Прыжки через огонь

Творцы этого ужаса, крабы, толклись у торчащего неподалеку от огонька каменной глыбы. Внешне напоминая формой и размерами постамент знаменитого памятника Петру Первому, глыба служила убежищем для теснившейся наверху паре дюжин человек.

На крабов, по мнению Кати, эти твари походили меньше всего. Огромные, странные, покрытые иглами твари напоминали скорее каких-то насекомых или растения. Было в них что-то от мокриц и от кактусов. Но сейчас было не до споров по поводу сходства. Главная определяющая этих тварей особенность — нанизанные на иглы трупы людей, с лихвой перекрывала все остальное.

Нужно было действовать, а не смотреть по сторонам. Застрявшие на камне люди сами себя не спасут.

— Гоу, — закричал Клаус, — шнеллер, шнеллер!

Девушки осторожно двинулись вперед, нерешительно вступая в грязь босыми ногами. Крабы заметили их только тогда, когда они вышли за пределы огонька.

Несколько чудовищ повернули в их стороны белесые перископы глаз, перестав скоблить поверхность камня своими щетинистыми конечностями.

Неожиданно Катю опередили две выбежавшие вперед смуглые девушки средиземноморской внешности. Слаженно, словно делая привычную работу, они стали бросать в тварей камни, приличный запас которых они успели выковырять из грязи.

Катя восторженно присвистнула — она так и близко не умела. И даже не стала пытаться, бросившись собирать и передавать девчонкам камни. Вслед за ней так же камни стали собирать и передавать метальщицам остальные девушки.

Поначалу игнорирующие девушек крабы только начали разворачиваться… как один из метко запущенных девушками камней ударил тварь прямо в глаз, перебив хрупкий стебелек. Тварь моментально развернулась и бросилась на девушек, семеня по грязи сотнями маленьких ножек. Наколотые на иглах тела, начали трястись в такт походке, словно они танцевали под одним им слышную музыку.

«Может быть, они еще живы и сейчас бьются в агонии» — меланхолично подумала Катя, — «или они бы тогда кричали?» Эту мысль Катя додумывала уже на ходу, несясь изо всех сил по холодной скользкой грязи. Оглянувшись, девушка заметила, что у мироздания для неё две новости — хорошая и плохая.

Хорошая: их план удался — в погоню за девушками отправились все крабы. И плохая — несмотря на кажущуюся неповоротливость, крабы неслись значительно быстрее, чем она рассчитывала, постепенно сокращая расстояние между ними.

Испуганная Катя притопила, не переставая оглядываться — чтобы успеть помочь какой-нибудь из отставших девчонок. И с некоторым недоумением поняла, что это ей нужно помогать — она бежала медленнее всех и уже начала задыхаться.

И тут сверкающим лососем её ум озарила догадка — она обнаружила в своём плане фатальный изъян. До девушки дошла простая, интуитивно понятная истина — брадобрея никто не бреет. Брадобрей бреется сам.

Катя отобрала для задания действительно хороших исполнителей. Видимые далеко впереди девчонки бежали, погружая работающие как поршни икры ног в жидкую грязь, разбрызгивая её, как проезжающие по лужам автомобили. В отличие от выбранных Катей девчонок, Катю никто не отбирал. Она вызвалась на задание сама, толком не подумав, справится ли с ним.

«Это всё чертовы пьяные груши, — зло подумала девушка, — вот зачем я их вообще ела? Знала ведь…».

И тут над её плечом проскользнул странный костной крюк. Обернувшись, девушка увидела, что один из крабов почти что догнал её, выстрелив в её сторону своей раскладной многосуставчатой ножкой. Катя едва сумела уклониться, потеряв равновесие.

Следующие несколько минут Катя запомнит до конца своей жизни. Поскользнувшись, она бросилась в сторону, спасаясь от пронзающих воздух крюков и тут же упала на задницу, тормозя пятками по проскальзывающей грязи чтобы не врезаться в ощетинившийся иглами бок краба.

И с ужасом встретилась глазами с висящей на иглах женщиной, которая немного, на сколько позволяла торчащая из челюсти игла, повернула голову в сторону Кати. Вероятно, женщина кричала — но девушка не слышала ничего, всё заслонял хрип, вырывающийся из её собственного горла.

Она сумела встать и отбежать назад, с удовлетворением глядя на то, как краб врезался в другого краба, круша иглы и разбрасывая трупы. Тормозить крабам было сложнее чем девушке, и она некоторое время успешно играла в салки с судьбой, бегая среди образовавших кучу-малу тварей.

Потом где-то на заднем фоне она увидела, что на краю огонька стоят её девчонки и Клаус, призывно маша ей руками. «Эвакуация окончилась, — подумала Катя, — пора и честь знать».

Перепрыгнув через очередную зарывшуюся мордой в грязь тварь, Катя бросилась бежать к огоньку. У неё открылось второе дыхание и она в первый раз за наполненные адом и отчаянием несколько секунд поверила, что всё обойдется. Что её провал в планировании не фатален. Что она вернется сначала к лабиринту, а потом и на Землю.

Катя почти добежала до огонька.

Почти.

