Путь без выбора

Нет, не чужую — за руку Соединяющего!

— Прикоснись.

И наотмашь удар по столбу!

С тем же результатом.

Одно хорошо, я не чувствовал оттока духовных сил или еще какого-нибудь неудобства. Просто меч вдруг стал туманным, но не объяснять же наблюдателям, что я понятия не имею, что происходит? Точнее понимаю, это же мой занпакто и моя душа, только... странно это как-то. И жутковато.

— Так что же?

Я решился:

— Не будет ли кто-то из вас так любезен помочь мне в демонстрации? Я понял принцип, но шикай моего меча бесполезно показывать на неодушевленном предмете. Мне нужен противник, причем живой.

Экзаменаторы зашушукались, донеслись обрывки предложений: "возможно, преступники?", "найти пустого?", "тренировка в Руконгае", потом один, тот, что из первого отряда, встал:

— Объясните в общих словах принцип. Какого типа ваш меч?

Да что б вас! Еще бы я сам знал!

— Он проходит сквозь любую преграду.

— И не наносит при этом раны? Или рана откроется позже?

Я вздохнул, повернулся к столбу и еще раз, держа Соединяющего только в одной руке, рубанул.

— Как видите, меч просто... развоплощается, что ли?

— Он сам вам не сказал?.

Чудное все-таки это место, Общество Душ, тут мысль о разговоре с предметом никому не кажется странной.

"Сам ты предмет!"

От меча слышу.

О, а ведь в самом деле слышу!

— Одну минуту! Он как раз...

Экзаменаторы облегченно закивали, видимо, подобное поведение боевого железа казалось им вполне естественным.

"Подробнее давай! Что можешь?"

"Ты уже сам все понял. Имя мое вспомни. Что с чем мне соединять в этой деревяхе?"

Логично.

— Мне понадобится ваша помощь. Лейтенант? Хотя нет, я еще не настолько силен. Офицер... э-э... — Черт, забыл. — Вы не поможете, семпай? Мне нужен противник.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — Если и не так, то ему этого знать не стоит. Ой что будет, если я ошибаюсь!

Спустя минуту он стоял напротив в боевой стойке, привычно подняв занпакто для защиты. Я закрыл глаза и про себя шепнул: "Прикоснись!", а потом шагнул вперед и быстро рубанул по выставленному навстречу удару занпакто моего помощника. Тсунаги-то упал сверху и прежде чем синигами что-то понял, мой меч без задержки прошел сквозь его оружие, держащую его руку, сквозь ворот косоде, достал концом ключицу, грудь и вышел из бока.

Я шагнул назад, опуская оружие и понимая, что все сделал правильно. Бледнеющий на глазах противник отпрыгнул спиной вперед, схватился за грудь, неверяще зашарил... я с облегчением улыбался. Про себя — помню уже, как у Камидзе улыбка выглядит!

— Что это? — Иба стоял рядом, сунув руку за отворот форменки. У него же вроде бы меч — маленький как кинжал? — Вы нанесли удар? Что должно произойти?!

Его сила начинала давить, лейтенант явно нервничал.

— Ничего. Все уже произошло... не думаю, что... э-э... уважаемому экзаменатору нужна помощь, но полагаю, что лекарь вполне может его осмотреть. Но повторю — вряд ли в этом есть необходимость.

Я тарахтел успокаивающим тоном, хотя внутри все дрожало и пузырилось от двойственных чувств. Боец четвертого быстро осмотрел все еще нервничающего — еще бы, не каждый день чужой меч проходит сквозь твою грудь! — офицера. Черт, а ведь это мой соотрядник, надо будет как-то сгладить впечатление.

— Ивасаки-сан в полном порядке, ни царапины.

Лейтенант кивнул, вынул руку из-за пазухи и медленно, всем телом, повернулся ко мне. Так, надо начинать самому.

— По всей вероятности, мой занпакто в шикае способен пройти любую преграду. Благодаря помощи Ивасаки-сана я теперь в этом совершенно уверен.

Иба хмыкнул, шевельнул бровью.

