Звездные юнги (в соавторстве с Donovan_Smiley)

Больных оказалось много, они прибывали и прибывали, одного — бредящего крепкого старика — закатили даже к ним в палату, хотя она вроде была для детей.

К трем часам уже никаких сил не было, и Львушка даже не встала, когда вошел отец в сопровождении крепкой невысокой женщины. Они оба были в зеленой военной форме.

Львушка вяло помахала рукой, мол, привет, па, и отвернулась к сестре. На плечи легли крепкие теплые папины руки. Женщина попросила пересказать, что и как. Пришлось в который уже раз повторить, что вот, мол, привели, да, из клуба, Паша говорил про две капли хлороформа, падала, бредила, сейчас тоже... Почему-то очень хотелось разрыдаться, и только после наводящих вопросов от женщины Львушка вспомнила, где же она видела раньше это лицо. На фотографиях, конечно, где был еще вклеен погон с пятью небольшими звездами. Тетка Сапсана, которой он так хвастался. Как ее звали? Сейчас не вспомнить.

— Мне жаль, — пробормотала она, — за Дениса, в смысле.

— Еще ищем, — военная вздохнула и протянула руку для пожатия. — Генриетта Дмитриевна.

— Да, точно, он говорил, что вас зовут как француженку.

— На самом деле просто женская версия имени Генрих. Но меня назвали в честь советской актрисы, так что никакой тайны.

Львушка кивнула, пытаясь собраться и, как взрослая, перейти к насущным вопросам.

— Вы знаете, что произошло?

Женщина кивнула, сощурив грозно взгляд. Кому-то не поздоровится.

— Опасные вещества попали в воду, — объяснила она. — Еще раз: я правильно поняла, этот эффект дало сочетание воды из-под крана и хлороформа в каплях?

Львушка кивнула.

— Бэ-зет, — Генриентта Дмитриевна повернулась к отцу. — Я Павлова укокошу, ублюдка. Он мне отписал, что все очищено.

— Он и мне писал, — отец развел руками. — Понятия не имею, как так вышло: машины из красной зоны мыли, но потом шли по синей, может, в этом дело. Бе-зет в воде-то не растворяется, списали на недостаточную опасность.

Львушка даже дышать перестала от мучительного любопытства, пробившегося через усталость. Что за бе-зет? Что за разноцветные зоны? Ужасно интересно. Папа ничего не рассказывал про свои учения — секретность, мол. Они с мамой на эту тему пару раз говорили на кухне, и мама тогда тихо возмущалась. Львушка даже вспомнила ее гневный голос: 'Да что значит работать, ты ж невыездным будешь!' — и тихое, успокаивающее воркование папы.

Но больше папа ничего интересного не сказал и ругаться не стал, наоборот, похвалил... и отправил домой спать. Вот это было внезапно и нечестно! Как так-то?

— Мы присмотрим за Мышкой, а потом ее заберем, — папа твердо взял ее за плечо. — Шагом марш, звездная юнга!

Ни спор, ни слезы не помогли, и Львушка уныло поплелась в сторону выхода. Светало, и звезды исчезли. Засмотревшись, она врезалась в темноволосую девчонку, не сразу ее признав.

— О, ты здесь, — Джилька схватила ее за обе руки. — Чего ты ревешь? Что случилось?

— Да не реву я, — Львушка надулась, потом выдохнула. — Просто сестра сюда загремела, ну и... вот. Па говорит, воду нельзя пить нефильтрованную теперь, — вспомнила она неожиданно. — Лучше вообще из бутылок... А потом меня выставили.

— Ясно, — Джилли посмотрела на нее внимательнее. — Слушай, ты и сама выглядишь никакой. Проводить тебя до дому? Или могу посидеть с тобой где-нибудь в макдаке, они как раз сейчас открыться должны... Хочешь?

— Не хочу в макдак, там чай противный. Мама на смене, — Львушка зажмурилась, открыла глаза. — Она не сорвется, у нее операция. Давай пойдем ко мне, а? Чай, печенье, поговорить можно.

