Попытавшись достучаться и дозвониться до жилища Никитенко, но потерпев неудачу, Андрей уже собрался ретироваться. Но в этот момент заскрипела соседняя дверь, из-за которой показался дряхлый старик с судорожно трясущимися руками.

— Сударь, — на мгновение показалось, что это продолжает скрипеть дверь, — вы разыскиваете господина, что здесь проживал?

Старик приподнял левую руку и вытянул указательный палец в направлении двери поручика. Выцветшие глаза, периодически прикрываемые пигментированными веками, уставились на Ревуненкова.

— О, да, ммм, — Андрей запнулся, — вы можете знать... То есть как проживал? А сейчас?

— Нет, — заскрипел собеседник, — уехал. Уже полгода.

— Уехал, — повторил газетчик. — Вы знаете куда?

— К дядюшке своему, в Африку, в имение.

— А в какую часть Африки?

Старик громко закашлял, махнул на Андрея рукой и закрыл за собой. Недоумевающий Ревуненков полминуты посмотрел на захлопнувшую дверь, развернулся и вышел.

— Так вот, Борис, я продолжу вчерашний разговор, — заговорил на ходу Роман Валентинович. — В моем сегодняшнем сновидении я, как и Джованни до меня, увидел подземные переходы и большое помещение, в которое нас привели. Здесь было много людей — мои сослуживцы и неизвестные мне люди сидели полукругом перед эстрадой, где находились колумбиец Рамирес, Баньоли, несколько человек из нашего самолета и еще несколько неизвестных военных. Рамирес несколько минут эмоционально выступает за трибуной, люди ему рукоплещут, он что-то кричит и усаживается на свое место. Из зала выходит маленькая девочка, лет шести-семи, такой, знаете ли, характерной латинской внешности...

Гаврилин задел плечом встречного прохожего и извинился перед ним. Собеседники подходили к концу перрона.

— О чем я? Да, про девочку, — продолжил Роман Валентинович. — У нее еще такая родинка была, под левой ноздрёй... Проходит она мимо нас, останавливается около одного флотского, капитана Стефанова. Кладет ему руку на плечо, смотрит в глаза и бубнит что-то. Капитан дождался, пока она закончит и отойдет, встал, подошел к одному из своих коллег, не помню звания и фамилии даже, как звали его. Так вот, Стефанов подошел, расстегнул кобуру, достал свой "ВИС", снял с предохранителя и трижды выстрелил в него — два раза в грудь и один раз в голову. После чего повернулся к залу, поклонился, прижимая пистолет к груди, и вернулся на свое место. Ему все аплодировали, все, в том числе и я. И я тоже хлопал! О, Господи! — вскрикнул Гаврилин, хватая себя за волосы.

В этот миг, быстро шедший навстречу человек в пальто и темных очках резко дернулся, споткнулся и, выставив руки вперед, со всего маху налетел на Гаврилина. Того так отбросило на самый край, что верхняя часть тела ветерана Андской войны оказалась за пределами перрона. Капитонов бросился на помощь, но вышедший из туннеля на скорости в семьдесят километров в час метропоезд настиг Гаврилина быстрее Бориса. Несмотря на отчаянное торможение, подземная махина протащила тело Романа Валентиновича еще несколько десятков метров. Капитонов, застывший в оцепенении, заставил себя оглянуться — человека в темных очках и след простыл.

Через пару минут полиция уже оцепила место происшествия. Любопытные прохожие озирались на прикрытое черным мертвое тело. Полицейский чин, начавший расспрашивать Капитонова, упрекнул того в "предвзятом отношении к людям", когда Борис с жаром начал описывать действия споткнувшегося прохожего, но, тем не менее, все показания журналиста старательно записал. Вскоре Бориса отпустили, и через час Капитонов прибыл в редакцию. Здесь его уже поджидал потерпевший свою неудачу Андрей. Известие о гибели Гаврилина его также совсем не развеселило.

— Андрей, — голос Бориса прервал длительное молчание. — Если сейчас сюда ворвется взвод молодчиков с автоматами и перестреляет нас ко всем чертям, то я не удивлюсь, Андрей.

— И я тоже, Кэп, — меланхолично ответил Ревуненков, чертя по столу пустой стопкой. — Да, тоже.

— И ты уверен, что нам надо продолжать работу?

— Знаешь, Кэп, — Андрей закатил глаза вверх, — мой отец говорил так: "Если ты ввязался в драку, дерись до победы!". Вот так, Кэп. И вообще — русские не сдаются! И, — он хитро прищурился и подмигнул, — австралийцы тоже.

Компаньоны помолчали.

— Все-таки версия со Стефановым лишний раз подтверждается, — продолжил Ревуненков, — видно, что он опасный человек. И непонятно, как с ним действовать. Но еще больше опасений внушает эта, непонятно откуда взявшаяся таинственная девочка, особенно интересен вопрос о том, жива ли она сейчас...

Перебрав множество вариантов, журналисты решили сосредоточить свое внимание на поручике Никитенко, так как друзья справедливо предполагали, что добиться чего-либо и даже пробиться к чиновникам ранга губернаторов и министров, у них шансов мало. Несмотря на их географическую близость. Но теперь вставал один вопрос — где разыскать этого самого поручика? Африка в качестве ответа компаньонов явно не устраивала.