— Любую? То есть твой меч становится целиком нематериальным?

— Мне понадобится помощник, чтобы объяснить это. — Почему-то все присутствующие резко дернулись. — Я же показал, что меч не наносит урона... если я не приказываю ему.

— То есть ты хочешь сказать?

— Что Соединяющий проходит любую защиту. Думаю, плотность преграды тут не имеет значения, он переходит в какое-то новое состояние.

— И уже за преградой он наносит удар?

— Если вы позволите, я попробую это продемонстрировать... я же говорю — мне нужен помошник. На дереве не получается, шикай Тсунаги-то требует живого противника.

Иба кивнул на мои слова, задумчиво скользнул взглядом по Мечу.

— Руку? Может, начнем с пальца?

— Давайте палец. Просто вытяните.

Сценка попахивала если не безумием, то фарсом — экзаменуемый на полном серьезе просил экзаменатора пожертвовать конечностью для наглядности!

Иба — стальной мужик, уважаю! — вытянул руку в сторону, сжал все, кроме указательного, пальцы в кулак.

Так, только бы не промахнуться!

"Прикоснись!"

Меч еще не успел дойти до нижней точки движения, а лейтенант и все три экзаменатора смотрели на палец. Точнее — на царапину. Ту, что была на "дальней" от точки нанесения удара, его стороне. Меч, как я и "просил", разрезал только кожу.

— Забавное свойство. И одновременно — опасное.

Я пожал плечами, вытащил платок, вытер лезвие занпакто и кое-как засунул его в ножны.

— Похоже, в шикае я могу нанести удар любому, кому этот удар вообще можно нанести, и закрыться от него не получится. Но сначала надо будет подойти к врагу, потом избежать его удара, потом нанести свой так, чтобы остаться в живых... Да и сил на сам шикай уходит немало. Мне надо очень, очень много тренироваться, лейтенант, чтобы быть полезным отряду!

Он кивнул.

— Что же, офицер Харамицу, я подам доклад о результате экзамена на подпись капитану, с предложением присвоить тебе... — Он задумался, потом кивнул. — Ранг тринадцатого офицера. Поздравляю с зачислением в отряд!

Я уже сгибался в поклоне.

— Благодарю, лейтенант! Надеюсь оправдать доверие!

Пять минут спустя оживленно обсуждающие между собой зрелище синигами собрали бумажки и потянулись к выходу, откуда уже спешили мой денщик, которому присутствовать на аттестации было не по чину. Не обращая внимания на Сорито, я догнал экзаменаторов и, с поклоном, обратился к своей первой жертве:

— Ивасаки-сан?

Офицер остановился, кивнул поощряюще.

— Благодарю за помощь! Прошу простить мне мое поведение, я первый раз раскрыл шикай и был несколько...

Пока я изображал возбужденное состояние Ивасаки понимающе кивал.

— Ничего, Харамицу-сан, мне все понятно. Когда-то и я был таким же, девятым офицером не становятся сразу, я начинал простым рядовым. У вас хорошие показатели и большое будущее!

— Благодарю вас, семпай! Не будет ли с моей стороны нахальством узнать — чем я рисковал? Какого типа ваш клинок?

— О, я как-нибудь вам покажу, у меня огненный занпакто.

Мы еще минут пять расшаркивались. Я как мог благодарил, подлизываясь абсолютно в духе Сорито, Ивасаки благосклонно принимал славословия младшего. Наконец, он кивнул на мое предложение отметить событие, и пошел к выходу.

Поняв, что уже не мешает разговору двух офицеров, ко мне с любопытством скакнул Сорито.

— Харамицу-сан, мои глубочайшие поздравления! Тринадцатый офицер на второй день после вступления в отряд! — И, словно невзначай, добавил: — А что за способность у вашего занпакто?

Я честно и сурово ответил:

— Его имя — "Хренасе-ни-фигасе", он умеет говорить слово "ублюдок" на семидесяти языках со скоростью двадцать раз в секунду, отчего любой враг прямо распадается на части! Ужасающая сила, правда?

