| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Как бы наши не вылетели на опушку, под танковые орудия ... Николай дал команду на отход — сейчас немцы выйдут из леса и танкисты пройдут по нему частой гребенкой снарядов — и тогда в положении немцев окажемся уже мы, а нам этого не надо. С БМП сообщили о двухминутном подходе штурмовиков. Там наведет на цель командир БМП — он уже наверняка выполз как можно ближе к танкам и держит наготове ракетницы с фиолетовым огнем — в этом выходе их сигналом был фиолетовый — а то найдутся поблизости ухари, что захотят урвать для себя их авиаподдержку ... ладно если из наших, но ведь и у фрицев есть красные или там зеленые ракетницы. Так что нечего — угадать один из семи цветов — это уже вряд ли — пусть хоть обстреляются.
Николай попал на правый фланг, когда там все уже закончилось. Штурмовики отработали более чем хорошо — подожгли три танка, прошлись осколочными из пушек по пехоте, что прикрывала их с флангов, не оставили без внимания и оставшиеся на дороге грузовики и фрицев. Две минуты — и фашисты уже не думали ни о каком наступлении. Подорвав два обездвиженных танка, они спешно вытягивались из лесной дороги в поле. Еще и эти два брата-акробата смогли влепить одному из танков в борт — под шумок подобрались на самую опушку, вжарили из РПГ с двадцати метров, и бежать — хоть в разлившемся по окресностям дыму их выхлоп и малозаметен, а все-равно перебдели — молодцы. Николай еще помнил первые гранатометы. Дымили по-страшному, но все-равно им были рады — лучше выстрелить по танку с двадцати метров, обнаружив себя дымом, чем бежать к нему эти же двадцать метров, чтобы кинуть ручной гранатой — риск несравненный. Последние полгода количество дыма от граников заметно уменьшилось. Знакомый из инженерный войск рассказывал, что ученые смогли делать порох высокой очистки, да еще добавляли туда какие-то флегматизаторы что-то там то ли дожигавшие, то ли наоборот не дававшие крупных частиц — Николай слушал внимательно, но вот забылось — слишком далеко от его знаний, хоть и интересно. Ну и отказались от черного пороха, использовавшегося в стартовых патронах — научились делать нитропорох, чей состав по постоянству приближался к черному. Так что риск гранатометных выстрелов стал еще меньше. Но бдительности терять не стоит — зорких глаз у немцев хватает, поэтому 'выстрелил и беги' — это правило Николай запомнил еще будучи начинающим солдатом. Эти тоже, несмотря на разгильдяйство, службу несли хорошо, надо будет отметить, а то и внести в кандидаты на повышение — глядишь что за них и получишь.
Между тем немцы откатывались уже по дороге. Два танка, грузовик и жидкая вереница пехоты — все, что осталось от грозного подразделения. Ну так кто же лезет в лес на тяжелое оружие ... Думать надо. Конечно, немцы выводы сделают, выработают новую тактику противодействия, но это когда еще будет — месяца два-три можем куражиться. А там глядишь наши теоретики еще чего выдумают. Сломаем.
По данным разведки, больше сильных групп немцев поблизости не наблюдалось, поэтому, попрощавшись с десантниками и загрузившись, бойцы Николая поехали догонять свой взвод — впереди было еще много дел.
ГЛАВА 4.
Андрей Шевцов видел, как легкие рейдеры ушли вслед за частями прорыва, чтобы навести шороху в средних тылах фашистов, посеять там разруху и панику, заставить раздергивать резервы и гонять войска, снимать гарнизоны с насиженных мест, чтобы уменьшить сопротивление в городах. А мы — носороги, наша задача — вломиться как можно глубже в тыл и, расшвыривая встретившихся немцев, пройти к глубокой цели. Он сидел на крыше башни и, как недавно Николай, с нетерпением ждал команды 'по машинам'. Андрей был опытным танкистом, и в звании лейтенанта командовал танком почти полгода. Но на данной модели это будет его первый выход. До того были и трофейные танки, и переделки в САУ, и первая самостоятельная модель республиканских инженеров, да и другой техники он попробовал немало — благо до этого служил мехводом. А год назад, как опытного танкиста, его послали на курсы командиров танков.
Для уже служивших курсы были сокращенными — всего три месяца. Там больше подбивали общую базу под то, что они уже изучили самостоятельно или о чем им рассказывали до этого на курсах повышения квалификации. Андрей прошел почти десяток таких курсов — и тактика, и движение в колонне, и ночной бой — всех танкистов, кто хоть как-то мог принять новые знания, постоянно натаскивали на овладение смежными специальностями. Ему это пригодилось несколько раз, в одном из боев он даже заменил наводчика, когда в их танк попала болванка и того сильно оглушило. Тогда он подбил один фашистский танк, и ему понравилось, хотя работать с моторами ему все-таки нравилось больше.
Вот и сейчас он сидел и прислушивался к звуку двигателей проезжавшей мимо техники — в двух БМП явно неопытные мехводы еще не освоились с переключением передач — один запаздывал со сбросом газа, другой сбрасывал слишком сильно — коробки отзывались на такие действия глухим скрежетом. Андрей же, когда его посадили за рычаги танка, как-то сразу ухватил нужные движения, когда одновременно с отжатием сцепления надо подсбросить газ, тут же переключить передачу и, сравняв обороты двигателя с новой скоростью оборотов шестеренок коробки, плавно отпустить сцепление — коробка благодарно отзывалась на такое бережное переключение, когда он газом подгонял обороты вращающихся но еще не соединенных частей, и те соединялись через диски сцепления на одной угловой скорости. Так как делал он это моментально, то и командир был доволен, и Андрея даже поставили руководителем курсов мехводов, где он передавал свои знания и навыки — именно с его подачи пошли тренажеры переключения передач, где начинающие мехводы могли часами отрабатывать плавность переключения передач без лишнего терзания боевой техники.
Впереди плотная стрельба рассыпалась на отдельные орудийные выстрелы и сплошной треск автоматического оружия — видимо, тяжелое оружие немцев уже было подавлено и теперь наши добивали очаги сопротивления. Скоро и нам. И действительно, после прохода колонны легких БМП поступила команда 'по машинам'. Андрей скользнул в люк, закрыл крышку и, поерзав в кресле, пристегнулся ремнями. Отдав команду заводить, он стал слушать эфир от взводного. Передний танк тронулся безо всякой команды — видимо решили лишний раз не светиться. Ну ладно. Мех, вперед !
Андрей отлично видел окружающую обстановку. Вот мимо проплыли позиции гаубичников — те деловито сгружали снаряды и заряды из подъехавшего грузовика, а наводчик крутил маховики, сверяясь с показаниями прицела — сейчас вдарят по новой цели, да и постреляли сегодня уже немало — рядом с орудиями лежали кучи стреляных гильз. В танке Андрея заряжание было еще унитарным — калибр 90 мм позволял орудовать целыми снарядами. У гаубичников так уже не получится. Да и САУшки тоже сидят на раздельном питании. В новых правда уже стоят автоматы досылания, не во всех, но Андрей лично говорил с самоходчиками, которые осваивал эти механизмы. Штука хоть и удобная, но капризная, мы уж пока так — по старинке. Андрей подмигнул сидящему слева заряжающему и снова приник к окулярам. Мягкий ход, длинная база танка, стабилизаторы прицелов и приборов наблюдения — складывалось ощущение, что плывешь на корабле. Андрей как-то раз плавал в детстве по большому озеру — там также слегка качалась палуба под ногами, а горизонт оставался неподвижным. И простор вокруг. В танке наоборот, простора не было, но по сравнению с предыдущими машинами это был практически лимузин — Андрей хорошо так раздался за последнее время в плечах, поэтому в предыдущей модели их танка ему было уже тесновато, даже если снять наплечники защитного комплекта. А тут, даже несмотря на увеличившуюся толщину брони, плечам было комфортнее. Сверху правда было меньше места, но это из-за увеличившегося наклона бортов башни. Зато повысилась снарядостойкость, да и возможность уцелеть — в новой версии танка их посадили глубже в корпус, выше погона башни были только грудь и голова, все остальное — пряталось за бортом корпуса. От этого становилось как-то надежнее и спокойнее — все-таки восемьдесят миллиметров борта нового танка, да еще разнесенного и наклоненного под тридцать градусов — это не сорок прямого борта старой модели — там только успевай вертеться чтобы не всадили в борт. Тут правда тоже неизвестно что получится — все-таки первый выход на новой технике. Но должно получиться нормально. Старый танк был конечно красивее — более стремительный что ли. Новый-то — ну точно 'зубило' — короткие скосы лобовой брони общей толщиной в двести миллиметров, далее прямой корпус, башня как всегда смещена к корме. И все — завалено к центру. Оттого и в башне они сидели чуть не на полу, и заряжающему приходилось орудовать рукой почти на уровне плеча. Хорошо хоть правой, не как у советских или немецких танков.
Андрей приподнял перископ на полметра и стал обозревать окрестности. Тоже классная штука. Хоть и сидят они ниже, но обзор даже улучшился. Правда, Андрей опасался, что ее могут отстрелить, поэтому пока пользовался ею нечасто, но сейчас надо было осмотреть окрестности. Как раз проезжали нейтральную полосу, через которую машины разграждения сделали проход — чуть ли не шоссе, настолько мягко шел танк, разве что слегка подрагивая на воронках от подрывов противоминных зарядов, что щедро разбрасывал вокруг себя разградитель из передних и боковых автоматических мортирок. Ну, эти воронки были небольшими — много ли дадут полсотни грамм взрывчатки — небольшую ямку, только чтобы сдетонировали рядом лежащие мины. Справа как раз промелькнул разбитый разградитель и стоявшая рядом санитарка — тот же разградитель, только без навесного оборудования и башни. Кого-то перевязывали. Танк затрясло — раз, второй, третий — и снова ровное раскачивание, но уже сильнее — после пересечения немецких окопов колонна увеличила скорость, чтобы проскочить опорные пункты, на которых еще шел бой.
— Осколочный.
— В стволе.
Их танк шел третьим во взводе, первые два сейчас перезарядились бронебойными, чтобы успеть выстрелить в танки если они появятся, а танк Андрея так и вез в стволе осколочный — против пушек, если они проявятся, или пехоты. До этого все держали наготове осколочные, на случай если придется додавливать оборону. Против танков, если они еще остались, должен был бы отработать первый взвод. А сейчас выходим на простор — тут уже вероятнее встретить танки, чем пушки, хотя и последние могут стоять где-то в глубине — на случай таких вот прорывов.
Андрей примерно представлял себе, что сейчас творится у немцев — рассылаются команды, заводятся моторы, отправляются колонны пехоты и танков — чтобы уничтожить прорвавшихся и заткнуть прореху в обороне. Мы действовали так же — в первой полосе — треть войск, остальные — на пунктах сосредоточения чуть позади — чтобы, когда фрицы обнаружат направления атак, контратакой уничтожить атакующие силы — до этого, несмотря на мощную разведку, сложно предугадать наверняка, где именно будет главная атака, а где идут второстепенные — это можно определить только по достигнутому успеху в прорыве обороны, и уж потом вдарить так, чтобы истощить а то и уничтожить силы. Немцы ничем не хуже нас, поэтому и действуют точно так же. Только им невдомек, что все направления атаки у нас стали главными, а части прорыва могут действовать гораздо эффективнее контратакующих — за счет той новой техники, что как раз и шла крошить немецкие тылы и резервы.
Радио вдруг взорвалось донесениями и командами — слева километрах в трех обнаружилась колонна немецких танков и мотопехоты. Комбат уже отдавал команды, и вскоре взвод Андрея из трех танков и трех тяжелых БМП нырнул в перелесок. Окапываться времени не было — голова немецкой колонны уже показалась из леса на том краю поля. Пехота из БМП рассыпалась вдоль опушки и спешно рыла мелкие углубления, которые, если будет время, превратятся в окопы для стрельбы лежа. 'Его' отделение занимало позиции несколько впереди деревьев — никому не хотелось попасть под осколки, которые скоро могут посыпаться вокруг, когда фрицы начнут стрелять по танку. Дорога шла вдоль холма, и что там за ним — было непонятно. Андрей видел в перископ, как по лесу туда прошли две легкие БМП — все-таки их ротный не первогодок, он прекрасно понимал, что там могут быть 'сюрпризы' — уж больно удобная позиция для засады, так что пройтись во фланг не помешает — пусть даже позиция и окажется пустой — зато не подставимся, а то и вдарят с нее по фрицам. Тем временем немецкие танки продвигались по дороге, до точки открытия огня им оставалось менее ста метров, как вдруг справа, куда ушла разведка, разгорелась стрельба.
— Третий грузовик, выстрел. Мех, собрать пехоту. Зарядить осколочный.
— Есть.
— Есть.
— Есть.
Башня чуть довернулась, одновременно с выстрелом казенная часть пушки дернулась назад и с шипением пошла обратно. В ствол пушки струей продувки засосало несколько пылинок, пока заряжающий не воткнул следующий снаряд.
— Последний грузовик. Выстрел. Зарядить кумулятив.
— Есть.
— Есть.
Танк снова качнуло и обдало грохотом. Грузовики были видны только с позиции Андрея, поэтому, прежде чем приступить к танкам, он постарался разобраться с пехотой, пока та не высадилась — как раз досталось двум грузовикам. Но Андрей не видел результатов, он высматривал поле боя. Дымом от выстрелов заволокло всю опушку — по противнику садили танки всей роты. Шесть немецких танков уже дымилось на поле боя, еще три пытались выйти из под обстрела, но их постепенно подлавливали на маневрах, и то один, то другой, словно натолкнувшись на преграду, останавливались и начинали дымить. Похоже, тут разберутся и без него. Андрей выставил перископ на максимальные метр двадцать и попытался разглядеть, что же происходит на левом фланге.
— Пехота собрана.
Это мех, подав двойной гудок, убедился что все бойцы его пехотного отделения поддержки танков, уже собраны около своей БМП — фактически тот же танк, только с гораздо меньшей башней, где стояла стандартная счетверенка из минометной и зенитной пушек, АГС и танкового пулемета под винтовочный патрон, ну и сверху на вертлюге крупнях, зато с большим десантным отделением.
— Назад пять лево тридцать вперед вдоль опушки. — что там было слева, непонятно, надо было посмотреть, а без пехоты, да в лесу — враз сожгут. И чтобы не подставлять борт танкам на поле, они сейчас медленно с треском кустов крались через заросли. Заряжающий высунулся из люка и приник к крупняку, высматривая его стволом подозрительные места. Андрей же пытался смотреть через перископ без увеличения — вдруг сверху удастся что-то рассмотреть. Но переключаться на ИК не стал — жаркий день нагрел кустарник и шла сплошная засветка — даже своих бойцов было видно с трудом, скорее из-за того что они двигались, чем из-за их тепловой сигнатуры.
Бой на поле перешел в вялую стадию добивания — сейчас бы ударить по остаткам немецкой пехоты, чтобы потом не вылавливать ее в лесу, да занятый левый фланг не дает. Ротный уже два раза спрашивал что там такое — и у Андрея, и у разведки. Андрею пока было непонятно, а разведка молчала. Еще два танка его взвода пошли налево — уже по полю, так как все танки противника были добиты. А остальные два взвода ломанулись вперед прямо по полю — добить фрицев. Тут-то она и вылезла — САУ с новой длинной 88мм пушкой — и сразу же лупанула в борт одному из наших. Немец был прикрыт от нашего взвода небольшим холмиком — мы видели только часть крыши. Остальным же она была видна хорошо — сразу два танка, немного довернув влево, развернули на самоходку свои орудия и начали стрельбу. Андрей видел, как танк его взводного пошел на холмик, чтобы вдарить ей в борт, и тут из леса прозвучал выстрел. Снаряд с трехсот метров ударил в борт взводного и рикошетом ушел вверх. Хороший все-таки танк — стреляла не менее 88, а танку хоть бы хны — только остановился и не подает признаков жизни. Ну еще бы — после такого удара.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