В одиночестве сидеть и мучиться, что там с сестрой, Львушка теперь точно не хотела. Джилька взяла ее за руку, и повела за собой по предутренним улицам. Со стороны подъезда скорой то и дело слышался вой сирен.

— Я знаю, что происходит, — прошептала Джилька, когда они отошли подальше. — Только не на улице, ладно? Водопроводную воду пить не будем, у меня в сумке бутылка. Я уже давно не пью, но боялась, что вы ржать будете с Гугой.

— Да какое тут ржать, тут... — Львушка махнула рукой. — Короче, ее привели домой, ну, Мышку, и сказали в клуб не пускать, пока не выздоровеет. А тут вот... Папа приехал, а до того я всю ночь сидела с ней, а она без сознания, и... и я боюсь. Ей так плохо, Джилька! — Львушка говорила, словно выплескивая из себя этот страх. Не то истерика, не то исповедь...

— А слышала название, или там какие-нибудь зоны? Я видела, туда зашла эта капитанша в погонах, с твоим отцом.

— Из синей зоны, говорят. Была еще какая-то красная, в которой машины мыли. Она сказала, это Бе-зет какой-то.

— Ого, — Джилька присвистнула, — серьезные дела. Но ничего, если там именно та дрянь, Мышка поправится. Это не для убийства, а для поражения живой силы, так что ничего, не иприт и не зарин. А что за капитанша? Медик?

— Это Денискина тетка, он сосед наш... был... — Львушка шмыгнула носом. — Но вообще они там говорили, что это все вроде тайна. Типа как никто знать не должен, и если что, то это не они сказали, а сами врачи нашли в пробах воды, или как-то так... Доктор сказал, что у Мышки делирий, я посмотрела в сети, и там сказано, что это не смертельно. Просто жутко так! Она плачет, стонет, ее рвет, а я ничего сделать не могу, только держать и обтирать, и вокруг все бегают...

Да. Тут и безо всяких теней жутко. Но почему-то возможность этот самый страх разделить с Джилькой успокаивала. Хотя бы немного. Пока говоришь, не так плохо.

— В мире куча мерзких тайн, — кивнула Джилька с умным видом. — Ты новости не смотришь? В нашей речке-вонючке и даже в Каспии нашли уйму прекурсоров к боевым отравляющим веществам. В новостях точно не говорят, каким, но я смотрела возможные списки, которые на вооружении официально стоят, и там ух сколько всего. Бе-зет в этом плане не самый гнусный, это такая хрень, вызывает временное безумие, но оно быстро проходит и не убивает, если человек сам в приступе в окно не выйдет. К тому же хранится в неактивном виде, и в воде не растворяется, только в хлороформе. Интересно, где Мышка хлороформа хапнула? Это не ваш ли жуткий дед подлил?

— Не, Командор аптечки не касается, за этим Призрак смотрит, Пашка, — Львушка пожала плечами. — Так он ей и выдал, от икоты, или она сама взяла. Он вообще помогает от икоты, кто ж мог знать...

До дому дошли молча. Джилька уверенно пошла на кухню, завозилась с чайником, наливая туда воду из своей бутылки, Львушка села рядом, глядя куда-то сквозь стены. Устала. Даже плакать уже не хотелось, только тупо сидеть, смотреть, как в окне разгорается день. Отрядные, небось, так и не пришли; хорошо, если к вечеру чухнутся. Мышка расстроится, если узнает.

Остро запахло кофе.

— Теперь не кидаешься его защищать, да? — Джилька поставила перед ней большую дымящуюся кружку, сама села рядом с такой же. — А сколько крику было раньше. Но ты смотри, я вашего деда терпеть не могу, так что лучше не спорь, ладно?

— Я не буду ругаться, — Львушка покачала головой, — я просто не понимаю, чего ты на него так взъелась. Командор... ЮрСаныч хороший, но строгий. И я сама проштрафилась, когда он меня выгнал, так-то за дело.

