Строптивая жена колдуна

-Это уж не твоего ума дело, — огрызнулась супруга, впрочем, по голосу было слышно, что она заметно смягчилась и пребывает в раздумьях.

-Я попрошу выполнить только одну мою просьбу... — приступил Питти к самой деликатной части торга.

-Я так и знала! — воскликнула Жустина.

-Не торопитесь! Это сущий пустяк. Я прошу вас съездить со мной на свадьбу вашей сестры...

-Этой сладкоголосой подлизы, у которой мозгов как у курицы!

-...И там вести себя чинно и благовоспитанно, чтобы все видели — между нами мир.

Жустина некоторое время молчала, а Питти, как на иголках, ждал ее ответа.

-Не такой уж это пустяк, — наконец сказала она. — Перед всем городом показать, что голову мне заморочил смазливый идиот? Что я боюсь лживого жадного мерзавца? Что уважения к себе у меня не осталось вовсе, раз я соглашаюсь с его болтовней в обмен на платья и прочие подачки?

-Звучит и вправду не слишком-то хорошо, — пробормотал Питти. — Ну, нет, Жустина, вы преувеличиваете! Всего-то согласитесь со мной пару раз для вида — и все. Например, скажу, что вино хорошее, а вы поддакнете: "Вы правы, муж мой!" — и на этом достаточно. Не столь губительно для женской гордости иногда притвориться сладкоголосой подлизой или как вы там говорили... На самом деле я-то буду знать, что вы меня презираете!

-И за это я получу свободу? — задумчиво спросила она.

-В той мере, насколько она для женщин возможна в этом мире, — с осторожностью согласился чародей.

-Ладно, черт с тобой, — сказала Жустина. — Я поеду во Фреченто и пару раз соглашусь с тобой прилюдно. Но до того в этом доме я получу свободу и право заниматься всем, чем захочу.

-Кроме погромов, — торопливо прибавил колдун.

-Ох, ну и скукотища, — проворчала Жустина, однако перемирие было заключено.

Питти не слишком-то доверял слову жены, поэтому поначалу следил за ней, подозревая подвох. Но она самым честным образом выполняла свою часть сделки, и даже сверх того — никогда еще слуги не были так предупредительны и обходительны, как в те времена, когда в стенах чародейского дома слышалась ее решительная поступь. Кое-кто якобы по собственному почину пришел чистосердечно каяться, мол, жадность довела до воровства, а лень — до порчи господского имущества. Приступы подобной честности колдун без труда связал с тем, что Жустина затребовала домовые книги и самолично отправилась пересчитывать мешки муки в амбаре. "До чего же славно, когда жена следит за хозяйством!" — думал он, невольно замечая теперь в супруге и гордую стать, и благородство черт лица.

Поначалу его смущало то, как часто Жустина наведывается в библиотеку, но затем он решил, что вреда из этого не будет, а поводов заговорить с женой прибавится. Она время от времени спрашивала его, что означает то или иное слово, или просила объяснить, что за неразборчивые заметки он оставил на полях. Питти время от времени испытывал огромный соблазн ответить, что женщине не стоит забивать подобной ерундой свою милую головку, но тут же представлял, какой отборной бранью наградит его жена и благоразумно удерживался от каких-либо замечаний, сам не замечая, насколько благотворно это влияет на продолжительность бесед. О магическом даре Жустины он не подозревал, так как на Юге колдовство считалось исключительно мужской стезей, и ему в голову не могло прийти, что интерес его супруги к магическому искусству имеет практический смысл.

Постепенно он свыкся со своеобразными манерами Жустины и даже начал находить некую прелесть в том, как прямо и решительно она высказывает свое мнение, не ходя вокруг да около. В выражениях супруга не стеснялась, а в споре первым делом хваталась за кочергу или табурет, на что Питти хладнокровно замечал:

-Моя дорогая, проломив голову своему собеседнику, вы докажете только то, что разумных доводов у вас не имелось!.. — и, как ни странно, слова эти оказались куда действеннее, чем угрозы и колдовство.

