Хозяйка "Логова"

— Нет. — Ответила я. Подходящих покоев с ванными комнатами и гардеробными, которые вполне могли сойти за кабинет в "Логове" была лишь пара: мои и те, что выгорели при косвенном участии Дори и непосредственном Гайны.

— Но мне сказали... — он весь как-то разом сник.

— Кто? Где? Когда? — поднялась, нависнув над притихшим Тюри.

— Да все! Куда бы мы ни обратились на этой заставе и в нижнем городке, все хозяева харчевен, гостиниц и дворов направляли нас к вам. И неустанно нахваливали номера с кабинетами, ванными и...

Не знаю, что там было за "и", но в следующее мгновение "Логово" огласил громкий и весьма продолжительный звон колокола, коим в надежде достучаться явно били о ворота.

— Кого там демоны принесли?! — Выглянувший из кухни Тороп пересек столовую и, прихватив куртку, вышел в заднюю дверь.

А директор театра несчастным голосом ответил:

— Алиссию принесли... — Он дрожащей рукой стянул шапку и шарф, явив миру и мне холеное лицо мужчины, не перешагнувшего сороковку, внушительную плешь в русых кудрях и большие серые глаза, бездонные озера отчаяния. Кажется, театру со звездой, повезло больше, чем господину Тюри с женой. Мне хватило одного взгляда на человека, только что спасшего меня от расправы клыкастого "шутника", чтобы проникнуться его печалью и решиться помочь.

— Вы к нам... на заставу надолго?

— На три дня, — произнес он и поежился, от очередного и, пожалуй, еще более громкого удара колоколом о ворота. — Хотим пересечь перевал до того, как здесь выпадут снега. Хотя поначалу думали обогнуть мыс на корабле, но капитан уверил нас, что путь через горы совсем недолог. И в Заснеженном подтвердили, всего-то пару тройку километров вверх...

Я подняла брови, не зная, что и сказать. Пара-тройка? через горы? Да только до нашей заставы не меньше семи километров по чистому склону, а дальше-то все сорок.

— Так, и что за умник вам такое сказал? Один из пьяных постояльцев какой-нибудь харчевни?

— Нет-нет, хозяин клялся из этого... "Пятака", — заверил меня директор театра и, прижав шапку к груди, пробормотал: — И осенив священным знаком, он нас послал...

— Куда?

— К вам. Но мы не сразу решились, поначалу явились на постоялый двор Серого, а от него в маленькую гостиницу "Шкура", затем "Шалашок", "Бельгийские огни", "Бравый Кутя"...

— "Бравый Кузя", — поправила я, даже не представляя, почему конкуренты из Заснеженного, да и капитан корабля, обманули несчастных Тюри.

— Что? Кузя... Ах, да-да, простите. Но к тому времени на долину уже опустились сумерки, я не разглядел, — проговорил он, задумчиво поглаживая свою шапку.

— Погодите, вы что же, только с корабля?

— Не только. Уж семь часов как... — И так тоскливо произнес, что я сама чуть слезу не пустила, ощутив все тяготы его долгого дня, а может и жизни.

— Останетесь у меня. Я предоставлю самые лучшие комнаты из возможных, а если не понравится уже утром вы сможете... — во дворе послышалась возня, и ругань Торопа, а затем истошный вопль отнюдь не дивного голоска:

— Эванас?! — громкий окрик перепугал помощниц, вернувшихся в столовую, чтобы завершить уборку. Они скрылись за спасительной дверь кухни и, кажется, даже задвинули щеколду.

А вот и мадам Тюри, подумала я, потирая засвербевшие уши. Однако звучная особа, вон и директор, явно привыкший к ее голоску, как-то странно покачнулся.

— Тюри! — судя по растущей громкости злобного зова, мадам приближалась, а вместе с ней и порок сердца у ее супруга. Мужчина хирел не глазах: бледнел, покрывался испариной, но молчал и не спешил встретить ненаглядную у порога. В этот миг я постаралась заверить предобморочного директора театра, что волноваться не о чем. Их я так и быть размещу в своих покоях, а сама посплю у Тимки в комнате.

