начиная со второго курса, у коих уже третий год стоически вела практические занятия, маячила як красная тряпка пред носом быка... быков, молодых, нахальных. И откуда только узнают, что свободная?

Грозно помолчала, продолжила.

— ... и пусть он вам расскажет полностью и код, и саму задачу. После этого приходите, поговорим.

Студент просиял и, что для этой социальной группы вполне характерно, от моей доброты окончательно обнаглел.

— А вы долго еще на кафедре будете?

— Часа два. Не больше. Дуйте!

Лисицын бесцеремонно выдернул флэшку из моего родного ноутбука (убить мало гада!) и галопом ускакал за дверь. Сергей, такой же молодой преподаватель, засмеялся и неодобрительно покачал головой.

— В который раз, Даш, ты этот код видишь?

— Ну... пока только в третий.

— Отправила бы сразу, как только открыла.

— Если я так буду делать, то еще, Бог знает, сколько времени проторчу в этом, как любит повторять сестренка, казенном доме. Оно мне надо? А Лисицын все равно мало того, что проучится до пятого курса, так еще и закончит. Вот увидишь.

Сергей поморщился.

— Все-таки я так не могу. Это неправильно.

Вздохнула.

— Знаю. Если б преподавание приносило доход... — я скосилась на свой планшет. — А так мне время для графики надо.

Тут дверь распахнулась, и в проеме появилось улыбающееся лицо следующего второкурсника. Серега качнулся на ножках стула в мою сторону и прошептал.

— Это по твою душу.

— Знаю.

Студент закрыл за собой дверь и растянул губы окончательно, от уха до уха. Это еще суметь так надо.

— Дарья Викторовна! Я к вам!

Коллега снова оказался возле меня.

— Еще бы! У нас на кафедре с такой глупой улыбкой приходят только к одному человеку.

— Иди ты знаешь куда. Остряк, — прошипела я.

Сергей хмыкнул и вернулся к написанию учебного плана. Конечно, сей документ полагается писать в начале года, но никто никогда не заставляет преподавателей делать это вовремя. Опять же — не та оплата труда. Я вот, что печально, еще не начинала.

— Комаров.

— А? — откликнулся счастливый студент, усаживаясь рядом.

— Код свой или Волкова?

— Сво-о-ой, — обиженно протянул студент. Признаться, это не значило ровным счетом ничего, как и обиженная физиономия, однако в данном конкретном случае Комаров удивил.

— Черт. Вы и вправду сами писали.

— Сам, — студента распирала неподдельная гордость. И он взахлеб начал рассказывать все свои идеи, преодоленные трудности и ошибки на пути к праведному решению задачи, попутно объясняя чуть ли не каждую точку с запятой.

Аплодисменты, товарищи. Решила поощрить человека.

— Ну, Комаров. Однозначно зачитываю. Ваше решение лучше Волковского.

— Серьезно? Бл... В смысле, круто!

Снова сцепила зубы, плечи Сергея за соседним столом выразительно задергались. С трудом дождалась, пока парень вылетел из кабинета, и засмеялась от души.

— Нет, серьезно, Даш, наблюдать, как ты принимаешь зачеты чистый позитив. Надеюсь, в будущем году с теоретическими курсами тебе повезет чуть больше.

— Да, я вот тоже надеюсь.

Спустя два часа я успела девять раз проверить Волковский код и четыре раза Комаровский. Остальной состав группы порадовал независимой фантазией.

Вообще, если на чистоту с самой собой, я их любила. Всех, до одного. Со всей заносчивостью, наглостью, непосредственностью, безалаберностью. Не знаю почему. Быть может потому, что сама совсем недавно была такой же или быть может потому, что просто не любить их невозможно. Сколько позитива вносят в жизнь господа хорошие, если ты — "классный препод", а я за глаза была. Не для всех, конечно. Интересно, что человеки искренне верят, будто я не знаю, что обо мне говорят и пишут. Впрочем, не суть. Я, наконец-то, закончила зачетное безобразие, сложила в рюкзак ноутбук, планшет, ежедневник, ручку и, бегом нацепив куртку, с криком "пока", адресованного Сереге, выскочила из кабинета, галопом понеслась к широкой лестнице.

— Дарья Викторовна! Дарья Викторовна! Дашка!

На последнем возгласе, я все же сообразила, что зовут меня. Обернулась. Коллега стоял в дверях и красноречиво размахивал моими в разноцветную полосочку перчатками. Пришлось возвращаться.

— Заметь, Даш, каждый раз так. Когда-нибудь ты...

— ...забуду голову. Я помню. Ты повторяешь это регулярно.

— Правильно. А ты все так же регулярно забываешь что-нибудь. Единственное, что неприкосновенно для тебя так это техника, все остальное ты постоянно разбрасываешь.

Я вспомнила бардак в своей комнате, вздохнула, про себя согласилась с каждой Серегиной фразой, однако внешне недовольно поджала губы, фыркнула и потопала в прежнем направлении.

— Я тебя тоже люблю, солнышко! — сладко промурлыкал мужчина.

Развернулась, скорчила кислую физиономию.

— А вот так еще сильнее!

В сердцах махнула рукой, сбежала вниз, попутно кивая многочисленным знакомым лицам, и выскочила на первый в этом году декабрьский мороз.

Признаться, Серега не в первый раз повторял подобные фразы в мой адрес. Поначалу даже казалось, что вот-вот пригласят на свидание. Месяцы шли, стало ясно, что никто никаких поползновений устраивать не собирается. Я расслабилась и перешла на чисто дружеское общение, стараясь не напрягаться лишний раз размышлениями, когда он в очередной раз вот так с совершенно серьезным лицом нежным голосом признавался в любви.

Ладно. У всех свои тараканы. Натянула перчатки, поежилась, подняла воротник. Сегодня, прежде чем возвращаться домой, предстояло еще одно важное дело — поход в антикварный магазин. Вчера нашла совершенно восхитительный подарок ко дню варенья Анечки. "Мир магии и ведовства". Издание начала двадцатого века.

Анечка — моя любимая двоюродная сестренка, с которой мы не расстаемся с детства. Почему любимая и держимся вместе до сих пор? Все просто. У нас на двоих восемь братьев, родных и двоюродных. Как-то сплотились мы в окружении эдакого количества мужчин, притом мужчин весьма эгоистичных, нахальных, обожающих покомандовать. Одноклассницы, потом одногруппницы завидовали нам обеим.

— Как за каменной стеной, — утверждали они как одна. Мы же с сестренкой выразились бы иначе. Замурованные в склепе. Это вернее. Брательники, увлеченные гипер-опекой, умудрялись не подпускать к нам ни одного представителя собственного пола. Стыдно сознаваться, лично мне удалось таки узнать, что есть секс, только в двадцать. И то, Леха вынужденно слинял, предпочтя не вступать в связь с женщиной, в довесок к которой шла толпа высоких, кареглазых, чертовски схожих между собой и довольно сильных мужиков. Анечка пострадала не меньше, ибо Лехин друг продержался немногим дольше.

Вот, спрашивается, где в жизни справедливость распределения? Кому-то не хватает и одного старшего, а у нас их восемь. Хорошо о Серегиных фразочках не знают, паршивцы. До сих пор же пасут, после работы по очереди встречают, если поздно заканчиваю.

Я перебежала дорогу на Радищева и спустилась в маленький подвальчик. Высокий, немного неповоротливый седой дяденька, владелец сей замечательной лавки, скрупулезно отчищал антикварного вида резной стол от старой краски. Я сходу вытянула нужную книгу.

— Подскажите, сколько стоит?

Мужчина оторвался от важного занятия, смерил меня оценивающим взглядом. Тихо порадовалась, что одета, как не очень богатый (или совсем небогатый) студент.

— Тыщу, — наконец, изрек емко дяденька, забавно искаверкав слово.

Я кивнула, вынула деньги, отдала, поднялась наверх, в спину неслось возобновившееся ширканье нождачки по дереву. Мне всегда казалось, что с такими вещами надо обращаться иначе, нежнее что ли. Разве нет? С другой стороны, продал же он мне книгу, исходя не из ее реальной стоимости, а просто на глаз, по моей одежде. Надо будет почаще сюда заходить. Красивые вещи стоят. Только одеваться подешевле.

Стоя на перекрестке я заметила поразительного вида женщину. Раньше я ее в Саратове не встречала. Не то, чтобы город совсем маленький и странных людей на пересчет. Нет. Но такую даму еще поискать!

Тонкая, сухая, розовое в серую клетку пальто, шляпа в тон начала двадцатого века с огромными полями, украшенная необъятным букетом и большой виноградной кистью. Дополняли образ зонт-трость и маленькая собачка в розовом свитерке на руках. Прохожие, кутаясь в шарфы и пуховики, с любопытством оглядывали чудаковатое видение. Я хмыкнула и встала рядом, проявляя усиленное внимание к светофору. Нехорошо так разглядывать людей, даже если они и кажутся странными. Ну мало ли что с этой женщиной. Всякое бывает.

Потух зеленый, моргнул желтый, сбоку раздался вскрик и дикий лай. Я обернулась и с ужасом увидела, как розовый песик несется на ту сторону улицы, а наперерез, намереваясь проскочить на желтый, летит шестерка. Не долго думая, сорвалась с места, догнала животное, схватила и на всех парах понеслась вперед, сопровождаемая визгом тормозов. Хорошо не гололед, а то хрен бы выжила. Не знаю. Минуту спустя, хозяйка забрала из моей цепкой хватки свое глупое сокровище.

— Спасибо Вам огромное, милая!

— Ну что Вы, — растерялась я. Никак не выходило успокоиться и начать соображать.

— Как же. Никто не побежал, кроме Вас.

— Да, я как-то... это... — словарный запас иссяк.

— Спасибо огромное еще раз. Торопитесь?

— А... я... ага! — сообразила, наконец, я.

— Ну, идите, идите.

Я послушно зашагала к остановке, куда как раз подъезжал мой двести восемьдесят четвертый. С разбегу прыгнула внутрь и оказалась посреди широкой темной пустой улицы, освещенной рядом фонарей по обочине и маленьким круглым ликом луны с неба.

2

— А-а-а, — хрипло протянула я в ночную пустоту. Звук эхом отразился от стен бетонных домов. Растерянно похлопала глазами, краем сознания цепляя, что выгляжу по идиотски. Покрутилась на месте, задрала голову, разглядела на безоблачном небе звезды. Стало жарко. Скинула на тротуар рюкзак, сняла верхнюю одежду, рассовала по боковым карманам что можно, куртку перекинула через ручку.

— Ну и что за радость такая? — зачем-то вслух спросила я.

Неожиданно с неба спикировала маленькая темная тень, следом еще одна, и еще... сотни теней и все неслись на меня. Я зажмурилась, закрыла голову руками и присела. Захлопали крылья, зашуршали перья, коготки стукнулись об асфальт.

— Моя!

— Нет. Моя!

— Я первый увидел!

— Нет. Я!

Кто "моя"? Кого "увидел"? Я осторожно приоткрыла глаза. Вокруг расхаживали, хлопали крыльями многочисленные черные вороны. В поле зрения попали мужские ботинки. Осторожно подняла взгляд выше на орущих. Невысокие, смуглые, миловидные, похожие друг на друга, одеты во все черное, еще и плащи с длинными полами.

"Братья", — про себя решила я. Подумала и добавила: "чокнутые". Попыталась осторожно выбраться из птичьего круга, надеясь, что двое спорщиков не обратят внимания. Не обратили. Я галопом понеслась по пустой улице, попутно вытащив сотовый. Нет сигнала. Чертыхнулась, спрятала. Сзади послышался знакомый шум, в мгновение меня вновь окружили птицы.

— Куда собралась? А ну иди ко мне.

— Почему это к тебе? Ко мне.

— Эта — моя. Следующая — твоя.

— Как же! Пока еще найдем! Я хочу эту!

— Нет. Я тебе предыдущую уступил.

— Та была некрасивая, потому и уступил. Давай эту по очереди.

Чем дальше развивался диалог, тем хуже мне становилось. Я во все глаза смотрела на парней, делящих меня, как два кобеля котлету.

— Ладно. Но я первый.

— Только пусть шевелиться после тебя сможет, а то я так не согласен.

На последней фразе сделалось окончательно дурно. Я скинула рюкзак, размахнулась и треснула им по уху ближайшего "брата". Рванула с места, пока не опомнились. Птицы нагнали несколько секунд спустя.

— Да как ты смеешь?! — заорал позади уцелевший. Я затормозила и приготовилась уйти в глухую оборону.

— Олег! Улетаем! Святозар! — закричал двинутый мной. — Близ... — слово вдруг стало булькающим и совсем тихим. Вороны вокруг всполошились, стаей поднялись в небо, забрав второго нападающего. Открыв рот, наблюдала за поразительной картиной. К черному пятну метнулось серое немного меньше. Секунда и возле моих ног приземлилось знакомое тело в черном плаще, только без головы. Я испуганно оглядела того, кто совсем недавно угрожал мне, как минимум насилием. Рядом снова зашуршало. Подняла взгляд. Серое облако кружилось напротив. Я прищурилась. Мотыльки. Сотни, тысячи маленьких ночных мотыльков. Насекомые расступились, открыв моему взору невысокого мужчину. Черные, чуть вьющиеся волосы доходили до середины шеи, серая толстовка с капюшоном, закатанные до локтя рукава, темно-серые джинсы и абсолютное отсутствие обуви на ногах. Он сделал несколько шагов навстречу, остановился и с любопытством оглядел меня. По спине пробежала приятная волна. Так бывает, когда на тебя смотрит красивый мужчина, и взгляд его не цепкий, не раздевающий, не нахальный, а внимательный, оценивающий. Теперь я пожалела о том, что одета как не очень богатая студентка. Чертыхнулась про себя. Отогнала наваждение. На всякий случай приготовилась защищаться. Рассудок справедливо подсказывал, что убежать вряд ли удастся. От предыдущих не удавалось, а этот их поубивал. Рассуждать о том, насколько все происходящее нелепо, я пока позволить себе не могла.

Мужчина понаблюдал за моими поползновениями с претензией на оборону, удивленно приподнял черную бровь и сделал шаг навстречу. Я отошла, сосредоточенно хмурясь.

— Ну и как тебя, чудо, зовут?

Внутри все перевернулось от тихого мягкого голоса. Сжала губы. Отвечать? Еще чего!

— Ты что на улице забыла?

Острых ощущений искала!

Лицо мужчины вдруг изменилось, стало злым, глаза сощурились.

— Отвечай.

— Даша. Не знаю, — выдала с разбегу я, вняв угрозе. — А где я? — решила задать встречный вопрос. Кто знает, может, прояснит. Вроде говорить настроен. Мужчина перешагнул труп и начал приближаться, я взвизгнула, попятилась, развернулась, побежала. Меня тут же окружила стая насекомых. Замерла, зажмурилась. Это со стороны мотыльки милые бабочки, а когда они в огромном количестве вдруг начинают лезть в рот, глаза и уши, пробирает озноб и липкий пот. Я запищала, отмахиваясь от многочисленных шуршащих крылышек. У уха раздался шепот.

— Меня ты не боишься, а моих мотыльков да?

Вот теперь я завизжала громко, истошно. Насекомые расступились. Я, кажется, осталась одна. Замолчала. Осторожно приоткрыла один глаз. Никого. Второй. Огляделась.

— Так тебе спокойнее?

Подпрыгнула, развернулась на сто восемьдесят градусов. Меня внимательно изучали странные прозрачные голубые глаза. Такие глаза могут испугать и сами по себе, только одним цветом.

— Иди домой, Даша, если, конечно, дойдешь до него живая.

Обладатель страшных глаз хмыкнул, отошел назад, развернулся и оторвался от земли, окруженный стаей своих мотыльков.

Я бегом обработала мысли о двоих убитых, слове "выживешь", фразе "иди домой" и что есть мочи заорала.

— Стой! Ты куда?

Серое пятно почти исчезло за крышей дома, не обратив на меня внимания, и тут я вспомнила еще одну немаловажную деталь.

— Святоза-а-ар! — возопило мое несчастное горло. Воистину, знание — сила. Насекомые повернули обратно и уже несколько мгновений спустя на меня взирали сердитые глаза.

— Откуда имя взяла?

— Те двое говорили, — честно созналась я.

Босоногий нахмурился.

— Чего тебе? Я отпустил. Хочешь, чтоб убил?

— Не-а, — нахально замотала головой и испуганно уставилась на мужчину, соображая, что сказать. — А ты настоящий? И те двое тоже? — а что? вдруг розыгрыш такой, жестокий... Черные брови сошлись на переносице.

— Ой, прости, — пискнула я. — Не то хотела. Сейчас...

Но придумать, какой насущный вопрос озвучить первым не вышло. Стая насекомых окружила меня. Я пискнула, зажмурилась, закрыла лицо руками и почувствовала, как земля ушла из под ног. Вокруг хлопали сотни крылышек. Прикусила губу, заставив себя молчать. От визга смысла никакого. Кто тут услышит? А страх можно и так пережить. Не знаю, сколько времени провела в таком странном положении, прежде чем тело обрело устойчивость вновь.

Оторвала ладони от лица, взгляд тут же уперся в серую толстовку. Перед лицом мелькнула широкая ладонь.

— Теперь говори, — я понаблюдала за той дугой, что описала его рука, подняла взгляд выше.

— А что говорить?

Мужчина нахмурился. Снова повторил жест, чуть медленнее, я вновь с любопытством пропутешествовала за красивой мужской кистью. Только тут обратила внимание на затейливое серебряное украшение в виде мотылька с тоненькими крылышками.

— Ой, какое колечко, — восхищенно булькнула я, позабыв про обещание быть убитой, и, вообще, про все окружающее.

Мужчина хмыкнул.

— И откуда ты, чудо, взялась?

— Из Саратова, — тут же сдалась я, взглянув в прозрачные глаза. Святозар склонил голову на бок, снова оценивающе осмотрел, обхватил лицо ладонями, притянул и поцеловал. Я растерянно замерла, ощущая как его губы ласкают мои, язык проникает в рот. В животе запорхали его мотыльки, по телу разлилось тепло. Наконец, он оторвался и так же мягко произнес:

— Теперь говори.

— Офигеть, — выдала я единственную мысль. Другие как-то неожиданно разбежались. Мужчина недовольно нахмурился.

— Так не бывает.

— Почему? — не поняла я.

— Против меня нет защиты.

— Верю, — для убедительности кивнула. Лицо все еще пребывало во власти его рук. Он убрал их на талию, притянул к себе.

— Ты что на улице делала?

— Не знаю. Вообще, я домой с работы ехала. В автобус зашла, а там этот асфальтово-бетонный пустырь и двое придурков.

Решила оглядеться. Первым на глаза попался широкий кожаный диван и кресла, замысловатый паркетный пол, мягкий ковер по центру, массивный стол, камин, пейзажи на стенах и сотни шевелящихся мотыльков.

— А мы где?

Губы Святозара дернулись в едва заметной улыбке.

— Ты у меня.

Я тихонечко вздохнула. Красиво. Задрала голову наверх. Свет разливался по комнате от не менее массивной, чем вся мебель, люстры. Потолок вокруг украшали все те же серые живые крылышки.

— Ты, чудо, ничего ведь не знаешь.

— Почему? — обиделась я. — Я много чего знаю. Это, смотря, что тебе нужно.

Он засмеялся.

— Сиди здесь. На улицу не выходи. Поняла?

— Ага, — с готовностью кивнула я головой. Многолетний опыт общения с братьями выработал стойкую привычку соглашаться со всем и всегда, а уж после поступать по своему разумению. Кажется, Святозара не провела.

— Сиди. Здесь по ночам людям ходить нельзя.

Большего не добавил. Мотыльки посрывались со своих мест и, окружив хозяина, вынесли в распахнутое в пол стены окно. Я осталась одна, вздохнула, сбросила рюкзак на пол, скинула свитер, теплые сапоги, сняв временно джинсы, избавилась от колготок, телефон по прежнему отказывал в сети, вздохнула и пошлепала босиком устраивать экскурсию по чудесному дому. Одноэтажный, большой, богатый. Единственные три прилагательных пришедших на ум после осмотра. Словно особняк конца девятнадцатого, приправленный современной техникой. Круто. Мне понравилось.

Вернулась в гостиную, сгребла рюкзак и потащилась в найденную кухню. Это туточки ночь, а по моим меркам только разгар вечера и ужин. Наверное, стоило сесть на диван, схватиться за голову и начать рвать на себе волосы с криками "что за ерунда такая" и "как я сюда попала", но делать этого отчего-то не хотелось. Зато ужасно хотелось есть и еще пить. Предположила, что вероятно хозяин будет не против накормить дорогого гостя, а потому без зазрений совести залезла в холодильник, выудила все вкусное, что нашлось, сляпала бутербродов, нагрела чая, похлопала полками, нашла сахар и расположилась за столом, вытряхнув на него содержимое рюкзака.

Включила ноутбук, подсоединила модем. История с телефоном, конечно, показательна, но надежда умирает, как известно, последней. Умерла. Вздохнула, доела выключила. Убрала продукты в холодильник, вымыла посуду и поскреблась в зал. На мозг накатила волна апатии и усталости. Попыталась примоститься на диване, но кожаная мебель в жаркий летний вечер не подходила для сна, я подумала, пожала плечами и решила окончательно схамить. Проскреблась в хозяйскую спальню, стянула себе одну подушку и покрывало, растянулась на мягком пушистом ковре (залазить на кровать не решилась, и так чересчур уже как-то), провалилась в глубокий сон без сновидений.

Было мягко, немного прохладно. Я натянула одеяло на грудь, перевернулась на живот, подмяв его под себя, почти утонув лицом в мягкой подушке. Сон понемногу отступал. Блаженно, чуть слышно, застонала, потянулась.

— Нравится?

Испуганно распахнула веки, подскочила. Хозяин, скрестив ноги, сидел на подоконнике и внимательно рассматривал меня, я же развалилась на его кровати. Он склонил черную голову набок.

— Так что?

— Нравится, — согласилась я. — Только я засыпала на полу. Сюда не помню, как попала.

— Чудо нахальное, — беззлобно констатировал Святозар. — Ну и что мне с тобой делать?

"Все, что захочешь".

От этой единственной, невесть откуда и неожиданно, даже для меня самой, взявшейся, мысли внизу живота разлилось тепло, под кожей запрыгали тысячи иголочек. Дыхание сбилось. Ужаснулась себе. Вижу второй раз в жизни, а хочу так, как не хотела ни одного мужчину в своей недлинной биографии. Попыталась взять себя в руки. Прозрачные глаза хозяина потемнели, став бездонными синими. Я заворожено наблюдала за этой удивительной переменой. Он легко спрыгнул с подоконника, подошел к кровати, мягко опрокинул меня на спину и навис, опершись обеими руками на матрас. Бездонная синева притягивала, манила утонуть в ней. Я прерывисто вздохнула.

— Какой силой тебя сюда принесло, чудо? — хрипло прошептал он. — Или ты мне врешь?

Все желание как рукой сняло.

— Чего?! — возмущаться в положении лежа было не очень удобно. Я попыталась выбраться из-под Сввятозара. Тщетно. Поймал за талию, бросил обратно. Глаза совсем потемнели. Возмущенно фыркнула, сделала новую попытку уползти. Снова вернул на место, теперь еще и к кровати прижал.

— Ну и куда ты собралась?

— Пусти! — взвизгнула я, пытаясь вырваться.

— Будем считать, что не врешь, — его лицо вдруг оказалось в опасной близости от моего. Я затихла и растерянно уставилась в восхитительную синеву глаз. — Расскажи мне, чудо, откуда ты и что делала перед тем, как стать добычей братьев.

Прищурилась, подумала, что хуже точно не будет, и вкратце пересказала весь вчерашний день. Святозар не отрывал взгляда от моего лица.

— А ты меня домой вернуть не можешь? — с надеждой закончила я свой монолог. Он отрицательно покачал головой.

— Покажи книгу, — голос все такой же хрипловатый.

— Да, запросто, — попыталась подняться, только обладатель странных глаз отчего-то не спешил отпускать выполнять его же просьбу... или приказ. Я с братишками никогда не умела точно отличать одно от другого. А этот уж больно походил повадками. — А-а-а, — осторожно протянула я. Не помогло. — Святозар?

— Что?

Решила помочь ему выстроить логическую цепочку о необходимой мне свободе передвижения.

— Книга в рюкзаке, а рюкзак... — я вдруг поняла, что не помню, где вчера оставила рюкзак.

— На кухне, — усмехнувшись, подсказал хозяин.

— Да. И поэтом...

— Перчатки под диваном, колготки на спинке кресла, свитер на полу возле камина, правый ботинок у окна, левый рядом с перчатками, шапка на диване, косметика, ежедневник, телефон на кухонном столе, ручка под столом, спасибо, чудо, хоть посуду помыла.

Я покраснела и зажмурилась. Прав был Серега! Ой, как прав!

3

Меня перестали прижимать к кровати.

— Показывай.

Осторожно открыла глаза. Святозар внимательно наблюдал за мной от двери. Спрыгнула на пол и понеслась на кухню, ощущая за спиной его присутствие. Рюкзак мирно возлежал по центру стола, вокруг же царил хаос из его содержимого. Не долго думая, я принялась запихивать все обратно, залезла под стол, достала ручку, швырнула внутрь, застегнула молнию и вихрем метнулась в гостиную, наводить после себя порядок еще и там. Спустя пять минут придирчиво оглядела окружающее пространство на наличие предметов женского гардероба. Не нашлось. Вроде, все собрала. Хозяин, скрестив руки, опирался о косяк и все так же пристально с любопытством наблюдал за мной. Я выпрямилась, поймала взгляд прозрачных глаз. Он как-то обреченно вздохнул.

— Книга.

— А, — вспомнила я. Точно. Расстегнула рюкзак, покопалась. Нет. Нахмурилась. Села на пол, начала вынимать все недавно спрятанное наружу. Ежедневник, ручки, ноутбук, планшет, шапка, варежки, косметика, мини-фен... Фен? Зачем я брала на работу фен? Покрутила в руках, пожала плечами и положила рядом. Ладно. Потом разберусь.

А книги-то нет. Еще раз оглядела содержимое. Подняла растерянный взгляд на мужчину, озвучила свое открытие вслух. Он кивнул. И вот только сейчас мне вдруг стало нехорошо. Нервы все-таки сдали. Захотелось свернуться в клубок и спрятаться в какую-нибудь щель. На глаза навернулись слезы. Я заморгала, сгоняя их, и почти прошептала:

— Святозар, где я?

Он медленно оторвался от стены, приблизился, присел, стер тыльной стороной кисти слезы, прорвавшиеся наружу.

— В моем мире. Все-таки испугалась?

Я кивнула. Смысл отрицать, если правда.

— Домой хочу, — я с надеждой взглянула на него. Прозрачные глаза вновь поменяли цвет до темно-синего. По телу вновь разлилось тепло. Я стиснула зубы, прогоняя непрошенные эмоции.

— Мне до сих пор интересно, — хрипло прошептал мужчина. — С чего ты решила, что я буду тебе помогать?

Я растерялась. А действительно?

— Не знаю, — пожала плечами, мило улыбнулась. — Потому что ты добрый? — с братьями наглая лесть всегда срабатывала. Святозар рассмеялся.

— Уверена?

Отрицательно покачала головой. Конечно, нет. Кажется, развеселила его только сильнее.

— Хорошо, — он вдруг хищно оскалился. — Потому что ты будешь моей добычей.

Сердце пропустило удар и понеслось с бешеной скоростью. Два противоречивых инстинкта, страх и желание, затопили мозг. Я, не моргая, смотрела на него. Вокруг встревожено запорхали, закружились мотыльки. Попыталась пошевелиться, мышцы отказались подчиниться хозяйке. Словно во сне наблюдала, как мужчина склоняется ближе. И отодвигаться отчего-то вовсе не хотелось. Напротив. Поцелуй был мягким, приятным. Я утонула в собственных ощущениях.

Наконец, Святозар оторвался от меня. Заворожено смотрела в синие глаза. Он снял серебряное украшение со своего пальца и поймал мою руку. Попыталась вырваться. Не вышло. Молча одел кольцо на большой палец (с остальных оно бы просто свалилось).

— Сиди здесь. Поняла меня? — сердито произнес он.

Я энергично закивала головой.

— Сбежишь, найду, убью, — уже тише, прищурившись, добавил он.

Снова закивала.

Удовлетворившись зрелищем моего испуганного лица, мужчина встал, отошел и, скрывшись среди сотни серых мотыльков, как и вчера, вылетел в окно. Я проследила за ним, затем полюбовалась на тонкие серебряные крылышки. Вот же наивный мужик. Ну что, Дашик? Пора сматывать удочки отселева.

Стибрила из холодильника продуктов, попутно слопав бутерброд на завтрак. Бегом сложила вещи, одевать зимние ботинки не хотелось, только вот выбор не велик. Пришлось смирится. Из теплого с собой забрала свитер да перчатки. Остальное таскать с собой — с ума сойти. А так и мне легче, и Святозару на память что останется. Тихо дошла до входной двери, выглянула в окно. Солнце, сад, никаких дорожек и асфальта. Вздохнула. Подергала ручку. Заперто. На фрамуге — тоже. Тогда недолго думая, потрусила обратно в гостиную. Влезла на окно, в котором недавно исчез хозяин, спрыгнула на траву и пошла к маленькой калитке в высоком заборе.

Улица за ней представляла собой одну единственную автомобильную колею, вокруг поле, слева где-то на горизонте темнел лес. В ту сторону дороги не было. Она кончалась как раз у калитки. Я пожала плечами и повернула направо. Может, к людям выйду. Что у них за беда тут такая? Интересно, а Святозар кто? Эх, дура, не спросила!

Я вспомнила о кольце, подняла руку к глазам, разглядывая украшение внимательнее. Красивое. Тонкое. Такое еще сделать суметь. И крылышки словно настоящие, только застывшие в одном положении. Снимать его совсем не хотелось. Зачем он мне его одел? Может типа обозначил, что его 'добыча'. Тогда мне это только подсобит, ежели опять какие-нибудь вороньи перья на голову сваляться. Отвела руку от себя, полюбовалась. По-моему мне идет. Нет. Точно снимать не стану. Удовлетворившись этой мыслью, я припомнила про обещание убить за побег и решила ускориться, иначе говоря, побежать, а то мало ли... Спустя минут двадцать дорога вывела меня к городской окраине. Как здесь хорошо, уютно. Многоэтажные дома, чисто, бабушки и мамы на скамеечках наблюдают за детьми на площадке. Прелесть. Дома б так!

Я остановила пробегающую мимо женщину с сумкой наперевес.

— Простите. А что это за город?

Прохожая смерила меня цепким, подозрительным взглядом, но ответить, все же ответила.

— Сары-Тау.

— Саратов? — поправила я ее. Мне казалось гипотеза с 'желтой горой' не подтвердилась.

— Сары-Тау, — громко, склонившись ко мне, в ухо прокричала женщина. Я отпрянула. Поняла, что приняли за глухую.

— Спасибо, — отсалютовала я ей. Разошлись.

