— Сиггейр, Сиггейр! Ты слышишь меня, Сиггейр? Это я, Сигмунд, тот самый Сигмунд, которого тебе так хотелось погубить, и мой меч снова в моих руках. Пришел час расплаты, Сиггейр, выходи!
Вождь Гаутланда, который задыхался от дыма, страха и злобы, отвечал ему лишь глухим проклятием.
Вдруг из густой завесы огня и дыма, которая все больше и больше окутывала замок, появилась женщина.
— Наконец-то, сестра! — радостно воскликнул Сигмунд, узнав в ней Сигни. — А я уж боялся, что ты не успеешь спастись.
— Я пришла проститься с тобой и Синфиотли, — отвечала Сигни. — Спасибо тебе, что ты отомстил Сиггейру за смерть наших родных. Прощай и постарайся заменить Синфиотли отца — это моя последняя просьба к тебе.
— Как! — вскричал Сигмунд, догадываясь о намерении сестры. — Ты хочешь оставить нас и погибнуть вместе с нашим врагом?
— Никто из моей семьи не может сказать, что я мало сделала для того, чтобы отомстить Сиггейру, — гордо отвечала Сигни. — Этой мести я посвятила всю свою жизнь, ради нее я пожертвовала двумя старшими сыновьями, которые сейчас гибнут в пламени, зажженного тобой замка. Но долг есть долг, и жена должна до конца следовать за мужем, как сказал мне на прощание наш отец... хотя этого мужа мне и дали насильно, — добавила она тихо.
Сигни порывисто поцеловала брата и сына и, прежде чем те успели ее удержать, снова исчезла в огне.
Долго, до самого восхода, горел замок Сиггейра. Уже давно рухнули его стены, похоронив под собой вождя Гаутланда и всю его семью, а Сигмунд все стоял и стоял и в суровом молчании смотрел туда, где в последний раз видел Сигни, достойную дочь своего благородного отца — .. Амунсий закончил свою песнь и смахнул рукой капли пота с лица.
Все слушатели, а было их немало, завороженно открыв рты смотрели на рассказчика. Да, крутая басня, или баллада, да хрен поймешь как тут такие сказки называются. Но ведь у местных людишек не было ни кинотеатров, ни интернета, ни даже газет, поэтому вот такие скальды как Амунсий, пользовались тут большим успехом, он тут как Петроян в 21-м веке, впору по бургам ездить и концерты давать
— А что стало с Сигмундом? — спросил я — он что стал конунгом Гаутланда?
— Да нет — отмахнулся Амунсий — Сигмунд собрал всех воинов павшего конунга Сиггейра и заставил произнести клятву верности единственному выжившему наследнику рода Сиггейра, своему сыну Синфиотли, потом забрал все корабли и ушел в земли своего отца, где и провозгласил себя конунгом варангов. Однако вскоре настигла их род новая беда, появились злобные венды и Сигмунд проиграв несколько битв с остатками рода вынужден был бежать за море, там они сели рядом со своими бывшими врагами бургундцами и назвались франками, а на острове Ружа стали править новые хозяева.
— А что Синфиотли, он куда подевался?
— Так он остался на Гаутланде, его наследники и ныне правят сдесь.
Ни хрена себе тут страсти бушуют, Шекспир блин отдыхает. Не дай бог, мне тут такие враги попадутся, что двадцать лет будут планы мести строить, а потом собственную сестру трахнут, чтобы потом коварно отомстить, одним ударом лишив своего врага всего и сразу.
— А как давно была та история? — спросил я.
— Да почитай при моем прадеде и была.
Вот блин, так это было совсем недавно. А если этот самый Сигмунд был правнуком Одина, так тут недавно сам бог викингов разгуливал, вот это номер, а я думал, что про Одина это легенды типа, но вот местные то людишки его воспринимают как реального человека.