Найти человека, выехавшего из страны, можно было при помощи трех государственных ведомств — либо обращаться непосредственно в МИД (но для этого желательно выезжать в Петроград), либо узнавать у таможенников (здесь и Москвой можно обойтись), либо податься в РОСКА (Русское общество содействия колонизации Африки). Причем последний вариант выглядел предпочтительным вдвойне — главный адрес общества располагался как раз в Москве, а специализация РОСКА на Черном континенте сужала область поиска.

Дело оставалось за малым — добраться до самого Общества, так как на телефон или инфосеть Борис и Андрей решили не рассчитывать.

В городе уже было темно и, справедливо рассчитывая успеть до закрытия, журналисты взяли такси.

Машина стояла в заторе на Мясницкой. В этот час автомобилей на улицах было больше всего, поэтому добираться до точки назначения пришлось долго.

— А где Молотов? — поинтересовался Борис.

— Его в командировку в Дублин отправили. Ты разве не знал? Кстати, Кэп, где твоя машина?

— Все там же, в ремонте. Обещали через пару дней подготовить. Я, может быть, даже сам за ней съезжу.

За час "Дукс" дополз до требуемого места. Репортеры вышли на Смоленской-Сенной, расплатились и подошли к монументальному зданию.

— А знаешь, Кэп, я ведь еще не успел побывать в этом небоскребе. Какой он все-таки, — Ревуненков присвистнул, — громадный. Особенно вблизи. Когда его построили?

— Почти пятьдесят лет назад.

Предъявив свои журналистские лицензии, газетчики прошли в справочный отдел, где для них нашлось аж двадцать шесть Иванов Петровичей Никитенко. Отсортировав только тех, кто уехал в этом десятилетии, сузили список до трех человек. Один из них три года назад уехал в Сенегал, двое — весной этого года.

— Кто-то из этой парочки определенно наш, — догадался австралиец.

Один отправился в Родезию, другой в Германскую Восточную Африку. Оба были военными, оба примерно одинакового, уже немолодого возраста. Ревуненков задумался.

— А разделите их по семейному положению, — попросил он барышню.

Родезиец оказался женатым (с женой он и уехал), а выбравший германские колонии — холостым.

— Это он. Как раз разведенный. Выпишите адрес, — попросил Капитонов.

— Отлично. Заказывай билеты, Кэп. Полетим вместе.

Глава десятая. Разговор за парадной дверью

Дождь в Петрограде зарядил с самого утра. Вода обильно лилась по оконному стеклу, размывая очертания людей и автомобилей, находившихся на набережной. Сама же Нева была практически неразличима, сливаясь в один серый осенний цвет с хмурым столичным небом. Перед старинным зданием примостились две машины — белый недешевый "Опель" и шикарный черный "Руссо-Балт", на фоне которого даже немецкий автомобиль выглядел не очень приглядно.

В комнате было хорошо протоплено, и уличная промозглость здесь быстро забывалась. В креслах располагались хорошо одетые господа, только несколько минут назад прибывшие в здание у набережной. Один раскуривал сигару "Упманн", другой налил себе шустовского коньяку.

— Арсений Валерьевич, — попыхивая сигарой, начал господин в очках, — что вы можете рассказать о событиях прошедшей недели?

Его собеседник отпил еще коньяку и повернулся к курильщику.

— Николай Андреевич, объект за это время развил настолько активную деятельность, чего не всякий наш агент мог бы сделать. Мы, в свою очередь, ведем полномасштабное расследование.

— Чья, вы говорили, эта работа, британцев?

— Не совсем. Нам представляется, что часть нитей тянется в Америку...

— США? — перебил Николай Андреевич.

— Возможно. Хотя существует версия межнациональной системы...

— Это что же, масоны, что ли? — выгнул бровь собеседник.

— Увольте, Николай Андреевич, какие масоны... Все пока представляется очень туманным...

— И все же, британский вариант, выходит, отпадает? Знаю, что определенные круги там до сих пор бредят реваншем. В последнее время такие настроения там даже заметно усилились...

— Да, это действительно так, Николай Андреевич. Я бы даже хотел отметить, что реваншизм в Британии начинает маргинализироваться, переходить из высших слоев общества в простой народ. Даже создаются определенные клубы, британец без клуба — это, ведь, не британец. Так вот, создаются определенные клубы по интересам. Вдумайтесь, Николай Андреевич, взрослые, сознательные, в добром уме и памяти и даже довольно часто небедные британцы занимаются, простите за выражение, ерундой.

Было видно, что Арсений Валерьевич сел на своего любимого конька — коньяк оставлен, зрачки расширены, жесты экспрессивны.

— Люди самых разных профессий, в большинстве случаев мужчины, — продолжил рассказчик, — собираются в пабах, гаражах, а в последнее время, с развитием инфосети — и, не выходя из дома, удаленно друг от друга. И обсуждают, представьте себе, устройство и положение Британской империи без того тысяча девятьсот сорок восьмого года, каким мы его знаем. Эти люди для своего действа даже придумали специальное название — "Уорлд оф Кинг Джордж".

