Я не кукла

Послав волну колдовской силы, Бледный Змей активировал процесс превращения, состоящий из четырех этапов: сперва проклятие привязывает душу к телу, затем светлую энергию отсекает от источника и выкачивает в накопители (что в иных обстоятельствах привело бы к неминуемой смерти от истощения) после чего другие накопители закачивают в опустошенную оболочку темную энергию, а целительское проклятие продолжает поддерживать жизнь в оболочке. Усыплять подопытного, чтобы он испытывал меньше мучений, было бы совершенно бесполезно, так как основные эффекты преобразования проходили через душу, которая в свою очередь заставляла мутировать и тело.

"В следующий раз нужно будет сделать процесс выкачивания светлой и закачивания темной магии более... постепенным. Организм, даже под действием постоянного восстановления, не успевает подстраиваться. Жаль, но время ритуала увеличится как минимум в восемь раз".

Зачем колдун занимался этими опытами? Просто он хотел создать для себя более совершенное тело, которое не придется менять раз в год, а то и чаще. Эльфы же были почти идеальными заготовками, имеющими всего один, зато серьезнейший недостаток: они были до омерзения светлыми.

"Пока Саурон чего-то ждет, человеческие королевства медлят, гномы зализывают раны, а эльфы... занимаются своими, несомненно важными, делами в лесах, нужно пользоваться моментом. Кто знает, когда придут враги? Найтмер — это аргумент в любых переговорах, но его вполне могут перевесить множественные аргументы поменьше. Жаль, что волшебник сбежал. Было бы интересно посмотреть на то, как на него подействует колдовская сила".

Подопытный эльф бледнел, корчился, иссыхал буквально на глазах, а также деформировался, начиная напоминать чуть более симпатичного гоблина. Это можно было считать... первым провалом из череды экспериментов по прививанию темных сил светлым существам.

"Нужно перевести сюда Венеру: пусть помогает и набирается опыта. Не хочется конечно оставлять Морию без пригляда, но... Хм... А почему-бы не создать себе слугу, вроде назгулов Саурона? Тем более, что подопытного материала пока что достаточно", — прикинув в уме, какой именно результат нужно получить в итоге, колдун был вынужден признать, что имеющихся ресурсов может оказаться недостаточно.

Впрочем, там, где не хватает качества, всегда можно взять количеством. Это же может оказаться верным и в обратную сторону, так как гномы оставили в сокровищнице немало материалов, вроде мифрила, которые неплохо резонируют с колдовством и волшебством.

"В конце концов, помощник не обязательно должен быть живым".

(4)

= "Госпожа Венера, хозяин зовет в мастерскую", — прошелестел холодный, но одновременно с тем и голодный голос прямо в голове у полукровки человека и монстра.

— Никогда... не смей... лезть мне в голову, — вскочив с кровати, отбросив шелковую простыню, которая заменяла одеяло, ученица Бледного Змея метнула сгусток энергии, принявший вид черных молний, прямо в высокую фигуру, кутающуюся в черную хламиду с капюшоном, застывшую в дверном проеме.

Издав крик, больше похожий на болезненный сип, слуга колдуна, которого окутало проклятье в виде молний, причиняющих боль как на материальном так и духовном уровнях, взмахнув тонкими руками упал на пол, начав шипеть мольбы о прощении. Вместе с тем, исходящее от него ощущение холода заметно ослабло, а девушка наконец смогла взять себя в руки и успокоиться.

— Исчезни с глаз моих, — холодно велела колдунья (или ведьма?). — Стой. Передай, что я прибуду через четверть часа. Ступай.

Поклонившись, сохраняя мрачное молчание, бывший эльф уплыл прочь по коридору, скользя над полом в десятке сантиметров и тем самым тратя драгоценную энергию. Впрочем, жалеть данных уродцев белка вовсе не собиралась, ощущая к ним искреннюю ненависть за то, что они смели пользоваться силами разума для того, чтобы извлекать из памяти жертв самые мучительные воспоминания, питаясь болью и страданиями живых.

