И всё же я выиграл пару мгновений, рванув назад чуть раньше, чем опомнился Трубыш. Может от броска камня и был толк, хотя бы ради этих долей секунды. Прежде, чем я увидел, что зверь вот-вот рванёт вдогонку и дистанция начнёт только уменьшаться, между нами было уже четыре метра.
Мало. Этого тоже мало.
Но выбора нет.
В то самое мгновение, когда Трубыш уже совершал рывок за убегающей добычей, она нагло, в развороте метнула в него нож. Бросок я совершал на бегу, с разворота назад, но, в отличие от камня, сейчас не сомневался, что попаду. И попал. Меня же в очередной раз удивил результат попадания. Правда в этом случае в лучшую сторону. Расстояние было небольшим, я был уверен, что нож глубоко не войдёт, но он вошёл в плоть зверюги, в тот самый многострадальный пятак, по самую рукоять.
Дальше время понеслось вскачь. Трубыш уже совершал рывок на меня и остановить его не мог. Когда зверь рванул, я мгновенно осознал, что четыре метра для него не расстояние. Всё, что пришло мне в голову — отпрыгнуть в сторону. Я ещё не успел шмякнуться на землю, как огромная тушу пронеслась там, где я только что стоял. Одной из своих лап он даже зацепил мою ногу, закрутив моё падение.
Грохнулся я смачно, но вроде остался цел и относительно здоров, а Трубыш, проскочив мимо меня, остановился, завершив свой рывок, который вышел метров на шесть, не меньше. Настолько быстрое и стремительное движение, что сомнений не осталось — это какая-то магия. Даже звери в этом мире могут использовать магию, а призванный Герой не может! Да как же так?! Стало ясно как божий день — мне от этой зверюги не убежать. Я, наверное, даже встать не успею, прежде чем он ещё раз также на меня рванёт.
И втопчет в землю.
Но когда я мысленно себя уже похоронил, мои уши заложил просто чудовищный визг обезумевшего от боли кабана. Хорошо, значит, шансы есть. Если не на победу, так хотя бы на успешный побег. В следующий миг Трубыш подарил мне возможность самому выбрать между убийством и бегством, а именно — он совершил ошибку. Боль, видимо, была колоссальная, но самое главное, что мой нож всё ещё торчал из плоти зверя. Возможно, он принял дискомфорт от постороннего предмета за желание почесаться, может решил, что боль сразу исчезнет, стоит вытащить эту железяку из себя. Вот только беда — у копытных нет в запасе рук. И Трубыш совершил, наверное, привычное для себе действие — уткнулся пятаком в землю и попробовал помотать головой, надеясь сбросить с себя посторонний предмет. Понятно, что результата он добился обратного — разбередил себе рану, вызвав новый приступ боли.
В тот момент, когда Трубыш подскочил, оглашая окрестности громоподобным визгом во второй раз, я решился — надо добивать. Зверь совсем не реагирует на окружение, максимум может рвануть отсюда на всех парах, но точно не станет устраивать охоту на оказавшуюся неожиданно кусачей добычу. Да и в голове билась странная мысль — нож необходимо забрать. Он мой. Поэтому, когда зверюга взвыла, я уже вскочил на ноги, попытался хоть немного разогнаться и что было дури пнул Трубыша в бок, повторив знаменитый удар Спартанского царя Леонида.
И зверь упал.
Я, если честно, даже прифигел немного. Почему-то казалось, что от моего немощного удара подобная махина даже не шелохнётся, повизжит ещё немного, да убежит подальше от этого дикого двуногого. Но нет, развалился, брюхо открыто.
Осталась самая сомнительная часть плана 'Б'. Всё дело в мече. Я ведь ни бум-бум в его использовании. В голове даже возникла картинка, как я пытаюсь достать меч из ножен — а он не идёт. Может застрял или зацепился за что-то, и я как дурак, стою, дёргаю за рукоятку, а толку нет. И даже поверженный кабан, смотрит на меня снизу-вверх грустными звериными глазками, в которых читается немой вопрос: 'Как такой дебил вообще смог меня ранить?'
