— На диету после отпуска сядешь, — хохотал парень, укладывая на подставленный язычок самые лакомые на его взгляд кусочки, — в фитнес клубе педали на тренажерах покрутишь. У тебя не сюда идет, — погладил по обольстительному животику, — а на дело, — перевернув, шлепнул по объемной попке. — Этого, — поочередно приложился губами к обеим тугим половинкам, — много не бывает.

Перекормил — Валентина, вдруг побелев, еле успела отбежать от расстеленного покрывала к кустам и долго травила, вмиг покрывшись холодным потом с ног до головы. Отмывшись, тщательно прополоскав рот и закопав все следы неприятности — в машине была саперная лопатка — потянулась к сигаретам, но, вдруг задумавшись, так и не взяла. Буквально засветилась улыбкой обеспокоенному Кольке и гордо заявила:

— Все, бросила! Больше дымить не буду! — в подтверждение своих слов смяла полупустую пачку и засунула в пакет с мусором.

* * *

В их последний перед прилетом Анастасии вечер Валентина была непривычно тихая, задумчивая, ластилась к мальчишке, подставляя под его губы лицо. Выгнала в ресторан на ужин одного, мотивируя все-таки не очень хорошим самочувствием. Пообещала сюрприз к возвращению, наказав особо не торопиться.

Обещание тетка выполнила, здорово удивив. Предстала в полутьме комнаты, нарушаемой только колеблющимся пламенем нескольких свеч, в длинном платье. Волосы были уложены крупными локонами, на руках полупрозрачные перчатки до локтей. С мочек открытых прической изящных ушек свешиваются, позванивая при малейшем движении, маленькие хрустальные колокольчики, привлекая внимание к тонкой шее. В ложбинке между грудей, открытой большим декольте, рассыпается отблесками длинная подвеска голубого прозрачного топаза на тонкой серебряной цепочке. И отставленная в сторону стройная ножка в туфельке с длиннющей шпилькой. Блестящий шелк черного чулка с кружевным верхом, бесстыдно демонстрируемый сквозь высокий, почти до талии, боковой разрез на бледно-розовом платье.

— Сказочно! — прошептал восторженный Колька, застыв на пороге.

Она смущенно-радостно улыбнулась и склонилась перед парнем в книксене, открыв его взгляду неограниченный тканью вид на груди. Этого мальчишка уже не выдержал — рванул молнией к женщине. Приник губами к с готовностью присевшей тетке — иначе не дотянулся бы — и долго целовал сладкие с вишневым привкусом — помада такая? — уста. Нагло выпростал из декольте величественные холмы и осторожно прикоснулся к затвердевшим соскам кончиком языка. Валентина, подтянув пуфик и устроившись на нем, тихо посмеивалась и целовала его лохмы. Нетерпеливый Колька тут же полез рукой к самому заветному через оказавшийся так к месту разрез и... зацепился за резинки пояса. Она тихо засмеялась, а затем долго объясняла мальчишке технологию освобождения от всего лишнего одетой в вечерний туалет женщины. Учеником он оказался способным. Нашел молнию на спине, расстегнул, спустил символические рукавчики с покатых плеч. Полюбовался получившимся видом, благо бюстгальтер к этому платью не полагался. Заставил встать и переступить через воздушную ткань. Вновь восхитился — высокая стройная фигура в полупрозрачных перчатках на руках, узких ярко-белых трусиках поверх черного пояса на верху крутых бедер с резинками, с чулками на длинных точеных ножках. В чем-то даже величественная в туфельках на высоких каблучках. Попросил повернуться под свет другой стороной. Ласково погладил по практически обнаженной попе — белая полоска утонула между тугих половинок. Медленно, заправив пальцы по бокам, стянул трусики, поразившись легкости их скольжения по гладкому шелку чулков. Она переступила одной ногой и, высоко махнув другой — пещерка на долю секунды сверкнула уже влажным перламутром — отправила невесомый кусочек ткани куда-то в угол комнаты.

Пока Колька лихорадочно раскидывал свою одежду во все стороны, Валентина успела встать на колени, широко раздвинув ноги и уложив плечи на пуфик. Холмы грудей покачивались в такт порывистому дыханию. Ждать он не стал — воткнулся, заставив тетку довольно вскрикнуть от пронзившего ее восторга...