Таким образом, и воспитанность, и образованность Жустины улучшались день ото дня. К тому времени, как прибыло приглашение на свадьбу Фосси и Лютио, Питти был почти доволен своим браком, легкомысленно полагая, что худшие времена позади. Он рассчитывал, что женитьба принесет ему богатство и жену, которая не станет путаться под ногами, а получил, как ему казалось, кое-что получше: деньги вот-вот должны были даться в руки, а жена оказалась умелой домоправительницей, с которой можно поговорить о заклинаниях и прочих чарах — с некоторой осторожностью и опаской, но все же!..

-Ну, что же, — сказал он, прочитав приглашение, где и так, и эдак повторялась мысль, что без Жустины чародею на свадьбе делать нечего. — Пора!

Чтобы не показывать, как велика его нужда в деньгах, Питти побеспокоился о том, чтобы наряды для него и для Жустины выглядели роскошнейшим образом, хоть для этого пришлось заложить остатки фамильных драгоценностей. Оставалось только надеяться, что слухи об этом во Фреченто дойдут нескоро. Признаться честно, Питти исходил не только из расчета на приданое, когда истратил остатки сбережений: ему отчего-то не хотелось, чтобы жена, и без того униженная сверх меры из-за его хитростей, вновь стала предметом насмешек и злорадства. Сама Жустина ни словом не обмолвилась о том, что боится унижения, но сам чародей посчитал, что потешать городских острословов его жена более не должна.

-Мог бы не тратиться, — только и сказала она, когда портные прибыли показать итоги своих кропотливых трудов, оплаченные в двойном размере из-за срочности заказа. — Мне не привыкать к сплетням и пересудам.

-Но мне не по душе мысль о том, что худшие из них вы выслушали по моей вине, — ответил Питти. — Я знаю, что нашу свадьбу вы мне никогда простите.

-Уж не думаешь ли ты, что я разозлилась из-за дрянного платья и глупой болтовни? — Жустина фыркнула. — Недаром ты столько проигрываешь в карты — в людях тебе нипочем не разобраться, — тут она вновь подошла к платью, чтобы получше его рассмотреть. — Но, с другой стороны, я тоже не слишком-то проницательна: о тебе я вначале подумала гораздо лучше, чем ты того заслуживал, а теперь вот... что ж, признаю, ты не так плох, как мне показалось потом. Благодарю за то, что побеспокоился о моей гордости, колдун, — пожалуй, раньше такого со мной не случалось вовсе.

В сопровождении нескольких слуг супруги отправились в путь, пользуясь прекрасной погодой, установившейся перед солнцестоянием. Морозов в ту зиму сильных не было, а вот снега — хоть отбавляй. Смуглая разрумянившаяся Жустина, укутанная в меха, казалась Питти красавицей — быть может, так действовало на него предвкушение богатства, а, возможно, девушка и впрямь была куда миловиднее, чем ему показалось вначале. Поддавшись порыву, он как-то даже поцеловал ей пальцы, помогая выйти из кареты, а в другой раз — задержал руку на талии жены чуть дольше, чем требовалось.

-Не растрачивай попусту свои ухватки, — ответила на это Жустина. — Какой смысл морочить голову мне? Морочь голову моему отцу — деньги, ради которых ты все это затеял, у него!

-Зря вы думаете, что я не способен от души радоваться вашему обществу, — сказал Питти с некоторой обидой.

-Стало быть, если я помалкиваю и разряжена в тряпки попышнее, то мое общество может показаться приятным? Ха! — воскликнула Жустина.

-Не совсем, — Питти был задумчив. — Скорее, я сумел заметить его приятность, когда перестал опасаться за свою жизнь. Верьте или нет, но мне кажется, что с вами я куда свободнее, чем с кем-либо еще, ведь вам-то известно мое истинное лицо, как никому другому. Спорить не стану: в том, как сложились наши отношения, виноват я сам. Впрочем, как это ни печально — в ином случае они вообще бы не возникли, не так ли?..