— В общем, если вам не понравятся комнаты, я легко подберу гостиницу, подходящую под ваши запросы... — И тут истеричное восклицание мадам: "Где ты, дорогой?!" — перебило не только мои слова, но и все первоначальные требования ее супруга, низведя их до нуля.

— Нет! Прошу вас не гоните! — неожиданно взмолился Тюри чуть ли не на коленях. Вернее он на них все же плюхнулся, но, оглянувшись на двери, вскочил и затараторил, нещадно комкая шапку в руках: — Хотя бы две ночи или жалкие двенадцать часов отдыха. Нас семь человек. Супруге отдайте все самое лучшее, остальным какие придется. Я сам готов спать на сеновале...

— Зачем же такие крайности?

— Чтоб высспатьсся наконец-то, ссупруга его досстала, — раздалось вампирское шипение надо мной, и я, как подкошенная, упала мимо стула. Ударила локоть и бедро и напугала Тюри ошарашенным взглядом.

Гилт здесь, но я его не вижу!

— Что случилось? — будущий постоялец поспешил мне на помощь и в этот самый момент от двери раздалось:

— Вот, значит, как ты ищешь нам ночлег?!

Мы так и застыли, я на полусогнутых, и он натужно сопящий, но крепко удерживающий меня со спины обеими руками под грудью.

— Атасс! Вот это подсстава! — раздалось веселое и шипящее сверху, а затем уже сдавленное и печальное позади меня:

— Алиссия мне этого не простит.

Надо отдать должное Тюри, он меня не бросил, помог добраться до стула и, разогнувшись с кряхтеньем, сообщил ворвавшемуся в столовую снеговику, то бишь супруге:

— Звезда моя, я с трудом выбил для тебя лучшие комнаты в "Логове"! Поэтому не обижай хозяйку, гостеприимно принявшую нас под крышей этой харчевни.

И ревнивый огонь в глазах гостьи немедля сменился оценивающим взглядом, который медленно заскользил по обстановке столовой. Она прошлась по кругу, стараясь ни к чему не прикасаться, а затем остановилась напротив настороженных нас и вздернула носик.

— Надеюсь, наше размещение будет бесплатным, Эванас. Я не собираюсь платить за постой в этой ночлежке, не смотря на крайне гостеприимный прием...

— Конечно, да! — заявил директор театра и тут же одними губами прошептал мне: — Двойная плата за постой, только не гоните.

— Вы что же, и за сеновал заплатите? — тихо удивилась я, краем уха отслеживая передвижения мадам Тюри, брезгающей всем, что не соответствует ее "королевскому" вкусу.

— За сеновал втрое, только сразу укажите, куда идти! — прошептал Тюри, удерживая на лице маску всепоглощающего внимания к супруге.

— Выходите через заднюю дверь, возле кухни. Первое здание слева, — провела я краткий инструктаж.

— Благодарю, — едва заметно кивнул невероятно сговорчивый постоялец и переступил с ноги на ногу, явно выжидая подходящий момент, чтобы скрыться.

— Вы мой дорогой видели ворота этой лачуги? А колокол? Я не говорю о дворе, загаженном лошадьми! А здесь, — Алиссия продолжила осмотр столовой, но в этот раз уже с прощупыванием подушек на стульях и простукиванием деревянной обшивки стен. — Фи! Какая мерзость, эти стены и полы, столы непокрытые скатертями и эти скамейки...

— Здесь есть стулья, — поспешил сообщить Тюри, — но для тебя, душа моя, я обязательно найду кресло!

— С красным сидением и круглой спинкой... — послышалось капризное от снеговика.

— Да-да, именно такое! — заверил ее супруг и исчез не хуже вампира, ни одна половица под ним не скрипнула, не хлопнула задняя дверь.

Мы с мадам остались тет-а-тет и она, встретившись со мной взглядом, благоразумно умолкла и протяжно вздохнула.

— Поднимитесь в комнату? — понятливо вопросила я.

— Было бы не плохо... еще и бокал вина со смородиной, печенье с грецким орехом и фрукты, — она в очередной раз осмотрела столовую и потребовала: — фрукты свежие.