— Юрий Александрович Пицетов, — скучным голосом начала Джилька, как с листа читала, — заслуженный учитель, номинировался в две тысячи первом на титул 'Учитель года', в две тысячи третьем ушел из преподавания тихо, без скандала. Несколько лет работал вожатым в детских лагерях, впоследствии открыл бесплатный детский клуб 'Звездные Юнги', после чего началось самое интересное. Заявленная тематика: радиотехника, патриотическое воспитание, это все ты знаешь не хуже меня. Конечно, детишки подрастают, уезжают, меняют увлечения, все дела. А теперь скажи мне, Львушка, что я выдумываю на личной почве, и не пропадают раз в год один-два пацана из вашего отряда бес-след-но. Шесть лет ваш клуб работает, вы каждое лето бегаете с вашими лучевыми пушками, и стабильно один-два парня, в основном летом, исчезают вообще в чистом воздухе. Предположительно — утонул. Предположительно — сбежал от родни. Предположительно — отправился один к родне в другой город и не доехал...

Она болтала ложечкой в кофе, не поднимая взгляд.

— Кто там последний, Денис Соколов? Спорим, его не найдут?

Львушка смотрела на свое отражение, разбитое пузырьками, далекое-далекое. Хотелось отчаянно спорить, конечно, но Джулька, ничего-не-понимающая-хулиганка, которую к отряду и близко не подпустили бы, сейчас говорила чистую правду.

— Обычно в августе, — тихо ответила она, — да. И нет тех, кто вырос и ушел бы: или остались в отряде, как Альтаир, или исчезли, и связь потеряна. Я знаю. Я искала. Но понимаешь, полиция тоже искала, и ничегошеньки не нашла. В прошлом году отряд трясли огого как, мы два нападения прохлопали, потому что Командор запретил выходить, только операторы сигнал писали.

— Угу. Ничего. Ни тела, ни единой ниточки, ни кроссовка. Был пацан, и нет пацана. Никто ничего не знает. И все, что у этих пацанов было общего — сраный этот звездный клуб... Извини. Меня это действительно все заедает, и я действительно пристрастна, но если я что и умею, это считать. И вот я считаю: в среднем в городе ну пусть три сотни мальчишек в возрасте от семи до двенадцати лет. Ну, плюс-минус, я считаю по ученикам всех ближайших четырех школ, в разные годы численность разная. В клубе в самые удачные годы бывало от шести до двенадцати участников. Девчонок можно не считать... Если честно, их там всегда были единицы, и они в мою статистику не попадают. Так вот, знаешь, членство в клубе для пацана чертовски повышает риск не дожить до четырнадцати! И выглядит очень подозрительно, что глава клуба, отвечающий за здоровье участников, никогда ничего не знает. Чист, аки ангел. Алиби железное. Никогда ничего. Безупречная репутация. Заслуженный учитель, а я, естественно, просто крейзанулась и говорю гадости про хорошего человека только потому, что мой племянник в этот клуб ходил, а потом пропал. А кто виноват тогда? Что у вас там за дерьмо происходит?..

Львушка молчала, не готовая это признавать правдой. Да и что тут скажешь? Снаружи все иначе.

Джилька вздохнула глубоко и принялась пить кофе мелкими глотками.

— Извини. Считай, задвиг у меня. Все шагают не в ногу, одна я, такая умная, в ногу.

Львушка похлопала ее по руке, потом сжала поверх ладони, и Джилька вспыхнула, покраснела аж до ушей, но руку не отняла.

— Я понимаю, — сказала Львушка, — если племянник... это и правда и странно, и страшно. Я даже больше скажу — чем дольше я об этом думаю, тем более страшно мне становится, потому что если вся эта история... Ты не знаешь, да, но в общем, это ммм... игра в оборону города, можно так сказать. И вот если все это всего лишь игра, что-то ненастоящее, то вопрос... — она сама сбилась, разрываясь между желанием рассказать и вбитым убеждением, что рассказывать нельзя. Но Джилька и не взрослая. Ей, наверное, можно. Но и нельзя. Она клялась молчать, чтобы тени не узнали, не добрались до Звездного Оператора, спасающего их город и всю планету. Пафосно, да...

Джилли глубоко и длинно вздохнула, потом продолжила, глядя в стол.