Жустина смолчала, но посмотрела на мужа с неприязнью какого-то нового для нее рода: "Зачем ты лжешь, что можешь быть со мной другим? — без труда разгадал он безмолвный упрек. — Что дорожишь мной хоть сколько-нибудь?.. Что понимаешь и принимаешь такой, какая я есть?.. Это слишком жестоко и нечестно даже для тебя, Питти!".

Потом он часто думал, что именно тогда разозлил жену по-настоящему, и та, новая ее обида стала причиной всех дальнейших бед.

Свадьба Фосси и Лютио была главным событием той зимы: молодые богаты, нарядны, хороши собой — разве людям требуется большее, чтобы зрелище показалось интересным? Шлейф платья невесты из лучших кружев тянулся за нею, как хвост за павлином, жених с ног до головы в шелках и бархате, и даже зимние плащи, которые им предстояло накинуть на пару минут — чтобы дойти от паланкинов к храму — оторочены белоснежным мехом горностая, точно у особ королевской крови. За всей этой роскошью никто толком не заметил, что у невесты лицо кислое, а у жениха — мрачнее тучи.

Заботило всех другое.

-А помните, какой нелепый наряд был у Жустины на свадьбе? — переговаривались гости. — Нитки торчали, повсюду швы разошлись! Стыд да и только. Ну, пусть посмотрит, как выходит замуж ее сестрица, да подумает, отчего получилась такая разница. Это старик Дунио отлично придумал — две свадьбы едва ли не подряд, чтоб сравнивать было сподручнее!..

-Негоже девице быть такой переборчивой. Дождалась того, что пришлось согласиться на нищего прощелыгу! Кто не знает, что он женился на ней из-за приданого?

-А бес — ну, право слово, нельзя на него все валить. В порядочного человека демону нипочем не влезть.

-Вот и посмотрим, действительно ли она переменилась.

-Ох, душу готов позакладывать, что как увидит Жустина, насколько богато обставлена свадьба Фосси — тут-то бесовщина и вернется на свое место! Ей самой не досталось ни платья, ни торжества, ни почета.

И все сходились на том, что покажись Жустина на свадьбе — скандала не миновать, ведь самые разумные и смирные женщины впадают в безумство, когда речь заходит о нарядах и свадьбах, что уж говорить о такой ведьме?..

Питти и Жустина припозднились, но безо всякого умысла: дороги порядочно замело, и даже на улицах Фреченто повозки и кареты порой застревали в снегу намертво — что уж говорить о предместье!.. К тому времени, как супруги показались у храмового порога, все гости заняли свои места, а невеста, удерживаемая по приказу отца за закрытыми дверями, успела дважды разрыдаться и изорвать кружевные перчатки в клочья.

Дунио поспешил навстречу старшей дочери и зятю, не скрывая недовольства и беспокойства. Рядом с ним шествовали двое седобородых старцев, при виде которых Питти скривился, тоже решив, что не станет притворяться, будто чему-то рад.

-Атольфо из Кордио и дряхлый зануда Хорапольт! — проворчал он. — Два древних пня, которые делают вид, что не разучились колдовать!..

-Маги? Зачем они здесь? — спросила Жустина, нахмурившись.

-Ваш батюшка, бесы его дери, заподозрил, что я вас околдовал и теперь желает найти причину, по которой наш брак можно признать недействительным.

-Об этом ты мне раньше не говорил!

-А если бы сказал, то что бы изменилось? Можно подумать, вы желаете вернуться в отчий дом и снова числиться девицей на выданье! — пробормотал Питти раздраженно.

Жустина вновь смолчала, однако по ее отстраненному лицу было понятно, что с ее точки зрения умолчание все-таки кое-что меняло.

В это же время Дунио, кривя рот попеременно то в одну сторону, то в другую, шепотом вопрошал у наемных старцев-колдунов:

-Ну, что? Вы видите заклятие на моей дочери? Она околдована?

Маги морщили лбы от умственных усилий и носы — от презрения к молодому Питти, которого недолюбливали из-за его дерзких манер, но, увы, были вынуждены признать, что заклятия на Жустине нет.