Стыдоба.
Но нет. Всё прошло как по маслу. Я легко, будто делаю это в тысячный раз вытащил меч из ножен, почувствовал ладонью его вес, его баланс. Сразу появилась уверенность в своих силах. Всё получится. Резво подскочил к поверженному зверю. В лежачем положении он находился слишком низко, бить в брюхо сверху вниз не было возможности, потому мне пришлось опуститься на колени напротив зверя. На секунду в голове промелькнули опасения, что кабан сейчас начнёт дрыгаться усердней и вмажет по мне своим пудовым копытом, но длина меча на вытянутых руках... В общем, я находился вне досягаемости последнего оружия врага.
Лезвие вошло в плоть неожиданно легко. Не так, чтобы я прям не почувствовал никакого сопротивления, так вообще не бывает, но приложив необходимую силу, я без труда вспорол зверя. А после принялся резво расшатывать меч в ране, расширяя её: хотелось уже поскорее закончить со всем этим, да и лишних мучений Трубышу я не желал. Покойся с миро...
Какого?!..
Медленно опустил взгляд... у меня из груди торчало щупальце этого зверюги. Я даже осознать ничего не успел, как оно стремительно метнулось и на раз-два прошило меня. Кажется, насквозь. Но как?! Они же немногим больше полуметра были, а тут надо все полтора, не меньше. Правда, эти мысли занимали меня недолго — ну какая мне разница как? Сжав обеими ладонями рукоять меча, я дернул его что было сил, вскрывая брюхо твари практически целиком, и отодвинулся назад, 'снимая' себя со щупальца.
Короткий взгляд на рану. Что тут у нас? Насколько всё серьёзно?
Всё серьёзно.
Всё очень серьёзно.
ВСЁ ОХРЕНИТЕЛЬНО СЕРЬЁЗНО!
Стараясь об этом не думать, ведь с этим я ничего не могу поделать, отполз подальше от туши вроде затихшего зверя. А то мало ли, вдруг эти щупальца на все десять метров тянутся? Лишние дырки мне ни к чему, мне одной за глаза. Попытки передавить рану никакого эффекта не дали — кровь хлещет фонтаном. Сердце вроде не задето, но лёгкому точно конец. А значит и всему остальному тоже. Потеря крови начинает сказываться: конечности холоднеют, вдыхать воздух становится тяжело, картинка перед глазами плывёт, мысли путаются. Чуть в стороне отчётливо слышатся приближающие шаги, в сузившемся поле зрения появляются мои сопровождающие.
— Он и правда его убил, — обескураженно произнёс Катий.
Они, вместе с Детором, встали вокруг туши зверя и смотрели на неё как заворожённые.
— Это ж сколько можно будет поднять, если его выпотрошить? А? Ты чего встал, салабон, давай, начинай потрошить зверя! — с каждым словом всё больше веселел Катий.
— Первый раз вижу Щупара, — уже как издалека звучат слова Детора.
Щупара? Не Трубыша? ЩУПАРА?!
Релий же стоял чуть в стороне от этой парочки и не отводил от меня взгляда.
А я от него.
После непродолжительной игры в гляделки, он сделал маленький шажок в мою сторону.
— Ты чего это собрался делать, Релий? — крикнул ему в спину Катий.
— Попробую Вылешить ехо, — как-то неуверенно ответил ему Релий.
— Ты чего? Зачем? — Катий подошёл к Релию и придержал того за руку. — Нормально же всё получилось, не придраться, — еле слышно прошептал он.
Или это у меня слух уже сдаёт.
— Знаю, — уже более уверенно ответил Релий. — Вот только Хероя сеходня Ехо Преосвесшенство хотели видеть, приказали обязательно доставить прямо в Цитадель.
— Как знаешь, — чуть ли не выплюнул эти слова Катий, отпуская руку Релия. — На себе будешь его тащить.
Всё. Свет померк окончательно. Холод распространился по всему телу. Звуки приглушены, будто уши ватой забиты.
Чувствую давление в районе груди. На неё положили ладонь?
— REFUS
REFUS
REFUS
Я отключился.