Значит, я там же, только с землей что-то не так. На той стороне должен быть Покровск, а там дом. Может случится чудо, и я в нем живу. Только добраться бы до берега, а там через мост можно и пешком дотопать.

'Если он есть, твой мост', — холодно подсказал разум. Чертыхнулась про себя, отгоняя плохую мысль. Выйти б на дорогу и попутку поймать. Интересно, тут есть общественный транспорт?

Пошла наугад меж многоэтажек. Навстречу попадались редкие прохожие. С неприлично повышенным любопытством разглядывала их, смотрела по сторонам Странно видеть город настолько ухоженным и чистым, зеленым. Стены не исписаны, кирпичи не обломаны, штукатурка не облезла. Ой! Нет. Увидела один рисунок, прищурилась, пригляделась и с удивлением узнала изображенный темно-серой краской силуэт бабочки, а точнее ночного мотылька, практически точную копию того, что на кольце Святозара. Я ускорила шаг, приблизилась к следующей многоэтажке, под номером тот же рисунок. Это что, он типа охрана? Или хозяин?

Побежала, со всего маха вылетела к дороге. Резко затормозила, вскидывая руку. Простояла так минут пять, прежде чем остановилась машина. Изнутри на меня с любопытством смотрел молодой парень.

— Вам куда?

— До моста, — с надеждой, почти вопросительно промямлила я.

— В Покровск?

— Ага!

— Садитесь, — улыбнулся он. — Как раз туда еду.

Села, захлопнула дверь, машина тронулась.

— Не Энгельс? Покровск, да?

— Вы не местная что ли? — засмеялся парнишка. — Где слово такое странное взяли? Конечно, Покровск.

Вздохнула. Ну, так и думала.

Ехали почти в молчании. Задавать вопросы я не решалась. Не дай Бог за полоумную примет, чего доброго везти откажется или вовсе сдаст в больничку врачам на попечение, ну или милиции. Любопытно, а туточки есть милиция? Парень пытался по началу завести разговор. Я отвечала односложно, практически не вникая в тему разговора.

Доехали до моста. Мост как мост. Не похож на старый, конечно, но и ничего шибко примечательного. Уж не знаю чего ждала? Миновали.

— Куда Вам? Я в центр, к администрации.

— И меня туда же. Мне там близко.

— Хорошо, — парень улыбнулся, довез. Вышли из машины. Он окинул меня оценивающим взглядом, глаза вдруг стали стеклянными. Проследила за направлением взора. Кольцо. Надо же. Это он его так испугался?

— Спасибо, — решила проявить вежливость. Он оторопело кивнул и кинулся прочь. Я проследила за побегом, пожала плечами и пошла в том направлении, где по моему представлению должен быть дом и родная квартирка.

К моему глубокому несчастью, квартира не то, что оказалась не моя, ее вовсе не оказалось, как и, собственно, самого дома. Я стояла и глупо хлопала глазами на большой торговый центр с приличных размеров парковкой.

— Девушка, Вам помочь?

Обернулась на приятный мужской голос. На меня настороженно взирал охранник.

— А, — очнулась я. — Нет. Просто первый раз в городе, вот гуляю.

— Ну, ясно, — он кивнул и удалился. Я бегом засеменила обратно.

Это что ж мне делать теперь? И вот тут на доме я заметила изображение. Черный ворон с открытым клювом. По спине пробежал холодок. Сразу вспомнились убитые братья. Куда ж меня занесло-то? Стало страшно.

Впереди мелькнули до боли знакомые розовые поля с цветами и виноградной кистью. На том конце оживленного перекрестка стояла моя знакомая сухая женщина, одетая все в тот же розовый костюм, несмотря на жару. Мгновение и исчезла.

Сознание накрыл абсолютный ступор. Я оторопело смотрела на то место, где только что было видение. Вполне себе натуральное видение с собачкой и зонтом-тростью, и видение улыбалось мне, мало того паршивица помахала рукой. Не знаю, сколько я простояла вот так, без движения, тупо глядя в одну точку. Прохожие огибали меня, странно косились. В голову ударила единственная отчаянная мысль. Хочу в церковь. Там всегда хорошо, тихо, спокойно. Здесь близко. Да и куда мне еще идти? Ни сестренки, ни родителей. Даже братья остались там... откуда я пришла. Не заметила, как шаг плавно перешел в бег. Скорее оказаться под защитой этих стен.

Ее не было. Вместо церкви парк, детский, с фонтанами и горками. Я устало опустилась на скамейку в тени раскидистого вяза, скинула рюкзак, сняла теплые ботинки, подтянула ноги к груди, достала ворованных бутербродов с соком и, практически не чуя вкуса, проглотила. На деле есть не хотелось совсем, но занять дрожащие руки требовал перегруженный событиями мозг.

Рядом захлопали одиночные крылья. Обернулась на звук. Серая городская ворона сидела на противоположном конце скамейки и разглядывала меня одним глазом. Я улыбнулась птице. А дома они такие пугливые, ни за что не подойдешь.

— Кушать хочешь? — осторожно, чтоб не спугнуть достала ветчины, оторвала, протянула птице и положила на скамейку. Ворона смерила взглядом меня, добычу, приблизилась и проглотила угощение. Я повторила, потом подумала и отдала весь кусок.

— Еще хочешь? Не знаю, сколько ты кушаешь.

— Первый раз вижу, чтоб от них не шарахались, — я взвизгнула, спугнув сотрапезницу, обернулась на голос. Надо мной возвышался коротко стриженный мужчина в черной футболке и таких же черных джинсах. — Напугал? — насмешливо протянул он.

Я кивнула, медленно приходя в себя. Это надо ж так подкрадываться со спины!

— Несколько потерянный вид.

Снова кивнула и убрала волосы с лица. Глаза нового знакомого резко сощурились, стали злыми, он улыбнулся холодно, неприятно.

— Пойдешь со мной.

Испугаться окончательно я не успела. С неба рухнула серая масса мотыльков, окружила нас со всех сторон. Захлопали крылья. И вот уже вокруг царил абсолютный хаос. Черные перья, тонкие маленькие крылышки сливались воедино, порой цепляя меня.

— Не тронь! — узнала этот твердый голос, что слышала еще только утром.

Окончательно потерялась в пространстве, обняла рюкзак и зажмурилась.

— Что она делает на моей территории?

— Точно не то же, что твои подопечные по ночам на моей!

— А! Так вот куда делись близнецы, — у нового знакомого скользнули издевательские нотки. — Сам виноват. Плохо пугаешь людей, вот и бродят по ночам. У меня такого нет.

— Доброго дня, ведьмак, — почувствовала теплую ладонь на талии, не шелохнулась, знала чья.

— И тебе, Святозар, не сдохнуть.

Тело оторвалось от земли. Я сжала рюкзак одной рукой, другой вцепилась в рукав толстовки хозяина мотыльков. Открывать глаза по-прежнему было страшно. Шуршащие крылышки не лезли в лицо, не касались тела. Святозар прижал меня спиной к себе, теперь уже обняв обеими руками.

— Вместо торгового центра был твой дом. Только кого ты искала в парке, чудо? — от его тихого голоса по спине пробежалась легкая волна удовольствия. Я, наконец, сообразила. Ой, дура. И с чего ж решила, что он меня вот так прям оставит одну и поверит на слово?

— Плохо стало, хотела в церковь пойти.

Не ответил.

— Почему кольцо не сняла?

— Оно мне нравится.

Осторожно приоткрыла глаза, опустила голову, взглянула под ноги, однако ожидаемой далекой-далекой земли не увидела, только та же серая шуршащая масса. Выдохнула. Только теперь поняла, что...

— Боишься высоты?

— Выходит, что так, — хрипло промямлила я. — Меня раньше как-то не переносили по воздуху.

— Не бойся, не уроню.

— Было б чудесненько!

Святозар засмеялся. Неожиданно мотыльки под ногами расступились, и я ощутила мягкий ковер... босыми ступнями. Чертыхнулась про себя. Вот так всегда! Стоит расстроиться из-за одной проблемы, и они начинают сыпаться на голову как снегопад, плавно переходящий в крупный град. Захлопала ресницами, сгоняя непрошенные слезы. Нет. Определенно полная перегрузка. Видимо поза моя говорила о внутреннем состоянии ярче, чем любые слова.

Хозяин забрал рюкзак, отложил его в сторону, развернул меня к себе лицом и обнял. Шуршание вокруг медленно сошло на нет. Я протяжно вздохнула, зажмурилась, обхватила руками его талию, уткнулась лбом в теплую грудь. Удивительно, но так было легче, спокойнее, приятнее. Прижалась сильнее, вспомнила.

— Ты теперь меня убьешь, да? — невнятно пробурчала я.

Святозар снова хмыкнул.

— Не сегодня.

— Обнадеживает, — почему-то в тоне его не услышала угрозы ни на завтра, ни на послезавтра, ни, вообще, в принципе. — Святозар, — протянула я.

— Да?

— А ты кто?

— Чудо ты!

— Почему чудо?

Он не ответил.

— Надеюсь, оттого что чудесная, — с надеждой пробормотала я.

Мужчина хмыкнул в мою макушку.

— Нет. Оттого что чудная.

Протяжно вздохнула, немного подумала.

— Ну, вообще, да. Так ты кто? И почему город Сары-Тау? Почему на домах нарисованы бабочки и вороны? Кто тот мужчина? Куда делась церковь? Зачем ты одел кольцо...

— Я отвечу только на один, — прервал он поток моих вопросов.

— Тогда первый, — не раздумывая, решила я.

— Ведьмак.

Подождала продолжения. Не последовало. Отстранилась, подняла глаза.

— И все?

Утвердительно кивнул.

— Замечательно, — обиженно пробухтела я и попыталась вывернуться из его объятий. Не вышло. — Это вот прям все объясняет. Можно подумать я знаю, что это означает, — и вот тут меня осенило. Сразу же забыла про свое недовольство, затихла. — Я ее видела, Святозар! Там на перекрестке. Она мне рукой махала. Понимаешь? Это не книга, это она меня сюда зачем-то спровадила! — я прижалась к хозяину плотнее, заглядывая в прозрачные глаза, начавшие плавно менять оттенок до знакомого синего. — Нет. Не зачем-то. Это из-за пса! Может, не нужно было его спасать! Она, наверное, его терпеть не может, хотела избавиться, а я помешала. Святозар, кто она такая, а? Вместо ответа мужчина застонал, склонился и попытался поцеловать меня. От неожиданности и возмущения я рванулась назад.

— Эй, ты чего? — я ему о бедах вещаю, а он...

От взгляда темно-синих глаз по телу прокатилась горячая волна, собравшись воедино в животе и затрепыхавшись там сотней маленьких крылышек. Уперлась кулаками в его грудь.

— Не подходи!

Удивительные глаза насмешливо смотрели на меня. Ответила тем же. Мгновения раздумий хватило сделать вывод, что настаивать на своем, воспользовавшись явным неравенством сил, он не собирается. Немного расслабилась. Хорошо.

— Ты же хочешь меня, чудо.

— Я еще ванну с пузырьками хочу, джакузи называется, — не раздумывая выдала я.

Святозар улыбнулся, тихо засмеялся. Чего смеется? Правда же хочу. Ванну с пузырьками. И его хочу тоже, только я девушка приличная. Ужаснулась собственным мыслям. Послала в адрес удушливой восьмерки нехорошую фразу. Довели сестру родную. На первого встречного мужчину кидаюсь!

Где это видано? Да еще так, что сам мужчина об этом так открыто заявляет. Это выходит на лбу написано: 'хочу'. Вздохнула, опустила взгляд на руки, сжимающие мою талию. А рукава у него нарочно длинные и закатаны? Чтоб мне сильнее нравиться? Лето, а он вот так ходит... Хотя, вроде не толстая кофта. Я, ведь, на счет обнаженных по локоть мужских рук та еще фетишистка. Уж не знаю отчего. Сложилось так исторически. В голове невпопад родился вопрос.

— Святозар. А почему ты босиком?

В синих глазах остался только смех.

— Мне так удобнее.

— А-а, — протянула я, покосившись на свои обнаженные ступни. — А мне нет. Мужчина улыбнулся.

— Разберемся. Ванну с пузырьками, говоришь?

4

Испуганно уставилась на него. Это к чему вопрос? Во взгляде синих глаз по-прежнему плясали смешинки.

— Ну, так иди, она к твоим услугам.

Тихонечко переварила полученную от ушей и глаз информацию, решила, на всякий случай уточнить.

— Куда иди?

Святозар отступил от меня на несколько шагов, не спуская ласкового взгляда. Тело вдруг плавно поднялось над полом. Я взвизгнула, замерла, боясь пошевелиться и будто со стороны наблюдая, как меня несут куда-то. Первым образом, промелькнувшем в мозгу, почему-то была кровать.

Я ошиблась.

Ванная? Покраснела.

— Правильно, чудо. А ты о чем подумала?

Вот именно, что только подумала, вслух не говорила. Как узнал? Уши вспыхнули алым пламенем, тряхнула волосами, закрывая следы разоблаченных преступных мыслей. Ноги соприкоснулись с прохладным кафелем.

— Наслаждайся, — хозяин закрыл дверь с обратной стороны. Я осталась одна.

Осторожно осмотрелась. Это надо же! После недолгих колебаний решила воспользоваться подвернувшейся возможностью. Когда такое повторится? Я и моя мечта! Блин. Разобраться еще бы как эта мечта работает. Решительно выдохнула. Где наша не пропадала! Даром что ли сисадмин?

— Ну что, Дашка, хозяин не расстроится, если ты ему ванну угробишь? Сам виноват, — ответила все так же вслух себе и с легким сердцем приступила к реализации задуманного.

Ай, как же потрясающе! Сколько я пролежала, наслаждаясь этим чудом, не знаю, вылезать почему-то не хотелось. Пугало одно. Терзали смутные сомнения, что Святозар может иметь не безграничное терпение, а оказаться с ним нос к носу без одежды — это уже для моей психики стресс похлеще перехода в другой мир. Снова вздохнула, на этот раз разочарованно, и нехотя вылезла из воды. Обернулась большим полотенцем. И надо сказать, вовремя. Интуиция не подвела. В проеме маячила серая фигура. Интересно, по какому принципу эти глаза меняют цвет? Все еще темно-синие, они изучали меня, не пропуская ни единой мелочи. Я поежилась.

— А стучать?

— Не хочу.

Ошарашено уставилась на него. Словарный запас как-то иссяк.

— А... а... — начала заикаться я.

— Помочь?

— А... — наконец испуг от неподдельного хамства перешел в возмущение. — Чего?!

— Помочь, — повторил Святозар, оторвавшись от стены и начиная медленно приближаться. Мне показалась или это уже был не вопрос? Я ухватилась обеими руками за верхний край полотенца, подтянула повыше, одновременно просчитывая траекторию побега. Кто меня дернул лезть в ванную, а?

— Не надо помогать. Я сама.

— Уверена?

Расстояние между нами продолжало сокращаться. Энергично закивала головой. Эх, была — не была! Сорвалась с места и бегом пронеслась мимо довольно улыбающегося мужчины. Меня легко поймали за талию и тут же отпустили, отчего в спальню я вылетела в сопровождении собственного визга. Вслед мне несся счастливый, искренний смех.

Обернулась в поисках подручного оружия. Нифига. И чего делать? Пока я замешкалась, растрачивая бесценные мгновения на раздумья, на талию вновь легли его ладони, затылка коснулось теплое дыхание.

— Боишься? — раздался над ухом хриплый шепот.

— Веселишься? — решила быть честной в ответ. Честность всегда обескураживает и настраивает людей на странный лад. Может от домогательств избавит... Нет. Вот где великолепная восьмерка, когда она так нужна? Я ж сама никогда не пробовала избавляться от мужского внимания. Поправка. Повышенного внимания. Да, вообще, ни от какого не пробовала! Я отчаянная... или отчаявшаяся. И зачем тогда избавляюсь? Такой шанс выпал... Снова ужаснулась своим хаотичным мыслям.

— Ты права, — в интонации скользила ленивая улыбка. Буйное воображение тут же нарисовало мне ее. Дыхание перехватило. С чего же так тянет? Он наклонился ниже, коснулся губами виска. — Это весело.

— Тебе, а мне страшно, — от его близости и прикосновений по телу пробежала обжигающая волна.

— Нет, чудо, ты меня хочешь. И я вполне могу тебе это доказать.

Правая ладонь осторожно поднялась выше.

— Не надо! — взвизгнула я, вырвалась и отбежала в противоположный конец комнаты. Теперь нас разделяла его кровать... Большая такая кровать, мягкая. Я покосилась на подушки, вспоминая утро. Услышала тихий смех.

— Сдаешься?

Взглянула в совсем потемневшие глаза. Теперь их глубина не просто затягивала, она топила. В животе запорхали серые мотыльки. И он прав. Я его хочу... очень... сильно! Так странно. Неожиданно в голову пришла здравая мысль. Возмущенно уперла руки в бока.

— А откуда я знаю, что это не из-за тебя я тебя хочу?

Ой, что сказала, а?

Святозар непонимающе моргнул и снова засмеялся. Я ему так своей персоной недостаток гормонов радости на годы вперед восполню.

— Чудо, ты не поняла еще, что я не могу на тебя никак влиять. На твою психику наша магия, вообще, никак не действует.

Растерянно уставилась на хозяина, воинственная поза сошла на нет.

— То есть как?

— Мне тоже очень интересно как, — Святозар вновь начал приближаться, только теперь от него не исходило угрозы. Глаза посветлели, приобретая обычный прозрачный цвет. Я не шелохнулась, прищурилась, глядя на него.

— Ты пытался?

— Само собой. Мое окно в доме для иных созданий глухая стена. Ты же вылезла из него, минуя всю защиту.

Внимательно вгляделась в его лицо. Вспомнила, как водил передо мной рукой, как удивлялся, что не хочу что-то рассказывать, свои недавние выводы относительно побега.

— Ты специально оставил меня, да?

Мужчина согласно кивнул.

Вот дура!

— Экспериментатор, — недовольно пробухтела я. Оказывается, в душе все еще жила надежда, что ошибаюсь.

— Я выяснил, что хотел, — он пожал плечами.

Потрясающе! Лабораторной макакой работаю. Всю жизнь мечтала. Видимо недовольство отразилось на моем лице. Святозар сжал губы, развернулся и вышел из спальни, тихо закрыв за собой дверь.

И вот что это сейчас было? Я его, типа, обидела?

Вздохнула и пошла в ванную одеваться. Управилась за минуту, вышла, постояла у окна, вглядываясь в сад, забор и полуденное небо. Мозг занимался самоедством в чистом его виде, иначе говоря, подбивал найти хозяина и попросить не обижаться. Вот только причину, почему извиняться должна я, а не он, пресловутый женский извилистый выдавать отказался. Постучала пальцами по подоконнику, уговаривая себя не мельтешить, все хорошенько взвесить, да только перед глазами стояли плотно сжатые губы, которые всего несколько минут назад дарили восхитительную улыбку.

— И вот это безобразие и есть женская интуиция, — тихо пробурчала я, шлепая к двери. — Делать делаю, а зачем, для чего, Черт разберется!

Бурча еще что-то, я дернула дверь на себя. Она с легкостью поддалась, вышла в коридор. Как же! Еще поди в этом здоровом доме найди хозяина. Может он и улетел вовсе со своими... А, нет. Вон они на стенах и потолке шуршат. Я поежилась. Как можно летать в их облаке? Бе! Появилось желание передумать. Гадюка-совесть высунула раздвоенный язык и угрожающе зашипела на хозяйку. В очередной раз вздохнула, вышла в коридор. Подумала и прокричала.

— Святоза-ар!

Почему бы и нет? Так быстрее.

Ответа не последовало. Попыталась еще раз. Результат тот же. А я настырная. Набрала побольше воздуха в грудь.

— Святоза-а-а...

— Чего ты так орешь?

Взвизгнула от неожиданности, развернулась к нему лицом.

— Я извиниться хотела! — от испуга треснула его тыльной стороной ладони в грудь. Черные брови изогнулись.

— Отличный способ извиниться.

Прямо воплощение иронии.

— Сам виноват. Напугал меня.

Прозрачные глаза вновь начали менять цвет.

— Знаешь, чудо, для человека ты слишком много себе позволяешь. Я ведь и разозлиться могу.

Я нахмурилась.

— В каком смысле много позволяю? Ничего особенного...

Договорить мне не дали, прижав к груди и обхватив талию. В коридор ворвалась серая стая и, окружив, понесла. Привычно зажмурилась. Еще немного и стану это делать на автомате. Полет закончился спустя несколько минут. Облако расступилось, собравшись позади и продолжая шуршать.

Глазам моим предстала набережная, ухоженная, красивая, все такая же многоярусная, но совсем уже не похожая на исходную, в моем мире. А быть может — это здесь все исходное. Нервно повела плечом, отгоняя неприятную мысль. Все-таки свой дом роднее. Отступила от сути. Поразило меня не внешнее расхождение оригинал-копия улицы, а большое число людей на ней, прервавших свои занятия и замерших перед нами. Глаза каждого были направлены на Святозара. В каждых светилось уважение. Я с удивлением взглянула на профиль мужчины. Он обернулся, поймал мой взгляд. Губы изогнулись в холодной улыбке. Я поняла.

Серое облако вновь окутало нас, меня хозяйским жестом прижали к себе. Я не обратила внимания ни на то, ни на другое, сосредоточившись лишь на холодных прозрачных глазах. В голове роились тысячи мыслей. Я сосредоточилась, собирая их в единый строй. Сейчас моя рассеянность была бы абсолютно не кстати. Надо соображать по полной. Вышло. Хорошо. Во-первых, Дарвина бы тут побили. Венец эволюции — не люди. А вот такие создания, как мой мотыльковый хозяин. Как он сказал? Ведьмак. Во-вторых, люди здесь подчинены комендантскому часу, а значит и еще куче всяческих правил. В-третьих, я — не все люди и Святозар это знает.

— Обычный человек может стать таким как ты?

Холод мягко сменила оттепель.

— Нет.

— Братья с воронами тоже ведьмаки?

— Да.

— Это твой город?

— Мой.

— А Эн... Покровск того черного?

— Да.

— А братья его подчиненные.

Святозар кивнул. Видимо отвечать вслух надоело.

— А зачем тебе город?

— Я — его защита, они — мой доход.

Лаконичен, однако, а, главное, не скрытен.

— Ты уяснила?

Я прищурилась, внимательно изучая черты его лица.

— Да, — решила не изменять себе и схамить. — Уяснила. Я не поддаюсь твоей магии. Ты сам сказал, а значит я — не такой же человек как остальные. Значит, могу вести себя так как привыкла... даже с тобой...

Договорить я не успела. Бабочки под ногами расступились, и я в полной мере ощутила свободное падение. Земля стремительно приближалась, в ушах гремело. Конечности и горло сковал ужас. Поймали меня так же неожиданно, как и отпустили. Вновь оказалась в шуршащем облаке. Прозрачные глаза демона насмешливо изучали меня. Пришла в себя, зло сощурилась. Вот так меня не тянуло к этому монстру. Уроки преподаешь, сволочь? Не на ту напал. Я тебе покажу урок! Титаническим усилием загнала страх пережитого поглубже, заставляя сердце унять дробь, вздохнула, голос звучал хрипло, но вполне твердо.

— И чего же ты от меня хочешь?

Глаза Святозара посинели, в них зажглось желание.

— Подчинения. Ты — моя добыча.

Зло, издевательски улыбнулась.

— Да, пожалуйста.

Можно подумать, ты первый требуешь от меня подчинения. О, нет. Спихнула восьмерых с шеи с тем же приказом, спихну и девятого. Изобразим железку. Читал, ведьмак, сказку о непрописанном алгоритме для робота? Нет. Я тебе перескажу, в лицах. Опыт есть. Глаза мужчины приобрели глубокий, черноватый оттенок. Он прищурился. Чуешь подвох? Молодец! Уже не спасет.

Интересно, отчего ж они так цвет-то меняют? Может, из себя вывожу, то бишь от злости. Логично. Наверное, надо изобразить покорность и опустить глаза. Пораскинула мозгами, поняла, что не смогу. Уж больно нравится мне за ним наблюдать, да и определять так степень готовности субъекта будет сложнее. Нет. Пусть читает по лицу, что не сдалась и не сдамся. Эх, грех ходячий. И отчего такой красивый? От последней мысли по организму мягко разлилось тепло. Поняла, что животное желание принадлежать ему никуда, увы, не делось. С чего? Он, кажется, относится ко мне как к забавной живой игрушке. Я же в ответ жажду не пойми чего. Ну вот. Опять начала мыслить хаотично. Разве так можно? Боженька, за что ты меня наградил такой дурацкой головой?

Пока я раздумывала лицо Святозара оказалось в опасной близости от моего. Благо, заметила, среагировала быстро. Как только нежный поцелуй коснулся губ, я замерла и поставила на него правдоподобно равнодушные глаза. Озадачила. Не сдался. Провел языком по верхней губе, осторожно прикусил нижнюю. Реакция с моей стороны та же. Конечно, в душе скатывалась лавина, взрывался фейерверк, но еще никто пока не мог отказать Даше в силе воли. Отодвинулся, нахмурился. Еще один правдоподобный взгляд, на этот раз воплощенная покорность судьбе.

Мы перевернулись и теперь парили горизонтально. Мотыльки расступились, я оказалась лежащей на кровати, Святозар навис сверху. Сделал новую попытку поцеловать. Настолько черными его глаза еще не были. Бесполезно.

Полный провал, мужчина. Ай, да я! А магия-то на меня не действует твоя, ведьмак. Это я еще толком и не начинала. Приступим? Хлопнула ресницами и равнодушно услужливо спросила.

— Мне раздеться?

Его отшвырнуло на другой конец кровати.

— Нет, — в голосе столько ярости.

Спрыгнул на пол, исчез в проходе.

Пожала плечами, потянулась, забралась под одеяло, обняла подушку и принялась обдумывать свое плачевное положение.

Хорошо бы сбежать. Только куда бежать? Я подняла руку с колечком к лицу. Несмотря на идиотский характер и фараоновы замашки Святозар пока меня не убил, не покалечил и не изнасиловал, только играет и защищает. Последние две вещи я пережить могу. Зато мужчина в парке и его подопечные вороньи братья явно церемониться бы со мной не стали. Что он тогда сказал, что Святозар сам виноват, много людям позволяет? Это интересно и мне полезно. Первое правило любого уважающего себя человека. Кто владеет информацией — тот владеет миром. Мне нужно как можно больше сведений об этом месте и здешних созданиях. Надеюсь, хозяин предоставит мне такую малость.

Ощутила приближающуюся дрему, не стала сопротивляться ей, позволяя мозгу отдыхать. Кто знает, куда занесет меня непредсказуемое завтра?

5

Проснулась я уже на закате, это если судить по оранжевым лучам солнца на противоположной от окна стене. Сонно потянулась, вспомнила события прошедшего дня, вздохнула и осторожно села.

— Удобно?

Подпрыгнула от неожиданности. Хозяин, скрестив ноги, сидел на подоконнике и внимательно разглядывал меня своими прозрачными глазищами. По спине прошлась приятная дрожь. Усилием подавила ее, оставляя только намек на естественный животный страх от брошенного самой же вызова. Страх был мне сейчас необходим. Он не даст расслабиться, оставит настороже. Твердо взглянула на Святозара.

— Да, благодарю.

Мне показалось или в тишине комнаты скрипнули зубы? Хорошо, если не показалось. Тело мое оторвалось от кровати и отправилось в путешествие по воздуху к потолку. Я напряглась, стараясь не произнести ни звука и не изменить позу. Глаза мужчины вновь стали синими. Он злится? Не похоже. Выходит, утреннее предположение — неверно. Буду искать дальше. Мысли, заполнившие мозг и начавшие анализировать каждую мелочь в памяти, отвлекли внимание от странного положения, в котором я оказалась. Скрестила ноги, оперла локоть о колено, а подбородок — на кулак. Принялась внимательно изучать ведьмака. Мужчина нахмурился, не выдержал, засмеялся.

— Хорошо, чудо, я сдаюсь.

— Чего? — опешила я. — То есть как сдаешься?

— То есть так. Скажи мне, кто тот мужчина, что пытался управлять тобой и приказывать тебе?

— Мужчины...

— Что?

— Не мужчина. Мужчины. Восемь. Братья.

Черные брови удивленно поднялись.

— У тебя восемь братьев?

Я энергично покивала головой и вернулась к прежней позе мыслителя.

— Властные, наглые, самовлюбленные супер-опекуны, — подумала о его честности, решила быть такой же. — И ты, вроде бы, на них похож. Только чего так быстро сдался? Я думала с тобой будет сложнее всего...

Святозар меня перебил.

— Ты не думала сбежать вместо того, чтоб спать?

— А куда бежать? — не поняла я.

Мужчина задумался, хмыкнул.

— Чудо с чистой логикой.

— Так с чего ты вдруг решил сдаться?

Вновь пролетела по воздуху, оказалась лицом к лицу с ведьмаком. Он мягко улыбнулся.

— Я не настолько глуп или недальновиден, Даша, — имя прозвучало так, словно мы сейчас не говорили, а занимались сексом. — Зачем мне ломать тебя, заставлять ненавидеть, пытаясь подчинить силой, когда я могу сделать все тоже лаской.

Я глубоко вздохнула, в животе разлилось тепло. Страх непроизвольно растворился, исчез, смытый волной желания.

— Ты так уверен в себе? — недовольно промямлила я.

— Я всегда в себе уверен, — глаза горели жаркой синевой. До меня, наконец, дошло.

— Они цвет меняют, когда ты меня хочешь, да?

Он усмехнулся, не ответил. Ну и не надо. И так поняла. Его пальцы осторожно коснулись моих губ, провели по подбородку.

— Такая красивая, — задержала дыхание. — Нежная. Сильная. Будешь моей.

— Самоуверенный хам, — с каким-то благоговейным восхищением констатировало сознание.

— Будешь сопровождать меня сегодня.

— Куда? — снова не поняла я.

— Увидишь.

— Я не согласна.

— Я не спрашивал твоего согласия.

Отпадно! А кто только что собирался действовать лаской? Хотя для него похоже это и не насилие вовсе. Ладно, мужчина, будем считать, что я ушла в партизаны. Не хочешь открытый бой, устрою скрытый.

— Понятно, — я пожала плечами и принялась изучать пол под ногами.

— Вот и хорошо.

Святозар протянул раскрытую ладонь и провел ею вдоль моего тела, не касаясь, от головы до скрещенных ног. Я удивленно наблюдала за его действиями. Он закончил, улыбнулся, изучая меня, будто скульптор изваяние.

— Так мне нравится больше.

— Что нра... — не договорила, ощутив, наконец, перемену. Оглядела себя.

Мама родная! Ни джинс, ни майки, даже лифчик мой исчез. Вместо них сарафан по колено, цветастый такой, без лямок, широкий, неприталеный. Нахмурилась. Удивляться уже не хотелось.

— Безобразие!

Святозар отрицательно покачал головой.

— Нет, чудо. Безобразие быть такой нежной, изящной и не подчеркивать это.