-Хотя, должен заметить, я чувствую в ее ауре что-то странное! — заметил Атольфо.

-Но женщины вообще существа загадочные, — прибавил к этому Хорапольт.

Старому Дунио ничего не оставалось, как приветствовать запоздавших гостей и разве что слегка пожурить за то, что из-за них жених с невестой все еще не приступили к брачному обряду.

-Одних лишь вас здесь дожидались! — объявил Дунио, вместе с тем подавая знак прислужникам, чтобы те выпустили невесту из заточения. — Решил я, что Фосси не выйдет замуж, пока ее сестрицы не будет рядом. Мы все-таки семья!..

На лицах супругов отразилось на удивление сходное выражение, которое при других обстоятельствах могло бы порадовать Дунио как признак редкого единодушия между мужем и женой — но ошибиться было невозможно: что Питти, что Жустина в тот миг от души желали сказать, будто видали такую семью в гробу, в аду и кое-где еще, что в храме поминать не принято.

Рука об руку супруги вошли в святую обитель, и тут уж все вдоволь смогли налюбоваться: в самом деле, парой они были прекрасной — разве что рослая Жустина иногда казалась выше своего мужа. Наряды их были признаны уместными и достаточно богатыми, чтобы не осрамиться во Фреченто. В колдуне многие заметили признаки благородной крови, а Жустина, по общему мнению, была хоть и не вполне юна, но на удивление свежа. В городе ее давно уж не видали с убранными волосами и в новом платье, подогнанном по фигуре, оттого теперь для многих стало новостью, что она от природы стройна и красива.

Заплаканная Фосси едва ли не бегом примчалась к алтарю, не помня себя от переживаний. Увы, бедный Лютио, тоже порядком измученный ожиданием, был достаточно проницателен, чтобы понять: боялась она не столько разлуки с женихом, сколько скандала, и сейчас дала бы согласие выйти замуж за кого угодно — лишь бы только обряд успешно состоялся.

Не был рад и Дунио, которому претила сама мысль о том, чтобы вскоре отдать немалые деньги старшему зятю. Да, признаков колдовского обмана найти не получилось, но, если приглядеться, Жустина не кажется такой уж счастливой!.. "Ну уж нет, я не сдамся так просто, — решил про себя Дунио. — Мне обвинить мошенника пока что не в чем, но, быть может, Жустина не смолчит?.. Ей стоит дать малейший повод — и она сама потребует расторжения брака. Позора я с нею всяческого навидался, одним больше или меньше — не так уж важно, а денежки сберегу. Против жуликов все способы хороши!"

И с этой мыслью отец двух замужних дочерей, довольно улыбаясь, принялся созывать гостей на свадебный пир. Столы в главном зале его прекрасного дома ломились от угощений, а вино лилось рекой — лучших условий для семейной ссоры не сыскать: муж во хмелю, жена устала, объевшиеся гости поглупели и болтают невесть что... Чем дольше Дунио смотрел на старшую дочь — тем больше убеждался: она в дурном расположении духа, но отчего-то притворяется. "Мне ли не знать, какова Жустина! — сказал он себе. — Проверим, насколько крепок мир между супругами, а если его нет — так, значит, вернулся бес, демон или кто там в ней сидел. И как доказать обратное? Пусть мой хитроумный зять, прежде чем требовать приданое, попробует оправдаться за свою дрянную работу!".

Рассказывать о свадебном застолье особого смысла нет: юная жена то плачет, то краснеет, то обижается на мужа за то, что тот чаще смотрит на дно кубка, чем на ее прелести. Гости горланят кто во что горазд, а музыканты ищут случай, чтобы сговориться со слугами и втихомолку напиться вдрызг. Замужние дамы чинно беседуют о хозяйстве, о мужьях, о детях, перечисляют, кто во Фреченто на сносях, кто разродился, и, уж поверьте, никакой тайной королевской службе не по силам вести учет с подобной строгостью. Девицы строят глазки холостякам в надежде, что в следующем году им тоже выпадет счастье пройтись от паланкина к храму в кружевах и шелке.