* * *

Утром в зале прибытия аэропорта Колька кинулся к матери, едва увидев и бесцеремонно расталкивая других пассажиров. Прыгнул и повис, подгибая ноги, как всегда в былые годы. Анастасия, привычно обняв рукой, другой подхватила под попу и принялась зацеловывать лицо сына. Соскучилась за два месяца страшно! Довольно отметив заметно увеличившийся вес, поставила перед собой. Раньше, еще этой весной, всегда смотрела на его макушку сверху, а теперь как всегда разлохмаченный затылок уже не виден. Вытянулся-то как! Еще поцеловала в щеку, крутанула перед собой — повзрослел! Если даже не сказать — возмужал. Вот только оброс жутко. Тут к Насте пробилась Валентина. Тоже обняла, поцеловала. Стройная. Как и Колька, до черноты загорелая. И с каким-то едва уловимым счастьем и довольством на лице. Никак все-таки нашла в этом маленьком курортном городке себе какого-нибудь дылду? На мужиков ниже себя ростом Валька никогда даже не смотрела. Особенно после изнасилования тремя коротышками — меж собой у подруг секретов не было. Вот ведь угораздило ее красивой, но излишне длинной вымахать.

Пока ждали багаж — Валька свой уже сдала, ведь улетала на этом же самолете обратным рейсом — Настя успела покурить, очень удивившись отказу Валентины от сигарет, опять полюбоваться вцепившимся в ее руку сыном и поделиться с подругой последними новостями — кажется, получилось! Тетка порадовалась за подругу и немного за себя с Катькой — знала, на что Анастасья намекает.

Отослав Кольку получать баул: — Да куда ж я от тебя теперь денусь, хороший мой! Дай бабам немного посекретничать, — повернулась к Вальке и потребовала: — Излагай, кого подцепила!

Та возмущенно помотала головой, нахально улыбнувшись, напела строчку из старой песни: "Наши руки не для скуки", открытым текстом намекая на самоудовлетворение, и вопросила: — Как прошло?

— Поверили! — довольно чуть ли не крикнула Настя и возбужденно зашептала пригнувшейся подруге прямо в ухо.

Та охала, ахала и заключила: — Ну вот, а ты, Таська, говорила, не получится, боязно, слишком опасно. А мы их раз, и в дамки!

— Не говори гоп, — попридержала восторги подруги Анастасия, — следствие еще не закончено.

— А ты, развязав войну со стрельбой и трупами, якобы невинная, укатила в отпуск! — все-таки хихикнула Валентина.

— А я что? Я — ничего не знаю и знать не хочу! — натянув на лицо простодушие вперемешку с удивлением, демонстративно выговорила Настя. — Вот вам главбух, наша уважаемая Екатерина Семеновна, — упомянула младшую подругу, — она копии всех необходимых документов предоставит. А меня будет замещать начальник кредитного отдела не менее уважаемая Валентина Александровна, — ткнула в Вальку пальцем. — Она в курсе и всего через пару дней прилетит.

Подруги засмеялись, опять обнялись и расцеловались.

— А меня? — потребовал бегом подкативший большую сумку на колесиках Колька.

— И тебя, моя радость! — обняла, крепко прижала и чмокнула в нос веселая мамка.

Когда объявили посадку, Анастасия с умилением наблюдала трогательное прощание сына с теткой. Та, прижав к груди, расцеловала мальчишку в обе щеки и традиционно хлопнула по попке, чтобы маму слушался. Нахаленок, к удивлению матери, ответил звонким шлепком по пятой точке подруги. Валька заливисто рассмеялась, завлекающе повиляла задницей, вовремя отскочив от еще одного шлепка, показала мальчишке язык и, махая рукой им обоим, ушла в двери зоны контроля.

В машине по дороге домой Колька получил заслуженную нотацию. Нельзя так вольно обращаться со взрослыми женщинами при посторонних. Это неприлично. Оскорбительно, в конце концов. Даже если это близкий тебе человек. Тем более с близкими. Ну, должно же быть элементарное уважение к старшим?!

— Она сама первая начала! — в запале выкрикнул сын и озаботился, когда мама, наконец-то, пустит его за руль? Ему тоже хочется покататься! Как переключать передачи без треска коробки он уже знает — вовремя выжать и потом резко, это если на скорости, отпустить сцепление. Заводить и перегазовывать умеет. И даже сам заправлял несколько раз на автоматической бензоколонке по карточке.