* * *
Пробуждение было отвратным.
Началось оно с мысленного вопроса: 'Я же сдох, почему тогда так трещит голова'? Осознание известной истины, сказанной ещё в древности одним философом, о том, что боль является прямым доказательством собственного существования, пришло в голову резко, эту самую боль усилив. Очередная мысль 'там было не про боль, там... как раз про мысли', и после контрольной 'мне больно, я мыслю, а значит надежды не осталось — я жив', я открыл глаза.
Знакомый потолок. Я в своей опочивальне. Оторвал голову от постели. Огляделся. Вокруг никого. Сама опочивальня нисколько не изменилась — небольшая комнатка с единственным предметом мебели, на котором развалилась моя бренная туша. Разве что пыли больше нет. Ну хоть влажную уборку сделали, и на том спасибо.
Все эти мысли пронеслись в голове за считанные секунды, сразу отойдя на второй план. В данным момент меня в первую очередь интересовало состояние организма, а не комнаты. А состояние, как ни странно, было превосходным — я чувствовал себя бодро и энергично. Вскочив на ноги, выполнил несколько физических упражнений — всё в норме, тело без сбоев подчиняется командам от мозга. И конечно, никакая сквозная дыра не красовалась в центре моей груди. Даже следа от раны не осталось — ни тебе рубца, ни шрама. Вообще ничего. Я даже мог бы решить, что вся схватка с Труб... Щупаром мне привиделась, если бы она так ярко и детально не отложилась у меня в памяти.
Да, я превосходно помнил, как само противостояние со зверем, так и то, что произошло после.
Только что мне в связи с этими малоприятными воспоминаниями делать, я пока не решил.
Пока выполнял привычный комплекс упражнений, сам не заметил, как головная боль отступила. Зато стоило только остановиться, погрузившись в раздумья о своей судьбе-злодейке, как пришла новая напасть — холод: через оконце в комнату задувал прохладный вечерний ветерок, покалывая кожу. Положение осложнялось тем фактом, что я уже традиционно был без одежды. Да-да, я понимаю, она наверняка пришла в негодность, а потому не имею ничего против моего оголения, но неужели так трудно было сразу принести новую?! Хоть на пол положить, хоть, на лежащего без сознания меня, сверху вывалить. Ну, нет так нет, устал я себя подобными мелочами накручивать. Лучше попробую разобраться с тем, что произошло на тренир...
Дверь, конечно же без стука (успокойся, обещал же не накручивать) отворилась, и в комнату ворвался Нес.
— О-о, Герой соизволил проснуться, — кинул он на меня издевающийся взгляд. — Знаете, господин Герой, может, если я вам прямо скажу, что у вас очень сильное и крепкое тело, вы наконец прекратите так вульгарно им хвастать.
Я уже порядком утомился упоминать о насмешливо-глумливых выражениях лиц окружающих, но тут прямо новый уровень какой-то.
Я не сторонник избегания конфликтов. И никогда им не был. Как по мне, это просто отговорки, порождённые неуверенностью. Но в данный момент я отчётливо осознавал, что вступив в схватку остроумия с этим павианом, опущусь до его уровня.
— Одежду дай, — произнёс я максимально сухим тоном.
— Опять? Господин Герой, что же вы так...
— Одежду дай, — не стал я слушать его разглагольствования.
— Хм-м, давай сюда, — приказал Нес кому-то за дверью.
Мой новый наряд был неотличим от старого (хотя какой он старый, пяти часов не продержался).
— Сейчас за тобой зайдёт Носатик, он проведёт тебя к Цитадели на аудиенцию с Его Преосвещенством. Надеюсь, ты будешь вести себя прилично в высшем обществе Его Преосвещенства, — давал мне наставления Нес, пока я одевался.
Кланяться перед закрытой дверью, говорить заискивающим тоном о том, кого здесь нет... интересно, какой это уровень рабского мышления по шкале от одного до десяти?
Видя, что я никак не реагирую на его кривляния, Нес не стал надолго у меня задерживаться и поспешно выскочил за дверь. Но посидеть в одиночестве, собираясь с мыслями, мне не дали — через пару минут в комнату вломился Релий.
