Звоночек 5

Ничего себе! Половину состава ИАП, как корова языком за неделю!

— Товарищ генерал-майор, а какие действия были предприняты авиацией фронта в интересах 1-го танкового корпуса? — выдал я давно, с самого начала доклада, вертевшийся на языке вопрос.

— Никаких, товарищ командующий! — со злостью в голосе сказал Копец. — В интерсах 1-го корпуса действовала авиация 2-го Закавказского фронта!

— Тааак, — выдохнул я протяжно, — а сейчас кто действует в интересах 68-й дивизии?

— Выходит, никто, товарищ командующий, — уже виновато признался летун. — Тут под Ахвазом бы управиться! Но я здесь как раз для того, чтоб проверить готовность площадок для переброски части полков в Тегеран и далее на Казвин для поддержки 1-го БКК.

— Понятно, — совершенно по-граждански выдавил я, хотя мне понятно было совершенно иное.

Было понятно, что нерешительный товарищ Может Найдётся подложил мне огромную свинью! Эх, доложи Кирпонос о пропаже Павлова хоть на два-три часа раньше и тогда не я, а, наверняка, генерал-лейтенант Петровский, образцово, даже талантливо, рискованно, расчётливо и находчиво спланировавший и осуществивший оборонительную операцию против превосходящих, притом, механизированных сил противника, вступил бы в командование фронтом! И по праву! И что с того, что он генерал-лейтенант, а я генерал— полковник? Мне у него учиться и учиться! Надо, кстати, обязательно съездить на место и самому всё посмотреть. В целом понятно, Петровский умудрился превзойти противника в огневой мощи, а это сейчас на войне главное, но вот детали были бы крайне интересны. Что это, например, за вышки такие он придумал? Ладно, это сейчас не главное. Главное то, что вызвать Москву и честно сказать, что есть полководец, которому я в подмётки не гожусь, я не могу! Подумают, что струсил и хочу от ответственности сбежать! И, конечно, не поймут, вставят фитиль и оставят командовать фронтом! Хочешь или не хочешь, но приказ Сталина мне придётся выполнить, прежде чем кандидатуры вместо себя выдвигать! Вариант поражения, понятно, не рассматривается.

— Какие будут соображения? — спросил я, начав осматривать лица генералов и полковников по очереди.

Но завершить процедуру не успел.

— Товарищ командующий! Разрешите? — оставленный за дверями снаружи майор Петренко уже совсем вжился в роль адьютанта комфронта. — Донесения от полков 68-й дивизии!

— Что там? — вяло поинтересовался я, не ожидая ничего хорошего и уже подустав от обилия свалившейся информации и, ещё больше, ответственности.

— 506, без одного батальона и 507 полки со средствами усиления на своих позициях у Сенендеджа и Илама. Дорога на Табриз также перекрыта батальоном 506 полка, — начал Петренко, очевидно, с хороших новостей, но закончил "за упокой". — 505 полк на подступах к Керманшаху с фронта атакован танками, до роты, броневиками и моторизованной пехотой. С тыла немецкие альпийские стрелки, обойдя по горным тропам, атаковали и уничтожили роту, охранявшую склады 1-й и 2-й иранских дивизий. Дивизии вооружились и ударили вместе с немцами по 505 полку с тыла. Штаб дивизии в Керманшахе захвачен. Остатки 505 полка отступили в горы. Генерал Павлов, по видимому, погиб или в плену. Видели как его машина с броневиком и БТР с чекистами охраны пыталась вырваться из города, но была сожжена вместе с прикрытием.

— Ну? Какие ТЕПЕРЬ будут соображения? — повторил я свой вопрос, начав ритуал заглядывания в глаза подчинённым по-новой.