А еще меня напрягло начало этой истории, про какого то вождя Рерира, что был море странником и владыкой Вранов. А если этот Рерир сидел на острове Ружа, то это наверное остров Руян? А после того как с острова бежали франки, то теперь эти враны управляются кем то другим. При чем когда то венды тут рулили не слабо, даже франков разбили, а вот потом пришли готтар и разбили вендов. Крутая история, хотя всё это ведь просто былины, сказки.
Понятно только одно, на Белом море всегда шел спор за контроль над торговлей, и я думаю этот спор до сих пор не утих. Амунсий сказал, что ранее выход в северное море контролировали черноголовые воины с Брунхольма, а теперь, кто теперь контролирует проливы между Данией и Швецией? Нужно разбираться!
Глава третья. ГОТЛАНДСКОЕ ГОРОДИЩЕ.
Я был в тяжелых раздумьях. Что делать, пристать к берегу?
Я посадил на весла почти сотню местных холопов, пообещав им, что увезу их в свои земли. Но вот захотят ли они идти, ведь могут воспользовавшись темнотой просто сбежать и всё.
Напасть на мою команду они не решаться, оружие я все отобрал, да и люди у меня все бронные, все кроме арбалетчиц. Однако плыть ночью я не собираюсь, придется все таки приставать. Выбрав неплохое место мы стали причаливать к берегу.
Причалили, я выставил два поста наблюдателей подальше от берега, вытащили казаны и начали готовить ужин, покормлю и загоню всех на галеру.
— Путята — позвал я десятника и по совместительству боцмана — покормите первыми наших гребцов и загоните их всех на нижние палубы, пусть там спят, а потом выставь охрану и будем кормить наших людей.
— Да не переживай князь — махнул рукой Путята — я ходил посты проверять, они чуть за горкой встали и сказывают, что издалека наши костры не видно, так, что нападения не будет.
— Хорошо, что в ложбинке, что то мне не весело в чужой земле ночевать — тихо произнес я — но я не только нападения оттуда боюсь, я боюсь, что 'наши гребцы' взбунтуются. Ты скажи пусть воины ночью брони не снимают, а посты проверяйте укрупненными патрулями и пленников считайте почаще.
Утром проверили гребцов и оказалось, что семь человек таки сбежали, ну и черт с ними, пусть бегут. Остались именно бывшие рабы, то есть те, кому в принципе терять нечего, и те кто не считает этот чудо остров своей землей.
Позавтракали, загрузились и пошли дальше оставляя по правому борту неприветливый берег острова Готтланд.
Вот вдали появились точки, потом точки приблизились и стало видно несколько домиков на берегу. Ну пропускать такую возможность нельзя, придется пограбить.
Пристали, обшарили все окрестности, но людей не было. Было много животных и птицы. Куры, гуси, даже овцы виднелись на лугу, но людей не видно, грабить то нечего. Ведь если нет людей, то это уже и не грабеж, а примитивная кража. Западло, не по пацански как то.
— Тащите все ценное в галеру, всех овец соберите, сети вон на берегу сушаться, снять. Бочки водой из ручья заполняйте — я раздавал команды, а сам аосматривал по стронам.
Когда все кинулись обшаривать окрестности, я тоже пошел прогулятся по селению. Это было небольшое селение, всюду на длинных жердях висели сети, лежало несколько перевернутых лодок. Сушилась рыба, много рыбы было развешено на веревках у кровли крыши сложенных из камня домиков, по округе ходили куры и гуси, на лужайке щипало травку несколько десятков овец. По всему выходило, что местные нас поздно заметили, поэтому подхватив детей просто сбежали, даже скот увести не успели.
Я искал следы цивилизации, станки для производства тканей, гончарные круги, кузницы, мастерские для производства лодок, весел, все что могло указать на развитость селения, но ничего не было. Да были куски ткани, что сушились на веревках, в домах стояла глиняная посуда, но все это было привезенным, то есть местные где то всё это покупали. По крайней мере я даже в пределах видимости не смог углядеть приличного леса, от куда можно было таскать бревна для разделки их на доски и строительства лодок.
Награбленное добро мы по закидывали на суда, причем в грабеже активно участвовали и мои гребцы, я ведь пообещал им часть добычи, вот они собственно и занимались сбором этой добычи.