Хотела вспылить, потом подумала, решила объяснить. В конце концов, он же не в курсе особенностей моего непосредственного труда.

— Святозар, я работаю преподавателем, — послышалось шуршание, нас окружили мотыльки. Не обратила на них особого внимания, продолжая смотреть в голубые сейчас глаза. — Студенты мужского пола попадаются народ прилипчивый, а потому стараюсь одеваться неприметно.

И все-таки интересно, куда летим-то?

Ведьмак кивнул.

— Здесь тебе работать не надо.

Да, блин, ушла в бессрочный отпуск принудительно.

— Я хочу домой. Как мне вернуться?

— Не знаю, но обязательно выясню.

— Ты мне поможешь?

— Себе. Хочу взглянуть на мир, откуда ты родом.

С ума сойти! Привести мага домой. Это хорошо или плохо? Впрочем, главное, вернуться, а там разберусь.

Мыслящий хаос. Да, это я.

Вздохнула. Говорить больше не хотелось. Святозар продолжал внимательно изучать меня. Отвела глаза в сторону. Пригляделась к крылатым созданиям. Протянула руку. На пальцы тут же уселись два мотылька и разложили крылышки. Поднесла кисть поближе к лицу, рассматривая занятные создания. Перламутровые. Не замечала никогда. Может, не разглядывала, а может, это просто здесь они такие. Осторожно дунула, заставляя взлететь. Мотыльки послушались, присоединившись к своим собратьям. Подняла взгляд на ведьмака. Теперь прозрачные глаза все так же не отрываясь следили за мной.

Святозар протянул руки и подхватил меня за талию.

— Упадешь.

Я опустила голову вниз. И правда. Бабочки расступились. Он стоит на земле. Послушно выполнила просьбу (или приказ?). Босые ноги коснулись мягкой травы. Серое облако взмыло вверх, открыв нам обзор. Я тихо вздохнула. А вот и городской парк. Замечательно. Огляделась. Только где ж стадион? Нет. Консерватория, вон она, со своими жутковатыми горгульями и кованый черный забор с узорами по периметру парка. Интересно, мне казалось он выше. Разве нет? И почему вокруг ни души? Вечер. Самое прогулочное время.

Святозар потянул меня за руку. Пошла, глядя под ноги на наличие камней, стекла, ну или, вообще, всяческих неприятностей. На удивление обнаженным ступням не грозило ничто из перечисленного. Слишком чисто. Успокоившись, продолжила с любопытством подмечать отличия двух городов. Из-за деревьев послышался звук многих голосов. А вот и люди.

— Не думаю, дорогая, — констатировало сознание. Полностью с ним согласилась. Пестрая толпа, представшая взору, явно не относилась к человеческой.

Люди не способны парить по воздуху, окружать себя разноцветными бабочками, птицами и летающими огоньками. При нашем приближении гул, что царил вокруг, стих. Все, точно так же как и люди днем на набережной, склонили голову перед ведьмаком и принялись внимательно изучать меня. Я затаила дыхание. Появилось стойкое желание скрыться, исчезнуть от любопытных взглядов. И чего надо? Обернулась к Святозару. Он улыбнулся мне и снова потянул за собой сквозь расступающуюся волнами толпу.

Мгновение спустя моим глазам предстало жуткое видение. Посреди открытой асфальтированной площадки возвышались три огромных кострища с бревнами посредине. Это еще что за радость такая? В душе ураганом поднялось нехорошее предчувствие. И так плохо от всеобщего внимания. Покосилась на свою публику. В паре метров две ярко-рыжие девушки о чем-то шептались, косясь в сторону меня и Святозара. Протяжно вздохнула, подумала, прижалась поближе к своему ведьмаку. Так как-то надежнее что ли.

Над головой промелькнула тень. Задрала голову вверх. К нам с соответствующим звуковым сопровождением приближался рой пчел. Взвизгнула, спряталась за Святозара.

— Тихо, чудо, — успокаивающе шепнул он. — Они ручные. Это Изяслав.

Ого! У них тут все имена вот такие, старенькие?

Рой остановился прямо перед нами, расступился, всеобщему взору предстал черный кудрявый парень лет так восемнадцати. Одна прядь в густой непослушной шевелюре выкрашена в ярко-желтый. Весь в черном, на ногах кеды. Только привлекли меня не обувь, не молодость, не пчелы и даже не красочная прядь в волосах, меня поразили глаза. Эти глаза я запомнила надолго. Догадка пришла до того, как юный гость поприветствовал нас.

— Привет, пап! Это кто? — прозрачные отцовские омуты холодно осмотрели меня. — Я думал ты не увлекаешься охотой.

Так. Пора вступать. Видала я таких хамов у себя курсе на втором!

— Я сама пристала, — вежливо улыбнулась, кивнула. — Даша.

Две темные головы повернулись в мою сторону.

— Изяслав, — удивленно представился хозяин пчел.

Ага! Не ожидали? Как ж похожи-то, а! С ума сойти. Он сам себя клонировал что ли? Хотя, нет. Губы не те и нос. А сколько ему лет, если сын такой здоровый? Не мысли — хаос. Что ж такое! Стресс что ли сказывается? Надо сосредоточиться. Сосредоточилась. Получилось.

— И что Даша — не твоя добыча? — парень хитро прищурился, оглядел меня уже придирчиво. Появилось желание треснуть увесистый подзатыльник.

— Тебя не касается, — твердо, ласково произнес мужчина.

— Не касается, так не касается, — пожал плечами сынок. — Я пошел.

— Изяслав, — начал мой хозяин, — думаю...

Парень поджал губы, сверкнул совсем белым льдом глаз. (Ух, а вот так действительно страшно.)

— Пап, это только мое решение, — голос тихий твердый. Вздохнула. Тяжко придется.

Они не ладят что ли? Плохо, если так. Оказаться меж двух обычных мужиков не есть гут, а тут два таких монстра.

Святозар сверкнул теми же глазами. Я инстинктивно отшатнулась. У него получилось еще более жутко, чем у сына.

— Не только. Ты на год младше условленного возраста.

— Я тебя раньше не спрашивал и теперь мнением не интересуюсь. Это понятно? Меня взяли. Разговор окончен, — человек с желтой челкой развернулся на сто восемьдесят и исчез в облаке пчел, тут же понесших его куда-то в деревья за кострищи.

Ого! Поговори я так со своей мамой в восемнадцать лет, да она б мне по чайничку настучала и свисток на уши натянула. Осторожно покосилась на профиль Святозара. Светлые глаза поймали мои, посинели, он засмеялся.

— Чудо, не смотри так. Никто тебя ни есть, ни делить не собирается.

Я даже обиделась.

— При чем тут я? Просто ничего не поняла ни до этого, ни теперь. Хоть бы объяснил что ли, предупредил.

— Зачем? — пожал плечами хозяин мотыльков. — Сама все увидишь. Изяслав справится. Я в нем уверен.

О! Да! Железная логика, блин. Ну и чего за представление? Сердито фыркнула, скрестила руки на груди и уставилась на среднюю стопку веток, заставив себя не шевелиться, не вздрагивать каждый раз, когда кто-то близко шептал слова 'добыча' и 'Святозар' и не обращать внимания на теплую руку ведьмака, лежащую на моей талии. Выполнять последний пункт было сложнее всего.

Сколько времени я так простояла, стойко делая вид крайней степени пофигизма, не знаю, но толпа позади вдруг затихла. Я оторвалась от поиска трещин на идеальном асфальте и огляделась. Нелюди окружили поляну кольцом. Сверху раздался не слишком приятный треск. Задрала голову. Прямо перед нами, на расстоянии всего пары метров, опустилось облако стрекоз. Насекомые рассеялись, исчезнув в ночном небе и оставляя после себя высокого смуглого мужчину и два огромных барабана. Наверное, у таких есть особое название, я его не знала.

Мужчина вежливо поклонился в четыре стороны и из складок длинного плаща жестом фокусника вытянул два увесистых уже горящих факела. Я непроизвольно прижалась ближе к Святозару. Представление, меж тем, перешло уже все мои границы из ряда вон, ибо этими самыми факелами хозяин стрекоз вдруг начал размеренно бить по своим впечатляющим размерами инструментам.

По толпе прошел шепот. Глаза зацепили нечто белое в небе. 'Бабочки-капустницы', — злая мысль пришла сама собой. Отогнала ее подальше, взглянула вверх...

Дальнейшие события до сих пор кажутся мне дурацким неправильным жутким сном. Никаких бабочек. Это точно. Белым пятном оказались трое парней в белых широких рубахах и того же цвета штанах. Босые. Они взмыли над толпой и опустились к столбам, вкруг которых были сложены кострища. За спиной каждого маячил темный силуэт пожилого мужчины в рясе.

Мой несчастный рот непроизвольно открылся, реагируя на ожившую в уме жутковатую догадку. Разве такое возможно? Спустя мгновение я поняла, что возможно и еще как возможно.

Ребят привязали к столбам. И ладно веревками. Нет. Веревок уродливым мужичкам было мало. Поверх тонкие тела оплели цепями. Все это время звучал мерный барабанный ритм. Черные рясы взмыли в ночное небо. Я потеряла их из виду. Зато от общей толпы отделилась женщина, мерно, мне показалось слишком помпезно прошествовала к хозяину стрекоз и забрала у него один из факелов. Стало трудно дышать. Мальчишка, прикованный к центральному столбу, поднял голову, до того опущенную вниз. В тусклом свете мелькнула желтая прядь и на нас со Святозаром уставились ледяные прозрачные глаза. Я взвизгнула, вырвалась и, особо ни о чем не думая, помчалась вперед, поскольку помпезная женщина почти поднесла горящий факел к сухому хворосту ровно под столбом Изяслава. Подлетела, рванула на себя опасный предмет. Факирша-неудачница оторопело вытаращилась на меня.

— Ты что ж творишь-то? — зачем-то проорала я на всю площадь. Глаза ее загорелись злобой и засветились. Не в переносном смысле, а в прямом. Вот так прямо взяли и засветились. Краем сознания поняла, что передо мной снова не человек, и вполне вероятно мне сейчас не поздоровится, а потому самозащита приветствуется. Наврежу и ладно. Спишу на состояние аффекта. Размахнулась и с воинственным кличем опустила тяжелый факел на нечеловеческий лоб. Не получилось. Помешали. Чьи-то крепкие руки схватили меня за запястья, потянули назад, отобрали факел, кинули его обратно женщине. Мою персону же поволокли на место в затихшую толпу. Я принялась отчаянно брыкаться. Помру, ну и хрен с ним, а мальчишек спалить не дам! Средневековье нашли себе, уроды.

— Тихо ты, чудо. Да что ж такое! Ну, хоть сделай вид, что мне послушна!

— Святозар! — подпрыгнула я, оборачиваясь. — Вы что делаете? Там же дети! Там твой сын!

— Тихо! — он с силой обнял меня, заставляя не брыкаться, склонился к уху, зашептал. — Так и надо. Иначе ведьмаком не станешь.

— Что? — просипела я. Он не ответил. Только синие глаза умоляюще, ласково смотрели на меня. Впервые за все время. Я поверила, затихла. Вновь перевела взгляд на асфальтированную площадку, где уже занимались три костра. Дышать расхотелось на корню. Я нашла пальцы Святозара и сжала их. Так казалось надежнее. Жила уверенность, что он знает, что делает. Однако с каждым мгновением она становилась все слабее и слабее.

Огонь быстро занялся и подобрался к босым ступням, одежде, волосам. Я уже не видела боковых детей. Отчего-то у меня никак не выходило оторвать взгляд от прозрачных спокойных глаз Изяслава. Его губы равномерно шевелились, произнося некие, одному ему известные, слова. Желтая прядь давно сгорела, обгорела и кожа. Меня затошнило. На лицо легла ладонь, закрыв мне обзор.

— Чудо, с ними все хорошо.

Я прерывисто протяжно вздохнула. Почувствовала как из уголка правого глаза скатилась слеза, за ней еще одна.

— Что это с ней?

6

Ну ладно, вот теперь мне действительно стало плохо. Поскольку последний вопрос точно задал Изяслав.

— Вы смерти моей хотите, да? — жалобно пропищала я.

— Почему? — одновременно поинтересовались мужчины.

Я оторвала ладонь хозяина мотыльков от лица, взглянула на живого, целого, здорового, а главное, абсолютно довольного собой хозяина пчел, затем на уже пустые горящие костры за его спиной, голова закружилась, ноги подогнулись, и я благополучно осела бы на пол, если б меня не подхватили две пары рук. Услышала знакомый шорох серых крылышек.

— Ты домой?

— Да.

— Я с тобой.

— У тебя праздник. Такое нельзя пропустить.

— Плевать. Все что я хотел, я сделал. Остальное меня не касается.

— А молодые ведьмы?

— Пап, к твоему сведению, я перепробовал всех. Ни одна не годится мне. Наскучили. Все как одна. Хочу что особенное.

У ослабшей от нервного срыва меня снова появилось желание отвесить подзатыльник. Всех перепробовал он! Это нормально, да? Ему сколько лет?

— Так что, лечу с тобой. Меня люди еще ни разу спасти не пытались. Ну и хочу, само собой узнать из какого она мира, раз не знает о посвящении.

Святозар пробубнил нечто нечленораздельное, тело обрело невесомость. Мы полетели. Виска коснулось теплое дыхание.

— Даша, ты в сознании, я знаю

— Рада, что знаешь, — тихо пролепетала я, с трудом разжимая зубы. Сарказм не прокатил.

— Я не могу тебе помочь, моя магия на тебя не действует, — в голосе промелькнули отчаяние и злость. Я тоже рассердилась. Приоткрыла глаза.

— Вот знаешь, предупредил бы, ничего б не было. И мне валерьянки будет вполне достаточно. Плюс хорошая горячая ванна.

Я поерзала, поудобнее устраиваясь на его руках.

— Чудо нахальное.

Он уже это говорил. А я, между прочим, не нахальная. Я, между прочим, очень даже нормальная. Это они тут все больные. Дурдом на ножках! Ай, как ж плохо-то. Голова не соображает совсем.

Спины коснулась мягкая поверхность. Хотя, нет, не так. Спина коснулась мягкой поверхности.

— С твоими перелетами я начала плохо ориентироваться в пространстве.

Святозар хмыкнул.

— Я хочу тебя, чудо, — хрипловато прошептал он.

Слабость отступила на задний план, открыла глаза. Синие, почти черные глаза ведьмака жадно изучали меня в холодном ярком лунном свете, проникающим из окна в его спальню.

— А где Изяслав? — зачем-то спросила я, пытаясь унять бешено стучащее сердце и собраться с мыслями.

Синеву сменил прозрачный лед. Мужчина склонился ниже.

— Так ты поэтому его спасать решила?

Испуганно замотала головой. Потом сообразила, кажется, только что поняла Святозара без каких либо объяснений. Вот просто так интуитивно догадалась, что он решил, будто мне нужен мальчик. Глупость, однако, совершеннейшая. Страх исчез. На его место пришло возмущение.

— С ума сошел! Он же ребенок!

Бледных губ коснулась улыбка, в глаза вернулась темная синева. Ведьмак осторожно провел пальцами вдоль моего тела. Вздрогнула, под кожей разлилось тепло. Заставила мозг работать, подавляя желание.

— Нет, — твердо отчеканил мужчина. — Сколько можно? Скажи мне, что ты теряешь? — теперь он шептал мне в шею. — Зачем душишь свои эмоции? Я ведь вижу ответ в твоих глазах, в твоем теле.

Я зажмурилась. И в самом деле, отчего? Меня не ждет мужчина дома. Я не влюблена. Опыта в сексе толком никакого, зато желаний масса. Ответ обнаружился быстро. Страх. Да, да. Он, родимый. Годы вбиваемый в голову страх, именуемый родителями, бабушками и тетушками 'порядочность'. Ежели мужчина не подарил красивый веничек и коробки конфет, ежели ты не убедилась, что он точно так же 'порядочен' со всех сторон, секса — ни-ни! А когда закончился культурно-воспитательный период родителей, начался защитно-братский. Эдак и жизнь мимо пройдет! Я решительно сощурилась.

Святозар, время моих размышлений внимательно пронаблюдавший за мной, улыбнулся.

— Нет, чудо. Так не пойдет.

— Как? — не поняла я. Ведьмак только качнул головой, лег рядом, развернул к себе спиной, прижал к теплому сильному телу. Я протяжно вздохнула. Странное, необычное, удивительно приятное ощущение разлилось по телу.

— Хочешь спать? — вопрос прозвучал ласково, еле слышно.

— Нет, — точно так же ответила я.

— Все еще плохо?

— Нет, — с удивлением поняла, что говорю правду.

— Хорошо.

В комнате воцарилась тишина, только через раскрытое окно проникали звуки ночной степи.

— Святозар, — позвала я, устроив голову на его согнутом локте поудобнее.

— Да?

— А что со мной собирались сделать те двое?

— Играть с тобой по очереди.

Несмотря на полученное подтверждение собственной догадки, услышать все равно было жутко. Сердце ухнуло в кишки и затрепыхалось там. Непроизвольно прижалась плотнее к ведьмаку.

— Это в смысле...

— Да.

— А что потом?

— Трупы выкидывают на улицу, где взяли.

Живое воображение тут же в красках расписало незавидную участь. Теплая ладонь накрыла мою.

— Тебя никто не тронет.

Спустя минуту я успокоилась и решилась на новый вопрос.

— Святозар.

— Да?

— Зачем костры?

— Это посвящение. Выбрался из огня, значит завершил обучение.

— Экзамен?

Ведьмак усмехнулся мне в шею.

— Да.

— Святозар.

— Да, чудо? — в голосе скользила улыбка.

— Я тебя сейчас достала вопросами, да?

Теперь он засмеялся.

— Нет. Спрашивай. Мне нравится все, что ты делаешь и как делаешь. Так странно и непохоже на других.

Почувствовала, как мужчина провел губами по обнаженному плечу, по спине прокатилась приятная волна.

— А люди, они здесь кто?

— Просто люди. Они другие. Ниже. Беспомощные.

Вздохнула. Попала, так попала!

— Теперь моя очередь.

— В каком смысле?

— Спрашивать.

— А-а, — осторожно протянула я. Интересно, что у меня можно спрашивать? Про работу рассказывала, даже день свой описывала, про братьев знает. Что-то про мир мой родной. Надо поаккуратнее, наверное, с отве...

— Сколько у тебя было мужчин?

Мысли тихо разбежались из головы как тараканы от света. Ничего себе вопросик! Не буду я отвечать! Однако сдаваться Святозар не спешил.

— Расскажи мне, чудо. Хотя я и сам угадаю. Один. Верно?

Я зашипела, как ошпаренная кошка подскочила, вырвавшись из теплых объятий, села.

— Чего?!

— Значит верно, — он поднялся, с интересом разглядывая мою возмущенную персону с горящими от стыда щеками. — И я не думаю, что это недоразумение сумел рассказать тебе хоть что-то о собственном теле.

Я оторопело смотрела в синие глаза и не знала как себя вести. Хотелось провалиться сквозь землю, побить этого нахального, самоуверенного, наглого мужчину, но с другой стороны, он ведь прав. И прав во всем. В конце концов, здравый смысл пересилил девичью честь. Будем смотреть правде в глаза. Глубоко выдохнула, успокаиваясь.

— Да, — снова легла, на этот раз на спину, и уставилась на шикарного вида балдахин с кисточками. — Знаешь, иметь восьмерых добровольных опекунов — это тебе не хухры-мухры!

— Чудо, ты потрясающе красивая. Тот, кого ты привлечешь по-настоящему, не испугается и в два раза большего количества.

Успокаивает.

— Наверное. Потому мне двадцать четыре и я до сих пор одна, — в голову неожиданно пришел новый вопрос. — А сколько тебе лет?

— Почти сорок.

— Ого! — я села и подползла к ведьмаку поближе. — А выглядишь на двадцать пять, не больше.

Черные брови поднялись, губ коснулась мимолетная улыбка, поймал меня за талию. Я вдруг оказалась сидящей на его коленях. В животе разлилось тепло, и сопротивляться теперь уже не было никакого желания. Заворожено смотрела в синие глаза.

— Я хочу тебя, чудо.

Уже во второй раз от этой короткой фразы тело перестало быть моим. Я не имела ни малейшего понятия что говорить и что делать в ответ. Он ласково коснулся моих губ, очертил их контур, перешел к подбородку, ключицам. От каждого нежного прикосновения я чуть заметно вздрагивала. Мышцы под его пальцами сокращались будто существовали сами по себе, отказываясь подчиниться хозяйке. Он довольно улыбнулся.

— Так хорошо. Ты будешь вся моя.

Дыхание стало глубоким и частым. Так и не поняла, что вызвало больший прилив огненной патоки под кожей, его ли действия или его слова. Наплевала на все свои моральные устои, противоречия, воспитание. Все это осталось там, в моем мире, здесь я одна.

Склонилась, поцеловала. Святозар довольно хмыкнул мне в губы, ответил на поцелуй, мягко, ласково. С удивлением поняла, что тело начала бить мелкая дрожь сильного неудовлетворенного желания. Попыталась прижаться плотнее, не вышло, поза не позволяла. Решила исправить сию вопиющую неприятность. Оседлала его колени верхом. Так лучше, намного. Он оторвался от меня, снова обвел кончиками пальцев контур губ, улыбнулся, легко опрокинул на спину и навис сверху. Затаила дыхание. В таком положении различить цвет его глаз было сложно, в темноте они казались черными бездонными, манящими. Я заворожено смотрела в них. Рука Святозара медленно пропутешествовала вдоль моего тела, легко коснулась груди сквозь тонкую ткань сарафана. Я вздрогнула, ощутив новую волну странной реакции собственных мышц. Он склонился к моему виску.

— Разве так можно, чудо?

— Что? — с трудом пошевелила я губами.

— Разве можно так издеваться над собой?

— Как? — разумных мыслей в голове как-то не водилось. Кажется, их в мозгу сейчас совсем никаких не водилось.

Бездонные глаза вновь взглянули на меня. Святозар склонил голову на бок, мгновение, и я ясно ощутила, что лежу под ним обнаженная. Теперь теплая ладонь коснулась самой моей кожи. Непроизвольно выгнулась навстречу. Сознание накрыла волна блаженства.

— Разве можно доводить себя до состояния такой жажды?

Из горла вырвался тихий стон. Он провел кончиком языка по животу, легко подул. Новый приступ дрожи. Теперь я поняла его слова.

— Святозар, — умоляюще всхлипнула я. Абсолютное дикое желание накрыло с головой. И я хотела, чтобы именно он удовлетворил его. Здесь и сейчас. Никто другой, только этот удивительный пугающий мужчина.

Он хитро улыбнулся моей просьбе, прозвучавшей столь явно в одном только его имени.

— Что, чудо?

Провел языком по груди и снова подул.

— Святозар, — выдохнула я, выгибаясь сильнее.

— Стоило сопротивляться? Скажи мне.

— Нет, — не задумываясь, сдалась я.

— Хорошо, — теперь его голос прозвучал возле самого уха, в следующее мгновение я ощутила его в себе, застонала. Такого восхитительного, всеобъемлющего ощущения невесомости я не испытывала никогда. Судорожно схватилась за плечи Святозара, словно страшась отпустить его от себя. Каждое его движение отдавалось новым болезненным приступом блаженства. Сейчас он был моим всем. Моим миром, моей вселенной. Кажется, я стала одной из его бабочек. Растворилась в нем и получала от этого удовольствие, неразборчиво всхлипывала его имя. А потом... то, что я испытала после ни шло ни в какое сравнение со всем моим прошлым опытом. Да, что там не шло, рядом не валялось.

— Поздравляю, Даша, у меня для тебя две новости, — счастливо проворковало сознание, когда я в последний раз издала протяжный стон, а мир вокруг засиял всеми цветами радуги. — Хорошая и плохая. Плохая — ты раньше не испытывала оргазм. Хорошая — ты только что его испытала.

Я залилась счастливым смехом. На душе было потрясающе легко. Жизнь казалась удивительной сказкой.

Святозар обеспокоено взглянул на меня.

— Дашенька, что-то не так?

От этого нежного обращения я перестала смеяться, только улыбнулась ему. Потом почему-то смутилась.

— Что, чудо, ты мое? — он лег рядом, легкое одеяло само по себе порхнуло по воздуху и укрыло меня. Обернул, словно маленького ребенка, и, притянув к себе, обнял. Я взглянула в синие глаза и отрицательно помотала головой. Отвечать на его вопрос почему-то язык не поворачивался.

— Нет. Так не годится. Говори.

Я снова замотала головой. С каких это пор начала уподобляться лошадям? Они, конечно, животные красивые, но... Но я-то человек.

Черные брови грозно нахмурились.

— Ой, — зачем-то пискнула я и накрылась одеялом с головой. — Я стесняюсь.

Над ухом раздался тихий удивленный смех.

— Кого?

— Тебя. Кого еще? Тут больше никого нет, — как можно тише пробубнила я в надежде, что не разберет. Ошиблась. Разобрал.

— Нелогично. Тебе не кажется? — снова засмеялся. — Впрочем, ты сама по себе создание крайне нелогичное.

Надо же! Сам на свой вопрос ответил. Главное, меня чтоб не трогал. Одеяло слетело с головы.

— А ну говори!

Издала неясный нечленораздельный звук, сильно смахивающий на мышиный писк.

— Не-а.

Святозар сощурился.

— Хочешь, чтоб я повторил все то, что только что проделал, еще раз?

— Хочу! — уверенно сдала сама себя я. Еще небось и глазки загорелись. Эх, мысли мои хаотичные, и язык — помело.

— Тогда говори.

Поверить в тот факт, что он исполнит угрозу, не составило никакого труда. А еще хотелось... очень...

Отважно скрылась под одеялом (так почему-то было менее стыдно) и выдала страшное признание, ожидая естественную реакцию — смех. Ошиблась. Снова. Тишина. Осторожно высунулась из укрытия, ощущая его теплую руку на талии сейчас остро как никогда. Синие глаза внимательно изучали меня. Я глубоко, протяжно вздохнула. Святозар еле заметно улыбнулся и поцеловал меня, а дальше... дальше он все повторил заново. Кажется, этот мужчина держит обещания.

7

Из сна вырвал приятный мужской голос.

— Пап, вы хоть представляете сколько я уже жду...

Договорить голос почему-то не смог. Раздалось шуршание, потом жужжание. Я разлепила глаза. Взору предстала жуткая картина. Я завизжала, скатилась с кровати и, запутавшись в простыне, пребольно рухнула на пол.

— Даша! — одновременно гаркнули два обеспокоенных голоса.

Подо мной раздался характерный хруст. Тучи насекомых разлетелись в стороны. Я снова завизжала и попыталась вскочить, запуталась, рухнула, повторно раздавив многочисленные трупики пчел и мотыльков, коими кишело пространство. Святозар мгновенно оказался рядом, поднял меня на руки. Я начала судорожно стряхивать с себя бренные останки. Как не ужалили еще?

— Чудо. Не пугайся так...

— Да, — подтвердил Изяслав, нависая надо мной. — Это у папы просто реакция защитная сработала. Ты чего? Он не собирался меня убивать. Да и я так не сдамся. Сама видишь, у меня пчел много...

На слове 'пчела' меня передернуло. Святозар, наконец, понял, в чем дело.

— Тихо, сын!

— Что?

— Убери насекомых.

Шуршание и жужжание тут же понемногу сошло на нет. Немного расслабилась, продолжая осторожно отряхивать ушибленное плечо.

— Это чего, она насекомых что ли боится?

— Я их не боюсь, — взвилась я. — Я их не люблю!

— О, пап, а грудь у нее ничего так.

— Пошел вон!

До меня не сразу дошел смысл последних двух восклицаний. Начала судорожно натягивать сползшее покрывало повыше.

— Да, ладно. Уже ушел. Только давай вот без этого твоего ментального. Больно, между прочим, и я твой сын. Чего так кидаться сразу... — ворчал Изяслав, покидая комнату. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Растерянно взглянула на Святозара. Он внимательно изучал мое лицо. Теперь радужка была белой, почти прозрачной. Заворожено уставилась в удивительные глаза, напрочь позабыв о далеко неудачном пробуждении.

— Святозар, — мягко шепнула я.

— Да? — от его хрипловатого голоса по спине пробежала блаженная волна и я, вдруг, четко осознала, что хочу его... снова... Пауза затянулась. Черные брови чуть приподнялись. Тряхнула головой, отогнав наваждение (иначе не назовешь).

— А прозрачными глаза когда становятся?

— Когда кто-то задает слишком много вопросов...

Я растерянно прикусила губу. Как бы научиться понимать его. Вот это сейчас была шутка или нет? От расстройства протяжно со стоном вздохнула. Белый цвет тут же исчез.

— Вот, — счастливо проворковала болтливая я. — Теперь синие!

Святозар улыбнулся.

— И слишком много говорит.

От его улыбки и взгляда в животе запорхали мотыльки, с головой накрыло прежнее наваждение. Положил на кровать, стянул покрывало, с минуту полюбовался на мою замершую в нерешительности персону и одел. Одел так, как уже выяснилось, умеет одевать только он. Эх, мне б дома так. Столько плюсов. Денег не тратить. По магазинам не ходить. Оглядела очередной шедевр фантазии ведьмака. А ничего так. Шорты, да кардиган. Осторожно сползла с матраса и, не оглядываясь, отправилась на выход. Секс сексом, а кушать хочется всегда. Думаю после всего, что было ночью, мой хозяин уж точно не окажется против хорошего завтрака.

За порогом маячил Изяслав.

— Вот теперь говори!

Где-то я уже слышала эту фразу, причем в сопровождении точно такого же взгляда.

— Ты в курсе, что вы с отцом чересчур похожи?

— В курсе. Это к делу не относится. Говори.

Обернулась в поисках поддержки. Святозар стоял в метре от нас, опершись о косяк, и с интересом наблюдал за коротким диалогом. Если быть более верной, допросом. Поймала насмешливый взгляд. Поддержки не будет. Великому и всемогущему интересно, чем дело кончится, и как я выкручусь. Все ж на лице написано. Сердито сощурилась, фыркнула. Получила в дополнение к взгляду ухмылку, поняла, что он и не пытается от меня скрыть своих мыслей. Отвернулась, отодвинула Изяслава в сторону и направилась туда, куда, собственно, и шла изначально.

— Ты тоже на нее никак не влияешь, да?

— Да, — и снова от хрипловатого голоса Святозара по телу против воли разлилось желание. Поспешила скрыться в коридоре, пусть разбираются сами с тем, кто я и откуда. Как же все это странно, необъяснимо, глупо и страшно... чужая здесь... Стоп. Отогнала ненужные мысли подальше. Пожалею себя несчастную попозже. Сейчас задача номер один — поесть. Никто ведь не знает, как поступит со мной моя судьба дальше в лице розовой дамы.

Господи, пусть она прибьет таки своего пса и простит меня за его спасение!

Вот и кухня. Вздохнула, завернула к холодильнику, открыла, переключила мысли на готовку.