— Ну не в городе же, — резонно ответила Анастасия, — а если собьешь кого-нибудь?

— Я у трассы место знаю! — нетерпеливо запрыгал на сиденье Колька. — Там поле незасеянное есть.

— Ну, хорошо, завтра, — улыбнулась мать. В Москве даже на специальной учебной площадке пускать сына за руль своей "Ауди" она побаивалась — слишком мощная машина. Внешне почти обычная, но на самом деле спортивный вариант — бешенную скорость набирает мгновенно. А на "восьмерке" в чистом поле пусть попробует. Мама любимому зайчику — и чего так бурно возмущается, как услышит детское домашнее ласковое прозвище? — обязательно поможет и перехватит руль, ежели что не так будет.

— Почему не сегодня? — немедленно вопросил Николай.

— Мне Катюша так расписала ваше волшебное лесное озеро, что жду, не дождусь, чтобы окунуться в него. Ты, надеюсь, позволишь мне выполнить эту маленькую прихоть сегодня? — спросила вроде бы мягко... Знал Колька эту ее манеру говорить. Несколько раз в банке слышал, как мать с подчиненными беседовала. Тихо, спокойно, без единого грубого слова с вот именно такими, как сейчас, мягкими интонациями. Работники слушали, согласно кивали и, как только мамка их отпускала, неслись сломя голову выполнять распоряжения. Лишь бы вновь в ближайшее время не услышать эти мягкие интонации, раздавливающие, как тапок таракана. С матерью без серьезных доводов — аргументов, как Катенька говорит — спорить было нельзя. Все равно на своем настоит! Не хочешь — заставит. Не умеешь — научит. Как прапорщик в армии, по уверениям Валюши. А тетка, интересно, откуда знает про прапорщика и армию?

В квартирке мамка, вжикнув молнией на бауле, достала свои вещи, быстро разложила по полкам шкафа, привычно повернувшись к Кольке спиной, скинула дорожный костюм, белье и натянула узенькое светло-коричневое бикини. Всегда старалась подбирать одежду в цвет своих волос. Парень, увидев ее голую попу, мысленно сравнил с теткиными. Больше Валюшиной, но чуть меньше, чем у Катеньки. Форма? Вот в этом вопросе мальчишка специалистом не был. В общем — посмотреть приятно. Так и хочется погладить. Заметив в зеркало интерес к своей заднице, мать повернулась и пристыдила:

— Чего уставился? Как будто первый раз наблюдаешь. Неприлично так пристально глядеть на не полностью одетую женщину.

— Любуюсь, — честно признался Колька, — ты у меня красивая, — и, подтверждая сказанное, вперился в груди. Здесь размер тоже оказался в промежутке между теток. Вид — как у Катюши, полусферы. Прелесть завлекающая.

Анастасия довольно хмыкнула — любимого сыночка она никогда не стеснялась, впрочем, и его приучила быть с ней откровенным во всем. Пару лет назад, после того случая совместного купания с голой Валькой, подробно объяснила, чем отличаются мальчики от девочек и как правильно мастурбировать, если очень хочется — нечего белье с простынями пачкать. Заодно растолковала, что такое секс, когда и с кем этим можно заниматься и как предохранять девушку от зачатия. Почему нельзя делать подобное с кровными родственниками описала в красках отдельно. Особо напомнила о гигиене и пуганула нехорошими болезнями. Сейчас же только расцвела от похвалы:

— Тоже мне, знаток нашелся, — но груди чуть приподняла, давая внимательному взгляду сына удостовериться в их совершенстве. Если свой лобок Кольке она никогда специально не демонстрировала — ну, не принято такое — то скрывать от ребенка то, чем его выкормила, считала ханжеством. Прикрыв бюст верхней частью купальника, повернулась спиной — пусть тренируется. Парень ловко, как будто делал это уже не раз, завязал тесемки и, не удержавшись, ласково пересчитал позвонки на спине почти до узеньких плавок.