К торговому порту мы приблизились только к вечеру. На рейде стояла громадина галеры Радомира, а у причалов несколько десятков совсем маленьких рыбацких лодок и несколько приличных шести весельных баркасов, наверное 'местные олигархи' на таких по морю ходят. Сразу было видно, что грабеж удался, местных не было видно вообще, только женщины. Тётки с угрюмыми лицами ходили, то там, то сям, что то носили, что то собирали. Видно сексуальный пыл захватчиков уже поубавился и женщины, не боялись повторных оргий, а зря, я тут еще привез почти сотню голодных мужиков.
Пока мои экипажи пришвартовались я нашел Радомира. Тот сидел в каком то домике довольный как кот обожравшийся сметаны.
— Брат — увидев меня Радомир и полез обниматься — ты представляешь, у меня места нет на судне, чтобы загрузить весь товар.
— А что много взяли? — спросил я, присаживаясь на табурет.
— Много? Ты что брат, не много, а ооочень много, да тут два амбара только мехами забиты, а еще вот!
Радомир вывалил на стол кучу серебряного и золотого барахла — тут семь домов купцов было, так мы их все обчистили, богатенькие купцы тут живут.
— Я надеюсь ты их не всех убил.
— Нет конечно, — возмутился брат — некоторых правда попинали, охранников самых ретивых побили, а купчишек всех повязали.
— Никто не болтает языком, вы не проговорились кто мы такие? — спросил я у Радомира.
— Да кому, ты что, тут было всего два десятка вооруженных мужиков, что на нас кинулись, так мы их побили, а все остальные, так и вовсе безоружные — засмеялся Радомир. Мы уже все домишки тут проверили, все добро, что подороже на судно загрузили, остальное барахло вон в амбары местные сносят — засмеялся Радомир — я сказал, что мы честные воины Чернобога и лишнего не возьмем.
— Что за история — спросил я — что за Чернобог, и при чём тут вы?
— Ахахаха-ха — опять заржал Радомир — на том паскудном острове, что Руяном зовётся, стоит статуя Чернобога, это идол, что темными делами помышляет, ему всякие дары после набегов приносят. Вот я и потребовал, чтобы местные мне дары для Чернобога преподнесли. Пусть местные думают, что тут руянцы промышляли.
— Да брат, как же они тебя поняли, ты ведь их язык то не знаешь?
— А меч мен на што, я меч показал, да и потребовал, что бы они все добро в амбары сносили. А еще я часто кричал слово 'Чернобог'.
— Видно сильно тебя руянцы обидели, что ты на них беду накликаешь — с грустью проговорил я — а я то торговать с ними хотел.
— Так торгуй — махнул рукой Радомир — чем тебе это помешает, а гаутландцы пусть думают, что это руянцы на них воинов Чернобога натравили, нам же лучше, сам говорил, что стравить этих псов меж собой нужно, пусть повоюют.
— Да брат, ты такой простой — похлопал я его по плечу — и этим ты мне нравишься, только вот ты подумай, если война начнется, то в этом море уже не будет нам спокойной торговли. Ведь и руянцы и гаутланцы будут нападать на всех чужаков, потому как у них кораблей много, как же ты торговать то будешь всего с двумя кораблями?
— Да пусть только попробуют напасть — самоуверенно заржал Радомир — у нас уже не два, а все пять кораблей! Мы им так на валяем, не боись.
Да, подумал я, наваляешь ты, валяльщик хренов. И где мне найти толковых людей, куда не кинь одни идиоты примитивные, не способны даже на два шага вперед думать, не то что партию шахматную разыграть, все в Чапаева играют. Ладно, уже осень, я думаю до весны тут все успокоится, а там, что нибудь придумаем. Только вот два полных амбара мехов мне точно не нужны, что мне с ними делать, мне соль нужна, зерно, бочки, ткани. Заберем также всё железо, сети рыбацкие, ну и меха, как без них. А меха придется сжеч к чертовой бабушке, жаль конечно, но рыночные отношения не терпят конкуренции.