Ну и что тут у нас? А собственно все то же самое. Новых продуктов с прошлого раза по волшебству не прибавилось. А жаль. Впрочем, обойдусь и тем что есть. Тем более по сравнению с моим стареньким, еще родительским 'Саратовом' (* прим авт. марка холодильников) тут мышь не повесилась. Готовить решила самое простое из возможного — яичницу с ветчиной. Тем более с ней у меня осечки возникали реже всего. Пригорала только каждая пятая. Эта будет третья по счету, так что судьба на ее стороне. Мурлыкая 'город золотой' Аквариума и пританцовывая в такт, приступила к реализации кулинарного шедевра.

К тому моменту, когда я сняла в тарелки первую партию, количество людей на кухне увеличилось вдвое. Изяслав с интересом заглянул мне через плечо.

— Ух, пап, смотри-ка. Она прям как ты.

— В смысле? — удивленно обернулась я.

— В смысле сама подумай, Даш, — начал объяснять Изяслав. — Одежда на тебе откуда?

Я замерла с солонкой в руках.

— Вот именно, — подтвердил мою догадку парень. — Ни у кого не встретишь ни плиты, ни холодильника. Папка просто готовить любит.

— Да? — обрадовалась я, глядя на Святозара, внимательно наблюдающего за нами от окна. — А я терпеть не могу!

Ведьмак едва заметно улыбнулся, глаза потемнели. В памяти против воли всплыли события ночи. Дышать стало труднее. Я зажмурилась, поспешно отвернулась, оперлась о край плиты, собирая разбежавшиеся мысли. Не влияет его магия на меня. Как же. А вот это все тогда откуда? Причем чем дальше, тем хуже.

Изяслав взял одну из тарелок, достал себе вилку с ножом и отправился за стол. Я мирно наблюдала за ним, приглядывая за второй партией завтрака. Парень с удовольствием отрезал первый кусок, отправил его в рот, и вот тут я поняла, что судьба обошла эту яичницу стороной. Юный ведьмак подавился, кашлянул, скривился, сообразил, что за ним наблюдает непосредственно повар, попытался сделать удобоваримое лицо, а главное проглотить.

Святозар молча приблизился к столу, провел рукой над тарелкой и сыном. Лицо Изяслава прояснилось. Забрал из моих рук солонку. От прикосновения теплых пальцев по телу пробежала волна удовольствия. Я заворожено смотрела в синие глаза. Он склонился к моему уху и еле слышно шепнул.

— Будем считать, чудо, что влюблена ты в меня.

Я тихо выдохнула.

По дому разлилась протяжная, мягкая мелодия. Я встрепенулась.

— Что это?

Святозар хмуро взглянул в сторону коридора.

— Гости.

Гости? Никогда бы не подумала, что однажды удивлюсь обыкновенному звонку в дверь. Но разве можно было подумать иначе в доме того, кто возвращался по воздуху через окно? Я не думала. Все в этом мире пропитано магией. Так почему...

Из раздумий меня вывел Изяслав, счастливо крикнувший из-за стола: 'Я открыл и проводил'.

— Проводил? — первая формулировка уже не звучала непривычно. Как именно парень открыл дверь я сообразила, а вот как он умудрился сделать второе — пока нет.

— Тихо, чудо, молчи, — голос Святозара не терпел возражений. Было в нем нечто, что заставило поежиться. Ведьмак легко поднял меня за талию и переставил себе за спину. Растерянно покосилась на его затылок. Сообразила, что гости верно не слишком положительные персоны, а потому, не раздумывая, прижалась к надежной спине. И вовремя.

— Святозар, — оклик принадлежал тихому, глубокому мужскому голосу. Мимо пролетели несколько пчел. Я пронаблюдала как они приземлились по очереди на темную шевелюру Изяслава и устроились там. Вот и ответ, как именно он проводил. Удобно.

— Чего ты хочешь?

Вновь переключила все внимание на разговор.

— Все мои сыновья погибли. Хочу, чтоб ты вернулся...

— Мой ответ 'нет'. Это все?

Сыновья? А при чем тут мой хозяин мотыльков? Осторожно высунулась из-за спины ведьмака. Прямо напротив нас, в проходе, возвышался удивительно красивый темноволосый средних лет мужчина. Его необычно яркие зеленые глаза светились злобой.

— Не смей прерывать меня!

— Любомир, — голос Святозара не выражал ничего, кроме презрения и странной усталости. — Что бы ты ни сказал, я отвечу: 'нет'.

— Изяслав по праву станет моим наследником.

— Вот уж увольте!

Я обернулась. Парень с набитым ртом с удовольствием уплетал кулинарный шедевр. Заметив мой взгляд, юный ведьмак чуть заметно улыбнулся. Только вот беда, ввести в заблуждение меня ему, увы, не удалось. Слишком хорошо изучила особенности глаз его отца, чтобы поверить в спокойствие и безразличие к происходящему Изяслава теперь, когда абсолютно бесцветная радужка не просто пугала, а ужасала. Мальчишка злился. И не просто злился, он был в ярости.

— Ты слышал. Уходи.

— Не смей так со мной разговаривать. Я — твой отец.

Мне показалось или фраза была какой-то чересчур вычурной, помпезной? И, да. Мой хозяин прав, я — чудо, ибо тому факту, что вот этот дяденька оказывается папа, мозг как-то не удивился совсем.

— Ну, так иди с миром, отец, — последнее слово Святозар произнес холодно с издевкой.

— Нет. Послушай...

— Вон.

— Коротко и по существу, — с любопытством констатировало сознание. Что ж этот Любомир такого сделал, что собственный сын с ним вот так? И если б только сын, внук-то тоже не шибко осчастливлен.

— Пожалеешь.

Святозар не ответил. Я снова показала нос из-за спины ведьмака, но узреть Любомира во второй раз было не дано. Он исчез. С сожалением отлепилась от теплой спины, обошла хозяина и заглянула в глаза. Тот же ледяной жуткий взгляд, что и у сына.

Понятненько. Надо что-то срочно придумать. Даром что ли обезьянка тут... Вот только что?

— Изяслав! — в голову пришла шальная мысль.

— Что? — угрюмо отозвался парень от уже опустевшей тарелки.

— А хочешь я тебе иномирную технику покажу?

На меня тут же взглянули вспыхнувшие восторгом голубые глаза.

— Давай, — парень прищурился. — Отвлечь пытаешься? Хорошо пока получается.

Раздраженно фыркнула. Святозар улыбнулся.

— Чудо, не сердись. Он всегда так.

Я про себя обрадовалась. Ну, вот, кажется, получилось самое оно. Дошла до кофеварки, достала чашку.

— Тогда неси сюда мой рюкзак, только аккуратно.

— А сама?

— А сама кофе готовлю. И потом, тебе для этого из-за стола вставать не надо.

— И то верно.

Руки Святозара накрыли мои.

— Иди и сядь, чудо. Тебе кофе черный?

Я оторопело кивнула. На большее сил как-то не хватило. Послушно выполнила приказ. Расположилась за столом. Пока я разбирала свою сумку и включала ноут, передо мной оказалась тарелка свежей яичницы (прежняя таки подгорела) и горячий, обалденно пахнущий, черный кофе. Сбагрила технику в жаждущие руки Изяслава и с удовольствием принялась за еду. Выяснилось, что готовит этот мужчина так же, как и занимается сексом, то есть бесподобно! Интересно, у него, вообще, есть недостатки? Вздохнула и покосилась на серую фигуру у плиты. Синие глаза внимательно наблюдали за каждым моим движением. Довольная самоуверенная улыбка озарила лицо, придав своему хозяину неотразимый вид. С трудом проглотила кофе. Попыталась заставить себя отвести взгляд. Не вышло. Сердце бешено колотилось в груди. По телу пробежала горячая волна. Глаза мужчины резко потемнели.

— Изяслав, — спокойно позвал он сына.

— Чего, пап? — отозвался парень, не отрываясь от моего ноута.

— Там гроза начинается.

— Где?! — я, позабыв о своих грешных желаниях, растерянно уставилась на вдруг подскочившего парня. Он кинулся к открытому окну, вгляделся в небо. — Да. Точно! Спасибо, пап. Всем пока! — запрыгнул на подоконник и вылетел из дома, не потрудившись окружить себя облаком своих насекомых.

— А как же пчелы? — не поняла я, поднимаясь с места.

— В дождь насекомые пострадают. Да и неудобно с ними молнии ловить.

— А? — знаю, со стороны, выглядела полной идиоткой, только мозг впал в ступор и никак не желал переваривать полученную информацию. Перегруз. Я оторвала взгляд от окна и тут же ткнулась носом в серую кофту. Когда только успел подойти так близко и так бесшумно? Подняла взгляд выше, для чего пришлось запрокинуть голову. Странно, а со стороны он казался ниже.

— Святозар, а какой у тебя рост?

Он усмехнулся.

— Метр восемьдесят.

Я зачем-то кивнула и уставилась в темную манящую синеву. Все недавние ощущения вернулись и с удвоенной силой обрушились на тело. Прерывисто вздохнула. Понять, чего именно желает Святозар, и желает прямо сейчас, не составляло никакого труда. Любопытно, а гроза на улице предполагалась сама по себе? Верится с трудом. Я отступила на шаг. Черная бровь удивленно поползла вверх. Сделала еще несколько шагов. Не знаю, зачем, но вот так запросто подчиниться его воле я не могла. Сдаться можно, но сдаться без боя — фигушки.

— Снова собралась сопротивляться, чудо? — кажется, Святозар был искренне удивлен.

Я не ответила. Развернулась и бегом рванула с кухни. Вылетела в гостиную, не долго думая, подскочила к окну, залезла на подоконник, спрыгнула на траву, больно уколов босые ступни, и понеслась к калитке. С неба на голову и плечи упали первые крупные теплые капли. Я оглянулась. Позади никого. Ощутила легкий укол разочарования. Он разве не хочет меня догнать? Калитку с прошлого раза никто не запер. Оказавшись на дороге, я, наконец, соизволила подумать. Стою, как дура, под проливным дождем босиком посреди поля. Ни друзей, ни родных. Денег нет. Жилья нет. И куда, спрашивается, намылилась? Да еще от мужика, который и кормит, и поит, и защищает. Можно подумать, сама сейчас его не хотела так же сильно. Меня притянули сзади за талию к теплому телу. Виска коснулось горячее дыхание.

— Не далеко же ты убежала.

Провел кончиками пальцев по щеке, очертил скулу, спустился по шее к ключицам и ниже, к груди. Дыхание перехватило. Тонкая ткань кардигана быстро намокла и прилипла к телу, открыв все, что призвана была скрывать в сухом виде. От его прикосновений кожу покалывали сотни иголочек. Бессильно закрыла глаза, откинула голову на твердое плечо. Услышала легкий хриплый смешок.

— Как же так? Ты разве уже не хочешь убежать от меня?

Вторая его ладонь скользнула за пояс шорт, расстегнула пуговицы. Я выгнулась навстречу прикосновениям. Святозар развернул меня к себе лицом, поднял за талию, преодолел расстояние всего в несколько шагов, прижал спиной к теплой от солнца бетонной громаде забора. В синих, почти черных глазах светилось желание. Склонился, поцеловал. Серые мотыльки разожгли пламя внизу живота и разлетелись, оставив меня наедине с неуправляемой стихией. Я еле слышно застонала, обвила руками его шею, прижалась к груди.

Согласна на все. Согласна сдаться. Лишь бы он не останавливался, лишь бы его руки не прекращали ласкать меня под шортами, забираться под тяжелую ткань кардигана. Ливень набирал силу, окружив нас со всех сторон плотной, серебристой стеной. Весь окружающий мир перестал существовать. Был только этот мужчина, его синие глаза, полные всепоглощающего желания, прикосновения его рук, его губы, язык. Я потерялась в пространстве, мозг отказывался работать. В какой именно момент он оставил нас обоих без одежды, я не знала, да и не имело значения.

— Скажи, чудо, — шепнул он мне на ухо. — Скажи, что хочешь меня.

— Я хочу тебя, — послушно призналась я.

— Нет. Назови по имени.

— Я хочу тебя, Святозар.

Он застонал, приподнял меня над землей и вошел резко, глубоко. Я всхлипнула, выгнулась, обвив ногами его талию и вцепившись ногтями в плечи.

— Повтори, — вновь велел он.

— Я хочу тебя, Святозар, — почувствовала, как начал двигаться, размеренно, медленно. Слишком медленно, мучительно медленно, заставляя меня извиваться, стонать, умирать от желания принадлежать ему полностью, до конца.

— Святозар, пожалуйста...

— Да, мотылек? Чего ты хочешь? Только скажи.

В глубине темных глаз плясали языки того же пламени, что сжигали меня изнутри.

— Быстрее, — одними губами выдохнула я.

— Как прикажешь.

Он подчинился моей просьбе, назвав ее приказом. Именно подчинился. Никогда в жизни не испытывала такого восторга от ощущения власти над абсолютно сильным, необычным, красивым мужчиной. Все, что было накануне ночью, померкло перед шквалом эмоций, смывшим меня теперь.

Совершенно удовлетворенная, тяжело дыша, замерла в его руках. Сумеречное пространство озарила яркая белая вспышка, раздались раскаты. Я вздрогнула. Святозар поставил меня на землю, обнял.

— Мотылек, ты боишься грозы?

— Нет. Просто громко очень, — прошептала я ему в грудь, не особо надеясь быть услышанной среди шороха дождя. Ошиблась. Впрочем, я частенько ошибаюсь на его счет.

— Это не первый раскат.

— Я не слышала прежних.

Святозар хмыкнул, поцеловал мои волосы.

— Ливень начался потому что ты так захотел?

— Надо же мне было чем-то отвлечь сына. Ты и дальше будешь бегать от меня?

— Да. Нет. Не знаю, — невпопад изложила я все возможные варианты. Что, впрочем, полностью отражало суть моих действий. Начинаю сопротивляться, думаю, сдаюсь, сомневаюсь в правильности своего поступка. Хаос мыслящий.

— Чудо!

Ну, или так.

Надо же. А ведь Святозар с самого начала определил мою сущность. Чудом же зовет с первого мгновения знакомства. Отлипла от его груди, подняла взгляд на знакомое лицо, прищурилась.

— Тогда я буду ловить тебя, мотылек, каждый раз и каждый раз заставлять признаваться, что хочешь меня.

Из груди сам собой вырвался протяжный вздох. Как он это делает? Всего несколько слов, и я готова расплыться лужей у его ног. Леха никогда так не делал. Хотя он и остального со мной, оказывается, не делал. Снова Святозар прав.

Против воли задрожала.

— Холодно?

Кивнула. Ведьмак легко провел пальцами по моему телу. Взглянула вниз. На мне красовалось теплое одеяло с кровати хозяина. Закуталась в него поплотнее, с удовольствием прижалась к теплой груди. Ну и пусть я глупая. Ну и пусть доверилась первому встречному. Зато мне никогда еще не было так потрясающе хорошо и уютно.

— Чудо ты мое, — ласково шепнул мне в макушку Святозар. Ноги оторвались от земли, зажмурилась, спустя несколько мгновений поняла, что не чувствую проливного дождя, а еще не чувствую на себе одеяла. Приоткрыла веки и тут же погрузилась в теплую воду.

— Ванная, — констатировало сознание очевидную вещь.

Мой хозяин стоял надо мной в одних джинсах и улыбался. Я нахмурилась, глядя в яркие голубые глаза. А что означает этот цвет?

— Помочь?

— Нет, — взвилась я. — Сама.

— Сама, так сама. Первые несколько раз можно и 'сама', — с этими словами он покинул меня, скрывшись в спальне. Я, открыв рот, смотрела на дверь. Тряхнула головой, выгоняя мозг из ступора, и принялась с удовольствием выливать в воду пену с запахом ванили. Буду вкусной булочкой.

8

Вымылась, вылезла, вытерлась, обернулась полотенцем и осторожно выглянула за дверь. В спальне никого.

— Святозар, — тихо позвала я. — Мне б одежды.

— Сними полотенце.

— Что?

Наконец, увидела его. Стоял он много ближе, чем могла предположить, прямо за дверью.

— Я сказал, сними полотенце и выйди ко мне без него.

— Это шантаж!

— Да.

Вот как с ним разговаривать? Подумала. Решила, что так не сдамся.

— Тогда я буду ходить в полотенце... и при Изяславе тоже. В конце концов, он большой мальчик. Чего именно он мог не ви...

Договорить мне не дали. Прижал к стене. Белые глаза горят злобой.

— Не смей! Поняла? Ты — моя добыча! Я — твой хозяин. О других думать даже не пробуй!

— Ты мне не хозяин, — возмутилась я безобразной формулировке. — Я — женщина свободная. Что хочу, то и думаю.

Воздух вокруг неожиданно загустел, двигаться стало тяжело, не просто тяжело, а невозможно. Все что мне было позволено — дышать. Почти прозрачные пугающие глаза оказались в опасной близости от моих.

— Ты — моя. Я так решил. Это ясно?

— Ясно, — с трудом шевельнула губами я. — Только меня ты спросить не забыл?

— Здесь мнение людей никого не волнует.

Он злился и злился всерьез. Я разозлилась следом. Как можно быть таким нежным, добрым и таким деспотичным одновременно?

— Хочешь куклу безвольную? — сквозь стиснутые зубы процедила я.

Лицо Святозара изменилось. Четы разгладились. Глаза снова приобрели яркий голубой цвет. Он улыбнулся, наклонился, поцеловал меня. Вот так. Мы теперь добрые, да? А меня спросить снова позабыли. И, кажется, совершенно не волнует, что я не могу пошевелиться, что намеренно не отвечаю на нежные прикосновения губ, таких мягких, таких потрясающе... Голова закружилась, сознание накрыла новая волна желания. Стоп! Отогнала наваждение подальше. Возмущенно пискнула и с силой сомкнула зубы на нижней губе Святозара. Во рту появился соленый привкус крови. На меня взглянули синие до черноты глаза.

— Нет, — я удивленно наблюдала как ранка исчезает на глазах. — Мне не нужна кукла безвольная. Мне нужна ты. И чем больше я узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что хочу быть твоим хозяином, мотылек. Я не позволю тебе уйти, не позволю думать о других, не позволю причинить тебе вред. Хочу учить тебя любить свое тело, не бояться своих желаний, хочу, когда вздумается, обладать тобой, видеть ответ в твоих движениях, читать его в твоих глазах.

Теперь уже обнаженной кожи коснулся прохладный ветер из окна. Полотенце исчезло. Его место заняли джинсы и майка, по крайней мере, по ощущениям это были они. Святозар развернулся и покинул комнату, оставив меня одну.

Тихо выдохнула, попробовала пошевелить конечностями, вышло. Осторожно дошла до кровати, обессилено опустилась на мягкий матрас, обхватила ладонями резной столбик, уткнулась в него лбом. Мозг снова и снова прокручивал слова ведьмака, пытаясь переварить, осмыслить.

— Хочет быть моим хозяином, — прошептала я. Дикость. С другой стороны они детей на кострах жгут. Чем не дикость? Как он сказал, здесь мнение людей никого не интересует. А я, как не крути, человек. Женщина, худая, низкая и слабая. Эх, если б хоть чем-нибудь боевым владела... хотя бы самозащитным, а то я только коленкой в пах двинуть могу, да ногтями глаза выставить.

— Зато училище закончила, — утешило сознание.

Хмыкнула собственным мыслям. Очень полезно. Буду кисточкой от злого Святозара отбиваться. Он умрет, от смеха.

Не о том думаю. Что делать-то?

За окном, сверкнула вспышка, раздался очередной раскат. В комнату влетел счастливый мокрый насквозь и слегка дымящийся Изяслав.

— Бог ты мой! Ты что с собой сделал? — ужаснулась я, тут же позабыв про свои беды.

— Ты упала? — возмутился парень, потом засмеялся. — А! Забыл. Короче, это восхитительно, умопомрачительно... Не знаю, как еще тебе объяснить. Это как... как...

— Как наркота? — догадалась я.

— Ну, да. Именно. У вас, людей, много такой ерунды.

— Да.

Неожиданно мозг порадовал здравым решением.

— Изяслав, — позвала я, собирающегося покинуть комнату парня. Остановился, обернулся.

— Чего?

— Объясни, пожалуйста, про охоту и местный уклад. Я пока с трудом понимаю.

— Про охоту? — юный ведьмак улыбнулся и с разбегу прыгнул на кровать рядом со мной, вытянулся во весь рост, демонстрируя отлично развитое, красивое тело. Я отвернулась к столбу и закатила глаза. Мальчишка! Нарочно же рисуется.

— Вот смотри. Не буду рассказывать историю. Там много, смута, ты запутаешься. Как все сейчас... Раньше людей отлавливали и днем. Теперь же есть комендантский час. В домах не трогают. Кто вышел на улицу, тех и можно ловить. А поймают, делают, что хотят. На то она и охота.

— Погоди, — я развернулась к Изяславу, забравшись с ногами на кровать.

— А если кто-то залезет в дом или, например, днем...

— Нет! Того убьют и все. Закон один для всех.

— А есть кто-то, кто следит?

— Да. Судьи. На местах защитник, владелец города. Тут следит отец.

Вспомнила чернокрылых братьев.

— А охотиться можно только на своей территории?

— Догадливая.

Я кивнула. С этим вопросом пока хватит. Поехали дальше.

— Любомир и вправду твой дед?

— Он самый, — глаза Изяслава стали прозрачными. — Про него говорить не хочу.

— Поняла.

— Понятливая какая, — ведьмак прищурился, глядя на меня из-под длинных черных отцовских ресниц. Всегда смешили попытки первокурсников флиртовать. То ли язвит, то ли комплимент делает — без бутылки не разберешь. Решила не опускаться до подзатыльника, просто проигнорировала.

— А про бабушку?

— А Снежана где-то на севере с мужем. У нее дочери.

— А-а... — растерянно протянула я.

Изяслав поднялся на локтях, снова эффектно продемонстрировав работу мышц под мокрой футболкой.

— Снежана не жена Любомира. Просто дед когда-то веселился.

Я удивленно смотрела на парня.

— Дай-ка угадаю, чего ты не поняла, — продолжил он. — У нас есть семьи, но женщины живут отдельно от мужчин, воспитывают дочерей, новорожденных мальчиков отдают отцам. Друг друга не навещают. Только если продолжение рода нужно, а так... Мы народ свободный. Человеческих семей у нас нет. Женщины с мужчинами объединяются только при угрозе их общей территории. Ясно?

— Ясно. То есть мама твоя...

— Рада? Да, я только и знаю, что имя. Отец, по-моему, сам ее толком не помнит. Пьяный был. Где она не имею понятия, и узнать не жажду.

— То есть они не жен...

— Нет.

Я протяжно выдохнула, задумалась, глядя в сторону на подушку. То есть назвать себя моим хозяином Святозару вполне позволяет уклад этого мира, он, выходит, и законов никаких не нарушает. Поймал меня ночью и делает, что хочет, и деспотичность тут не при чем. Он живет, как привык. И не его беда, что я не приемлю такого поведения. По-крайней мере вреда он мне не причинил еще ни разу. Пугать пугал, но руки не поднимал. Ладненько, пока поживем так, ведьмак ведь утверждал, что желает найти путь в мой мир. А слов он на ветер не бросает. Пусть ищет. Попробую подтолкнуть.

Перед лицом оказались синие глаза Изяслава.

— Эй, ты меня слышишь?

— Что? — очухалась я.

Парень изобразил сногсшибательную ухмылку хозяина мотыльков. Невольно залюбовалась этой картиной. Синие глаза потемнели. Только того пламени, что разжигал взгляд Святозара, я не ощутила. Шарахнулась от мальчишки.

— Черт! Как ж ты на отца похож!

Радужка приобрела цвет светлого летнего неба. Он разочарованно нахмурился.

— Так ты поэтому так смотрела на меня сейчас?

— Как 'так'? — удивилась я. Не помню ничего особенного.

— Так, что охота содрать с тебя одежду и...

— Стоп! — взвизгнула я, спрыгнув с кровати и отбежав к стене. — Кыш! Маньяк малолетний!

— Что происходит? — отчеканил холодный голос Святозара от двери. И все же, как ему удается быть таким бесшумным?

— Ничего, — пожал плечами Изяслав. — Ухожу я. Спасибо за грозу, пап. Буду почаще тебе мешать, — с этими словами парень покинул комнату. Я опять осталась наедине с ведьмаком, причем, судя по глазам, он снова в ярости. Отлично! И что на этот раз?

— Как давно вы тут вдвоем?

Поздравляю, Даша, ты все-таки это сделала. Оказалась меж двух мужиков.

Что сказать? Надо ответить.

— Нет.

— Что вы делали?

— Говорили.

— О чем?

— Я расспрашивала про этот мир.

— И поэтому ты кричала на весь дом?

— Нет. Он неверно меня понял, — выдала я самую свою дипломатичную фразу. Эх, надо было сразу треснуть, да так, чтоб искры из глаз! Гаденыш такой! И смылся. А Даша расхлебывай. А я, между прочим, не всесильная.

Святозар приблизился вплотную.

— Что именно он неверно понял?

Решила сыграть на мужском самолюбии.

— Он на тебя похож и улыбается точно так же. А потом глаза потемнели... ага... именно вот так... до такого же глубокого ночного синего. А ты так смотрел на меня только в одном случае... в нескольких. Я вспомнила сразу. Ну и он чего там на моем лице прочитал. Не знаю. Вот я и поругалась. Все.

— Я его понимаю, — хрипло шепнул Святозар. Затаила дыхание, вот теперь я в полной мере ощутила разгорающиеся внутри языки пламени. Врать самой себе не имело смысла. Я ждала поцелуй. Желала его, желала того, что он повлечет за собой. Видела страсть в глазах ведьмака. Он притянул меня за талию, прижал, осторожно коснулся пальцем губ, провел по ним, склонился. Услышала собственный тихий стон. Неужели хочу его настолько сильно?

Святозар улыбнулся, оставив между нашими губами расстояние всего в несколько миллиметров, так и не поцеловав. Большей муки, кажется, еще не испытывала. Чувствовать его дыхание, быть так близко и знать, что не коснется, что нарочно испытывает мое терпение.

— Мне нравится, как ты стонешь, мотылек, — улыбка сошла с его лица. — Я уйду, а когда вернусь, мы обязательно обсудим как и почему ты это делаешь.

Он отпустил меня. От неожиданности покачнулась, не сразу восстановив равновесие.

— Ты куда?

— Побеседовать с сыном.

— О чем?

— О том, чья ты.

Последний ответ я получила уже из-за закрывающейся двери. Попятилась. Села на кровать. Кошмар. Остается надеяться, что они там из-за меня не поругаются. Наверное, нужно бы пойти и посмотреть, может даже вмешаться... Или не стоит. Порой, в жизни бывают моменты, когда ты толком не знаешь, как верно поступить, и никакие размышления не помогают. Вот в похожие периоды своего существования я начинала ощущать себя непроходимой идиоткой и сомневаться в наличия у себя такой замечательной вещи, как разум. Не ум, а именно разум, иначе говоря, способность быть не по годам рассудительной.

Вот и сейчас лихорадочно пыталась рассчитать возможные последствия от разных вариантов моего поведения. Пока я занималась сим неблагодарным делом, шторм за окном окончательно утих. Взглянула на мягкие желтые солнечные лучи, скромно осветившие подоконник и часть пола.

— Радуга, — шепнула я сама себе, встала, медленно прошлепала к окну. И вправду. На горизонте пролегли два разноцветных моста, один под другим. Залюбовалась. С детства любила летние грозы, солнышко и радугу.

Позади с грохотом ухнулась о стену дверь. Я испугалась, взвизгнула, но обернуться не успела. С тихим шуршанием меня окружили маленькие серые создания, подняли в воздух и понесли.

Я не шевелилась, а главное, пыталась успокоиться. Это мотыльки, а значит и хозяин где-то рядом. Обхватила себя руками, стараясь не паниковать.

— Святозар, — голос сорвался, откашлялась, попробовала снова. — Святоза...

— Я здесь, чудо, — знакомые руки притянули к теплому телу. Неосознанно прижалась спиной к нему сильнее, откинула голову на плечо. Надежно. Уютно. Хорошо.

— Я думала вы с Изяславом говорите.

— Мы поговорили. Это быстро.

— А сейчас тогда куда?

— Кто-то охотился днем.

Открыла глаза, сдула двух мотыльков с его кофты, взглянула на хмурое лицо Святозара.

— Кто?

— Это мне предстоит выяснить, — покосился на меня, улыбнулся. — Точнее нам.

И вот от этого 'нам' почему-то захотелось запеть. Сердито одернула себя. Надо же... глупости какие.

В объятиях этого мужчины время приобретало свойство искажаться, ибо я понятия не имела, сколько мы провели в воздухе. Но вот серая масса опустила нас на землю. Осторожно переминулась с ноги на ногу, ощущая босыми ступнями горячий асфальт. В воздухе пахло конюшней. Огляделась. Все верно. Не узнать ипподром могла бы только слепая. Покосилась на хмурый сосредоточенный профиль Святозара. В этот момент безумно захотелось узнать, о чем он думает.

— Привет, мастер.

Резко развернулась на приятный глубокий женский голос. Прямо напротив нас стояла миниатюрная блондинка. Мне всегда казалось, что я невысокая. Так вот. Я ошибалась. На карлика эта женщина не тянула. Зато на сногсшибательную сексуальную Барби с осиной талией очень даже. В ней было мило и миниатюрно все: от ухоженной макушки, до носков новеньких замшевых туфелек. Я с сожалением вспомнила о своем внешнем виде. Вот и о чем мой хозяин только думает, если я явно теперь даже потягаться с таким вот созданием не могу. А в том, что с ней придеться соревноваться, сомнений никаких не возникало, чего стоили только ее взгляды, брошенные на Святозара и на меня. К горлу подкатила злость и невесть откуда взявшаяся ревность. Это надо же!

— Береслав, по существу.

Сказал, как отрезал. С удовольствием отметила на лице соперницы (врага надо уважать и признавать в лицо сразу) разочарование, однако женщина быстро встрепенулась.

— Твое слово — закон, мастер.

Если она еще раз произнесет вот это обращение 'мастер' так же томно и с придыханием настучу по чайнику! И не посмотрю, что не в курсе кто вообще такая.

Береслава меж тем согласно кивнула, развернулась и отправилась в направлении поля, легко покачивая бедрами. Святозар взял меня за руку и потянул следом, так что вскоре я шла по мягкой зеленой траве, тихо поражаясь тому, как и откуда она тут взялась. Впрочем, в этом мире все иначе. Удивление не к месту. А потом я заметила ее. Обнаженную девушку в неестественной позе раскинувшуюся бледным пятном на ярком зеленом полотне. Ведьмак выпустил мои пальцы из своей ладони.

— Стой тут, чудо. Ближе не ходи.

Я закивала головой. Вот уж точно не собиралась подходить. Ищи идиотку. Хотела бы разглядывать трупы, ушла б в мед, юридический или МВД.

— Вот и умница.

Снова согласно кивнула. Да. Я — умница. Сейчас еще зажмурюсь для верности. Хозяина мотыльков и влюбленной в него особы не было ровно двести пятьдесят четыре секунды, которые я исправно отсчитывала про себя.