Сорито замер, пытаясь понять, как ему реагировать, но видно врожденное чинопочитание не дало ему обидеться на свежеиспеченного офицера, он захихикал, показывая, что шутку понял, и считает ее очень-очень смешной.

— Как там мои сапоги? Сбегай, будь добр, а то в этих, — Я поднял ступню и потряс сандалеткой. — все противнее.

Рядовой закивал, и с места рванул выполнять порученное.

Закрыв глаза, я поднял лицо к небу, недолго рассматривал его, потом огляделся по сторонам и, решившись, выхватил клинок из ножен.

"Прикоснись, Соединяющий меч!"

В правой меч, в левой...

В левой, стоило мне потянуться сквозь меч куда-то, возник огонь. Маленький такой, как от зажигалки. Я сжал ладонь, гася его, и попытался вызвать снова. Не получилось. Ну, понятно — это же только девятый офицер, да и пользоваться своим занпакто как следует я пока не научился. Подняв лицо к небу я вздохнул и улыбнулся. Научусь. Еще как научусь!

Первый раз за семь лет я чувствовал себя живым. Во дела, чтобы снова это ощутить — пришлось помереть. Ну да я не в обиде.

8

— Сорито-сан, как в нашем отряде принято проставляться?

Незнакомым термин не оказался, рядовой сразу начал объяснять. В общем ничего необычного — как правило новый боец угощал только "своего" офицера и нескольких друзей, отряд это несколько сотен синигами, со всеми пообщаться можно, только не нужно. К тому же я, став сразу тринадцатым офицером, выпал из обычной карьерной лестницы, а к подобным сослуживцам и отношение было иным; нормальный офицер собирал бы на вечеринку своих коллег, плюс минус один, много два ранга — их всех за годы службы он знал, они становились если не семьей, то давними приятелями.

С другой стороны повышение одного не означало сдвига на следующую ступеньку для нижестоящих — ранг зависил от силы. Ну, разве что лейтенантов иногда назначали в обход "рейтинга", но их тренировками занимались сами капитаны, так что это особый случай.

Заодно я выяснил, почему полигон выглядел таким чистеньким: офицер Готея мог послать своего подчиненного на верную смерть, но не мог приказать заняться тренировками!

Все дело в личных способностях, общего шаблона нет, кому-то для тренировки нужны десятки противников и постоянные нагрузки, а кому-то наоборот, надо полежать в тенечке, хорошенько подумать, помечтать. Нет, случались иногда энтузиасты шагистики и дисциплины, но... не приживались как-то.

Тут, я уже заметил, много необычных людей, и по отношению к ним можно понять, что формальности это, конечно, важно, только использовать ресурс тут будут эффективно. Мы же, простые синигами, именно ресурс.

И этому ресурсу дороги из Сейретея без увольнительной нет. Так что пришлось напрягать хозяйственный наряд офицерской казармы.

Повара в столовке согласились выделить мне место и с любопытством наблюдали, как я управляюсь с их хозяйством. Если задуматься, то для местных основных удовольствий два: еда (с выпивкой!) и драка. Секс, для живущих иногда по нескольку сотен лет душ постепенно теряет значимость без возможности зачатия, а на него способны, я уже знал, только самые сильные души, то есть аристократы. Зрелища... Сорито обмолвился, что живет уже сто двадцать лет — за такой срок можно увидеть слишком многое. Так что главные развлечения тут — пожрать, подраться, ну и, конечно, власть. Это — вечная ценность, да.

Из "подъемных" оплатив приличное застолье я машинально прикинул, чем бы особенным угостить — вспомнилось, что из поездок япошки привозят в основном фотки и воспоминания о еде. Не обращая внимания на тихое (старший наряда был всего лишь одним из полутора десятков двадцатых офицеров) ворчанье прошелся по кладовым, приставил одного поваренка месить тесто, второго — взбивать крем... Народ оказался дружный и любопытный, так что скоро я уже объяснял, как правильно выкладывать на пекарской бумаге полоски, сколько их держать в духовке и при какой температуре. Специй не жалел — не выйдет вкусно, так пусть будет экзотично!