— Мир, то бишь, короля Георга? — перебил его Николай Андреевич.

— Именно.

— Но как у них это получается, у этих ваших выпивох в гаражах?

— Они делают допущение, при помощи которого король Эдуард Восьмой не доживает до тридцать шестого года. Причем средства в деле устранения короля неограниченны.

— А это никак на оскорбление или покушение на королевское величество не потянет?

— Потянуло бы. Потому такое движение и зарождается только лет двадцать назад, а не пятьдесят. Были прецеденты при живом короле Эдуарде — арестовывали, не стеснялись.

— И правильно делали. Ишь что учудили — покушаться, хоть и в мечтах, на особу короля... У нас таких деятелей не имеется?

— Ничего серьезного, Николай Андреевич. Горстка безымянных деятелей все в той же инфосети. Но вот что поразительно, некоторые из этих британских мечтателей устраняют короля Эдуарда более изощренным способом. Женят его, представьте себе, на простолюдинке, более того — на американской актрисочке!

Николай Андреевич крякнул.

— Как же у людей фантазия разыгралась-то! Заняться им нечем. Ну, сейчас, допустим, монарх еще может себе позволить такой трюк... И то, страна вряд ли хорошо отреагирует. А уж в середине тридцатых... Дааа! А, все-таки, скажите, Арсений Валерьевич, для чего они это делают? Меняют, то есть, одного короля на другого?

— Члены этих обществ считают, что при короле Георге Британия либо победит в наступающей войне посредством лучшей подготовки, либо заключит союз с Россией и доживет благополучно до наших дней. Либо заключит союз с Германией и Италией, благодаря чему победит. Но последний вариант непопулярен по причине нелюбви данных маргиналов к континентальным европейским державам. Они их, кстати, называют жаргонным словечком "андерраскис".

— Как-как, говоришь?

— Сателлиты русских, говоря по научному, дословно — "подрусники".

— Сателлиты значит? Это Германия с Францией и Италией-то? Их бы слова да Богу в уши... Кто ж они тогда сами в таком случае? Супер-андерянкис? Я правильно сформулировал?

— Вполне. Но я продолжу. Так вот, получается, что эти, как они себя называют, альтернатив-историаны, сами по себе очень неоднородны. И тут еще надо отметить, что любимым их занятием в своей среде является моделирование и постройка различных вариантов военной техники, особенно боевых кораблей. Британцы, мореманы, что с них взять... Наши специалисты из отдела вообще выдвигают версии, что члены этих кружков либо просто люди с явно заниженной психологической самооценкой, либо — это не совсем реалистичная версия — хорошо законспирированная организация британских спецслужб. Правда, роль такой организации нам совсем не ясна...

— Это все очень интересно, — начал Николай Андреевич, — но какое отношение приведенный пример из жизни современного британского общества имеет к событиям, для обсуждения которых мы и собрались?

— Вряд ли есть какое-либо отношение. Но вероятность есть и в этом случае, не правда ли, Николай Андреевич? — хитро улыбнулся Арсений Валерьевич.

— Это верно. Но давайте не будем поминать старое...

— Давайте. Возвращаюсь к теме последних новостей. Представляете куда собрались наши объекты? В Африку! Какого-то нашего колониста ищут...

— Вообще, какова логика их поведения?

— Увы, Николай Андреевич, это нам неизвестно. Судя по всему, они знают что-то, чего не знаем мы, и этот последний элемент — решающий.

— В таком случае будем действовать так. Когда они в Африку полетят?

— Уже в ближайшие дни.

— Хорошо. Сегодня же связывайтесь с нашей агентурой в... Какую они колонию летят?

— Восточно-германскую.

— Вот, как раз с ними. Сегодня же. Пускай ведут максимально плотное наблюдение. У меня подозрение есть, что в Африке, эти самые, что ведут на них охоту, могут раскрепоститься и начать действовать по-крупному. А объекты надо сохранить живыми. И, желательно, целыми и здоровыми. Ты сам, Арсений Валерьевич, остаешься здесь. Мне потребуешься.

Николай Андреевич достал новую сигару, откусил кончик гильотинкой, чиркнул спичкой и закурил.

Дождь за окном прекратился. В воздухе закружились первые за эту осень снежинки. Они мгновенно таяли, коснувшись мостовой или Невы, но каменный подоконник кабинета был намного холоднее, поэтому на нем уже лежал миниатюрный сугроб.

— Ноябрь, — произнес Николай Андреевич, попыхивая сигарой, — ноябрь еще не начался, а зима уже пришла.

— Это хороший знак, — ответил Арсений Валерьевич, — это значит, что нам повезет. Сейчас вот снег. А я обещаю, что мы с этой бандой до первого весеннего дождя разберемся. Все у нас получится.

Глава одиннадцатая. В Африку

Самолет вскарабкался в небо и поплыл в южном направлении, находясь десятью тысячами и еще пятьюстами метрами выше Среднерусской возвышенности и удаляясь от Москвы со скоростью в девятьсот пятьдесят километров в час.