"В открытом бою — бесполезны, для пыток — опасны из-за своего неутолимого голода, а годны разве что для устрашения", — скривив лицо-мордочку в недовольной гримасе, Венера в очередной раз пожалела о том, что дементоров нельзя просто уничтожить, так как учитель будет расстроен...

— Ну, с их помощью можно тренировать защиту разума, — попыталась найти хоть что-то положительное в существовании этих тварей колдунья.

Дементоры... Когда Бледный Змей понял, какими именно свойствами обладают его новые творения, то долго и самозабвенно хохотал (воспоминания об этом даже спустя прошедшие месяцы после тех событий, вызывают в душе девушки необъяснимую дрожь) после чего дал им это название и приказал обрядить в рваные черные балахоны с капюшонами. С тех пор по замку, вырубленному в теле Одинокой Горы, без сна и отдыха снуют двенадцать костяков обтянутых пергаментной кожей, которые несмотря на медлительность, физическую слабость и неуклюжесть, вгоняют в ужас как гоблинов, так и томящихся в темнице пленников. Сама белка, в первый раз столкнувшись с тварью в коридоре, на несколько секунд впала в ступор, а когда сумела взять себя в руки обнаружила, что сидит на полу забившись в угол и плачет.

Дементоры были попыткой учителя создать нечто, что будет держать в страхе подчиненных и врагов, являясь ответом на назгулов Саурона. Ужас они действительно нагоняли, но вот в боевом плане... полный провал. Не удивительно, что этих уродцев было создано всего восемнадцать, из которых шестеро отправились в Морию, чтобы помогать молодым колдунам контролировать основную часть армии, попутно следя за их деятельностью в отсутствие хозяина.

"Будто бы они смогут что-то сделать нормальному и обученному колдуну. Хотя... нормальных колдунов в Мории не осталось: всех, кто хоть немного соответствует данному званию учитель перевел сюда", — промелькнула в голове белки мысль, пока она натягивала сперва шелковые короткие штаны с прорезью для хвоста, затем безрукавку оставляющую открытым живот (Бледный Змей назвал ее непонятным словом — топик) ну а сверху накинула белую мантию до пола, с широкими рукавами и глубоким капюшоном.

Откуда в старой твердыне гномов, где долгое время властвовал дракон, совершенно не нуждающийся в тряпках и предметах гигиены, настолько много качественного белого шелка? Венере пришлось лично решать эту проблему, после переселения на новое место жительства: к счастью в Темнолесье имелась популяция полуразумных огромных пауков, которые после наложения на их колонию подчиняющего проклятия, с радостью согласились служить новой хозяйке. Сам колдун только похвалил свою ученицу за находчивость, после чего посоветовал разработать ритуал создания подходящих существ из подручного материала самостоятельно.

* * *

Стоя на импровизированном балконе, представляющим из себя обычный каменный выступ отвесной скалы, Бледный Змей, кутающийся в красные одежды рыцаря-жреца, грелся под тусклым осенним солнцем и смотрел вдаль. Его мысли полнились тяжкими думами, рано или поздно приходящими в голову к каждому колдуну, творящему темные дела в своей мрачной цитадели: во-первых, главный конкурент, который мог бы при желании смахнуть его с лица материка, словно игрок шахматную фигуру с доски, почему-то медлил и отмалчивался, не спеша ни карать за неповиновение, ни предлагать союз; во-вторых, Союз Светлых Сил (да-да, только с больших букв) уже год готовится совершить карательный рейд и вскоре затянувшаяся подготовка завершится, после чего нестройные ряды добра, обрушатся на еще менее стройную толпу зла; ну и в-третьих... подопытные заканчивались, а пополнять их с каждым месяцем становилось все сложнее, ибо даже люди спешили убраться подальше от окрестностей Одинокой Горы, где обитает злобный чародей и его ручной дракон.