По истечении двести пятьдесят пятой меня подхватили за талию теплые ладони и понесли куда-то. Воздух вокруг привычно шуршал. Открыла глаза. Стряхнула мотыльков с груди, поймала взгляд прозрачных сердитых глаз.

— Кто эта девушка, хозяин?

Черные брови Святозара поднялись вверх, радужка резко сменила цвет. Я испуганно уставилась на него, сообразив, что только что выдала свою привычку называть про себя 'хозяином'.

— А... — мне не дали возразить, исправиться. Поцелуй был не просто умопомрачительным, он был неописуемо восхитителен. Я застыла, не зная, как себя вести и что делать, а главное, как реагировать на тот огонь, что разжигали в крови казалось бы простые движения языка. Разве может поцелуй быть имитацией секса?

— Может, — блаженно мурлыкнул мозг и отключился.

И вновь наплевав на все моральные устои, окунулась с головой в омут своих собственных желаний. Святозар оторвался от моих губ, провел носом по щеке.

— Не пытайся исправить сказанное.

— Я и не пытаюсь, — шепнула я. Оправдываться как-то уже расхотелось. Как говаривает сестренка, чем бы мужик не тешился, лишь бы делал, что я хочу, а вот такой поцелуй я хочу... еще! И наверное не раз. Хочет верить, что и в самом деле назвала его 'хозяином', пусть верит.

— Вот и хорошо, мотылек, — довольно улыбнулся он.

— Так кто была эта девушка?

— Это теперь вряд ли важно. Береслава вернет ее семье.

— А мы тогда куда? — я сделала вид, что меня ни капельки не задело нежелание Святозара отвечать на вопрос, тем более он сейчас и не понял, что мог меня чем-то обидеть. Знаю сию породу.

— А мы, чудо, за тем, кто ее убил.

— Кто?

Он не ответил. Повторил поцелуй, шепнул 'доверься им' и исчез. Я растерянно хлопала ресницами на насекомых, плотной пеленой сомкнувших проем, в который только что вылетел Святозар. Понимай, Даша, как хочешь.

Несколько мгновений спустя, наконец, пришла в себя.

— Доверься им, — передразнила командную интонацию ведьмака, оглянулась. — Это вам что ли?

Серая масса зашуршала сильнее и поменяла расположение, частью своей рассевшись на моей одежде и волосах. Что было на голове, я не видела, но поверхность ткани тонкие крылышки покрыли ровным слоем.

— Ого! — с перепугу хрипловато выдохнула. — А ну слезли с меня! Все!

Насекомые одновременно вспорхнули и присоединились к своим собратьям. Никогда бы не подумала, что ими можно хоть как-то управлять.

— Хозяина вашего покажите, — с надеждой осторожно протянула я. И они показали. Прямо напротив в сплошной живой стене образовалось окно, в котором отчетливо был виден Святозар. Дыхание перехватило. Мужчина сражался.

9

Именно сражался, но не так, как мне казалось должны сражаться всесильные маги. Правда все мои представления о сражениях магов основывались на единственной сказке о Гарри Поттере, которую я как-то случайно посмотрела по телеку. Впрочем, не суть. Как такового Святозара я сейчас видела там, внизу, на земле, редко. Он все больше мелькал серым пятном. Его противник же был ярко-алым. Они не летали, не прыгали на ближайшие высокие ели, как в китайских фильмах (уж не знаю, почему я о них вспомнила), нет. Они передвигались, уворачивались, били... И били жестко. В ход шли, колени, локти, голени. И это только то, что мой мозг успевал улавливать. Словно наблюдала поединок Муай Тай.

— Вниз! — скомандовала я мотылькам. Послушались. Пока шуршащая масса несла меня к бойцам, все закончилось. Прыжок, удар локтем по темечку и ярко-алый распростерт на асфальте. А дальше... дальше лучше бы мне не смотреть! И как только я не вспомнила впечатляющую ночь нашего знакомства? Ничего. Святозар напомнил. Мгновение и голова побежденного валяется рядом. Мотыльки исправно выполнили мой приказ и мягко опустили на землю. Я зажала рот ладонью и, уже не обращая внимания на многочисленные крылышки, осевшие на меня, понеслась за ближайшую ель.

Постояла на четвереньках, глубоко дыша и успокаивая взбунтовавшийся желудок. Осторожно огляделась, стараясь занять мысли чем-нибудь посторонним. Получилось весьма неплохо. Площадь перед первой покровской школой выглядела замечательно, как, впрочем, и само здание учебного заведения, отдаленно походившего на свой аналог в моем мире.

Меня осторожно погладили по спине.

— Прости меня, мотылек. Не знал, что ты видишь.

Я растерялась от того количества раскаяния и тоски, что сейчас звучали в его голосе. Отчего-то сразу вспомнилось белое хрупкое тело на траве.

— Это он убил и изуродовал?

Святозар чуть заметно кивнул.

— Ну, вот и поделом.

Выдохнул. В груди выросла необъяснимая нежность к этому мужчине. Неужели ему и впрямь было так важно, что я о нем думаю? Аккуратно встала, повернулась к нему и... сердце провалилось в живот. Одна бровь пробита. Кровь заливает глаза, он нервно стирает ее длинным рукавом.

Вообще, скрывать эмоции у меня выходило всегда неплохо, только не в этот раз. Да и не мудрено. Святозар недовольно повел плечами.

— Не смотри так. Сейчас исправлю, — голос тихий сердитый.

Непроизвольно сделала шаг навстречу. Он отошел и зашептал нечто неразборчивое. В голову закралось неприятное подозрение. Разве он не хотел покорить меня? Ведь и вправду в ход пускал ласку и нежность, от которых я таяла. Теперь ранен, увидел мое беспокойство и вдруг отстраняется, уверяя, что все исправит? Это не нормально. Любой другой давно воспользовался бы таким шансом, тем более, женское милосердие не имеет пределов и границ.

Я внимательно наблюдала за тем, как он в последний раз стер остановившуюся кровь с почти заросшей раны.

— Святозар. Это четвертый за две недели! Сейчас убиваешь на моей территории. Объясни.

Обернулась на глубокий холодный голос. Недалеко от меня прислонившись к ели стоял старый знакомый хозяин городских ворон. Лицезреть его подтянутую фигуру слишком долго мне не позволили. Прямо перед носом возникли широкие плечи Святозара.

— На совести его была дневная охота. Какое преступление, такое и наказание. Все по закону, Ратмир. Уходи.

Ратмир? Мне казалось имя Изяслав странное. Кажется, пора привыкать к местным аборигенским обычаям.

— Да вижу, что по закону, даже смерть ему устроил с выходом по закону, — съязвил хозяин ворон. — Ты у нас всегда такой правильный. Аж, тошно. Вылез из своего леса. Жил бы там и жил.

— Мы уходим, — Святозар повернулся, притянул меня к себе, окружая облаком мотыльков. — А если будет еще один случай, вынесу подозрение о твоем непосредственном участии, — закончил ведьмак, прежде чем нас подняли в воздух.

— А что значит 'смерть ему устроил с выходом по закону'? — я снова взялась изучать лицо хозяина мотыльков, теперь уже на наличие шрамов или хоть каких-то следов. Ничего.

— Это, чудо, значит, что я использовал только силу тела, а значит, он мог избавить себя от смерти.

— Как? — не поняла я, потом дошло.

— С ума сошел!

В животе затрепыхалась смесь ужаса, восхищения и страха. Страха за него. Глаза Святозара посинели. Он легко улыбнулся, хитро прищурился.

— А тебе, мотылек, было бы хоть немного жаль, если бы я сейчас оказался без головы?

Жаль? Жаль?!

— Ты издеваешься, — сердито зашипела я, сделав неудачную попытку вывернуться из стальной хватки. И почто Боженька нас, женщин, наградил мелкими размерами и слабостью?

— Куда ты?

— Да понятия не имею, — взвизгнула от собственного бессилия. — Это тебе весело! А мне — нет!

— О нет, мотылек. Веселюсь я иначе, поверь, — прижал сильнее, склонился, серьезно глядя мне в глаза, прошептал. — Сейчас всесильный маг впервые опустился до мелкого шантажа, в надежде услышать, что слабой человеческой женщине не наплевать на него.

Сердце в груди подпрыгнуло и понеслось галопом, вслед за множеством, по сути, и так беспорядочных и неуправляемых мыслей. Мне захотелось обнять его, защитить, спрятать от всего мира, рассказать, что мне совсем не наплевать. Испугавшись собственного дикого порыва, спрятала руки за спину.

Глаза ведьмака посветлели. Прозрачной пеленой опустилась грусть, придав яркому голубому цвету серый пасмурный вид. Я опустила взгляд вниз и принялась сосредоточенно изучать пальцы ног. Теплые надежные руки продолжали удерживать меня за талию. Не отпустил, склонился к уху, и я с трудом различила короткую фразу.

— Я выиграю, в любом случае.

Замерла, боясь пошевелиться и выдать себя с головой. Выиграет он. Как будто не уже... Ужаснулась шальной мысли. Не-ет, Дашунь. Погоди. Так размышлять не к месту! Наши без боя не сдаются!

— А так хочется, — вздохнули женские гормоны, вызвав в памяти восхитительную картину недавнего дождя. Кровь в венах превратилась в расплавленный поток. Против воли дыхание стало глубже. Кожа под его ладонями горела, несмотря на прослойку из ткани. Подняла голову и встретилась со взглядом темных синих глаз. Причем я была твердо уверена, что все мои эмоции буквально написаны на лице. И Святозар без труда прочел их, улыбнулся, и я пропала, с упоением окунувшись в новый поцелуй. Быть может, я не объективна, что вероятнее всего, но в этот раз было много лучше, ярче, сильнее. Услышала собственный протяжный тихий стон.

Ой, что делаю, что творю? Кажется, так причитала Баба-Яга в знаменитой сказке...

Мужчина оторвался от моих губ, коснулся их кончиками пальцев.

— Вот мы и вернулись к вопросу о твоих стонах, мотылек.

Ног коснулась мягкая поверхность ковра. С удивлением поняла, что стою в гостиной Святозара, практически там же, где и в первый раз.

— Не хочешь повторить для меня заново? — нежно шепнул он.

Я растерянно захлопала ресницами.

— Что повторить? — раздался неподалеку ехидный голос.

Глаза ведьмака в мгновение посветлели.

— Изяслав! — рявкнул он.

— Да, ладно, пап. Шучу. Я пошел, — словно среагировав на последнюю фразу хозяина, со стен взвился и закружил по комнате рой пчел. Парень тряхнул желтой прядью и нахально улыбнулся мне. Я закатила глаза, отвернулась, сделав вид, что мне крайне интересен кожаный диван.

— Иди... — ведьмаку не дали закончить фразу.

— Мастер!

Я скрипнула зубами, узнав томный голосок за спиной.

— Могу я войти?

— Ты уже вошла, — холодно продекламировал Святозар. Я непроизвольно сделала шаг ближе к мужчине. Зачем? А Черт его знает! Почему-то в присутствии этой мадамы возникало дикое желание поперек всего Святозара красным маркером написать 'МОЕ', ну или просто и со вкусом 'собственность Дарьи Маняхиной'. Интересно, как тут обстоят дела со взглядами на здоровую женскую ревность?

— Мастер, я закончила с девушкой. Другие указания будут?

Блондинка вплотную приблизилась к нам, не обращая никакого внимания на тот факт, что ведьмак в данный конкретный момент занят мной. Черные брови Святозара поползли вверх. Я поймала заинтересованный насмешливый взгляд его сына.

— И ты прибыла лично, чтоб это сообщить?

— О да. Я утратила телефон, а номер, к несчастью, не помню.

И почему я ей не верю?

— Береслав, мне напомнить? Ты ведьма.

Женщина небрежно взмахнула изящной кистью.

— Мастер, я так не люблю тратить силы на ерунду.

Изяслав осторожно кашлянул.

— Па-ап.

— Да?

— Представишь?

Я удивленно взглянула на парня. Он не знает эту женщину? Святозар пожал плечами.

— Береслава, это мой сын, Изяслав.

Молодой ведьмак, не отрывая восхищенного взора чуть прищуренных глаз, улыбнулся блондинке.

— Привет.

Мне снова интуитивно захотелось отвесить хороший подзатыльник, но это видимо только мне. Поскольку Береслава пребывала в явном восторге.

— Я тебя раньше не встречал у отца. Ничего что я сразу на 'ты'?

Ничего себе, хам! Оторопело ждала реакции женщины. Она тряхнула волосами, сексуально улыбнулась.

— Ничего. Ты прав. Я недавно пришла.

— Так и понял. Я бы запомнил обязательно.

Поморщилась. Эх, надо бы научить парня комплименты нормальные делать. Это уж как-то чересчур прямо. Ему бы поизысканнее что, потоньше.

Изяслав поймал мой взгляд, подмигнул. В отцовских омутах притаилась хитринка и что-то еще... Я вгляделась и поняла.

Ах, ты ж, мелочь!

Я вдруг отчетливо осознала, что мы с ним подружимся абсолютно точно, если уже не. Обязательно. Не знаю насколько его и впрямь заинтересовала ведьма, но тот факт, что мне делают одолжение, отвлекая ее от отца, пропустить я не могла. Благодарно улыбнулась молодому пронырливому поколению, получила не менее наглую, чем во все предыдущие случаи, ухмылку в ответ и со спокойной душой переключила внимание на лицо Святозара. Мужчина недовольно хмурился, глядя на сына.

— Береслава, — сладко протянул Изяслав. У меня по спине пробежали мурашки. А все-таки мальчишка не так прост. И реагирую я на него, пусть немного, но все же это о чем-нибудь, да говорит. К примеру, о том, что он все-таки не суется на территорию отца, и флиртовал со мной шутя, в полсилы.

— Всегда любил это имя, — продолжал мурлыкать юный сердцеед, не отрывая темных синих глаз от женщины. Я не увидела, скорее почувствовала ее ответное желание. Ого! Свидетелем чему стала. — Я так понимаю тебе теперь надо телефон восстановить? Могу помочь с этим. Ну и перенести куда надо. Мой рой к твоим услугам.

И ведь, я ему верю! Береслава на этот счет не отличилась во мнении от меня.

Взглянула на Святозара, продолжающего по хозяйски сжимать мою талию, вздохнула. В глубине ее глаз на мгновение мелькнуло расстройство. Она повернулась к более сговорчивому и так похожему на отца парню.

— С удовольствием.

Пчелы окружили странную пару. Последнее, что я увидела — довольная ухмылка и ярко-желтая прядь в черных волосах.

— А она без насекомых передвигается? — зачем-то поинтересовалась я. Честно говоря, это меня сейчас волновало менее всего. Однако хаос в голове реагировал быстрее здравого смысла.

— Она любит покрасоваться. А насекомые или птицы скроют ее.

Внимательно взглянула на хозяина мотыльков. Он ласково улыбнулся. И от этой улыбки я благополучно начала растворяться.

— Есть хочешь, чудо?

— Яичницу? — зачем-то ляпнула я.

Черная бровь удивленно приподнялась. Эх, надо было просто покивать. Сколько раз твердила сестренка: молчи и за умную сойдешь! Нет, Даша. Тебе ж надо себя сдать с головой!

— Пойдем, — направился на кухню, потянул меня за собой.

Да что ж такое-то! Словно с ребенком малолетним каким обращается. Еще и водить взялся. Не маленькая, сама дойду. Попытка вывернуться не увенчалась успехом.

На месте усадил за стол, шепнул что-то неразборчивое. Я недоверчиво уставилась на появившееся прямо передо мной кулинарное безобразие.

— Как ты это делаешь?

— У меня договор с несколькими ресторанами, — проговорил ведьмак, и от его тона я почувствовала себя блондинкой. Той самой, у которой уши внутри черепной коробки ниточка держит. Докапываться до сути вопроса дальше отпало всяческое желание. И это несмотря на то, что понимания больше не стало. Я зачем-то рассердилась, поджала губы. В голове появилось единственное желание — сделать какую-нибудь гадость. Где мой рюкзак? Вскочила с места.

— Что, чудо?

Отвечать не стала. Обойдется. Родимый нашелся тут же, возле стола. Уж, не знаю кто сложил все аккурат обратно, Изяслав ли или же сам Святозар. Не важно. Достала ноут, потопталась на месте в поисках розетки. Она-то уж точно тут быть должна. Ага. Вот. Воткнула вилку. Хорошо прошла. Включила верный агрегат. Расположилась за столом. Хозяин мотыльков не сводил с меня заинтересованных голубых глаз. Так за пятилетними детьми наблюдают довольные и гордые своими чадами мамочки. Что за странный взгляд? А, главное, к чему? Про себя пожала плечами и вернулась к плану 'моя мстя страшна'. Покопалась в папке с музыкой. И... получите, распишитесь... Зазвучали первые аккорды.

ДДТ. Будем просвещать ведьмакские уши.

С невинным видом принялась за еду. Прелесть. Черные брови исчезли где-то под волосами. Мило улыбнулась в ответ. Хорошо!

Для большего эффекта на словах 'Где тебя носило, где, беда, бродила? Я б тебя убила! Твою мать, Людмила' я начала размахивать в такт вилкой и подпевать дурным голосом. Святозар откинулся на спинке стула и засмеялся.

Растерялась. Ну, так. Опять неосознанно улучшаю ему кровоснабжение. Это вот надо же! Мститель из меня, воистину, неуловимый, ибо на фиг никому не нужный!

Доела, выключила прозаичный голос Шевчука, взяла тарелку и сердито прошлепала босыми ногами до раковины. Сзади неслышно приблизился Святозар.

— Не расстраивайся, мотылек. Ты очень милая, когда сердишься, — обнял, вынул из моих рук тарелку, опустил ее в раковину, развернул к себе лицом. Я заворожено уставилась в глубину синих озер. В них плескалось знакомое желание. Ну и все, собственно. Коленки благополучно подкосились, голову застелил плотный туман. Все о чем я могла думать — это его губы, его руки, его...

Святозар плавно поднес руку к моему лицу. Я затаила дыхание.

— Тик-так. Тик-так. Бум. Ку-ку, — сказал мужчина-мечта, проведя дважды перед глазами указательным пальцем, стукнув, почти не касаясь, костяшками по лбу и напоследок покрутив все тем же пальцем у моего виска. После чего нежно улыбнулся, поцеловал мой открытый от удивления рот и отпустил.

— Чудо ты, мотылек! Мне надо уйти сейчас. Здесь тебя никто не тронет.

Сказал и выскочил за дверь. Где-то в глубине дома послышалось еле слышное шуршание крылышек. Я осталась одна.

10

— Ну и подумаешь! — минут пять спустя, наконец, очнулась я. — И не больно-то хотелось.

— А врать, тем более самой себе, нехорошо, — встрял ехидный голос разума.

— Тебя не спрашивали. Где носит, когда ты мне так нужен?

Сообразила, что стою посреди кухни и как старая полоумная бабулька общаюсь сама с собой. Дожила. Плюнула на посуду, вернулась к своему ноутбуку, постояла, бессмысленно глядя на экран, поняла, что делать мне нечего, выключила и отправилась бродить по дому, уже во второй раз. Ну а в коридоре... меня вдруг осенило. По-видимому, все же не зря я вслух пообщалась с собственным разумом, потому как он вдруг решил сработать, выдав в качестве основной цели библиотеку ведьмака. Чудненько. Туда и проложила путь. Будем пополнять знания.

— Женщина стой!

Я резко обернулась на сей безобразный окрик. Как известно в жизни в самый ответственный момент происходит подлянка. Моя подлянка была костлявым, чуть сутулым, невзрачным то ли парнишкой, то ли мужчинкой. Определить возраст выдалось в данном случае делом довольно сложным. Удивленно взглянула на незваного гостя, сообразила, что одна во всем доме, а этот экземпляр вряд ли человек, что очевидно. Поглубже вздохнула, успокаиваясь, набрала в грудь воздуха, намереваясь ответить что-нибудь. Однако сутулый опередил.

— Ты будешь слушать меня.

Эвон как? Я искренне постаралась скрыть эмоциональный порыв послать уважаемого к собаке чертовой, то бишь к гиене. Гость, не обратив внимания на мои враждебные флюиды, продолжил.

— Иди на кухню.

Эх, дядя, приложить бы тебя чем тяжелым. Сердце испуганно ухнуло в пятки. Святозар, мотылек мой, где ты?

Спаси меня! Мать твою!

Развернулась и медленно побрела обратно. Может время потяну, ну или придумаю что...

К несчастью по пути до кухни ни одной разумной мысли не нашлось.

— Что тебе велели готовить на ужин?

— Яичницу! — не долго раздумывая, как на плацу отчеканила я. Вот пристала ко мне эта яичница?

Гость довольно, как-то хищно улыбнулся, подошел ближе. Я постаралась не шарахнуться.

— Надо же. Тобой управлять еще легче, чем обычными людьми.

Ой, кто-то идиот!

Мужчина-парень протянул мне небольшой пакет с белым, слегка сероватым мелким порошком.

— Посолишь этим, поняла?

Я честно кивнула. Поняла, конечно. Чего тут непонятного? Взяла протянутое сокровище, прижала к груди и (играть, так играть) состроила по-собачьи преданный взгляд. Гость довольно улыбнулся.

— Хорошо. Посолишь, положишь пакет в шкаф и забудешь все, что произошло сейчас, — видимо для достоверности он принялся шептать нечто беззвучное и водить костлявой ладонью прямо перед моим лицом. С интересом наблюдала за поползновениями занятного диверсанта, искренне стараясь запомнить лицо, рост, телосложение, короче все то, что так или иначе впоследствии пригодится Святозару.

Конечно, существовала очень большая вероятность, что из действий моих ничего не выйдет. Во-первых, в силу того, что гость в последнюю минуту вполне может догадаться о притворстве. Ну а во-вторых потому как памяти на лица у меня не было никакой и никогда. В толпе могу узнать только тех людей, с кем общаюсь больше пяти лет, все остальные... Остальным же приходится каждый раз заранее говорить или уже по факту извиняться.

Незванный диверсант меж тем закончил изображать великого мага, еще раз повторил приказ, развернулся и вышел с кухни. С минут пять я стояла неподвижно, боясь даже дышать глубоко. Потом осторожно прошла, села за стол, все еще крепко сжимая пакет с неизвестного содержания порошком, и уставилась на дверь, вздрагивая от каждого шороха или порыва ветра за открытым окном. Сознание впало в странный ступор, а может и транс. Толком объяснить свое состояние я не могла даже себе самой. Понимала одно: вот так я не пугалась даже тогда ночью, в компании братьев-ворон.

Сколько я просидела вот так до того момента, когда где-то в глубине дома раздалось знакомое шуршание, я не знала, но услышав чудесный звук, вскочила с места и понеслась вон из комнаты. В коридоре налетела на теплое родное тело, выронила пакет, зажмурилась и влепилась мертвой хваткой, прижимаясь как можно ближе. Сердце бешено подпрыгивало. Меня обняли.

— Дашенька, — встревоженный голос над самым ухом вернул к реальности, и я благополучно заревела.

— Дашенька, мотылек мой, что? — постаралась пересилить себя и успокоиться. Похоже не на шутку напугала своего защитника. Всхлипывая, растирая по лицу слезы, пересказала все, что произошло со мной после его ухода. Перемену в настроении ведьмака, ощутила сразу же, как только замолкла. Он больше не успокаивал меня, не гладил по волосам. Вместо этого осторожно отстранил, оставив на талии только одну руку. Злополоучный пакет, пролетев по воздуху, оказался в его ладони. Нас окружила стая мотыльков и понесла.

Я заглянула в прозрачные от ярости глаза, обратив на себя их внимание. По спине пробежала неприятная волна. Словно у демона... зрачков не осталось совсем. Святозар моргнул один раз, второй, на третий я увидела едва заметный голубой цвет. Мужчина улыбнулся ласково, нежно. Замерла, пораженная невероятным сочетанием взгляда и улыбки, но более собственным откликом на увиденное. Спрашивать, куда мы направляемся отчего-то не хотелось. Где-то в глубине души жила уверенность, что меня собираются защитить во что бы то ни стало. С чего я это взяла? А Бог знает. Быть может с этой самой улыбки. Ну, а может, я просто чудо.

Между нашими лицами пропархало несколько мотыльков. Завороженная переливами серебристых крылышек, подняла руку. Насекомые тут же послушно уселись на мою ладонь и сложили крылышки. Я вздохнула. Хотелось, чтоб они развернули их так, чтоб можно было полюбоваться необычным цветом. Мотыльки, будто уловив мое желание, послушно выполнили просьбу. Насмотревшись, я легко подула на ладонь, отправляя очаровательные создания обратно в полет, и вновь обратила взгляд на ведьмака. Замерла. Святозар изучал меня так, словно видел впервые. Вопросительно подняла брови, получила новую ласковую улыбку и ощущение мягкой травы под босыми ступнями. А вскоре перед глазами в ярко-оранжевых заходящих лучах солнца предстала лесная поляна, посреди которой расположился одноэтажный бревенчатый сруб.

— Баба-Яга? — невпопад выдала я первую попавшуюся мысль.

Мужчина хмыкнул.

— Не помню, чтоб просил тебя вернуться, — я пискнула и дала разворот на сто восемьдесят. У них тут все неожиданно появляются и со спины заходят что ли? На меня с чужого лица смотрели холодные глаза Святозара, точнее и лицо-то на деле было весьма схожим. Вот только возраст. Мужчина выглядел на шестьдесят.

— Ой! А теперь дедушка! — обрадовалась я неожиданной догадке.

— Это кто? — не слишком вежливо поинтересовался "дедушка".

— Я пришел просить об одолжении, — не менее холодно произнес хозяин мотыльков.

— Ты? Меня? Сам? — кажется, он не ожидал ни того, ни другого, ни третьего. Ой, Даша, попала ты опять... куда-то не туда! — И о чем же?

Мужчина приблизился. Святозар сжал мою талию крепче.

— Я прошу тебя защитить ее, пока не вернусь.

А вот это не есть гут!

— Человека?

Ведьмак напрягся.

— Да.

"Дедушка" придирчиво оглядел меня с ног до головы. Я неприятно поежилась под его цепким, проникающим под шкуру взглядом. Да я с ним наедине ни за что не останусь!

— Хорошо, только ты мне будешь должен.

— Иначе и не полагал.

— Представь хоть барышне.

Я против воли усмехнулась старомодному обращению. На лице мужчины тут же разрослись сеточки морщинок и исчезли, на мгновение обозначив на удивление добрую улыбку.

— Даша, — коротко бросил Святозар, затем повернулся ко мне. — Мотылек, это мой дед, Мстислав. У него тебя не тронут и не найдут. Останешься с ним. Я скоро вернусь.

— А с тобой нельзя? — с надеждой спросила я.

Ведьмак снова странно взглянул на меня, отрицательно покачал головой. Разочарованно вздохнула и опустила взгляд. Разве так справедливо?

— Чудо ты мое, — хрипловато нежно прошептал он, и я вновь получила восхитительный поцелуй, с горьковатым привкусом расставания. Горьковатым привкусом? Боженька, о чем думаю! Ведь всего второй день его знаю, только второй... Обвила шею, поняла, что вцепилась ногтями в уже такую привычную серую кофту. Святозар оторвался от моих губ.

— Мотылек, — со смешком прошептал он мне в висок. — Всего одна ночь. Я утром вернусь.

Хмыкнула в ответ. Ни возмущаться, ни ругаться не было ни сил, ни желания. Из уголка левого глаза скатилась слеза, вытерла ее тыльной стороной ладони.

— Напугал, — для приличия недовольно пробубнила я.

— Это хорошо.

Вот как с ним разговаривать?

Бережно отстранил, отошел на несколько шагов, не сводя с меня ярко-голубых глаз, окружил себя мотыльками и растворился в темнеющем небосводе. С тяжелым сердцем стояла и провожала взглядом серое облако, пока оно окончательно не скрылось из виду.

— Ну, что, юная барышня Дарья, пройдемте в дом.

Удивленно обернулась на совершенно ласковое, доброе обращение. И это мне говорит тот же самый человек, что только что так сурово, я бы даже сказала угрожающе общался с собственным внуком. Разве так бывает? Вгляделась в спокойное лицо с седой аккуратной бородкой, пытаясь уловить хоть малейший намек на ложь или притворство. Тщетно. Дедушка улыбнулся.

— Что ж ты так. Я от всей души.

Ответила совсем неуверенной из-за чего, наверняка, кривоватой улыбкой.

— Так-то лучше, — проворчал Мстислав. — Пошли, горе луковое.

На лицо семейное сходство. Одному — чудо и мотылек, второму — горе луковое. Надеюсь, с прадедушкой меня судьба не сведет. Учитывая местный специфический семейный уклад, спрашивать о бабушке не имеет смысла. Сообразила, что стою все на том же месте в раздумьях и глупо таращусь на удаляющуюся спину дедушки. Бегом сорвалась с места. Будет еще как в детской сказке. Солнышко село — все входы и выходы закрылись. Так что на порог сруба я влетела на всех парах.

— Шабутная, — снова проворчал себе под нос старый ведьмак. Хотя какой он старый, выглядит просто замечательно. На пирата похож, и серьга вон в левом ухе здоровая. Представила его на корабле в шляпе и с ножами за поясом. Восхищенно выдохнула. Тряхнула головой отгоняя ненужные фантазии. Ерундой страдаю, тут повнимательнее надо. Мало ли чего он мог задумать, а роль доброго и сыграть можно так, чтоб не подкопались. Интересно, тут жил Станиславский или скажем Дягилев? А балет тут есть? Или, к примеру...

Мои хаотичные размышления прервала сухая крепкая ладонь вдруг замаячившая перед самым взором из стороны в сторону.

— Говори, — задушевно, совершенно не по старчески произнес Мстислав.

— Это уже не смешно, — недовольно закатила глаза. Сколько можно? Мне табличку на шею пора крепить "не поддаюсь магии" или что-то в этом роде. Сообразила, что выдала себя, хотя кто знает, быть может и тут нужно было притвориться. Вот кто выслал того диверсанта?

— Все с тобой ясно, барышня.

Мстислав стал задумчивым. Я испуганно уставилась на него.

— Это интересно и так необычно. Никогда бы не подумал, что встречу такую, как ты. И уж тем более никогда бы не подумал, что достанешься моему остолопу...

Организм против воли насторожил уши. Вот они где хранятся, знания-то. v— Ага... — нетерпеливо поддакнула я.

Заметив живой интерес с моей стороны, ведьмак задорно по юношески улыбнулся, передразнил.

— Угу, Дарья. Хоть бы комплимент деду сделала какой про дом.

Только тут я сообразила, что совершенно не обращала внимания на окружающий мир. А обстановка и впрямь стоила внимания. Аскетично, уютно, чисто, а главное, кругом приятный древесный аромат. Мебель, что попадала под взгляд, и та деревянная, ошкуренная, да лаком не блестит.

— Замечательно у вас тут. Я всегда о таком доме мечтала. А внимания не обратила, так это потому как все больше хозяином была занята. Уж больно удивительный.

Мстислав прищурился.