— Если этот самый Командор и не причастен к происходящему, то во всяком случае обязан знать, чем это вызвано, и принимать меры. А мы видим только сияние нимба заслуженного учителя. Детишки сами по себе растворяются в никуда один за другим, и все так дружно кивают, мол, ну несчастный случай, еще один, о да... Я его так вывести на чистую воду хочу, просто реально как идея навязчивая уже. Может, он не сам виноват, а покрывает кого-то. Но что-то точно знает и молчит. Понимаешь? Молчит, а они продолжают пропадать. А мне говорят, мол, окстись, деточка, и не выдумывай своих теорий заговора...

Львушка представила, что было бы, случись вот такое с Мышкой, и остро посочувствовала Джильке. Они так и держались за руки, потом Джилька пересела на диванчик рядом, не разрывая контакта рук, и это было так странно, тепло, как никогда и ни с кем.

— Я искала, у меня целая доска с данными дома была, пока папа не психанул и не выкинул, но остались снимки, — Джилька отняла одну руку, вытащила смартфон и принялась листать фотографии — ее собака, толстый смешной кот, цветы, домашние задания, селфи. Листала она довольно долго, и наконец нашла, увеличила: настоящая пробковая доска, как в детективных сериалах, где были фотографии и нитяные связки.

— Я потом в электронку перенесла, — продолжила Джилька. — Ты прости, что я о своем, наболевшем. Просто ну, прорвало. Гружу вот...

— Да все в порядке, — Львушка покачала головой, рассматривая детали фотографии. И впрямь, много сил и времени... и выглядит убедительно. Джилли вообще умела быть убедительной — хоть когда дразнила, хоть когда говорила о своих любимых программах. Или вот в таких вот... вопросах. — То есть не совсем, конечно, в порядке, но не из-за тебя. Слушай, я вот думаю знаешь что? Может, попросить Мышку, как очнется, носить с собой маячок, ну или как это назвать, пищалку такую, чтобы можно было отследить, где она. Не в телефоне, телефон отнять могут, а так... в кармане, или в куртку зашить... Ну, то есть, я понимаю, что девчонки раньше не пропадали, но ты сама говоришь, их мало всегда в клубе было, мы с Мышкой и раньше еще Хвостик, она уехала за год до меня. Я лучше перестрахуюсь, ага?

— Если думаешь, что она продолжит ходить туда, будет здраво, — кивнула Джилька. — У меня дома десяток маячков лежит, прислали как-то... Неважно. В общем, есть. Ты сестре скажешь, или она тоже пока зомбированная?

— Скажу. Она умная, — Львушка вздохнула, — упрямая, но умная. Я с вами двумя совсем потеряюсь, она в технике разбирается, ты в программах.

Джилька рассмеялась и вдруг коротко чмокнула ее в щеку.

— Ты клевая.

Львушка смутилась, но внимание от старшей подруги и такая поддержка — сейчас это было очень важным. Бесценным.

— Ты предупреди тогда ребят в библиотеке и своих домашних. В больнице ужас что творится, и я не думаю, что там все хлороформом траванулись. Значит, еще какая-нибудь гадость в воде есть наверняка. И да, не пей ничего подозрительного!

* * *

Они ушли в комнату, еще немного поболтали и скоро уснули в обнимку. Только громкие хлопки дверей заставили Львушку с трудом разлепить глаза.

Папа входил боком, и нес Мышку на руках, всю укутанную, похоже, спящую.

— Простите, что разбудил, — прошептал папа, проходя в их комнату. — Она уже в порядке.

Мама стояла в дверях, вытирая глаза. У капитанши лицо было серьезное, спокойное. Львушка удивилась: чего это она приехала, зачем?

— Все в порядке, па... — Львушка встала и откинула одеяло на кровати Мышки, чтобы отец мог ее уложить как следует. Она говорила шепотом, чтоб не разбудить Джилли. — Вылечили?

— Вылечили, — таким же шепотом проговорил отец. — Это Юля, да?

— Она. Не буди, — Львушка помогла укрыть сестру. — Пусть спит.

Отец кивнул, устраивая Мышку поудобнее и подтыкая ей одеяло, потом вышел, и Львушка пошла за ним, оставляя Джильку спать на своей кровати. В маленькой прихожей сразу стало слишком тесно.