Вышло и так и так. Сам удивился — никогда, вроде особым кондитером не был, так баловался, когда...

Давно, в общем.

Но получилось. На запах стали заглядывать синигами, кланяться, косясь на большие корзины со свежим бисквитным печеньем. А я ж не зверь, я Сорито сразу послал за бумагой. Свернуть красиво фунтик, печеньку внутрь положить — и нюхать! Нет, я-то пошутил, а они именно так и делали.

Впрочем, прибегали не только бойцы, виляя хвостом у дверей стояла натуральная дворняга, впрочем, вполне ухоженная, с ошейником и не пытающаяся войти на кухню. Как объяснил двадцатый офицер со смутно знакомой фамилией Хакамада — отрядный талисман Горо.

Интересно, откуда тут собака? Или звериные души тоже переносятся после смерти? Эх, горе-выдумщики...

Горо ничуть не смущаясь невозможностью своего существования, активно махал хвостом. Он, случайно, не родственник капитана? Пнешь, чтобы в тарелку не лез, и получишь кровную месть. Пришлось закатать рукава и приготовить угощение специально для него (хотя пара "поварят", делая вид, что ни разу за мной не следят, и себе такие же тайком вымесили).

Наделив гостинцами всех, кто сообразил зайти и поздравить, я с поклоном (опять само получилось!) попросил Ивасаки занять почетное место за столиком в зале для мелких церемоний, рассадил как придется гостей не столь важных, напряг Сорито с Хакамадой носить хавчик и уже сдвигал двери, когда в столовую, не выдержав, ворвался поскуливающий собакен. Ну да, такие запахи, а я про гостинец ему и забыл..

Подняв особую печеньку над головой позвал:

— А это для нашей славной собачки! Чуешь, как пахнет, морда мохнатая?

Внезапно мои будущие собутыльники начали бледнеть и отползать в стороны, с ужасом глядя куда-то мне за спину. Ага, значит вот как? Повернувшись, я уперся взглядом в пояс капитанского хаори. Взгляд пошел выше, выше. Капитан... возвышался. Другого слова не находилось. Вот так, стоя в двух метрах от меня, он нависал, заставляя задирать голову. Еще промелькнула мысль — он же зверь, как воспримет взгляд в глаза? — а потом осталось только удивление. Ох и большой же!

— И кого же вы подразумевали, офицер Камидзу?

Голос приятный. Низкий, спокойный и без рыка. Но клыки сантиметров по пять!

— Горо, конечно. Я эти специально испек без пряностей... они же вроде нюх отбивают? Попробуйте!

Я протянул ему тарелку, капитан аккуратно взял печеньку в виде косточки, принюхался. Ждал, что лизнет, но он не стал.

— Да, это может ему понравиться.

— Капитан, можно личный вопрос?

— Слушаю.

— Вы же из волков, похоже, а Горо — собака. Как он может быть вашим любимцем?

— Я больше человек, чем волк.

Но того, что у него в основе — отрицать не стал.

— Камидзу-сан, поскольку в седьмом отряде нет никого с занпакто распределенного типа, то вас пошлют на стажировку в десятый, к лейтенанту Мацумото. Надеюсь, вы проявите себя достойно, не подведя отряд.

Сзади кто-то завистливо вздохнул. Ага, это такая красотка с большой грудью.

— Благодарю за заботу! Мой меч, как выяснилось, одновременно ближнего боя, кидо типа и распределенной атаки. Вы уже встречались с таким оружием?

— Нет, но это ничего не значит. — Капитан глянул поверх меня, спокойно кивнул на бутылки. — Не увлекайтесь. Мацумото-сан вернется в Сейретей через три дня, но завтра у вас, по традиции, первый патруль в Руконгае.

— Как скажете, капитан! Рад знакомству! — И, вспомнив, добавил: — Прошу вас позаботиться обо мне.

Еще поклон, большой и страшный волк кивнул в ответ с высоты и отбыл. Ха, а печеньку-то он забрал!