— Ай, подлянка такая! Выкрутилась. Да приятно-то как выкрутилась. Ну, проходи на кухню, садись. Вижу Святозар с моим правнуком тебе толком ничего и не сказали, да и о тебе мало что знают. Сам недавно только прочел. Ты, Дарья, с Изяславом познакомилась уж?

— Да, — как можно вежливее произнесла я. Старый ведьмак засмеялся.

— Не обманешь. Вижу впечатление произвел малыш яркое. Да, — он на мгновение задумался. — Мой правнук, кажется, хуже моего внука. Хотя, тут сложно рассудить...

— Вы тоже на них похожи, — вставила я свое веское слово и смутилась. Мысли мои — хаос, язык — помело!

Мстислав снова рассмеялся.

— Все как описано. Не боишься нас. И любопытство вон на лице так и мелькает. Сейчас вернусь.

Я послушно кивнула, пронаблюдала как пират поднялся из-за стола и исчез в дверном проеме. Спустя несколько минут вернулся с небольшой коробкой в руках.

— Вот тут у меня книга весьма ценная, от руки писаная, еле достал. Но оно того стоило. Как сама судьба велела, прямо перед твоим появлением, горе луковое.

Удивленно подняла брови.

— Думаешь, болтлив больно старый дед, ан нет, Дарья, дед знает, что делает.

Я снова смутилась. Как угадал мысли?

— Итак, — пират опустился на стул рядом со мной, раскрыл драгоценную коробку и... я разочарованно фыркнула. Мне почему-то всегда казалось, что ценная старая книга должна выглядеть как ценная, то есть быть толстой, в кожаном переплете. Перед моими же глазами лежала тоненькая узкая тертрадочка, криво прошитая в почему-то клечатую ткань.

— Не стоит так презрительно, — сурово отчитал меня Мстислав. — Не все ценно, что много и в красивом переплете. — Снова угадал и снова заставил краснеть. Бережно раскрыл несколько страниц и начал читать вслух.

После прослушивания нескольких абзацев, я досадливо поморщилась. И совсем не на старого ведьмака. Нет. Беда в том, что язык, на котором писал автор клечатой тетради давно устарел и я, к несчастью, хоть и понимала смысл отдельных слов, сути целых предложений уловить не могла. Выходила сплошь незнакомая красивая переливчатая речь. Довелось мне как-то слышать молитву бабушки веры старообрядческой, вот больно походило чтение Мстислава на то завораживающее полупение. Ведьмак резко вскинул голову. От прозрачных голубых глаз разсползлись сеточки глубоких морщин.

— Что, Дарья, не знаешь корней своих?

Я смущенно улыбнулась, в душе сердясь на свою глупость. Так стыдно мне не было вообще никогда. Ведь и вправду, забыть язык предков своих — значит потерять с ними связь. Что может быть хуже?

— Ничего, не расстраивайся. Тут люди и вовсе ничего не помнят.

Внимательно взглянула на ведьмака. Было что-то в его интонации, что подсказало, что не спроста тут люди не помнят корней. Он снова улыбнулся. И улыбнулся ласково. Я опустила глаза на раскрытую тетрадь, сделав вид, что крайне заинтересована кусочками старой бумаги с черными и красными буквами.

— Не стану утомлять тогда тебя первоисточником своим, коль не понимаешь, расскажу так, — продолжил Мстислав над моей головой. — Описано здесь как в далеком прошлом явилась к ведьмаку дева юная прекрасная, принадлежащая роду человеческому. Поженились они и прожили долгую жизнь.

— Быстрый конец у сказки. А Кощей бессмертный где? — растерялась я, снова не заметив, что болтаю лишнего.

Мужчина смерил меня суровым взглядом. Я в очередной раз потупилась. Отличное произвожу впечатление. Ничего не скажешь.

— Дева та была человек, да не совсем обычный. Принадлежала она иному миру. Выяснил автор труда этого, что мир наш создан был в награду для девы ведьмой, чьи силы превосходят силы всех нас живущих и умерших.

В голове словно щелкнуло. Я как ошпаренная кошка выпрыгнула из-за стола, едва не опрокинув стул.

— Она! В розовой зашибенской шляпе и с мелкой собачонкой!

— Какой шляпе? — искренне удивился Мстислав.

Невидящим взором уставилась на него.

— А вернуться как?

— Вернуть тебя может только она сама, — спокойно проговорил мужчина. — Дарья, от твоих прыжков по комнате лучше не станет.

Послушно уселась обратно на свое место, сложила руки на коленях и уставилась на темное пятно сучка в деревянной стене. Мысли тараканами суетились в голове, словно кто-то пришел и резко включил свет.

— Так что за шляпа?

Я подробно изложила внешность необычной женщины и ее питомца, в качестве бонуса включив всю историю попадания в чужой мир.

— Вы сказали в награду, — закончила я свой монолог то ли вопросом, то ли неуверенной просьбой изложить мне больше, дать еще толику сведений.

— В награду за спасение мелкого животного.

— Надо же. Мне казалось она его прибить хочет, а я помешала.

Мстислав засмеялся.

— Нет. То проверка была на спасе...

— И я клюнула. Дура! Идиотка! — в сердцах хлопнула ладонями по коленям. — Блин.

— Разве все так уж плохо? — прищурился ведьмак.

— Да. Нет. Не знаю.

Кажется, я повторяюсь. Или нет?

— Иди-ка ты спать, барышня. Тебе не помешает.

— А продолжение? Подробности?

— Все. Это не газета и не журнал, — вздохнул ведьмак. — Больше нет там ничего. Пойдем.

Я нехотя встала и поплелась вслед за жилистой фигурой пирата. Может он и прав. Утро вечера мудренее — раз. Ну, а во-вторых, лично мне лежа в теплой постели размышлять удобнее всего.

11

Я лежала и бездумно смотрела на внушительные деревянные балки прямо над головой. Где-то за окном шумел, шуршал, чирикал сверчками темный лес. Мстислав любезно уступил мне свою комнату, иже гостиную. Сам же отправился на кухню. Где он там будет спать из его речи, я так и не поняла, но возражать не стала. Необходимо было остаться наедине с собой и поразмышлять. Размышления вышли совершенно непродуктивными и какими-то сумбурными. Меня тянуло вернуться домой, но и с не меньшей силой тянуло остаться рядом со Святозаром.

— Он мне никто, — практически в панике повторяла я как мантру.

— Он мужчина, к которому ты неравнодушна, — тихо ехидно напевал разум в ответ. И вот этот ответ убивал все, казалось бы, верные доводы. Измучившись вконец бороться сама с собой, я провалилась в спасиельную дрему.

Святозар целовал меня. Мы парили среди серых мотыльков. Темные синие глаза не давали мне успокоиться, забыть о своих желаниях. Я прерывисто вздохнула и, наконец, осознала, что вероятнее всего сплю. Под щекой было нечто не слишком мягкое. Кажется, вечером заметила, что хозяин сруба спит на твердом матрасе. Зато одеяло на мне было просто великолепно. Невесомое теплое облако пуха. О таком можно только мечтать. Закуталась в него поудобнее, пошевелила ногами. Под ступнями ощутила нечто довольно твердое и горячее. Сквозь дрему пробилось удивление. Подниматься, смотреть или тянуться руками было совершенно лень, а она, лень, как говорила Каменская, — двигатель прогресса. Именно поэтому, не особо задумываясь, я воспользовалась для идентификации неизвестного предмета пальчиками ног. Провела сначала осторожно, потом сильнее. Ступни мне по роду достались узкие, и длинные, так что фокус вышел на ура, только отчего-то вызвал стон до боли знакомого голоса.

— Мотылек, еще одно такое движение и ты спать не будешь.

Резко распахнула глаза, села в кровати. Прямо напротив, в моих ногах сидел Святозар. Сидел в своей излюбленной позе. И поняла я это далеко не благодаря зрению, потому как все то же пуховое одеяло скрывало другим концом его по пояс. Темно-синие глаза из моего сна светились желанием.

— Доброе утро.

Я кивнула. Говорить отчего-то не представлялось возможным. Вернулся. Живой, здоровый, целый. Это ведь главное. Губ сама собой коснулась искренняя счастливая улыбка. Ведьмак на мгновение затаил дыхание. С упоением отметила для себя этот факт, хитро прищурилась и снова повела пальцами ног под одеялом, ощупывая джинсы, ставшие думаю для него весьма неудобными на данный конкретный момент. Услышала знакомый стон. Святозар блаженно прикрыл веки и снова направил на меня обжигающий предупреждающий взгляд. Хмыкнула про себя. А отодвинуться в голову не приходит? Прикусила нижнюю губу и тихо шепнула.

— Ты сказал всего одно...

Закончить фразу мне не позволили. Догадливый, однако, мужчина. Впрочем, сомнений сей факт и не вызывал. Я оказалась лежащей под ним.

— Вот так, чудо, меня еще не соблазняли.

— Как так? — переспросила скорее на автомате я, напрочь увлечнная бурей собственных эмоций и желаний, кипящих внутри.

— Так невинно и так восхитительно бесстыдно одновременно.

От его слов кровь окончательно превратилась в огненный густой поток.

— Не в моем доме! и тем более не на моей кровати, Святозар! — раздался из-за двери холодный, не терпящий возражений, голос Мстислава.

Я испуганно распахнула глаза на хозяина мотыльков. Тот, в свою очередь, недовольно поморщился, склонился, подарил мне потрясающий поцелуй, провел ладонью по груди, талии, бедру, заставив изогнуться, спрыгнул с кровати и легко поднял на руки.

— И, в конце концов, обуй девочку! Ей уже сутки ходить больно! — добавил страшный голос незримого Мстислава.

Его внук хмуро взглянул сначала на мои босые ноги, потом на меня. Ощутила, как мгновенно осуществилась мечта последних двух дней. На ступнях появилась обувь. Какая именно решила рассмотреть чуть позже, поскольку ведьмак был сердит и расстроен, судя по выражению лица.

— Почему ты не сказала?

— Я сказала... один раз в самом начале... тихо. Ну и потом, как-то не до этого было, я ж совсем не чувствовала...

— Ты виноват и не пытайся на девочку свалить.

— Я просто спросил.

Пират наконец-то появился на пороге.

— С годми не умнеешь, внук.

Я с ужасом переводила взгляд с одного на другого. Это что ж такое?

— Мстислав, Святозар не при чем! Я действительно молчала.

Теперь две пары прозрачных демонических глаз смотрели на меня. Старого ведьмака с любопытством, хозяина с удивлением и какой-то безграничной нежностью.

— Нет, мотылек, дед прав. Я виноват. Прости меня.

Пират кивнул и покинул комнату. В последний момент краем глаза успела зацепить странное удовлетворенное выражение его лица. Решила обдумать этот факт позже. В конкретный момент же, важнее был Святозар, а точнее его взгляд. Взгляд человека, по-настоящему обвиняющего себя в чем-то.

— Да, ладно. Ерунда, — небрежно махнула я рукой. По мне, так и в самом деле ерунда, однако ведьмак даже бровью не повел, только чуть плотнее сжал губы. Я замолчала. Прекрасно знаю это выражение. Сам вынес себе вердикт "виновен", сам придумает наказание и исправно понесет его. И все что я могу сделать, это смягчить последнее. К несчастью, любой сильный характер имеет одни и те же недостатки.

Вздохнула. Ладно, попробуем отвлечь. Подняла ноги, разглядывая новоявленную обувь.

— Какая прелесть!

Кроссовки и вправду были прелесть. Белые с розовыми полосками на резинке.

— Нравится? — поняла, что против воли в его голос прорвалась искренняя радость.

— Еще бы! — взглянула в яркие голубые глаза.

Надо же, он оказывается бывает таким беззащитным.

— Хорошо, — на лице заиграла самодовольная ухмылка, словно опровергая мою последнюю мысль. Я растерялась по началу, потом одумалась. Он скроет любую слабость, так что я не могла ошибиться. Все верно. А теперь, вссильный, окончательно сменим тему.

— Где ты был?

Вопрос прозвучал не совсем так, как мне этого бы хотелось. Интонация вышла отчего-то словно у сварливой жены. Я представила себя в бигудях и со скалкой на пороге квартиры в одной из все еще живых хрущевок. Сердито отмахнулась от дурацкой фантазии. К моей радости, Святозар не уловил подвоха.

— Искал вчерашнего наемника.

Наемник? Так сухощавый диверсант был простым исполнителем?

— И? — нетерпеливо поерзала на его руках.

— И нашел.

— Он рассказал, кто заказчик? — вспомнила я крутое слово из знаменитого сериала про Питерский уголовный розыск.

— Нет.

— Молчит? Я думала, ты можешь заставить всех говорить. Ну, кроме меня, — вовремя исправилась.

— Помимо тебя, мотылек, я не могу заставить говорить труп, — насмешливо произнес Святозар.

— Ой!

— Верно. Я могу узнать последние воспоминания, не более.

— И что там?

— Ничего. Их удалили.

— Кто?

Ведьмак смерил меня скептичым взглядом.

— Молчу, — пискнула я и принялась смущенно сосредоточенно теребить вырез его кофты.

— Святозар, — услышали мы снова голос Мстислава. — Дарья хочет есть.

А все-таки пират самый клевый мужик в этом семействе, ну по крайней мере о моих удобствах подумал в два раза чаще, чем внук, а уж правнук тем более, ибо кушать хотелось. И очень! Это, конечно, не в коей мере не говорит о том, что я вдруг своего хозяина серых мотыльков разлюбила... Поперхнулась собственной мысли. Боженька, что ж думаю-то. Какой разлюбила? Я ж и не любила! Или нет?..

— Мамочки! — просипела я вслух и испуганно вытаращилась на Святозара. К счастью, он ничего не понял, только обеспокоенные синие глаза внимательно изучали меня.

— Что такое? Так сильно хочешь есть? — нашел за меня отгадку ведьмак. Я поспешила подтвердить, согласно закивав головой. Хороший мой мотылек! Да, да, ты прав. Я моль прожорливая нынче с утра.

Меня донесли до кухни, усадили за стол. Перед носом тут же опустилась чашка горячего, вкусно пахнущего, молока с медом и пряностями. Никогда бы не подумала, что молоко с утра может заменить кофе. А еще оладушки со сметаной.

— Ой, — блаженно протянула я. — Прям как у моей бабушки, только бабуля еще ванили немного добавляет.

Мстислав недовольно фыркнул. Удивленно взглянула на пирата.

— Чудо, до тебя деду никто не говорил, что есть человек, готовящий столь же вкусно как и он, — с насмешкой подсказал Святозар мне на ухо. Я засмеялась.

Теперь удивился ведьмак.

— Мстислав, бабушка там где-то сейчас думает, что она непревзойденный кулинар. А тут, оказывается, есть Вы.

Губы пирата против воли растянулись в улыбке, в глазах зажегся живой интерес.

— И сколько бабушке лет?

Ого? А мы еще и женщинами интересуемся? Хотя, чего это я. Логично. Отлично ж выглядит. Прищурилась.

— У девушки неприлично спрашивать возраст ее бабушки.

— Подлянка такая, — усмехнулся Мстислав. — Ешь давай.

— Вкусно, спасибо, — благодарно пробурчала я, набивая рот.

От Святозара раздалась приятная мелодия. Обернулась, взглянула на него. Мужчина достал из кармана телефон, прочел что-то, побледнел и убрал трубку на место. С минуту я ждала, когда он поднимет голову. Напрасно. Ведьмак взялся изучать свои руки и колени как ни в чем не бывало, словно и не писал ему никто.

— Ну, и что молчишь? — холодный суровый голос деда только заставил Святозара напрячься. Я вздрогнула, от еле слышного скрежета зубов. Импульсивно сползла на пол возле его ног и заглянула снизу в глаза, осторожно погладив по ноге. Мой хозяин мотыльков чуть заметно улыбнулся и отвел глаза в сторону. Чертыхнулась. Что ж такое? Не успела я придумать новый способ к попытке помочь, Святозар заговорил сам. Точнее просто без выражения изрек два коротких предложения.

— Любомир убит. Его жена тоже.

В комнате повисла тишина. Я боялась пошевелиться и нарушить ее. Но еще больше боялась повернуться и увидеть выражение лица Мстислава. У меня нет детей и я вряд ли смогу представить каково это, но вот попробовать всегда можно. Попыталась. Храбрости мне это не придало, скорее уж наоборот. Святозар прервал молчание первым.

— Он приходил к тебе, я прав?

— Да, — равнодушно констатировал старый ведьмак.

— И ты ему отказал.

— Ровно, как и ты.

Я оторопело уставилась на ножку стола. Мозг лихорадочно переваривал новые сведения. Это выходит никто не расстроен? Хуже. Любомиру отказал в помощи собственный отец. Но ведь пират так добр ко мне и согласился, пусть и не просто так, помочь внуку. Что мешало ему точно так же поступить в отношении сына? В проверку своим мыслям взглянула на Мстислава. Верно. Холоден, спокоен, не более. Этого понять никак не выходило. Еще с минуту расстерянно посидела на полу, однако выдумать приличный предлог не смогла. Меня осторожно подняли и усадили на колени, обняли. Я недоверчиво взглянула в родные светлые голубые глаза. Святозар нежно провел указательным пальцем между моих бровей, разглаживая морщинку, видимо пролегшую там от тяжелых мыслей. Сестренка часто твердит мне чтоб не хмурилась. Теперь она сказала б тоже. Прерывисто вздохнула.

Окно в кухню резко распахнулось так, что рамы ударились о стены, и пропустило в помещение огромный рой пчел. Я привычно взвизгнула и вжалась в Святозара. Все-таки боюсь я их. Сколько раз в детстве кусали.

Густое жужжащее облако шевелилось живым организмом недалеко от стола, скрывая в центре своего хозяина. Уже знала, что мгновение спустя, они начнут рассеиваться, кто улетит на улицу, кто рассядется по стенам. Так и произошло.

— А вот теперь, молодой человек, будьте так любезны поставить меня на ноги, — самым своим строгим, таким знакомым и оказывается обожаемым мной тоном произнесла моя сестренка.

Пчелы скрывали не одну фигуру, а целых две, и второй была она.

— Анютик! — прохрипела я, сорвавшимся от волнения голосом.

— Дашик? — удивилась сестренка, взглянув в мою сторону, и деловито подтолкнув очки пальцем к переносице. На ее лице поочередно отразились смятение, замешательство, радость.

— Дашик! — теперь уже счастливо крикнула она на весь дом. Дернулась. Изяслав отчего-то не спешил выполнять ее недавнюю просьбу. Она снова строго взглянула в лицо хозяина роя. — Молодой человек...

— Да, пожалуйста, — недовольно буркнул парень, резко опустив руки вниз. Нютик рухнула мешком картошки на пол.

— Эй! — возмутилась я, спрыгивая с колен Святозара. — Полегче!

Девушка поднялась, одернула джинсовую юбку, отряхнула рукава блузки, смерила Изяслава презрительным взглядом.

— Хам, — вздернула голову, отвернулась от него и тут же повисла на моей шее. Признаться, что именно мы с ней дружно пищали, порой переходя на вовсе высокие тона, вспомнить с трудом удалось бы даже сразу после объятий. Посему важно одно, встрече мы вдвоем были рады как никогда.

— Мотылек? — услышала я ласковый оклик.

— Да, — наконец отлепила Нютика от себя и обернулась. Мой ведьмак уже стоял позади и с интересом наблюдал за нами. — Святозар, это моя сестренка. Я говорила. Книга была на ее день рождения...

Осеклась.

— Боженька! Анют, а что там? Сколько времени прошло? А... — я нахмурилась. — Ты как сюда попала?

— Чудо, — насмешливо шепнул хозяин мотыльков, склонившись к моему виску. Ну, да.

Вот опять все не как у людей, вместо логичного вопроса визжала и радовалась встрече.

Сестренка снова поправила очки на переносицу. Я взяла ее за руку и успокаивающе погладила. Так часто она начинала повторять вот этот жест только когда нервничала и сильно.

— Там ужас что, Даш. Твоим родителям плохо. Моим тоже. Бабушке скорую вызывали. Братья милицию на уши поставили. Тебя искать начали уже ночью. Короче, ты не представляешь... Попала? Я и не поняла толком... А! Я песика спасла у женщины такой с-с...

— Странной и розовой, — закончила я за нее.

— Точно. А потом прям сразу и... — девушка нахмурилась, стараясь сосредоточииься.

Я мгновенно взялась рассказывать за нее, как это бывало не раз.

— А потом ты попала сюда.

— Да.

Нютик принялась теребить выбившиеся из ярко-рыжей косички кудрявые пряди. А это уже совсем некстати. Я сжала ее ладонь. Она сердито стрельнула в мою сторону глазами. Я виновато отвела взгляд. Ничего не могу с собой поделать и никогда не могла. Она младше, к тому же не всегда могла за себя постоять.

— Прости, — шепнула я ей беззвучно.

Она улыбнулась, перестала теребить волосы, глубоко выдохнула.

— Попала на Московскую. Это представь, из вечернего Энгельса. Ночь. Хоть глаз выколи. А тут этот мальчик, — она кивнула в сторону, поперхнувшегося на ее последнем слове, Изяслава. — Опустился со своими пчелами и пристал "раздевайся", да "раздевайся". Стриптизершу нашел, хулиган малолетний!

— Сын, — голос Святозара позади меня не обещал ничего положительного парню.

— А что? Решил поохотиться. Говорил же. Ведьм перепробовал, скучные они. Решил попробовать это развлечение. Попалась страшилка, ну я и подумал, что без одежды посимпатичнее будет. Убивать, насиловать, играть не стал бы. Откуда ж я знал, что она магии, как Дашка, не поддается! Я, между прочим, ее потому сюда и принес, что такая же и рыжая вон. Только тебе на красивую повезло, а я, как обычно, в пролете.

Нютик стойко вынесла оскорбление. Я вознамерилась подойти и таки выдать хорошую затрещину. Мне не позволили. Руки Святозара легли на талию. Удержал.

— Сын, будь вежливее.

Глаза Изяслава стали прозрачными. Я приготовилась к буре. И, к своему удивлению, совершенно напрасно. Парень тряхнул желтой прядью, развернулся к Анюте.

— Прошу простить мне мою грубость.

Разве что поклон не отвесил. Сестренка царственно кивнула.

— Замечательно, — вдруг подал голос, молчавший все это время, Мстислав. — Завтракать садитесь, а потом уж все остальное.

12

Разговор за завтраком вышел долгий.

Я сидела между Нютой и Святозаром, допивала вторую чашку молока и размышляла о семье. Слова сестренки о бабушке и маме с папой не давали покоя. За всеми событиями вовсе и не подумала, что никогда вот так не исчезала никуда. Еще бы! Всегда казалось, что быть разумным подростком и не доставлять проблем родителям хорошо. Теперь готова была пересмотреть сложившийся взгляд на такие, казалось бы, простые вещи. Если б хоть раз ушла в загул, быть может у них сейчас было бы чуть меньше причин для беспокойства. Нютик уверила, что с бабушкой уже все хорошо. Свежо предание, но верится с трудом. А уж что будет теперь, когда пропала и сестренка. Бог мой.

Я потерла ладонью лоб. Поставила чашку на стол, немного не рассчитав силу, вышло громче, чем хотелось бы. Бывало не раз. Злюсь или раздражена, задумаюсь и бью. Хорошо, если под рукой не хрупкое что. Сейчас кружка выдержала. Порадовалась. Святозар молча взял мою руку, положил себе на колени и легко сжал пальцы. Я вздохнула, удивленно покосилась на него.

— Дед, — позвал хозяин мотыльков. — Есть в книге как вернуть их домой?

Мстислав удивленно взглянул на внука.

— Нет. Боюсь, это нам не под силу. Она создала наш мир, она сюда привела первую, а теперь их двоих, — старый ведьмак кивнул в нашу сторону. — Думаю, и обратно вернуть может только она.

— А как ее найти? — я удивленно взглянула на Изяслава. Мужсовет в полном составе пытается спасти нас с Нютиком? Заметила как сестренка бросила быстрый косой взгляд из-под очков в сторону парня. Меня пробрало. Этот ее взгляд знала прекрасно. Несмотря на всю его наглость мальчишка ей понравился. И даром, что так же называла, старше-то ненамного. Выпендривается больше. С тревогой пригляделась к хозяину пчел. Ничего толком не увидела. Но ведь держал же он ее на руках. Быть может, не просто так.

— И страшилкой назвал тоже не просто так, со смыслом, — подсказал разум.

Чертыхнулась про себя. Ощутила как теплая руку переместилась на плечо. Взглянула на Святозара. Мягко улыбнулась. Не стоит, мотылек мой, так переживать, мало ли я о чем думаю. Я постоянно о чем или ком-нибудь переживаю. Морщин вокруг глаз не счесть. Еще тебя втягивать не хватало. Ведьмак склони лся ко мне, заглянул в глаза, провел большим пальцем по скуле и еле слышно прошептал.

— Не волнуйся, чудо, мы найдем ее, — он зажмурился. — Я придумаю как.

В груди защемило. Зажмурилась следом, глотая наворачивающиеся слезы. И благодарность тут была совершенно не при чем. Нечто иное поглотило разум и заставило прямо сейчас дико желать одного — забраться к Святозару под бок, устроиться там поудобнее и просто ни о чем не думать. Хотелось, чтоб он обнял и спрятал от всего мира, от всех окружающих проблем. Кажется, только что испугалась собственных эмоций. Хотя, нет. Скорее пришла от них в восторг. Или нет? А! Запуталась!

— Дед, а что с территорией Любомира? — вздрогнула от обжигающе ледяного тона Изяслава. Мстислав равнодушно пожал плечами.

— Заняли, полагаю.

Обернулась к мальчишке.

— Как ты узнал?

Не удержалась, прижалась спиной к теплой груди Святозара. Ну, да. Слабая женщина. Что с меня брать?

— Береслава сейчас смс прислала, — точно скопировал дедов жест Изяслав. Я сжала челюсть. Так вот кто известил моего мотылька. В груди поднялось, перевернулось нечто тяжелое и бухнулось еще более неприподъемным грузом обратно.

— Телефон нашла?

— Не-ет, — махнул рукой парень. — Я ей новый приобрел.

Ай, ты ж щедрый и безмозглый! Захотелось выдать что-нибудь эдакое вслух и на неправильном. Стойкая неприязнь к ведьме резко возросла.

— Мстить? — чутко вслушалась в приятный голос Святозара.над головой. Любопытно, они разговаривают между собой, понимая друг друга с полоборота. Точно так же мы общаемся с Нютиком. Я взглянула на сестренку. Девушка сидела, оперев подбородок о кулак, задумчиво кусала губы и внимательно рассматривала окружающую обстановку.

— Мстить, — Мстислав задумался прежде, чем продолжить, — не стоит.

— Изяслав? — мужчины взглянули на парня. Тот сморщился.

— А так неясно?

Хозяин мотыльков осторожно перетянул меня к себе на колени, поднялся.

— Спасибо, дед. Как и чем уплатить долг извести.

Мстислав улыбнулся.

— Хорошо.

Зашуршали знакомые крылышки. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Меня на руках только мама с папой носили. Нет. Я, конечно, девушка свободная, но пользоваться моментом тоже умею. Интересно, какая б женщина совершенно искренне призналась себе, что не хочет, чтоб ее носил на руках понравившийся мужчина? Хотя, мало ли... Всякое бывает. Морская болезнь, к примеру. А еще ведь есть нетрадиционная ориентация. Тоже не забывай, Дашик. Вздохнула, мысли ушли совсем не в ту степь.

— Святозар, а Нюта? — в общем, знала, что сестренку мою он не оставит, но спросить должна была.

— Изяслав ее взял.

Пугающая формултировка.

— Бедненькая, — не удержалась я.

Ясные голубые глаза серьезно взглянули на меня.

— Мотылек, он будет вежлив.

Я поверила. Да, его сын будет предельно вежлив. Почему? Да, кто меня, глупую, знает? Но верила сейчас как себе.

Неожиданно лицо ведьмака осветила искренняя потрясающая улыбка.

— Отцовских подзатыльников, он как-никак, но пока еще боится.

Мне понадобилась минута, чтоб осознать. Уткнулась ему в грудь, засмеялась.

— Что? — кажется, и вправду удивился.

Ответить как-то сразу не вышло. Да и сам Святозар не спешил упростить мне задачу, начав смеяться вместе со мной. Под ребрами закололо, схватилась рукой, глубоко вздохнула. Надо остановиться, а то так и до истерики не далеко.

— Значит, книга была для нее.

Я кивнула.

— Она их изучает?

— Да. Увлечение такое вот. Интересно ей с точки зрения социологии, истории, а, вообще, спроси у нее сам. Она с удовольствием расскажет. собралась себе это пробить в будущем в качестве дипломной работы.

— Умная девочка.

Голубые глаза были совершенно серьезны. Мое сердце предательски ускорило ритм.

— Ты первый, кто не посмеялся или не отнесся с пренебрежением к этой мысли.

— Милая, ты забыла кто я?

Я покраснела и поспешила отвернуться. А ведь, и вправду. Здесь Нютика поймут все, без исключений. Эх, спрятаться бы от проницательного взгляда в очередной раз потемневших синих глаз. Может я заблуждаюсь, но чудится мне, он желает меня почти постоянно. Тело незамедлительно отреагировало на эту, как оказалось, весьма приятную мысль. В голове тут же возникли картины недавнего пробуждения. Представила, как подползаю к Святозару на кровати, запускаю руки под одеяло, провожу по внутренней стороне его бедер, расстегиваю джинсы, забираюсь под... Мысленно чертыхнулась. Надо отвлечься. Чем быстрее, тем лучше. Позвала мотыльков, заставив троих опуститься мне на пальцы. Принялась, сосредоточенно изучать их.

— Чудо, а с развернутыми крыльями они красивее.

— Да? — я тут же про себя попросила полюбоваться на красоту. Насекомые послушались. И вот тут до меня дошло. Подняла перепуганные глаза на ведьмака.

— Это ты?

Святозар как-то слишком внимательно изучал меня, отрицательно покачал головой.

— Мне хотелось бы сказать "да", и я бы непременно в любом другом случае сказал бы.

Паника захлестнула мозг. Поспешно стряхнула послушных насекомых.

— Но я же человек, — голос сорвался на сиплый шепот.

— Знаю, — мужчина прижал меня к груди, положил подбородок на макушку. — Чего ты боишься, чудо? Того, что теперь единственное создание в этом мире помимо меня, что способно управлять моими подопечными? Ты человек. Не ведьма. Верно. Я уверен. Но только откуда ты знаешь, может для вас с сестрой и вам подобных, это нормально. Ты хоть раз дома пробовала управлять мотыльками?

— Нет, — пискнула я. — До тебя я их побаивалась, тем более в таких-то количествах.

Святозар засмеялся.

— Да, помню. Было забавно.

Панику мгновенно сменило беграничное возмущение. Отстранилась. Попыталась вырваться из его рук. Не получилось. Сердито зашипела, размахнулась, со всей силы треснула его ладонью по груди. Снова зашипела, правда на этот раз от боли. Затрясла отбитой рукой.

— Глупая моя, осторожнее надо. Сиди тихо. Поранишься еще.