Настя поежилась — щекотно — натянула короткую юбочку, футболку без рукавов, подхватила уже собранную сумку, и они отправились на озеро. По дороге устроила маленький урок вождения, демонстрируя перестроения с обгонами. Затем дотошно проверила уже имеющиеся у Кольки знания. Согласилась с его готовностью попробовать себя за рулем. В лесу восхитилась — волшебно. Остановила машину на краю полянки, осмотрелась — тихо, только слабый ветерок листьями шелестит да пернатая мелочь чирикает. Проследила взглядом за сыном — скинув одежку, Колька тут же нырнул в воду. Мысленно попеняла — вот ведь паразит! — нет, чтобы матери помочь: вытащить все необходимое из "восьмерки", расстелить покрывало, выставить рядом напитки... Вздохнула и принялась за простенькую в общем-то работу сама. Разделась, еще раз оглянувшись — ну, действительно никого нет — скинула верх купальника и побежала к воде. В озере с удовольствием вспомнила школьную юность — как-никак кандидат в мастера по вольному плаванию. В несколько гребков догнала Кольку, отметила ошибки — не под тем углом ладонь в воду заводит и слишком резко дергает потом руку — подсказала, как исправить. Заканючил:

— Ну, мам, не сейчас. Я же для себя плаваю, а не на скорость.

Настояла на своем:

— Привыкнешь — потом тяжелей устранять будет.

Удостоверившись пусть не в идеальных, но уже вполне правильных движениях, нырнула понаблюдать снизу. Наслаждаясь чистотой и прозрачностью воды, присмотрелась и довольно хмыкнула про себя — членик за эти месяцы тоже заметно подрос. Ох, и начнет сыночек вскорости девок портить!

Наплававшись до одурения, выбрались на берег. Колька немедленно полез в сумку с продуктами. Потянул банан и закономерно получил шлепок по запястью:

— Сначала пару котлет съешь, только потом фрукты.

Очередное протяжное "Ну, ма-ам", и через секунды чуть ли не давился, насколько холодные телячьи котлетки оказались вкусными. Готовить Настасья никогда особо не любила, но для родимого Николеньки... Может повара нанять? Нельзя — ближайшие года три-четыре уровень ежемесячных расходов не должен превышать ее официальной ставки в банке. Даже минимального намека на ее с подругами участие в этой грандиозной афере быть не должно! Но как все-таки удачно получилось! Она сама себе не верит, что решилась на это! Заставить основного акционера банка поверить в воровство ближайшего друга, впрочем, точно такого же бандита, как и он сам. Увести миллионы долларов в офшоры, оставив еле заметный, но четкий след для первого бандита, однозначно указывающий на второго. Развязать открытую войну со стрельбой и трупами! Закономерно закончившуюся убийством при свидетелях подозреваемого в воровстве. Все концы, как говорится, в воду. Основной акционер ее банка, уже лишившийся подавляющей части капитала, в следственном изоляторе. Оттуда прямиком в зону на долгие годы. Это если доживет. Зэки почему-то очень не любят насильников. Жалобы и свидетельства об изнасиловании лиц обоего пола попавшим под следствие бандитом посыпались как из ведра. Включая детей и даже со смертельным исходом в нескольких случаях. И, конечно, видеозаписи извращений вдруг обнаружились — ни один адвокат при таком компромате не защитит. Поздно — громкий скандал уже набрал обороты. Хорошо хоть на пленках и винчестерах ее самой нет. Как начали в тот вечер, когда на банк поставили, в "три смычка" во все дырки пользовать, так каждый месяц на свои "корпоративы" в обязательном порядке вызывали. А куда денешься? С тех пор ранее весьма свободная в постельных развлечениях Анастасия как заледенела. Отвращение к любым, даже вполне невинным, ласкам со стороны мужчин почувствовала. Не говоря уже о большем. Внешне вида, конечно, не подавала. Когда вызывали, с показным удовольствием отсасывала, подставлялась, принимая наиболее удобную позу, размашисто подмахивала, испуская томные стоны, восхищалась размерами елдаков. А потом под душем терла себя с остервенением, пытаясь избавиться хотя бы от их запахов. И глотала таблетки, чтобы, упаси боже, не залететь от этих придурков. Гады, сволочи, козлы... — нет, даже мысленно нельзя грубо ругаться! Иначе когда-нибудь, в минуту большого раздражения, бранное слово может вырваться при маленьком. Такого нельзя допускать ни в коем случае!