После семи часов метаний по местным харчевням? Да еще свежие фрукты? Губа у Алиссии не дура, но мало чем ей поможет. Я позвала помощниц из кухни, дала указания разместить госпожу Тюри в моих комнатах, их я, по примеру Эванаса, назвала самыми лучшими из имеющихся и просто дала ключи. Двое девушек умчались наверх, еще двое спросили, нужна ли помощь с вещами.

— Нужна, — звезда столичного театра не дождавшись кресла с красным сидением и круглой спинкой, все-таки решилась сесть на простой стул и скинуть с себя, как оказалось, шубу. — Вещи остались на полпути сюда.

— В какой харчевне? — спросила я, уже прикидывая, когда и как попрошу Торопа принести поклажу наших новых постояльцев. К слову, его что-то долго нет.

— В "Пятаке".

— В Заснеженном? — я не поверила своим ушам. — Вы оставили сумки там?

— Сумки, сундуки и десяток картонок со шляпками. Старый чурбан, был уверен, что мы вернемся и разместимся у него! На травяных тюфяках с клопами, под соломенной крышей, где подаются моченые яблоки вместо свежих... Фи! — Элегантным движением мадам сбросила капюшон, попутно скинув большую часть снега с шубы на пол, стол и ближайший стул. Затем медленно развязала тесемки, изящно расстегнула пуговицы и, спустив меховое изделие с плеч, посмотрела на меня с недовольством.

Я ответила ей взглядом невинным и вопросительным.

— Вы не хотите взять мою шубу?

— Хочу! Но вряд ли ваш муж обрадуется, если вы сделаете мне столь щедрый подарок. — Весело поддела ее я и добилась того, что мадам с сопением сама разоблачилась, затем развязала шаль и, сняв ее с головы, накинула на плечи.

— Крассивая... сстерва, — раздалось шипящее надо мной, и я согласилась с вампиром.

— Бедный Тюри.

На меня с чувством собственного превосходства взирала брюнетка лет двадцати двух, а может и двадцати пяти. Фигуристая и подтянутая, молочная кожа, сапфировые глаза, курносый носик и капризно поджатые губки, явно пунцовые от природы. Поправив шаль на плечах, она передала одной из моих помощниц шубу с наказом высушить и немедля, а от второй потребовала бокал вина со смородиной и обязательно свежей. А затем грациозно приземлилась на мокрый от снега стул, не придав значения моему: "Постойте!"

— Буду я еще пред тобой стоять... — Но, ощутив мокроту даже сквозь шерстяное платье богатого бордового цвета и, вполне возможно, не одну пару подштанников, она подскочила как ужаленная и почему-то позвала мужа: — Эванас!

— Ушел искать для вас кресло, — милостиво напомнила я.

— Мокрый стул, какая мерзость! — бросила мадам брезгливо. Но оглядев "место преступления" быстро поняла, что виновата сама. И скривилась еще больше. — Комнаты, где мои комнаты? Немедленно говорите, мне нужно высушить платье!

— Наверху, правый поворот от лестницы первая дверь справа, — отрапортовала я и заметила: — Ваши апартаменты могут быть еще не готовы...

— Это отвратительно! — фыркнула она и, прикрывая тыл, решительно направилась к лестнице.

Так с этой разобрались, следующие полчаса ее слышно не будет. Поразмыслив немного, я тихо позвала вампира.

— Гилт? Прости меня, пожалуйста, я не хотела...

— Хотела, — хмыкнул он, — но я знаю, что засслужил. Такое больше не повторится.

— Что именно не повторится? — переспросила, затаив дыхание. Кто знает, что у этих нелюдей на уме, вдруг он имел в виду мое нападение, а никак не превращение "Логова" в дом терпимости.

— Вссе, — вздохнул он тоскливо и с едва уловимой ехидцей добавил: — Я так и быть осстальных предупрежу.

Ясное дело захотел поддеть и вменяемость мою перепроверить, но я уже ученная.

— Спасибо. И раз уж мы пришли к миру и согласию, найди мне Торопа.

Я отправилась на кухню, чтобы собрать поздний ужин для новоприбывших и добавить сушеную смородину в вино для мадам, предварительно размочив ее в воде.