"Того и гляди, на гоблинов придется перейти. Ух ты, рифма получилась. А мне ее даже продать некому", — усмехнувшись собственным мыслям, чего все равно никто не увидел бы из-за золотой маски, мужчина развернулся и вошел в коридор, закрывая за собой каменные створки потайной двери.

Откуда у одного из десяти бедствий Планетоса была информация из лагеря Светлых Сил? Агентурная сеть из торговцев продолжала работать, принося свою пользу в обмен на золото, драгоценные камни, прочий ценный хлам. Если бы не они, то вряд ли ученики и офицеры Бледного Змея могли бы вкусно есть, мягко спать, удобно одеваться, пользоваться качественными инструментами и ингредиентами. При всем этом, ушлые торгаши умудрялись сбывать свой товар обеим сторонам, делая на этом неплохие барыши.

Миновав сокровищницу и пару коридоров, колдун зашел в свою мастерскую, ранее являвшуюся тронным залом, пол которой был украшен многочисленными ритуальными рисунками, состоящими из золота залитого в вырезанные в камне борозды. Венера уже ждала его здесь, будучи одетой в свою белую мантию и рассматривая заготовку под очередное чудовище, которое должно стать генералом армии орков Мории. Увидев учителя, она склонила голову и негромко спросила:

— Я чем-то могу вам помочь, учитель?

На миг в душе колдуна мелькнуло что-то теплое, вроде желания потрепать белку по макушке и дать ей орешек (золотой, с алмазным ядрышком) но как появилось, так это чувство и пропало. На место сгинувших эмоций пришли сосредоточенность и легкая усталость, а так же привычное чувство раздражения.

— Сегодня ты должна только наблюдать, — заявил мужчина, жестом приказывая паре гоблинов подтащить к недавно составленному ритуальному кругу истощенного, но не сломленного, поседевшего за проведенный в плену год гнома. — Когда я закончу, ты расскажешь то, что поняла. Все остальное я объясню еще раз, а затем повторю ритуал. Вопросы?

— Нет, учитель, — отозвалась колдунья, вызвав у наставника удовлетворенный кивок (хоть кто-то в его окружении был достаточно сообразителен и компетентен, чего нельзя было сказать о большинстве гоблинов и набранных из местных людей учеников).

...

Сперва Бледный Змей укрепил связь души гнома с его же черепом, превратив тот в своеобразный сосуд для души, а затем бесхитростно убил коренастого коротышку путем отсечения головы. После этого, избавленный от плоти череп, почти заботливо, был помещен в стальные доспехи столь большого размера, будто бы их ковали с расчетом на человека трех метров высотой. Затем плоть гнома потекла, освобождая белые кости, смешалась с коровьим мясом и однородной массой затекла внутрь брони, заполняя все полости.

Некроплоть, пропитанная колдовской силой, прямо на глазах у Венеры сплеталась в сплошные жгуты мышц, которые принимали форму, отдаленно похожую на высокого и широкоплечего человека... с внешним скелетом, как у какого-то насекомого. У твари не было глаз, носа и ушей, вместо рта имелась похожая на воронку дыра, чего, впрочем, совершенно не было заметно под глухим шлемом с парой узких прорезей "смотровых" щелей.

— М... учитель? — убедившись в том, что ритуал завершился, девушка привлекла к себе внимание своего опекуна.

— Спрашивай, — сняв золотую маску с лица и повесив ее на пояс, отозвался колдун.

— Почему вы поместили череп... туда? — не зная, как правильнее выразиться, белка просто ткнула правой рукой в то место поднявшихся на ноги доспехов, где заканчивалась спина.

— Повреждение черепа, пусть это и не так просто сделать, грозит разрушением чар, которые удерживают душу и позволяют голему плоти пользоваться навыками донора, — пояснил и без того очевидную истину Бледный Змей, а затем ухмыльнулся и спросил: — Как часто ты видела, чтобы во время сражения кто-то пускал стрелы в задницу противника, либо пытался мечом поразить его таз? С детства, что людей, что гномов и эльфов учат, что бить нужно в голову, сердце, на худой конец — в живот. Но таз остается даже менее популярной целью чем колени, локти, стопы... Теперь понятно?