Я оторпело уставилась в окончательно потемневшие синие глаза и перестала брыкаться. Вот так мной еще никогда не командовали. Братья раздавали приказы. Да. Но так словно в армии. В словах же, а более в интонации, Святозара, возмутительных по своей сути, было столько ласки и нежности. Мозг лихорадочно работал, пытаясь проанализировать произошедшее. Наконец, я сообразила.

— Ты со мной обращаешься как с ребенком!

— Да.

И вот как с ним разговаривать? В который раз он мне выдает ответ и тем самым ставит в тупик. Подумала, решила продолжить возмущаться.

— Я — не ребенок. Я взрослая самостоятельная женщина.

Святозар усмехнулся, неопределенно повел плечом, чем взбесил окончательно. Скрестила руки на груди и принялась сверлить сердитым взглядом порхающих вокруг мотыльков. Много он обо мне знает.

К несчастью, воинственное молчание продлилось недолго, как, собственно, и само воинственное настроение, ибо спустя несколько мгновений меня осторожно опустили на ноги. Мотыльки постепенно расступились, и я ахнула. Глазам нашим предстало странное видение. Изяслав целовал брыкающуюся Нюту, прижав ее к себе. Причем брыкалась сестренка далеко не так рьяно, как хотела показать, иначе б парень просто не смог ее целовать так долго и столь успешно. Скосила взгляд на своего ведьмака. Святозар с любопытством наблюдал за развернувшимся действом. Изяслав оторвался первым, выпустил Нютика из объятий.

— И кто тут мальчишка? — усмехнулся и стремительно покинул комнату. Судя по направлению, путь его лежал в библиотеку или одну из спален. Вереница пчел прожужжала следом. И да. Я почти поверила, что он раздражен и всего лишь намеренно проучил сестренку. Но вся суть заключилась в этом "почти". Парня выдали отцовские глаза. Глубокие, синие, почти черные. Именно такими они бывают у Святозара в моменты близости. Мысли прыгнули на воспоминания о дожде и теплом бетонном заборе. В животе запорхали мотыльки. Мне до безумия захотелось ощутить своего хозяина серых насекомых внутри себя вновь. Двигаться ему в такт. На этот раз подавлять желание не стала. Зачем? Слишком яркие ощущения, слишком приятные, простые воспоминания разжигают огонь внутри. Прижалась щекой к плечу мужчины. Взглянула на реакцию. Ничего. Может не почувствовал, а может просто не обратил внимания. Безобразие. Хорошо. А если так? Укусила. Святозар удивленно взглянул на меня. Довольная произведенным эффектом направилась к сестренке.

Нютик стояла тихо там, где ее покинул хозяин пчел, и растерянным взглядом изучала комнату. Мысли ее явно занимала не мебель, не чудеса местного мира и, думаю, даже не путешествие сюда. Мысли ее без спроса оккупировал безобразно воспитанный отпрыск Святозара. Поводила ладонью перед ее лицом, сестренка очнулась от раздумий, покраснела. Запоздалая реакция. Это плохо. Стресс однозначно сказывается.

— Каков хам, — сипловато и как-то беспомощно пролепетала она. Я вздохнула, обняла ее.

— Ты с ним спорила? — шепнула я ей на ухо.

— Нет.

— Нет? — верится с трудом.

— Да, — тут же сдалась мне Нютик. — Совсем чуть-чуть. Даш, а мы можем...

— Мотылек мой, идите в спальню.

Я обернулась на Святозара. Он прекрасно понял, что именно нам сейчас необходимо.

— Хорошо, — улыбнулась ему, взяла сестренку за руку и потянула за собой. Стоило двери спальни закрыться за нашими спинами, как моя родня тут же подлетела к окну и повернула ручку. Я ринулась следом.

— Стой. Бесполезно. Я уже пробовала.

— Ловят? — Нютик с ужасом взглянула на меня.

— Хуже. Спасают.

— А люди?

Я подвела сестру к кровати, усадила, заставила снять теплые сапоги и как смогла коротко изложила все, произошедшее со мной с момента покупки книги, включая и собственные размышления о своей дальнейшей судьбе и действиях.

— Даш, умеешь ты прибавить оптимизма.

Я пожала плечами, сняла кроссовки, легла, с удовольствием вытянувшись в полный рост. Нютик последовала моему примеру и теперь мы вместе рассматривали балдахин над изголовьем.

— Это правда. Сама посуди. Куда идти-то?

— Ну, не знаю. К людям пойти. Не все же такие, как ты видела. В книгах обязательно есть какие-нибудь подпольные организации, которые борются...

— Нют, ты сама поняла, чего сказала?

Сестренка фыркнула.

— Я, хоть, идеи подаю. Сама-то ты смотрю, размазалась ровным слоем по этому ведьмаку.

Хотела возмутиться, потом передумала.

— Ладно. На кой нам подпол? Помидоры в банках хранить? Нам домой надо, а не учавствовать в местной оппозиции. Если они и есть, то проблем у них и без нас хватает, еще и за сумасшедших примут. Следующее предложение.

— Я смотрю, ты на досуге серьезно все варианты рассматривала.

— А то нет? Это ты сейчас со мной, а я была одна.

Нютик насупилась.

— Прости.

Я улыбнулась.

— Хотя тебе досталось. Наткнуться на Изяслава — это не очень весело.

— Ему тоже весело не было. Знаешь, никогда не видела таких удивленных лиц после всего небольшой толики мата. У меня его "раздевайся" до сих пор в ушах звенит.

— Он тебе нравится, — рассмеялась я. — Признайся, ты не собиралась сейчас вырываться из его объятий.

Нюта покраснела.

— Ты всегда внимательная не там, где надо.

— Как знать.

— Плевать, короче, мне на мальчишку. Так какой выход ты себе нашла?

Я нахмурилась, понимая бредовость собственной идеи, но других все равно не было.

— Довериться Святозару. Он хочет найти.

— Он в тебя так влюбился что ли? — в голосе сестры явно скользил сарказм. В груди неприятно заныло.

— Нет. С чего? Просто у него своя выгода.

— Какая? — насторожилась Анюта.

— Любопытство.

— N,N-диэтиллизергоиламид мне в организм!

— Нютик, я обожаю твои ругательства.

— Я — девушка интеллигентная и ругаюсь соответственно.

— Хочешь секрет открою?

— Давай!

Несмотря на стресс, сестренка оставалась собой. Я улыбнулась.

— Изяслав тебя хочет. Я тут теорию о глазах этого семейства вывела.

— В каком смысле?

Как и стоило ожидать, более всего юный разум заинтересовала практическая подоплека моих суждений.

— Давай, Дашик, колись!

— Ну уж нет, — в очередной раз я отрицательно покачала головой.

— Эх, добралась кошка до сметаны! Хорошо. Сын безхозный. Разберусь. Яблоко должно оргазмом наградить тоже, раз дерево сестренку мою подменило.

— С ума сошла?

Нютик пожала плечами.

— Меня уже тянет, а как ты сама утверждаешь?

— Зачем скрывать правду от самой себя, — одновременно в два голоса продекламировали мы.

Мысли резко переключились на родных. Я вздохнула.

— Бабушка? — без слов догадалась сестра.

— Она.

— А с бабушкой все уже отлично.

Мы с визгом подпрыгнули на кровати. В комнату тут же ворвались два вихря по имени Святозар и Изяслав.

— Спокойно, милые мои! — этот голос я слышала всего лишь раз в жизни, но не узнать его не могла. Как и эти невозможные голубые глаза, ужасающую шляпу, клетчатое розовое пальто и, конечно, несчастного песика.

— Вы! — озвучила мою мысль Анюта.

Женщина нахмурилась и предупреждающе вытянула левую руку.

— Стоять, ведьмаки! Я не к вам. Я к девочкам своим в гости, а то они испереживаются. Бабушку я посетила, успокоила, подарок ей сделала, так что она вас теперь увидеть сможет, когда попросит, исключая некоторые моменты. Да, да, Изяслав, мыслишь верно. Грубовато, но верно. Видеть то, о чем ты подумал, она не сможет. Я еще тут появлюсь, наслаждайтесь приключением, барышни.

Худощавая розовая фигура просто растворилась в воздухе вместе со своими последними словами. Я почувствовала как пальцы Нюты коснулись моих. Сжала ее ладонь в своей, продолжая невидящим взором смотреть туда, где только что стояла причина наших злоключений.

— Дашенька, — над самым ухом раздался ласковый и почему-то виноватый шепот Святозара. — Прости.

— За что? — очнулась я. Сейчас радужка глаз ведьмака была бесцветной. — Ты на меня злишься? — я испугалась. И испугалась всерьез. Мне было странно больно от мысли, что могла его разозлить.

— Нет! — Святозар прижал меня к себе, положил голову на мою макушку, склонился к виску. — Я злюсь не на тебя. Как на тебя, чудо, вообще можно злиться? Я на себя.

— За что? — повторила я ему в шею.

— Она сильнее. Что бы я ни пробовал сейчас, она сильнее в десятки раз. И это ее запрет не дает нам действовать на вас с сестрой.

— Дед предупреждал и ты все равно, — нечто в голосе Изяслава заставило меня быть внимательнее. — Пап, я задам тебе после один вопрос...

— Нет. Ни сейчас, ни после.

— Любопытно.

— Мальчик, ты о чем? — подала голос сестренка.

Молодой ведьмак не ответил, зато мгновение спустя Нюта выдернула свою ладонь из моей руки и завизжала. Я испугалась, вырвалась из теплых надежных объятий, повернулась к сестре и... поняла причину визга. Девушка сидела на кровати в тонком прозрачном нижнем белье, чулках в сеточку и поспешно наматывала на себя одеяло.

И совершенно напрасно, поскольку стоило ей это сделать, одеяло тут же растворилось. Тогда в ход пошли подушки. К несчастью, их постигла та же участь.

— А ну прекрати! — кинулась я в сторону довольно ухмыляющегося Изяслава.

— Что я? По мне, вот так вот она намного симпатичнее.

— Сын.

Тихий голос отца возымел действие.

— Ладно. Тогда так.

На этот раз на Нюте оказалось безобразно короткое ярко-алое обтягивающее платье. Сестренка натянула руками подол между ног, изобразив некое подобие шорт и хрипло угрожающе прошипела.

— Отдай мое белье, козел!

Лицо парня озарила невозможно довольная мстительная улыбка.

— Не могу. Военный трофей, — с этими словами он покинул комнату.

Я обернулась к Святозару, стараясь не рассмеяться. Мой ведьмак кивнул, и на кровати рядом с Нютой оказалась стопка одежды. Сестренка взяла подарок, предельно осторожно, чтоб не задиралось платье, слезла с кровати и растерянно обернулась вокруг своей оси.

— Ванная там, — поняла я ее замешательство.

— Спасибо, — пролепетала она и исчезла за указанной дверью.

Святозар задумчиво проследил за ней.

— Мотылек, Изяслав и дальше так будет делать, она сама провоцирует.

— Знаю, — вздохнула я. Объяснять, что у Нютика далеко идущие планы на его сына я побоялась. — Спасибо.

— Только попроси.

Снова оказалась в его объятиях, таких теплых, таких надежных.

13

— Поздравляю, Дашик, Анюта права. Растеклась ты по нему ровным слоем, — равнодушно констатировал разум.

Ну, и ладно. Ну, и подумаешь. Кто видит? Знакомых нет. Сестренка не в счет. Она не сдаст.

— Святозар, — осторожно шепнула я.

— Что?

— Как думаешь, эта женщина сказала про бабушку правду?

— Уверен, что да.

— Хорошо.

Ведьмак помолчал, затем задумчиво произнес.

— Чудо, ты мне так веришь?

Я отняла щеку от его груди и взглянула в синие озера глаз. Странный вопрос. Вроде и простой. И ответ я знаю. "Да". А глупый ответ. Сама понимаю, что глупый. И почему так уверена в своей правоте объяснить не могу даже самой себе. Разве так бывает? Видимо, бывает.

Святозар улыбнулся, наклонился, коснулся в легком поцелуе моих губ. Я выдохнула, реакция тела не заставила себя долго ждать. Под кожей разбежались горячие волны, обволакивающие и такие мучительно сладкие. Подчиняясь вдруг ожившему животному инстинкту, обняла ведьмака за шею, прижалась, переводя поцелуй из разряда нежных в разряд требовательных. Этого мне оказалось катастрофически мало. Я хотела больше, много больше, ярче. Уперлась ладонями в плечи мужчины и с силой надавила, заставляя его упасть на спину. Села сверху, вновь возобновив поцелуй. Теперь я не просто хотела, я нуждалась в том, чтобы ощутить его внутри себя, прямо сейчас, сию секунду, и плевать на ласку. Застонала от переполняющего тело желания.

Со Святозаром что-то случилось. Он трясся. Я оторвалась от него и испуганно взглянула в лицо, однако, оказалось, что он просто... Смеется?

Я выпрямилась, скрестила руки на груди и недоуменно приподняла бровь. Только вся моя показательно-ироничная поза привела к тому, что он начал хохотать в открытую, не пытаясь сдержаться. Обиженно шмыгнула носом и собралась слезть. Не позволил, удержал за талию.

— Сидеть!

— Еще чего! — взвилась я. — Ручную обезьянку нашел! Не хочешь, не надо, я пошла.

Кажется, мои последние слова породили истерику. В этом мире хотя бы у одного ведьмака случалась истерика? Ну даже если нет, то теперь — да. Попыталась вывернуться снова, услышала с трудом еще раз произнесенное "сидеть" и затихла, решив гордо смотреть в окно.

— Мотылек мой, ты сейчас собралась меня изнасиловать, признайся.

Я сердито взглянула в темно-синие глаза и сжала губы.

— Нет. Ведьмаки женщин человеческих — да, даже бывает ведьмы мужчин-людей, но чтобы человек-девушка... да ведьмака... — он не договорил, вновь начав смеяться.

Сделала третью попытку дернуться. И как ни странно попытка удалась. Видимо смех отвлекает. Это хорошо. Резво вскочила на ноги, рванула в сторону двери ванной, там мой единственный на данный момент союзник как-никак. Вышел только один полноценный шаг, дальше я неизящно рухнула вниз, схваченная за лодыжки.

— Куда собралась? — меня прижали животом к матрасу, сверху легло нечто тяжелое. Я хрюкнула.

— Слезь с меня! Ты ж не легкий!

Новый приступ смеха раздался возле самого уха, однако просьбу мою исполнил, правда не полностью, поскольку я так и осталась придавлена к кровати. Зато дышать стало легче.

— И чего дальше? — не поняла я. Сообразила, что не проконтролировала голос, и он вышел детским. Поморщилась. Вот не думала, что когда-нибудь годы тренировки в одно мгновение сойдут на нет, и я совсем не кстати вернусь к тому, чем меня наградила матушка природа. Конечно, дома случались проблемы, к примеру, по телефону все равно часто просили позвать взрослых, но это, в общем, не особо мешало. А вот сейчас оно мне зачем? Святозар и так как с ребенком обращается. Еще и это безобразие, как подтверждение. Потрясающе!

Меня освободили на несколько секунд, легко перевернули на спину, и я оказалась во власти горящих желанием глаз.

— А дальше, мотылек, — шепнул Святозар, — ты продолжишь то, что начала.

— Еще чего, — снова не вышло контролировать тембр. Чертыхнулась про себя. Подстава!

Мужчина улыбнулся.

— Тогда я сам.

Снова стало трудно дышать, на этот раз от слов и интонации. Я замерла, завороженно наблюдая, как его глаза окончательно потемнели. Все мои недавние желания вернулись и завладели сознанием и телом.

Склонился, обвел языком контур моих губ. Попыталась поцеловать. Не вышло, отстранился, повторил снова. Я застонала, обвила руками его шею и потянула на себя, но вместо того, чтоб подчиниться моим желаниям, Святозар завел мои руки над головой и прижал их к кровати. Рассердилась. Попыталась вырваться. Тщетно. Он умудрился удерживать не только мои руки, но и ноги тоже. Прищурилась, приподняла голову и клацнула зубами возле его лица. Мужчина довольно улыбнулся. Провел языком по скуле, очертил контур уха, я закрыла глаза и выгнулась. Почувствовала долгожданный поцелуй и на этот раз все-таки сомкнула зубы на его нижней губе. Пусть не сильно, но месть оказалась безумно приятным делом. Услышала тихий стон. Сквозь ресницы взглянула на своего ведьмака. Кажется, месть оказалась безумно приятна не только мне.

Сквозь ткань шорт ощущала его желание. Поерзала, прижимаясь сильнее, чем вырвала еще один хрипловатый стон. Потрясающе. Повторим. Медленно. Немного вверх, затем вниз. Святозар закрыл глаза.

— Мотылек.

Это была просьба или приказ?

— М-м? — довольно протянула я, продолжая осторожно двигаться под ним.

— Замри.

— Почему?

Мужчина взглянул на меня. Я довольно улыбнулась. Ой, права была Нютик. Добралась кошка до сметаны. Прикусила губу и чуть ускорила темп движений. Этого оказалось достаточно. Одежда благополучно покинула наши тела. Святозар раздвинул мои ноги, и я, наконец, получила то, чего так жаждала. Кровь бежала по венам, сжигая их. Рывком освободила руки (хотя скорее это он отпустил их) и, выгнувшись навстречу, вцепилась в его плечи. Никогда в жизни не ощущала себя так как сейчас. Дикое болезненное удовольствие накатывало волнами на тело, отступая и накрывая с головой так, что мир перед глазами мерк, окрашиваясь вспышками ярких золотистых точек. Я что-то шептала, стонала, сквозь ресницы наблюдая как Святозар ловит каждое мое слово. А потом волны перестали откатываться. Я начала задыхаться. И это было восхитительно. Я хотела утонуть. И я тонула. Больше не существовало грани между реальностью и моими ощущениями, не существовало грани между болью и удовольствием, не существовало границы между мной и Святозаром. Все было единым целым. Я потерялась...

Безумие постепенно отступало. Поняла, что лежу с закрытыми глазами в теплых объятиях и тяжело дышу. Никогда в жизни так не уставала. Мышцы болели. Даже день сноуборда не шел ни в какое сравнение с нынешней усталостью.

— Эй! Многоуважаемый мужчина мечты моей сестренки! А можно мне уже выйти? — я открыла глаза и оторопело уставилась на Святозара. Во-первых, как я могла не сообразить, что Нюта в ванной не пробудет долго. Во-вторых, почему она просит разрешения выйти у ведьмака? Прищурилась, вполне логично ожидая от него ответ. Видимо, логично было только для меня, поскольку удовлетворить мое любопытство он не соизволил, лишь завернул меня в одеяло. На нем же самом появилась серая рубашка с закатанными рукавами и джинсы.

— Благодарю, — теперь голос сестры раздался почти над самой головой. Я попыталась сесть. Вышло с третьей попытки и то лишь потому, что Святозар сам посадил меня, улыбнувшись моей неуклюжести. Взглянула на Нютика. Джинсы, майка. По видимому, фантазию он применяет только ко мне. Под майкой слегка просвечивало простое белье.

— Благодарю и за одежду. Не подскажите, где мне найти Изяслава?

Ведьмак насмешливо приподнял одну бровь.

— Из гостиной налево. По коридору. Вторая дверь справа.

Сестренка кивнула, развернулась и направилась к выходу.

— Ты куда? — наконец, обрела я голос.

— Пошла верну законно нажитое, — фразу девушка договорила уже скрывшись в гостиной.

— Вторая дверь справа? — я нахмурилась, вспоминая что там.

— Старая комната Изяслава. Я ее не трогаю, — Святозар улыбнулся своим мыслям. — Он меня лет в четырнадцать перестал туда пускать. Теперь-то один живет, а я его владения... — мужчина не договорил, как-то растерянно на меня взглянул.

— А ты оставил все как при сыне и иногда там сидишь, — закончила я за него. Радужка глаз ведьмака приобрела ярко-голубой оттенок. Я тихо вздохнула, соображая, что именно он должен сейчас чувствовать. В том, что я права относительно комнаты Изяслава, сомнений не возникало. Мама точно так же поступила с моей. Наверное, все любящие родители стараются не потерять свидетелей детства своего ребенка. Вообще, им и вовсе не хочется выпускать чадо за порог, слишком страшно за него, слишком любим, только от времени не убежишь. Рано или поздно... Хотя, нет. Такая оговорка не по случаю. В силу специфики работы частенько видела и рано, и поздно. И могу с уверенностью сказать, что тут хороши лишь два варианта: "рано" и "вовремя". Пресловутое "поздно" влечет за собой ужасающие последствия. Звонила как-то мне мама второкурсника, рассказывала какой ее сынишка умница и что он все-все мне сдаст. А потом приходил и сам сынишка, только глаза от стыда не знал куда деть. Печальная картина.

— Чудо ты мое, — ласковый шепот Святозара вывел меня из раздумий. Тряхнула головой, выгоняя посторонние мысли.

— Чудная, — я улыбнулась. — Знаю. Вечно все вкривь и вкось.

Ведьмак прижал меня к себе.

— Нет. Ты — мое личное светлое чудо. Остальное, что у тебя не выходит, я исправлю или сделаю сам.

Освободила руки из-под одеяла и обняла его за талию. Закрыла глаза. Сердце отбивало безумный ритм. Это было признание. Уверена? Где-то на задворках сознания всплыли и потонули сомнения. Уверена. С удивлением осознала, что четыре дня назад, вряд ли бы рассудила так же. Теперь было иначе. Я изменилась. Вот только забывать о том, что он по прежнему считает меня своей добычей, не стоит. Что если захочу уйти? Отпустит?

Вопрос пока остается для меня без ответа. Само собой, никуда я не собираюсь. Слишком хорошо, слишком надежно с ним. Никогда не считала себя идиоткой, чтоб опрометчиво действовать исходя из соображений гордости, чести и прочих мыльно-оперных аксессуаров. А вот из соображений здравого женского разума и хитрости попробовать изменить взгляды моего ведьмака стоит. Терять есть что, но кто не играет, тот и не выигрывает, правда?

— А вот и я, — счастливо проголосила Нютик. Покидать уютные объятия вовсе не хотелось. Я, насколько смогла, выглянула из своего укрытия.

— И?

Сестренка красноречиво помахала своим бельем.

— Изяслава не было в комнате, — констатировал мой ведьмак. Девушка неопределенно пожала плечом.

— Он отобрал у меня. Я свистнула у него. Никаких претензий. Сам же сказал — военный трофей, а она, война, в разгаре. Переходяще. Ну и прятать надо лучше, — добила слушателей Нютик. — Пойду переоденусь в родное.

От Святозара заиграла мелодия, мы с сестрой замерли. Мужчина достал телефон.

— Да?.. Да... Да.

Трубка отправилась обратно в карман.

— Емко, — мой голос смешался с голосом Нютика. Ведьмак смерил насмешливым взглядом нас обеих. Впрочем, не без гордости отметила, что по отношению ко мне насмешка была пропитана безграничной нежностью.

— Он всегда был предельно лаконичен, — раздался от двери знакомый голос. Нютик взвизгнула и метнулась на кровать, скрывшись за нашими спинами. Я вцепилась в руку Святозара. — Доброго времени суток, старый враг. Вижу к твоей молчаливой спутнице прибавилась еще одна рыжая особа?

— Ты хотел говорить по делу. Так говори.

Ратмир усмехнулся, смерил меня оценивающим взглядом. Невольно передвинулась за спину хозяина мотыльков и закуталась сильнее в одеяло, острее прежнего ощутив свою наготу. Кажется, не позволяла и не давала повода так рассматривать себя.

— По делу. А дело такое. Кто-то натравливает моих подопечных сюда. После второго случая, прошелся по своим. Подставляют, ясно. Думал, они...

Пока я внимательно прислушивалась к словам Ратмира, на мне появилась одежда.

— Я бы не сомневался. Какой хозяин, такие и подопечные. Свора.

— Помолчи, герой. Не зли меня.

Святозар улыбнулся.

— А ты не злись. Лучше вспомни на чьей земле стоишь.

— Благодарю. Забыть сложно. Итак, меня подставляют, но не мои. Они все под влиянием кого-то сильного. Один из старых магов.

— И ты пришел ко мне. Зачем?

— Хочу предупредить. Шкура дорога. Мне казнь от Совета не нужна. Сегодя верно будет охота у тебя. Когда и кто, не имею понятия. Вполне вероятно уже имеешь труп.

— И я тебе поверю?

— Вижу, вопросы ты задаешь все так же. Отвечать невозможно.

Нет. Хозяин городских ворон, конечно, урод, но мысль сейчас была правильная. Лично я тоже слишком часто впадаю в ступор от его простых и честных ответов.

— Тем не менее.

— Мы вместе ловим моего отступника, доставляем к Мстиславу. А тот уж разберется кто, что и как. Начать предлагаю немедленно. Могу понести твою красавицу, если носишь ее с собой.

Незаметно для себя впилась ногтями в руку своего ведьмака. Святозар осторожно разжал мои пальцы, погладил ладонь.

— Справлюсь сам.

— Вторая тоже твоя?

— Вторая — моя, — отчеканил Изяслав, бесшумно появившись за спиной Ратмира. Я в очередной раз про себя порадовалась. Каким бы раздолбаем ни был этот парень, всегда знает когда надо помочь. Вспомнила о воинственном настрое Анютки и повернулась к ней. Сестра успокаивающе улыбнулась мне. Поняла. Умная девочка. Обожаю ее.

— Не вижу метки, — черная бровь Ратмира приподнялась, выразив явное недоумение. Я взглянула на свое колечко. Снова повернулась к сестре с намерением подсказать, о чем речь.

— Не было времени, — холодно произнес молодой ведьмак. — Теперь есть. Так.

Я тихо выдохнула. Прямо на моих глазах в рыжей кудрявой копне проступила иссиня-черная прядь. Только Нютик не почувсвовала изменений, зато ощутила она нечто другое. Приподняла руку и оторопело уставилась на серебряное кольцо в виде пчелы.

— За что ты мне всегда нравился Изяслав, так это за фантазию, — беззлобно отреагировал на произошедшее Ратмир.

— Знаю, — улыбнулся парень.

Я окончательно запуталась во взаимоотношениях этих людей... Ой, то есть нелюдей. Мозг кипел, пытаясь найти объяснения простым наблюдениям. Если Святозар и Ратмир враги, то отчего же Изяслав относится к врагу отца в десятки раз лучше, чем к собственному деду? Да и почему сам Святозар не бросит Ратмира (отцу ведь отказал) и не поможет кому-то свалить вину на хозяина ворон, тем самым убив его. А в том, что мой ведьмак не бросит, я была абсолютно уверена. Отчего сам Ратмир желает вести виновного к Мстиславу?

— Сын, — обратился Святозар к Изяславу.

— Я все слышал, — парень обошел кровать, перенес Анюту по воздуху к себе и опустил на ноги, заведя за спину. — И помогу искать.

— Хорошо.

Хозяин мотыльков обнял меня.

14

Я сидела на парапете на крыше многоэтажки где-то на окрание, свесив ноги вниз, и с любопытством разглядывала людей внизу. К несчастью определить, Заводской то район, Солнечный или какая Дачная представлялось делом затруднительным. Слишком незнакомо выглядело все вокруг. Волжский не так изменился от мира к миру. Мимо моего плеча пролетел очередной шипящий яркий, почти белый шарик, сильно смахивающий на шаровую молнию. На пятидесятом я перестала считать, поэтому номер этого знать не могла, но определенно знала одно — количество этого безобразия перевалило за сотню. Обернулась к Святозару, методично отсылающему своих поисковиков по городу. Как они ему помогут, не имела ни малейшего понятия. Впрочем, всему свое время. Уверена, что обязательно узнаю.

Где-то там еще в двух частях города тем же самым занимались Ратмир и Изяслав. Последний в компании Анюты. Судя по недавним воинственным голосам из центра роя, делящим сестренкино белье, парню сейчас должно быть весело. А вот мне скучно.

Отвернулась. Вздохнула. Яркое безоблачное небо разрезали вертикальные свечки многоэтажек. Внизу простирался небольшой парк. Чисто. Мне вдруг отчетливо захотелось, чтоб областью в моем мире взялся управлять Святозар, а не те два последних горе-губернатора, коих послала жителям судьба-злодейка. Мысли не спасали от скуки.

— Маленькие мои, идите ко мне, — шепнула я. Зашуршали знакомые крылышки, закружились. Я улыбнулась. Осторожно встала на ноги. Насекомые сомкнулись вокруг меня плотной стеной. — Поднимите меня?

Ноги оторвались от бетонной поверхности, унося нас вверх.

— Стоп, — скомандовала я все так же тихо. Подниматься далеко совершенно не хотелось. Страшно. Что если потеряю Святозара или случится непредвиденное. Нет. Не дура пока, чтоб совершать героический, а главное, крутой побег не в тему. Как говаривал один мой одногруппник: "не в тему, невпопад полна попа огурцов". Буть я героиней какой-нибудь мелодрамы сейчас бы обязательно слиняла. Всегда было интересно почему в историях о любви девушки обязательно не вовремя или сбегают от главного героя, или дико на него за что-то обижаются, попадают в теплые ручки страшного злодея и торопятся самопожертвенно или помереть, или быть выданной замуж за нелюбимого. Наверное, так проще строить сюжет. Ссора и расставание — всегда интрига. Только в жизни такой интриги порой и даром не надо.

Вздохнула, оттянула пальцем ворот водолазки. Захотелось треснуть Святозара чем-нибудь увесистым. Это вот надо было так меня одеть! Еще бы паранджу на меня повесил, паршивец. Наклонилась, закатала джинсы. Подумала, села в позу по-турецки. (Воздух-то подо мной как пол, только крылышки внизу порхают). Сняла водолазку, повертела, приноравливаясь, как лучше и проще ее приспособить под что-нибудь менее жаркое. Эх, была-не была. Все равно не мое. Приложила максимум усилий и разодрала боковые швы, убрала полностью спинку. Подол оставшегося куска с двух сторон надорвала вертикально, сипровизировав завязки за шею. Сняла лифчик и одела жуткий, верно, на вид топик, связав рукава на спине. Хорошо, однако. Прелесть. Прохладно.

— Мотылек!

Я взвизгнула от неожиданности и подскочила. Серая шуршащая масса раступилась, пропуская своего истинного хозяина. Синие глаза с любопытством оглядели меня.

— Что это?

— Топик, — промямлила я своим самым детским голосом. Все же иногда он мне очень даже нужен. — Услышал?

Святозар нахмурился.

— Белье твое мимо пролетело.

Я огляделась в поисках забракованных недавно деталей гардероба. Ничего похожего.Наверное, нужно было просить мотыльков держать все это. Решила перейти в наступление, уперла руки в бока, состроив грозную физиономию.

— Ты зачем мне водолазку выделил под самое горло и с рукавом. Жарко же!

Мой ведьмак сжал губы, окинул меня сердитым взглядом, и я тут же сдулась воздушным шариком, наконец, сообразив в чем причина. Наверное, стоило помолчать, но я так искренне обрадовалась своей догадке.

— Это из-за Ратмира?