— Ошухался, крепкий какой, — вместо приветствия сказал он.
— Какой есть.
— Пойдём, Ехо Преосвесшенство не любит ждать, — сказал Релий, швыряя на кровать пояс с моим оружием. — Там оно тебе не понадобится, а вообсше старайся всехда при себе носить. Холовой отвешаешь.
По замку шли молча. Я не знал, как задавать вопросы, чтобы получить нужные ответы, а сам Релий не спешил объясняться по поводу произошедшего на 'тренировке' в лесу. Лишь когда мы покинули замок, я решил завязать разговор, да и то на отвлечённую тему:
— Далеко хоть идти? Где Его Преосвещенство проживает?
— Как хде? В Цитадели. Видишь? — Релий указал рукой на высокий шпиль, выделяющийся на фоне невысокой городской застройки. — Там Ехо Преосвесшенство работает и живёт.
Этот шпиль я приметил уже давно — удачный ориентир на местности, — а оказывается, он является частью жилища местной большой шишки.
— А кто хоть этот Преосвещенство такой? — продолжил я расспросы.
— Неважно, — односложно ответил Релий.
Вот и поговорили.
Шли недолго, немногим больше десяти минут, пока Цитадель не открылась нам во всей красе. Цитадель заслужила своё название: укреплённая и усиленная, своим монументальным внешним видом она внушала уважение по отношению к тем, кто её построил.
Хотя слово воздвиг по отношению к такой махине лучше подходит.
— Стой здесь, — приказал мне Релий за сотню метров до Цитадели. — Тебе было назнашено раньше, пойду узнаю, станет ли Ехо Преосвесшенство принимать тебя сейшас.
А заранее узнать?
Успокойся. Я больше себя не накручиваю, вообще не накручиваю, совсем не накручиваю...
Релий направился к громадным, способным пропустить разом не один десяток человек, вратам Цитадели, возле которых крутилась пятёрка рыцарей, облачённых в полный латный доспех. Даже шлемы у них были цельные, лишь с узкими щёлочками для глаз. Как они в своих консервных банках ещё не сварились заживо в такую-то жару, я не представляю.
Впрочем, о тяготах рыцарской службы я размышлял недолго, так как моё внимание целиком привлекло другое событие: чуть в стороне, в проулке, кучка мальчишек (всего семеро) лет семи-девяти, торопливо копали яму в земле. Инструментов у них не было, кто использовал доску, кто загребал руками, а один ловко, как лопатой, орудовал кастрюлей.
— Всё, хватит, — торопливо прошептал тот, что с кастрюлей. Видимо, главный. — Бросайте!
Парочка мальчишек, стоявших ко мне спиной, швырнули нечто в яму. Несколько предметов небольшого размера, детальнее не рассмотрел.
— Закапываем, быстро! — поторопил всё тот же владелец кухонной утвари.
Какие-то детские забавы?
— Шотри, ты где, засранец?! — зычно прогремело за моей спиной.
Оглянувшись, я увидел ковыляющего по улице тучного мужика с красным лицом и отдышкой, как после марафона.
— Шотри, выходи давай! — не унимался мужик.
— Господин Петлий, вы меня искали? — заискивающим голоском запел мальчонка, выскочив из проулка на дорогу. Его компаньоны в это время продолжали в быстром темпе закапывать яму.
— Вот ты где. А ну возвращай, что стащил! — ещё громче заголосил толстяк.
— О чём вы, господин Петлий? Что стащил? — спросил Шотри таким голосом, что любому бы стало очевидно: 'ещё как стащил'.
— Не строй из себя дурачка, мелкий ублюдок, — с явно агрессивными намерениями попёр на мальчика здоровяк. — Сейчас ты мне всё расскажешь.
— Конечно расскажу, господин Петлий, всё расскажу, — выставил перед собой грязные ладошки Шотри. — Вот вчера, например, видел, как Марша, одна из девочек госпожи Рорты, поднималась на второй этаж всем известного заведения с неким господином. Правда же интересная история? Уверен, госпоже Гапии понравится.