— Да, — немногословно отозвалась монстр-полукровка, пытаясь припомнить за собой, часто ли она била в это место своих противников.

"Разве что в детстве, да и то...", — отмахнувшись от неприятных воспоминаний, белка скосила недовольный взгляд на дементора, который в компании четверки гоблинов конвоировал нового гнома.

— Теперь, можешь начинать рассказывать, что из моих действий тебе понятно, а что — нет, — разрешил Бледный Змей, кивком головы приказывая разместить жертву на ритуальном рисунке (кости предыдущего "добровольца" уже были собраны в коробку, где им предстояло дожидаться следующего ритуала.

* * *

Саруман Белый был раздосадован... Да: он был раздосадован, ибо злиться на жадность, трусость и тупость короткоживущих рас — это недостойное поведение для светлого волшебника. Правда и долгожители, в роли которых выступали эльфы, тоже не отличались особым здравомыслием.

"Я жаловался на затишье, из-за которого народы Средиземья чахнут? Ну и дураком же я был...", — такие мысли нередко посещали формального главу Светлого Совета с тех пор, как он взялся организовывать карательный поход против гоблинов и колдунов Одинокой Горы (лезть в Морию, при всем желании, на данном этапе было бы... неблагоразумно).

Почему Саруман считал себя формальным главой совета? Еще недавно ему казалось иначе, но после того как Гендальф проигнорировал настойчивую просьбу не лезть в старую крепость врага, где по слухам обосновался какой-то некромант и закономерно попал в ловушку, из которой его вытаскивать пришлось сразу и владыке Элронду, и леди Галадриэль и Саруману, да еще с помощью Радагаста Бурого, все стало вставать на места.

Кто реальный глава совета? Можно было бы сказать — Гендальф, но на данный момент, он скорее агитатор и исполнитель. Элронд вовсе слишком пассивен и если бы его время от времени не пинали, давно покрылся бы мхом в своем уединенном уголке мира. Галадриэль... да, она вполне могла быть главой всего того абсурда, который начал твориться на глазах у Сарумана.

А ведь если бы ему не приказали (в мягкой форме, но приказали) прибыть на место сбора, а затем спасаемый "герой" не решил бросить его едва ли не один на один с шестеркой назгулов, включая их короля-чародея, то может быть вера в "друзей" сумела бы сохраниться. Когда же едва вставший на ноги Серый отправился к Одинокой Горе, где началась бойня между "светлыми" силами, в которую с грацией слона в лавке гончара ворвались гоблины и дракон...

"Поднятый из мертвых дракон", — поправил себя Белый маг.

Разгром сил людей Озерного Города, хирда гномов и эльфов Темнолесья был закономерен, пусть от того ничуть не менее неприятен. Темные же, не став сразу бросаться в погоню, потратили время для укрепления своих позиций и теперь, без сильной армии с магической поддержкой, из старой гномьей твердыни их не выгнать. Да и с восставшим из воды Смоугом нужно что-то делать: в разрушительной силе он потерял, но вот в живучести явно приобрел.

Гендальф метался между королевствами, пытаясь собрать Светлый Союз против сил тьмы, агитируя разных людских корольков благородством и стращая угрозами. Саруман, глядя на это со своей башни, только недоуменно качал головой, так как для него было совершенно очевидно, что никто из людей не захочет сражаться и умирать за кого-то другого. По их мнению Одинокая Гора далеко, так что гоблины оттуда сперва должны пройти через несколько королевств... а ведь даже Мория и то ближе, но ее обитатели ведь не спешат лезть на поверхность. В то, что дракон сперва умер, а затем восстал и присоединился к каким-то темным колдунам, вовсе почти никто не верит, предпочитая считать, что Смоуга просто ранили во время сражения у Озерного Города, а когда он зализал раны просто вернулся в свое логово и начал мстить.