Святозар провалился вниз, скрывшись от моих глаз где-то там, снаружи. Протяжно вздохнула. Ну, и как это понимать? Ощутила прикосновение прохладного воздуха на коже, взглянула на себя. Вот же мужчина. На этот раз его фантазия выдала мне длинное серо-голубое льняное платье без рукавов, перехваченное на талии белой бечевкой. Сказать, что я удивилась, — ничего не сказать.

— Ну, и что это за фигня? — прошептала я. Это у них тут мода такая? Ладно. — Хорошие мои, пошли вниз. Глянем, чего наш хозяин там вытворяет.

Мотыльки осторожно вернули меня на крышу. Я легко спрыгнула (кроссовки мой ведьмак благо оставлял неизменными) и пошла туда, где виднелась его спина. Ласково провела рукой по плечу. Святозар обернулся, улыбнулся мне, обнял. Я с удовольствием прижалась к сильному телу.

Мне отчего-то казалось, что найти охотника будет просто, ведь поисками занимаются три сильных ведьмака. Что ж я ошиблась, ибо к середине ночи я уже не знала чем себя занять. Святозар стоически переносил ожидание. Ему, вообще, кажется все было нипочем. Он делал минимум движений, зато я... О! Я обошла крышу вдоль и поперек, поиграла с бабочками, заставляя их изображать разных зверюшек, выклянчила у ведьмака мелок, нарисовала классики, попрыгала.

Наконец, в голову пришла новая интересная и вполне экстремальная мысль. Я позвала бабочек, попросила их покружить под крышей и поймать меня, разбежалась и спрыгнула вниз. Недолгое ощущение ветра, невесомости, и вот они уже вернули меня обратно, поставив прямо перед прозрачными от ярости глазами ведьмака.

— Больше никогда так не делай.

В душе поднялась волна восторга. Кто-то переживает за меня?

— Почему? Ты делал, — решила припомнить я ему его же безобразный поступок.

— Я точно знал, что поймаю! Ты же — нет.

Открыла рот для возражений и закрыла. Он прав. Я и в самом деле ни о чем конкретном не думала, просто сходу была уверена. А ведь с чего это я решила, что бабочки меня поймают? Слушаться они слушаются, но всегда надо учитывать обратный вариант. Эх, мысли мои — хаос. Святозар вдруг прижал меня к себе так, что воздух со свистом вылетел из легких, поцеловал волосы.

— Больше никогда так не делай. Поняла?

— Хорошо, — прошептала я.

— Мастер, — сексуально протянул знакомый голосок. У меня свело скулы. Лет в шесть я зачем-то съела ложку лимонной кислоты. Так вот, ощущения тогда и сейчас совпадали.

— Да? — холодно ответил ведьмак.

— Я знаю, что именно вы ищите, и...

— Я тоже уже в курсе, — оборвал ее на полуслове Святозар. — Вижу.

Береслава кивнула, смерила меня ледяным взглядом полным презрения и чего-то еще. Мне показалось, зависти и, наверное, даже страха. Страха? Нет. Скорее всего ошиблась. Она — ведьма. Я — человек. С чего бы ей меня бояться?

— Последую за тобой, мастер. Я нужна тебе верно буду.

— Да, нужна, — равнодушно согласился мужчина. Подмывало поинтересоваться, не мешаю ли я и не отпустить ли вдвоем? Взглянула на хозяина мотыльков. Прозрачные белые глаза, при виде моего лица, сменили цвет на ярко-голубой. Это хорошо. Отпускать вдвоем я тут же передумала. Откуда только берется эта чертова ревность? Кинула осторожный взгляд в сторону Береславы. Вроде бы приятная, на подругу мою школьную немного похожа, и все же... И все же чем дальше, тем сильнее охота постричь ее налысо. Так, на всякий случай, чтоб не тянула моему мужчине слово "мастер", словно сексом с ним занимается. Это исключительно моя привилегия, если же выяснится иначе, лишу причинных мест.

Мотыльки зашуршали вокруг, подняли в воздух. На этот раз Святозар не стал обнимать меня и удерживать, я прекрасно обходилась и без его помощи. А жаль. Вздохнула.

— Чудо мое, — ведьмак ласково взглянул на меня. — Ты чего такая расстроенная?

И все-таки странно. Ни один мужчина, никогда в жизни со мной вот так не обращался. Отрицательно замотала головой, потом подумала и осторожно произнесла:

— Святозар.

— Да?

— А можно я спрошу? Только не сердись.

— Спрашивай, мотылек.

Подняла взгляд на синие, светящиеся нежностью глаза и снова пристально уставилась ему на грудь.

— А ты... Вот я...

Покраснела, зажмурилась, никогда не думала, что порой задать вопрос так сложно.

Бессознательно принялась рисовать узоры указательным пальцем на его кофте.

— Просто интересно, а вот я как бы тебе кто?

Обругала себя на чем свет стоит, ибо изначально спросить хотела совсем не это.

— Добыча.

Узоры непроизвольно стали получаться сложнее. Само собой. Дура. Какой еще ответ ожидала.

— Понятно.

— Это все?

Я кивнула и только тут, наконец, услышала в его голосе насмешку. Подняла взгляд и дышать стало немного сложно. В ярко-голубых глазах смешалась масса эмоций. Как можно столько всего выражать одним взглядом?

— Я люблю тебя, глупая. И не нужна мне Береслава. Мне не нужна никакая другая ни ведьма, ни человек.

Откуда он знает?

— У тебя все написано на твоем курносом личике. Осмелюсь предположить, что с моей помощницей ты собралась сделать нечто ужасное.

Я покраснела.

— Мне вот только теперь интересно, что ты, курносый нос, собралась сделать со мной в случае измены.

Наклонила голову ниже, с преувеличенным вниманием разглядывая то, что выводил палец.

— Это определенно стоит выяснить.

— Только попробуй, — сердито шепнула я и в мгновение оказалась прижата к его груди.

— Как же мне нравится когда ты ревнуешь, чудо, — он поцеловал мои волосы, провел губами по мочке уха, непроизвольно выдохнула. Это невозможно приятно! Что там у меня? Отчего стоит ему начать ласку и тело расслабляется, становится ватным, нервы под кожей обостряются. Кончиками пальцев я начинаю ощущать воздух. Святозар провел языком по шее почти до затылка. Ноги подогнулись, я обняла его, стараясь удержаться. Какую власть матушка природа выдала ему надо мной. Под ногами оказалась твердая земля. Ведьмак нехотя отпустил меня. Мотыльки рассеялись. Жилой двор, ярко освещенный несколькими фонарями. Кругом многоэтажки. Молодые деревья, детская площадка. Возле песочницы вытянув руку стоял Ратмир, губы его шевелились. Он что-то произносил. Чуть поодаль Изяслав прятал за спиной Нюту. Глаза обоих мужчин были устремлены на худенькую черноволосую девушку, которая, видимо, по милости хозяина ворон не могла шевелиться. Возле ее ног лежал молодой парень, человек.

— Он мертвый? — прошептала я.

— Нет, мотылек, — так же тихо ответил мне Святозар. — Не успела. Ратмир, что она знает? — обратился он уже громче.

— Да, ровным счетом ничего. Изяслав сильнее меня в этом. Он ее смотрел. Не помогло. Надо вести к Мстиславу. Дед наверняка найдет след сильного. Неожиданно с неба прямо на черноволосую опустилась Береслава. Ратмир отдернул руки. Я испуганно уставилась на женщин, начавших сражаться прямо на наших глазах. Если поединок Святозара с красным я нашла схожим с муай-тай, то теперь было иначе. За доли секунды ведьмы обошли кругом друг друга. Черная, тряхнув копной волос, сделала резкий выпад. Эх, мне б такую растяжку. Береслава отскочила и тут же ринулась вперд, пустив в ход руки. Мгновение, один потрясающе красивый удар ногой и соперница распростерта на земле. Вспомнила, где раньше видела нечто похожее. Карате. Береслава прыгнула сверху на едва шевелящееся тело женщины. Ладонь Святозара легла мне на глаза, не позволяя видеть дальнейшие события. Вздохнула, но сопротивляться не стала. Итак насмотрелась достаточно, на годы вперед впечатлений нахзваталась.

— А теперь объясни, кто тебя просил? — я вздрогнула. Столько ярости в родном голосе.

— Прости, мастер, — виновато промурлыкала блондинка где-то совсем рядом. — Ведь таков закон. Я не знала. Ты сам сказал, что нужна тебе.

Я нахмурилась. Разве? Если мне не изменяет память, он лишь подтвердил.

— Уйди, — одно тихое слово. Сделала шаг назад, прижавшись к нему спиной. Нет. Мне, конечно, мечталось, чтоб он прибил надоедливую к чертовой бабушке, но в реальности я не настолько кровожадна. Надо успокоить. Оперлась затылком о его грудь, осторожно сняла ладонь со своих глаз, прижалась губами к длинным пальцам.

— Ведьма, я бы на твоем месте сбежал и подальше. Дня на три, — Ратмир приблизился к нам и взгляд его не обещал ничего хорошего Береславе. Женщина испуганнно оглянулась на Изяслава, не нашла поддержки и ретировалась так же быстро, как появилась.

— Пап, с трупа пользы никакой. С парня прок искать?

— Нет. Смысла не вижу.

— Где ты таких безмозглых понабирал? — Ратмир нервно обошел нас кругом. — Голову ей хорошенько бы почистить, чтоб думалось лучше. И как мне теперь искать...

— Доброй ночи, милые мои! — прервал пламенную речь знакомый голос. Тявкнул пес в неизменном розовом свитерке. — Знаете, я решила, что у вас тут все слишком скучно, — женщина смешно наморщила нос, — поэтому девочки отправляются домой.

С этими словами розовая дама в необъятной шляпе лучезарно улыбнулась и исчезла. Я ощутила как руки моего хозяина мотыльков мертвой хваткой обвили мою талию, день сменил ночь, морозный воздух коснулся кожи, привычно и совсем забыто зашумел город.

— Святозар, — отчаянно пискнула я, осознав произошедшее.

Часть вторая

15

— Мотылек, тому, кто управляет этим городом надо хорошенько почистить голову, — спокойный уверенный ровный голос, словно и не произошло сейчас ничего из ряда вон, только руки по прежнему крепко сжимали мою талию.

Я обернулась. Это вот надо же! Пересечение Радищева и Московской, грязь, слякоть, масса машин. В общем, все как всегда. Прохожие подозрительно оглядывали нас и старались скорее пробежать мимо. Резкий порыв ледяного ветра заставил меня окончательно замерзнуть. Я застучала зубами. Эх, голова моя неразумная! Нужно было соглашаться на водолазку и джинсы. Святозар постарался закрыть меня собой от ветра.

— Нюта! — спохватилась я. Сестра называется. Вспоминаю о ней в последнюю очередь.

— Она с Изяславом должна быть там, откуда исчезла.

— Как ты...

— Я просил ведьму. Изяслав сделал тоже самое.

— О чем просил? — не поняла я.

— Пойти за тобой.

— А как же твой город?

Мой хозяин мотыльков не ответил, вместо этого он зашептал что-то невнятное над самым ухом. Я оглянулась, пытаясь разобрать слова. Не вышло. Встретилась со взглядом синих ласковых глаз. И только тут поняла, что с неба начали кружась спускаться пушистые белые хлопья. Задрала голову к небу. Еще несколько мгновений и снег начал падать сплошной стеной. Поднялся ветер. Снежинки окружили нас кругом и подняли в воздух. Я засмеялась, собразив, что Святозар за отсутствием своих мотыльков устроил городу снежное безобразие. Спрашивать что-либо еще уже не хотелось. Тело окончательно перестало слушаться, сотрясаемое крупной дрожью. Так и конечности отморозить недолго. Я как могла вжималась в своего ведьмака.

Наконец, мы опустились. Он подхватил меня на руки. Снежинки улеглись на землю, и я узнала родной дом.

— Который подъезд?

— Средний.

Ведьмак пошел в указанном направлении. Предупреждая следующие вопросы, я назвала этаж и номер квартиры. Святозар без особого труда заставил замок открыться, прошел в квартиру. Я всхлипнула, узнав свои стены. Никогда бы не подумала, что могу соскучиться по неодушевленным предметам. Мужчина, меж тем, уложил меня на диван в гостиной, принес из спальни плед, завернул и снова исчез. Из ванной послышался шум воды. Я вздохнула. Все, что он сейчас делал, делал с суровым хмурым выражением. В мозгу испуганно засуетились мысли. Что если уже пожалел, что просил даму в розовом отправить его вслед за мной?

— Сама виновата, — встряла рассудительность. — Он тебе в любви признался. А ты что в ответ?

Я накрылась с головой пледом. Боженька, я — дура. Нет. Не так. Идиотка. Мужчина мечты признался в любви, и это при том, что я — человек, в его сознании воспитанном на правиле "другая, слабая, игрушка для них, ведьмаков", пошел вслед за мной неизвестно куда. И да, я помню, что он из любопытства собирался сделать это, но не нужно быть слишком умной, чтоб понять, что собирался он при условии возможности вернуться обратно, чего сейчас не имел. Да и придя сюда не ради меня, бросил бы на улице, чего ради заботиться о той, кто безразлична? И вот теперь из-за моей личной глупости он наверняка жалеет о своем поступке. Неосознанно принялась сильнее кутаться в плед.

— Мотылек, иди ко мне.

Я осторожно выглянула из своего укрытия и несчастно взглянула на Святозара.

— Прости, про одежду я подумать не успел. Иди ко мне, — повторил он еще нежнее, словно ребенку малолетнему. В синих глазах не светилось никакой обиды или нежелания возиться со мной.

— Раньше, — я подавила приступ дрожи, — раньше ты не спрашивал.

Ведьмак неопределенно повел плечом.

— Это было раньше.

Не поняла. Ну, и ладно. Согласно кивнула и вновь оказалась на его руках. Донес до ванной, раздел так, как он это умеет, осторожно опустил в теплую воду. Вздохнула, расслабляясь. Никогда не думала, что буду чувствовать себя так... странно. Так женщиной... Любимой женщиной. Хранимой. Не на словах, а на деле. Вспомнилась фраза из знаменитого фильма "Сильный был мужчина, всю силу на стихи растратил". Святозар не относился к этому числу.

Ведьмак добавил в ванную горячей воды, забрал мои волосы, подняв их выше. Я завороженно наблюдала за его лицом. Дрожь прошла. Взглянул на меня, коснулся указательным пальцем кончика моего носа, улыбнулся.

— Я тебя люблю, — невпопад ляпнула я и лишь после сообразила, что и вправду люблю, сильно, до боли в костях. Люблю так, как никогда в жизни никого не любила. Если он сейчас возьмет и исчезнет, я тихо сойду с ума. Бросаться с крыши вряд ли стану, жить любила всегда, скорее потрачу ее, жизнь, на его поиски.

Синие глаза почернели.

— Скажи еще, мотылек.

— Я тебя люблю.

Он склонился ко мне ближе.

— Еще...

Я закусила губу, придумав нечто лучшее.

— Любимый.

— Чудо мое нежное, маленькое, ласковое. Любимая моя.

Со смехом поняла, что хочу зажмуриться, вытянуться и замурлыкать. И да! Я чувствовала себя маленькой, ласковой и нежной.

— Я согласна быть твоим мотыльком.

— Ты с самого начала была им, — шепнул Святозар мне в губы. Я перестала дышать, ожидая свой заслуженный поцелуй. В глубине квартиры зазвонил стационарный телефон. Ведьмак пробурчал что-то невнятное, отпустил меня и вышел из ванной. Спустя несколько минут вернулся.

— Кто там?

— Изяслав. Они с Аней в ее общежитии.

— Здорово, — мне в голову пришла мысль. — Святозар...

— А я думал, ты меня иначе называть собралась.

Нахмурилась, пытаясь осмыслить фразу, мгновение спустя сообразила, смущенно улыбнулась.

— Любимый.

— Да?

— Это шантаж.

— А ты надеялась, что я стану ручным и послушным? — черные глаза прожигали. В них светилась безграничная сила и насмешка. Я замерла, понимая невысказанное им вслух. Осторожнее, Дашик, на поворотах. Передо мной все еще опасный ведьмак, причем немного ущемленный собственной уступчивостью перед слабой женщиной. Режущие шутки пока в сторону, даже если самой себе они кажутся абсолютно безобидными. Мужская гордость — штука тонкая и нежная.

— Прости, — виновато шепнула я.

— За что? — искренне удивился Святозар. — Так что же хотел мой мотылек?

Я улыбнулась.

— Почему ты не остановил Береславу?

— Не имел права. Нарушить закон нельзя. Поединок могут остановить избранные.

— А если тихо? — не унималась я. — Кто узнал бы?

— Береслава — дочь одной из старых судий. Она за ней следит.

— Знаешь, ваши семейные традиции ужасны.

— Мы — не люди, чудо.

— Помню, — вздохнула я, заставив ведьмака рассмеяться.

— Мотылек, твои мысли так беспорядочны.

— Знаю, — пробубнила я и принялась рисовать узоры на дне ванной.

— Обожаю в тебе это. И меня удивляет.

— Что? — вопросительно взглянула в его глаза. В их черноте разглядела знакомые искры желания.

— Что каждый раз думая об этом, понимаю, что хочу тебя.

На этот раз поцелуй не прервал никто. Только плеск воды возвестил о том, что хозяйка покидает ванную.

Святозар перенес меня в комнату, осторожно опустил на кровать и отстранился. Ухватила его за ворот кофты и потянула к себе. Я ждала его ласк, жаждала их. На мне вдруг снова появилось то странное платье, перехваченное на талии бечевкой. Растерянно осмотрела себя. Вновь потянулась к ведьмаку.

— Любимый.

На лице Святозара появилось выражение муки. Он провел ладонью по моей груди, животу. Я выгнулась. Сквозь ткань спустился пальцами между ног, заставив меня простонать его имя, склонился к моему уху.

— Не могу, мотылек. Завтра. Сегодня не могу. Сегодня мы пойдем к твоим родителям.

— Почему? — расстроенно прошептала я. — С бабушкой все хорошо. Зная ее, думаю родители в курсе. Я здесь, я твоя, я хочу тебя.

— Дашенька, — почти стон. Столько муки в голосе. Что все это значит?

— Святозар, любимый, объясни.

— Позже.

Я рассердилась, отпустила его, выбралась из его рук, сползла с кровати. Есть желание быть растоптанным стадом моих братцев? Без проблем. Сейчас устроим. Я принялась нервно развязывать бечевку. Ладони Святозара накрыли мои пальцы.

— Нет, пожалуйста, чудо, оставь.

Ну, вот. Снова. Так и знала, что-то с этим платьем не так. Странно. И судя по голосу, речь и вправду идет о чем-то безгранично важном для него. Сердиться расхотелось. Грудь затопила река нежности.

Ведьмак.осторожно расчесал мои волосы (щетку тоже, видимо, уже успел обнаружить), заплел в косу, обнял.

— Не обижайся, мотылек. Ты все поймешь. Пойдем.

Спустя сорок минут мы стояли возле двери квартиры моих родителей. — Знаешь, — шепнула я. — Будем вызывать такси. Такими темпами ты устроишь двум городам снежный коллапс. Завтра и так весь Саратов стоять будет.

Ответить ведьмаку не дали, щелкнул замок, дверь распахнулась на пороге возник отец. Меня сгребли в охапку и безапялиционно затащили внутрь.

— Пап, ты меня придушишь.

— Молчи, бессовестная!

— Дашенька! — голос принадлежал матери.

— Я говорила, они здесь уже, — я кое-как высунулась из-за отцовского плеча, взглянула на бабушку.

— Привет.

— А Вы заходите, заходите, молодой человек, — не обратила она на мое приветствие никакого внимания. Папа наконец отпустил меня и принялся раздевать, чего раньше за ним не водилось. Мама, всхлипывая, начала целовать. Я вздохнула. Это вот надо же.

— Благодарю, — тихо ответил Святозар на приглашение бабули.

— Специально приехала, знала, что уже тут. Ближе к Анюткиным было, только эта засранка со своим мальчишкой там не пойми чем занята, не больно-то торопится. Позвонила, уж сказала Людочке, что дочка живая невридимая скоро появится.

Как это похоже на бабулю! В три предложения уместить массу информации и еще парочку ругательств. Я разулась, взяла Святозара за руку и потянула за собой в зал. Надо его как-то защитить от неизбежных вопросов и нападок. Любопытно, плохо или хорошо, что они знают кто он и откуда?

— Итак, молодой человек, — бабушка бесцеремонно усадила хозяина мотыльков на кресло, сама же вместе с родителями села на диван четко напротив. Мне почему-то представилось, что на журнальном столике должна появиться лампа, которую направят моему мужчине прямо в глаза. Допрос начался. Я протяжно вздохнула, с укоризной глядя на своих родственников. Бесполезно. Мой весьма красноречивый взгляд был оценен и успешно проигнорирован всеми тремя. Бессовестные.

— Да? — спокойно поинтересовался Святозар.

— Даша про нас рассказывала? Представляться думаю не требуется.

— Согласен.

— Тогда мы ждем пояснений.

— Я женюсь на вашей дочери.

В гостиной повисла гробовая тишина. И знаю, я должна была, наверное, сейчас ловить где-то на полу челюсть, может возмущаться. Только все, что приходило в голову, — это свистящая мелодия из вестернов, пустыня, большой каньон и сухая трава "перекати-поле". Я тихо и как-то не очень умно хихикнула своим ассоциациям.

— Простите? — осторожно переспросила мама.

— Я женюсь на Даше.

— А Дашу вы спрашивали? — очнулся папа. Как по команде присутствующие повернули ко мне головы. Я уставилась на Святозара. Ярко-синие глаза напряженно изучали меня, словно он боится. Боится, что откажу? Глупый, зачем вот так? Почему не спросил один на один? Что за странное поведение? Или это не поведение, а еще одна варварская традиция?

— Видимо, нет, — сделал моему молчанию свой вывод папа.

— Да, — поспешила поправить его я. — Я согласна.

Три пары глаз смотрели на меня с явным неодобрением. Я вздохнула. Снова женская логика в работе: делаю, а зачем, почему — черт ногу сломит. Не спрашивайте меня, родные мои. Не знаю я. Знаю, что согласна, а там... А там разберусь как-нибудь. Вот только смотреть на своего ведьмака отчего-то теперь было боязно, не женятся же они на людях. Кинула осторожный взгляд из-под ресниц.

— Мотылек, — одними губами шепнул он.

Я прерывисто вздохнула, непроизвольно сделав шаг навстречу. Сопротивляться ему? Зачем?

— Полагаю, нам всем просто неоходимо пройти на кухню и выпить, — твердо произнесла бабуля.

— Мама!

— Чаю, — сделала невинное лицо пожилая женщина.

Домой мы вернулись в четвертом часу утра. Причем я тихо мирно дремала на руках Святозара. Он занес меня в квартиру, снял верхнюю одежду и уложил на кровать, укрыв по самый подбородок одеялом. Я перевернулась на бок, подтянула его ладонь себе под щеку и поудобнее устроилась на ней.

— Мотылек, ты хочешь чего-нибудь?

— А чего я могу хотеть? — не поняла я. — У меня все есть. Мне хорошо.

Ведьмак хмыкнул, вытянулся рядом. Синие озера глаз в свете луны из окна казались черными.

— Мой счастливый, мотылек.

Я согласно угукнула и только потом вспомнила.

— А ты мне теперь скажешь зачем платье?

Святозар молчал, я решила, что видимо для ответа еще рано, а потому смирилась с этим фактом. Раз он сказал, что я все пойму позже, значит я и вправду пойму. Он всегда держит слово. По крайней мере я в этом уверена. Однако, на этот раз я ошиблась.

— Такое платье носят ведьмы на венчание.

Распахнула глаза и удивленно уставилась на него. А при чем тут знакомство с родителями?

— Ты при своих родителях согласилась быть моей. В сущности это и есть венчание, просто без красивых обычных элементов. Да и вряд ли ты бы на них согласилась.

— А сказать нельзя было?

— Теперь ты отказываешься?

— Нет, — я сердито поморщилась. — Просто понять хочу. Я ведь тогда бы знала и не раздумывая и не тратя время на удивление ответила бы да.

— Чудо мое, прости меня. Я испугался. Твои мысли так хаотичны, я не знаю заранее, что ты скажешь или спросишь, а первая реакция — она всегда самая верная. Простишь?

Всесильный просит у меня прощения за любовь и страх перед моим отказом. Я подавила приступ безграничного странного восторга и возбуждения. Да! Я могла бы кричать об этом на каждом перекрестке. Он меня любит, он не хочет меня терять. Потянулась и поцеловала его осторожно, нежно.

Так ведь понятнее будет.

— Дашенька, — прошептал ведьмак мне в шею. Я улыбнулась, прикрыв глаза, отчаянно подавила зевок. Лезут туда, куда не надо. Лично я хочу своего мужчину! Правда спать я тоже хочу, но первое стократ важнее. Услышала его смех. Осторожно отстранил от себя, уложил обратно, убрал одеяло, снял платье, я напряженно и внимательно наблюдала за каждым его движением.

— Закрой глаза, любимая моя, и засыпай.

Хотелось непослушаться, но любопытство переороло желание. Что он собрался делать? Решила все же в целях эксперимента исполнить просьбу. Опустила ресницы и тут же ощутила его теплые пальцы на себе. Святозар осторожно разминал мое уставшее тело и это было восхитительно. Нет. Не так. Бесподобно. Я не могла шевелиться, не могла думать, я могла только лежать, расплываясь по кровати, и постанывать от наслаждения, постепенно погружаясь в расслабленную легкую дрему.

Знала ли я когда-нибудь по настоящему свое тело? Ответ прост как три копейки. Нет. Никогда. За ушами, позвонки на шее, ключицы... каждая косточка на талии и бедрах не была обделена вниманием. Одним словом, ведьмак, мой ведьмак, околдовывает меня, очаровывает, соблазняет. Постепенно сознание уплыло в мир теплых, умиротворенных сновидений.

16

Утро нового дня началось с того, что некто добрый решил взломать мою дверь. Грохот и крики стояли такие, что я подскочив с кровати, кинулась к телефону, но вовремя остановилась, сообразив, что слышу до боли знакомый голос.

Черт! Димка со компания.

— Святоза-ар! — в панике закричала я. Вот это плохо, очень плохо. Да, чего уж там, кошмарно это!

— Я слышу, мотылек. Сейчас открою.

Теплые надежные руки обняли меня. Прижалась к своему ведьмаку.

— Это...

— Я понял.

Такой спокойный. Вот черта с два я отдам им Святозара. Он мой! Плевала я на всех тех идиотов, которых они от меня распугивали. Я попыталась соскочить с кровати. Хозяин мотыльков не позволил, снова одел сам и это были вещи не из моего гардероба. Джинсы и черная майка с рисунком в виде черепа из множества маленьких бабочек. Миленько. Интересно, а белье тоже не мое?

Пока я размышляла, Святозар покинул спальню. В коридоре послышался вселенский грохот, топот, а потом тишина. Я пискнула и сорвалась с места. Картина места действия немного напугала. Входная дверь на распашку. Прямо напротив нее, у стены, спокойно стоит мой ведьмак, а напротив...

— Блин! Вы чего, все приехали? — возмутилась я.

— Нет. У Коли Юля родила, — покосился на меня Димка и вновь упер суровый взгляд во "врага".

— Ой, правда? — тут же забыла я про то, что сержусь. И не мудрено, врачи чего только Юльке не наговаривали. — Как малыш?

— Отлично! — подпрыгнул из-за голов остальных Ярослав. Он всегда был чуть покороче и завсегда добрее остальных, если б он тогда не смолчал, про секс я бы тогда только от Святозара и узнала. Дернулась было навстречу, затем вспомнила суть происходящего и решила повременить, потом пообнимаюсь. Однако ребята решили по своему и первыми, как собственно и всегда, пошли на меня близнецы Мишка со Славкой. Я хрюкнула под медвежьей хваткой обоих.

— Сестренка, — счастливо пропел в ухо Лешка. — А мы с Анюткой по телефону общались, такое ощущение, что она не рада, ничего, скоро и ее достанем. Бабушка все рассказала!

— Я прям счастлива сейчас, — рассердилась снова я. Игорь, до которого дошла очередь, удивленно поднял бровь. — Очень счастлива, — добавила я.

— Достаточно, — Димка был старшим, остальные его уважали, всегда. Я тяжело вздохнула, выбралась из толпы родственников и проскользнула к Святозару, который за все время не произнес ни слова, лишь нежно обнял за талию, стоило мне прижаться к нему спиной. — Кто это?

Я хмуро взглянула на брата, открыла рот, но ответить не успела.

— Святозар. Насчет остального вы, думаю, в курсе.

— Да. Не могли бы мы вдвоем побеседовать на улице? — кивнул Дима на дверь.

— Нет, — пискнула я. Брат перевел на меня хмурый взгляд.

— Дим, я прошу тебя не надо!

— Согласен, — ведьмак осторожно отстранил меня, провел пальцами по волосам.

— Я не согласна!

Оба, не обратив внимания на мои возражения, исчезли за дверью. Я ломанулась следом. Мишка схватил за руку, не дав сбежать. Дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

— Да, чтоб вас всех! — в отчаянии заорала я, начала вырываться.

Ярослав первый попытался успокоить.

— Дашунь, ну что Димыч твоему мужику сделает, ну пару кровоподтеков устроит и все.

— Идиоты! Святозар, он — не как все. Вы не видели его поединок. Даже без колдовства он — мастер. И я, блин, понятия не имею всех законов его мира. Что он решит сейчас, как схватку смертельную или нет.

— Что значит смертельную? — не понял Славик.

— Видимо, Дашик имеет в виду, что Димыч нарвался, — задумчиво протянул Леша. Все притихли. — Слушай, солнышко, — продолжил он, — а стиль-то ты какой видела? Ты уверена. Может так, показуха была... Ну, знаешь, произвести впечатление на даму и все такое.

— Я видела поединок тайского бокса, и он локтем пробил темечко противнику секунде на третьей, — отчеканила я. Ну с секундами чуток преувеличила, деваться-то некуда, Димка давно занимается тем же и ребята считают его мастером, а тут я со своим опровержением, вот и решила приврать, это не главное, главное, добилась нужного результата. Стадо братцев галопом поскакало вон из квартиры.

Я летела следом за всеми, однако в силу короткости ног, довольно сильно отставала, но торопилась как могла, торопилась так, что не увидела вовремя препятствия и со всего маху влетела в чью-то спину.

— Ай.

Ага, это Костя. Остальные пять стояли рядком справа и слева. Я с трудом втиснулась между двумя твердыми туловищами. Хоть бы место, паршивцы, любимой сестренке уступили. Нет, не дождешься, защитнички фиговы.

К моему удивлению никакого поединка. Чуть поодаль от подъезда Димка опирался на ствол дворовой березы, Святозар стоял напротив моего брата, скрестив руки на груди. Мужчины тихо разговаривали. Ведьмак, будто почувствовав, что я на него смотрю, обернулся ко мне, ласково улыбнулся. Димка проследил направление его взгляда, прищурился, что-то сказал, протянул руку хозяину мотыльков, тот пожал ее в ответ, и они оба направились к нашей большой и любопытной компании.