Вояка вернулся через пять минут, когда мы с помощницами успели не только приготовить ванну и подать вино брюзжащей Алисии, но также ужин разогреть, и приготовить комнаты для оставшихся шестерых постояльцев. Я искренне полагала, что пробыв на сеновале чуть менее часа, господин Тюри передумает там спать и согласится изменить место ночлега. Однако ошиблась.

— Ненормальные люди, бесы их задери! — бывалый вояка, сплошь покрытый снегом упал, на скамью.

— Да, я такого тоже давно не видел. — Рядом с ним примостился улыбающийся во все зубы вампир. — Тора, они отказались разместиться в харчевне! Увидали, как хозяин прячется, и давай за ним. Сколько не уговаривал пойти в тепло, в ответ одно и то же: "Госпожа Алиссия сюда не явится, побоится испачкать сапоги!"

— А еще они через раз приговаривают, что вот-вот начнется распевка. Не тренировка голоса, а именно распевка, — обрадовал Тороп.

— Средь ночи? — удивилась я, прекрасно представляя, как на это отреагируют остальные постояльцы "Логова". — Пусть только попробует рот открыть. Вылетит отсюда прямиком в Заснеженный.

— Было бы не плохо, — хмыкнул вояка. — И если не Тюри, то остальные поблагодарят от души. Только представь, труппа была человек пятьдесят. Первые десять отсеялись еще в Тихом заливе. Вплавь вернулись в столицу. Еще пятеро исчезли, едва корабль остановился в небольшом портовом городке через неделю плавания.

— А спустя еще десять дней, когда при одном лишь упоминании Алиссии глаз начал дергаться не только у всей команды, но и у капитана, супругов Тюри вместе с самыми преданными им людьми ввели в заблуждение... — вампир опять улыбался, не скрывая клыков.

— Попросту выставили, — Тороп якобы стряхивая подтаявший снег с куртки, несильно двинул кровопийцу локтем. Гилт скалиться перестал, но отсел.

— Остальные члены трупы без проблем поплыли дальше, — хмыкнул он, провожая взглядом порхающую по кухне Асю. — Страшно представить, что за женщина эта Тюри!

— Змея, — ответила я, усердно начищая казан. Она безостановочно хает все, что видит. Еду, мебель, обстановку, расположение окон...

— А еще прислугу, то есть... ее внешний вид и руки в цыпках и с заусеницами, — сипло пожаловалась наша пышечка, всыпая муку в миску.

— Ты не прислуга, а помощница, и руки у тебя ухоженные, — поправила я ее с улыбкой и пояснила полыхнувшему глазами кровопийце. — Ася вызвалась помочь Алиссии с купанием, но вместо благодарности получила лишь упрек... кучу упреков. — Посмотрела на красные глаза девушки, покачала головой: — Так что решено, впредь с этой медам разбираться буду я.

— Почему через "ме"?

— Потому что коза драная! — в один голос объяснили мою позицию девочки и тихо рассмеялись.

— Так может мне подняться и спинку ей потереть? Если муженек рожки ей еще не обломал, так я сделаю это с радостью... — предложил свои услуги Гилт.

Ася, перестала вымешивать тесто и в испуге обернулась к нему.

— Не стоит! Госпожа Тюри не любит когда прерывают ее подготовку к пению. Она запустила в Рисю пудреницей!

— Что?! — вот тут уж не вампир, а я возмутилась первая: — Когда дело было? Почему мне не сказала?

— Ну... так гостья... важная персона... и певица лучшего столичного театра Вдовии... — Рися втянула голову в плечи и тихо шмыгнула носиком. Тоненькая, как тростиночка, хрупкая как скальник, и взяла то я ее не для уборки, а в преддверии больших снегов, чтобы за полтора месяца затишья нашить постельного белья с вышивкой, которая получается у девчушки на удивление тонкой, невесомой.

— И когда это произошло? — спросила мягко, чтобы еще больше не напугать.

— Я вино принесла, а она...

Окончания фразы я не услышала, потому что наверху грянул романс в исполнении незабвенной Алиссии: