Магия вероятностей 2. Магия пространства

Всё-таки прислушался король к моему совету, не побоялся "запятнать честь принцессы". Молодец.

В связи с состоявшимися в семье монарха радостными событиями его величество издал указ об объявлении амнистии многим осужденным, в том числе Ниссу Тонлею им была избрана самая щадящая казнь — через принятие безболезненного смертельного яда.

На свидание к герцогу, который всё это время содержался в знакомой мне тюрьме, расположенной в подвале королевского дворца, мы со старушкой герцогиней выехали в сопровождении нашего опекуна. Первой к приговорённому пошла его мать, которую поддерживал под руку виконт, а я осталась в холле дворца, пообещав Седжиусу далеко не убегать.

А я и не убегаю. Я совершенно спокойно ухожу. Заглянула в королевскую канцелярию, поймала взгляд Петрика, заговорщически подняв бровки и загребая ладошкой, позвала его:

— Пст!

— Маркиза? — удивился тот, когда вышел в холл и не обнаружил со мной никого из взрослых.

— Знаете, что мне сказал его величество на личной аудиенции? — заинтриговала я его.

— Что? — от желания услышать большой секрет склонился ко мне Петрик.

— Что я по характеру точь-в-точь как леди Филис Кадней. Поэтому, сказал он, я дарю вам все вещи, которые остались после её гибели. Правда, здорово?

— Да, повезло вам. Только не понимаю...

— Вот, а в том ларце — ну, вы-то в курсе — лежал один блокнотик, где эта леди написала, что ей понравилось, как работает её помощник господин Петрик. И что за службу она подарила вам эти жемчужины на запонки. Я тоже хочу подарить вам жемчужинку. На заколку для галстука. И чтобы вы иногда мне тоже помогали.

— Чем я могу быть вам полезен, ваша милость? — улыбнулся Петрик, принимая подарок.

— Мне нужно, чтобы вы узнали и сказали мне, где сейчас находится принцесса Маэлис. Только быстро! У меня не так много свободного времени.

Через некоторое время он вернулся и сообщил мне, что принцесса с фрейлинами спустились в парк.

— Спасибо, господин Петрик, можете продолжать свою работу. Я вами довольна. Если вы мне ещё когда-нибудь понадобитесь, я найду вас.

Гвардейцы проверяли благонадёжность посетителей дворцового острова только при съезде с мостика и при входе в здание дворца. Дежурили они также возле кабинета короля и личных апартаментов монаршей семьи. Наверное, ещё где-то, не знаю. Главное, что я беспрепятственно прошла дворец насквозь и вышла ко входу в парк. Помимо Маэлис там гуляли ещё люди, но меня они не интересовали.

— Ваше высочество, — поклонилась я, — маркиза Эвелис Тонлей. Можно у вас попросить о небольшом одолжении для меня?

— О каком одолжении? — спросила принцесса.

— Вот листочек и карандаш. Пожалуйста, напишите на нём "Я вас прощаю" и поставьте свою подпись. Это для моего папеньки, которого сегодня казнят из-за того, что он так вас сильно любил, что совершил страшное злодеяние. Вы же наверняка жалели его раньше, когда он ещё не запятнал себя и признавался вам в любви. Так проявите жалось к несчастному в его последний час. Вам не трудно, а ему это, возможно, поможет смириться с участью. Пожалуйста.

Принцесса закусила губу и думала. Потом молча взяла у меня лист бумаги и написала там несколько слов.

— Спасибо. Желаю вам семейного счастья! — сказала я, забирая записку и пряча её в кармашек.

Вернулась в холл и успела увидеть, как Седжиус почти относит к коляске маленькую старушку, которая плотно держит платок у своего лица. Настала моя очередь свидания с "папенькой".

Оказалось, что комната свиданий была оборудована двумя рядами решёток, закреплёнными между узником и посетителем примерно в паре метров друг от друга. Так что дотянуться, чтобы передать что-либо, не было возможности. Ну хоть никто над душой не стоял, нас оставили одних.

Герцог был поражён, увидев меня. Ему явно даже не сказали, что придёт его дочь, и уж тем более он не мог предположить, что она так изменилась. Он молча смотрел на меня и не мог вымолвить ни слова.

— Вы разочарованы, ваша светлость, что вам не удалось совершить задуманных убийств? — спросила я, — Я имею в виду, что принц остался жив, и вот, вы видите перед собой свою маленькую дочь, которую тоже отправили на смерть.

— Как ты так... — не договорил герцог.

— Должна вас утешить. Ваш взрыв смертельно ранил девушку, которая спасла от смерти всех остальных, Филис Кадней. А у этой девушки имелся один прелюбопытный артефакт, который мог переносить душу мага в тело другого человека. Перед смертью Филис активировала этот артефакт и перенесла свою душу в тело вашей несчастной дочери. Так что дочь вы всё-таки убили, как и хотели.

— Получается, не я убил отродье, а ты, — усмехнулся герцог, подумав с минуту.

— Скажем так, я ускорила наступление её ужасной смерти, на которую вы её обрекли с полной неотвратимостью. В клетке, в неотапливаемом и вонючем хлеву по соседству со свиньями и с той же кормёжкой, что у них, она бы недолго прожила по вашей воле.

— Что-то я не вижу тут королевских судей. Ты решила всё скрыть, назваться моей дочерью и жить как маркиза? Хорошо взлетела дочь полунищего барона!

— Вы же формально убили эту девушку, Филис. Ей положена какая-то компенсация за отнятую у неё жизнь, порушенные планы, потерю родных и близких... Потерю её уникальной магии, наконец.

— Тот артефакт, о котором ты говорила, он сейчас у тебя при себе? — блеснула какая-то нездоровая мысль в лице герцога.

— Увы. И родовой артефакт я тоже потеряла, потому что очнулась в клетке, когда меня увозили в поместье по вашему приказу.

— Да, теперь вместо жаргаловской заразы по расчёту вероятностей ты можешь срывать взглядом картины со стен моего дома, — зло усмехнулся герцог.

— На что я надеялась? — вздохнула я, — Думала, вы тут в слезах и в раскаянии, будете рады, что хоть телесно, а у вас останется жить дочь, а вы как были негодяем, так и остаётесь. Прямо жалею, что попросила её высочество написать для вас прощальную записку.

— Что? Маэлис прислала мне с тобой записку? Где же она?

— Держите, — ответила я и кинула в его сторону сложенный пополам бумажный листочек.

Записка не долетела. Она шлёпнулась на пол между рядами разделяющих нас решёток, причём ближе ко мне. Мои короткие ручки уже не могли до неё дотянуться, но и длинные руки герцога тоже до неё не доставали.

Я смотрела, как герцог, улёгшись на пол и вжав тело в решётку своей камеры, скребёт по полу пальцами вытянутой руки в попытке достать листок бумажки, словно в нём был для него какой-то особый смысл.

Ладно. Гранатовый браслетик на мне, я его накануне хорошо напитала магией. Авось хватит на два перемещения. Произношу заклинание...

Герцог даже не понял, каким образом я вдруг оказалась между нашими решётками и, подняв записку, передала её ему.

— Как ты это проделала?

— Вот так работает теперь моя магия, ваша светлость, — развела я руками, — Картины срывать со стен взглядом у меня не получится. Ладно. Всего хорошего не могу пожелать, надеюсь лишь, что за оставшееся до казни время вы хоть в чём-нибудь искренне раскаетесь. Душа существует, и наверняка ей полезно очищение от зла.

Герцог смотрел, как я собираюсь возвращаться, отворачиваюсь от него и вновь начинаю произносить слова заклинания. Вот уже возник небольшой портал...

— Стой! — крикнул он вдруг и схватил меня сзади за шубейку, — Вытащи меня отсюда, я же понял, ты можешь!

Схватил он не сильно — просто не получилось ухватиться как следует, я стояла далеко от него. Поэтому я просто сделала шаг вперёд. Герцог остался в своей камере, сжимая в пальцах небольшой клочок белого меха.

— Простите ваша светлость, — покачала головой я, — От имени Филис Кадней и от имени Эвелис Тонлей я соглашаюсь со справедливостью вынесенного вам приговора. Прощайте.

Я уходила и думала о том, что, наверное я не жалею, что решила провести встречу с герцогом так, как я её провела. Я не хотела лгать и притворяться перед человеком, стоящим на пороге смерти, а записка от принцессы... Просто я была воспитана в другом обществе, где не применяется смертная казнь, и мне действительно хотелось как-то утешить обречённого на неё герцога.

Виконт Милдокк ожидал меня не в холле, он оставался возле коляски с герцогиней, которой могла понадобиться помощь. Правильное решение. Уж я-то всяко нашла бы выход, даже если б могла заблудиться, и Седжиус это уже про меня понял.

Выйдя на крыльцо, я остановилась — просто не смогла сделать дальше ни шагу. По ступенькам прямо ко мне поднимался его высочество Винсент в сопровождении Бариса и Ханта. Лицо моего любимого показалось мне каким-то повзрослевшим, под глазами будто бы залегла небольшая тень, и морщинка между бровей обозначилась чуть чётче...

— Это что за снежинка сюда залетела? — улыбнулся мне Хант.

— Я не снежинка. Я человек, — возразила я, лишь мельком взглянув на него.

— А имя у этого человека есть? — спросил Барис.

— Есть. Эвелис, если так интересно, — и опять перевела взгляд на принца.

— Винсент, по-моему, у тебя появилась новая поклонница, — хохотнул Барис.

— Я не поклонница.

— А кто? — наконец заинтересовался мной принц.

— Так вообще маркиза, но папенька всегда называл меня только "отродье".

— Что же это за папенька, что так называет свою дочку? — возмутился Барис.

— И почему "называл"? — вторил ему Хант, — Больше не называет?

— Нет, мы с ним сейчас в последний раз виделись. Его казнят сегодня. И я сразу останусь круглой сиротой со старенькой бабушкой на руках.

— Хочешь со мной дружить? — спросил вдруг Винсент после недолгого общего молчания.

— Ни за что.

— Почему ж так? — усмехнулся он.

— Тех девушек, которые с вами дружат, потом женихи бросают.

Хант и Барис зашлись смехом, а Винсент присел передо мной, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ну-ка, малышка, расскажи, откуда у тебя такие познания? Кого бросил жених из-за моей дружбы?

— Тётку мою, маркизу Вугтокк, её бывший кавалер и мой опекун, виконт Милдокк, больше навещать не хочет. Он услышал случайно, как она мне хвасталась, что выйдет замуж, а сама при этом будет с принцем встречаться, — сдала я всех сразу.

— Ну встречаться и дружить — это разное, — слегка улыбнулся Винсент.

— Как же, разное. Вот я недавно разрешила баронессе Риндокк не выходить замуж за виконта Зетта, потому что, по донесению моего секретаря, она только с одним своим работником хочет дружить. Я так рассудила — либо замуж, либо дружить. И то, и другое не получится.

Парни вновь взорвались хохотом, улыбался и Винсент. К нам подошёл Седжиус.

— Простите, господа, моя подопечная — особа столь интересная, что с ней хочется общаться часами, — улыбнулся он, — Однако сейчас ей пора возвращаться домой.

— Я думаю, виконт, если эти господа со мной ещё не наобщались, они могут сделать это как-нибудь в другой раз, — милостиво разрешила я.

— Да, — слегка поклонился сообразительный Милдокк, — Рады будем видеть вас у нас в гостях, скажем... завтра к обеду.

— Винсент, по-моему, эта малышка хорошо на тебя действует. Ты хоть улыбнулся впервые за эти дни, — заметил Хант.

Получив согласный кивок его высочества в ответ на приглашение, мы с опекуном раскланялись и пошли к коляске с дремавшей в ней бабушкой. В душе у меня пели птички и порхали бабочки. Оказалось, я ужасно скучала по Винсенту всё это время.

Когда мы вернулись, за обедом я посадила Седжуса во главе стола, а сама заняла место напротив герцогини. Так показалось мне правильным, ведь опекун официально теперь главный у нас. И казалось бы, ничего не предвещало, как вдруг...

— Нисс, мне понравилась та чтица, что ты прислал в этот раз, — довольно сказала старушка, обращаясь к виконту, — у неё приятный голос, и от него не хочется сразу спать.

Мы с Милдокком посмотрели на неё и переглянулись.

— Нужно вызвать целителя, — тихо сказала я.

На протяжении обеда герцогиня ещё несколько раз с улыбкой назвала виконта именем сына. Меня бабушка игнорировала, словно вообще не видя перед собой.

Семейный доктор и пришедший с ним ментальный маг констатировали у неё старческое слабоумие и психический сдвиг на почве сильного переживания.

— Целительство тут бессильно, герцогиня сама желает оставаться в созданной ею реальности, — развели они руками.

Нам оставалось смириться и принимать герцогиню такой, какая она стала. Теперь вся надежда у меня оставалась только на Седжиуса, что его опека защитит маленькую меня от опасностей этого мира.

Перед сном, тренируя поток магии, я задалась вопросом — почему у меня в тюрьме так легко получилось переместиться? По опыту своих занятий магией вероятностей я привыкла к тому, что увлечение и неосторожность могут привести к опасному для жизни истощению организма. В результате мои ночные эксперименты с портальными перемещениями всегда ограничивались пространством этой спальни. Не может ли быть так, что я, согласно поговорке, обжёгшись на молоке, на воду дую?

И вдруг я вспомнила некоторые советы, которые давал мне Жаргал. Те, которые не вошли в мои тетрадки с записями, и которые я не изложила в научном докладе — потому что они касались не самой магии, а вроде как житейских хитростей. "Когда выучишься и будешь рассчитывать вероятности для других людей за вознаграждение, старайся делать это редко. И чтобы самой здоровьем не пострадать, и чтобы ценили больше. Бесплатно не рассчитывай, а то потом не отобьёшься от страждущих, а всех несчастных не облагодетельствуешь, только сама загнёшься". Я ведь тогда ещё говорила себе, что наша с ним магия очень энергозатратная в сравнении с другими видами магии. И вот теперь оказалось, что я, забывая эти ненужные теперь советы своего учителя, забыла и те выводы, к которым тогда пришла. Что же получается — портальная магия менее энергозатратна, чем магия вероятностей? Было бы здорово!

Столовая. Она наверняка сейчас пустая. Читаю заклинание сосредоточения и усиления магической энергии, одновременно активируя свои ощущения видимого сейчас пространства спальни (к этому я уже привыкла) и к тому пространству столовой, что я не вижу, но знаю, мысленно соединяю их, заставляя в своём воображении как бы прикоснуться общим дверным проёмом. И делаю шаг в нашу столовую. Смотрю на пустой стол, с которого убрана даже скатерть, задвинутые за этот стол стулья, и чувствую, как на лицо наползает радостная улыбка — у меня не только получилось, я даже и ослабела-то не сильно! Возвращаюсь в свою спальню тем же путём и радостно подпрыгиваю. Да!

Где тут мой ночной перекус, который горничная по старой привычке называет "завтрак", хотя уже знает — я ем ночью, а утром дрыхну и не завтракаю.

Всё, закутываюсь в лёгкое одеяло. Главная задача теперь — выспаться, чтобы к приходу моего любимого принца выглядеть красиво. Девочки, хоть и маленькие, но всё-таки женщины.

ГЛАВА 7

Утром забежала на кухню, велела кухаркам купить зелёный виноград и приготовить из него на обед соус к мясу, порезав ягоды продольными половинками, как любит Винсент.

Навестила бабушку, которая опять меня не узнала, приняв за чью-то дочку из прислуги. Горничная сказала, что герцогиня сходила в комнаты, где раньше содержалась её внучка, чтобы проведать "спящее дитя", поскольку оттуда не доносился шум. Мы ей сказали, что Эвелис отправили в поместье.