— Слушай Радомир, а ты сказал, что купцы и людишки богатые были, где они?
— Да там — Радомир махнул рукой — связанные сидят, мы тех кто оружие в руки не брал так и вязать даже не стали. Вон шляются по селению. А представляешь я тут два загона нашел, так там рабы сидят, мужчины и женщины, почти сотня человек, я не знаю что с ними делать.
— Значит так пошли в начале к рабам сходим, а потом и к купцам заглянем, пусть они еще чуток понервничают.
Сходили, сбили замки с деревянных решетчатых загонов, я приказал вытащить всех рабов на воздух. Прошел осмотрел людей, я пытался понять по какому принципу тут людей ловили, есть ли среди них специалисты, мастера, умельцы там всякие?
Женщины, были разные, тут понятно, те кто покрасивше пойдут в наложницы, а вот остальные, те что пострашнее, что с ними делать, если мастерицы какие, так сгодятся, а если ничего не умеет баба, да ещё и кривая, нахрен она такая нужна? Так, а если всех посадить в одно селение на Ладожском озере, пусть землю обживают, убежать то не куда, вот так всех скопом и поселить и мужиков и баб вместе, как не будь приживутся. И им хорошо и у меня число налогоплательщиков увеличится. Как говорили древние мудреци: 'курочка по зернышку клюёт', вот и я наклюю себе податного населения пару сотен тысяч, а там заживем.
— Кто язык наш понимает? — спросил я.
Тишина все молчали.
— А где этот толмач Амунсий, где этот скальд недоделанный, а ну ведите его сюда.
Пока я обходил и осатривал людей пришел Амунсий.
— А ну ка Амунсий спроси, кто из них мастеровым наукам обучен, кто кузнец, кто с деревом работать может, кто полотно ткать, а может кто горшки делает или посуду глиняную, лодки, сети и кого вообще можно к работе толковой приспособить?
Амунсий затараторил, но я видел, что люди его не понимают.
— Нет князь у них никаких мастеровых, молчат все.
— Вот ты Амунсий тяжелый тип — покачал я головой — они молчат потому что тебя не понимают, но купцы не просто так их сюда притащили, на этом острове простых людей нет, сюда только люди полезные завозятся. Нужно найти тех, кто сюда рабов привез.
— А что тут искать, брат — не понял проблемы Радомир — пошли у купцов и спросим, они то точно всё знают.
— Ладно, отпустите людей, пусть найдут себе работу, а мы пока с купцами поговорим — махнул я рукой.
Когда я развернулся и пошол к пирсу, а за мной пошла нестройная цепочка моих воинов, то бывшие рабы стояли в недоумении, не понимая что делать дальше. Некоторые мужики побежали за нами, а бабы как курицы опять сбились в кучу и начали о чём то кудахтать на непонятном языке. Бывшие рабы поняли, что я тут типа налетчик и самими рабам не угрожаю, а вот их бывшим хозяевам может не поздоровиться.
Купцы оказались прилично побитые, видно оказывали сопротивление и получили по морде, но вот прошло время и местные 'олигархи' должны проникнутся сутью проблемы, ведь их по сути первый раз грабят. Со стороны материка наверное и приходили когда либо бандиты и грабители, но со стороны моря мы первые.
— Амунсий переводи — я сел и откинулся на спинку стула — я воевода Проскинья с Руяна, мы жрецы Чернобога и пришли сюда, чтобы вернуть награбленное.
Пока Амунсий переводил, Радомир смотрел на меня с изумлением.
— Ты брат Проскиня даже меня переплюнул — шепнул мне на ухо Радомир.
— Не мы такие, жизнь такая брат — тихо сказал я и пожал плечами — нам нужно напугать этих купцов, чтобы они раскошелились и вытащили нам все серебро.
Я увидел, что лица купцов приняли нужное для восприятия информации выражение, а наше шушуканье они восприняли как обсуждение способа жестокой казни.