* * *

Прямо перед бегущей Катей, загораживая путь к огоньку, стояли два краба. Будучи чуть меньше остальных, они не участвовали в свалке и сейчас разглядывали бегущую девушку выпущенными наружу глазками.

Катя нервно оглянулась. Бегущие за ней крабы сейчас напоминали ей катящуюся с горы селевую волну. Несущееся стадо кабанов. Распродажу в «Волмарте».

«Спасайтесь, маленькие, — мысленно обратилась она к крабикам, — вас же сейчас сомнут». Эта мысль была столь очевидна, что дошла, кажется, даже до тварей, которые не бросились на Катю, осторожно переступая ножками.

Это давало шанс.

Обежать крабов слева или справа не представлялось возможным — слишком долго. Остался лишь один путь — прыгнуть через крабов. В теории это было возможно. Примерно так доисторические девушки прыгали через быка. Катя даже вспомнила сложное слово «таврокатапсия» — именно так была подписана висевшая в классе репродукция.

Удивительно какой глубины мысли приходят в голову не желающему думать о собственной неизбежной смерти человеку!

Девушка бежала прямо на перегородивших дорогу крабов, разгоняясь из последних сил. Добежав, она проскочила под клешнями и прыгнула крабу на голову, чтобы тут же оттолкнуться от неё обеими ногами, уперев их в щели между панцирем и головой.

Тварь вскинула голову, передавая телу девушки дополнительный импульс и давая ей возможность перелететь через утыканный смертоносными иглами панцирь. Только две-три самые длинные иглы задели её поджатые ноги, оставив кровоточащие царапины.

Упав в грязь, Катя проехала на боку несколько метров, удовлетворено наблюдая как увлеченные погоней крабы сметают стоящих у них на пути незадачливых собратьев, опрокидывая в грязь и перемалывая их панцири.

«Не захотели пропустить, так подыхайте, сороконожки», подумала, вскакивая на ноги, девушка. Она еще не верила, не успела осознать, что она выжила в этой свалке. И что перед ней и взмывающими в небо прядями бесплотного огня, в котором стоят, глядя на неё, девчонки, нет никаких преград.

Она и побежала-то нехотя, словно выполняя ранее написанную программу. Отвлечь. Бежать. Прыгнуть. Так что когда споткнулась, упав в грязь, она не расстроилась. Почти. Просто подумала, взмывая в воздух, что всё так и должно было закончиться.

Поднявший её в воздух краб как-то брезгливо, словно домохозяйка дохлой крысой, потряс пойманной за ногу девушкой. «Думает куда приколоть, тварь», подумала Катя, наблюдая, как краб скусывает одной из своих многофункциональных ножек торчащие из панциря иглы.

Клешня двигалась быстро и аккуратно, словно печатающая головка принтера. Девушка подумала, что так же сноровисто и четко краб будет протыкать иглами её тело и её замутило. В следующую секунду краб развернул её, словно решив поиздеваться и Катя увидела, как с площадки, до которой добрели остальные твари, исчезли Клаус и девушки.

«Всё верно, — с какой-то апатией подумала девушка, — я, считай, уже отрезанный ломоть».

Брыкаться было бесполезно. Захват только казался мягким — конечность краба пружинила, как твердая резина. Пару раз ударив по клешне свободной ногой, Катя добилась только того, что краб выпустил из-под панциря вторую конечность, захватив и вторую ногу и вызвав у девушки истеричный смешок.

И тут она обмерла, разом похолодев и покрывшись ледяным потом от пронзившей её сознание мысли: «Ничего не кончено! Я еще могу спастись!»

Краб, вертя девушкой как тряпичной куклой, продолжал двигаться в стаде своих собратьев. Их путь лежал к камню, на котором, как Катя уже знала, не было людей. Но это всё было не важно — важным было то, что их путь пролегал через огонек.

Который перемещал людей, вытаскивая из одежды. С таким же успехом он мог переместить и Катю, если она наберет код. Осталось только дождаться момента когда появится меню.

В следующую секунду, словно прочитав её мысли, краб обхватил её за талию, согнув под немыслимым углом. И вот тут её тело, казалось бы само забилось в неконтролируемой истерике — несмотря на то, что она твердо решила не сопротивляться, беспокоя краба, чтобы сохранить возможность освободить в решающий момент руки.

Несколько секунд ей казалось, что она сумела выскользнуть. Она даже сумела освободить одну ногу. Но краб только выпустил еще несколько клешней, плотно фиксирую свернутую в немыслимый узел девушку.

Катя сделала единственное, что еще могла сделать — закричала в бессильной ярости.

Краб, не слыша и никак не реагируя на крики девушки, наконец то вошел в огонек. «Слишком поздно. Для меня слишком поздно», — подумала девушка.

В следующую секунду, жидкая грязь, которой была покрыта площадка, вспучилась, явив желтовато-зеленое женское тело. «Неужели, так выглядит смерть?» — подумала Катя.

Глиняный голем сделал шаг вперед, вызывая правой рукой таблицу переноса. Краб дернулся, пытаясь помешать, но уже было поздно. Незнакомка ввела три иероглифа, после чего, привстав на цыпочки, одновременно коснулась Катиного лба и всплывшего в таблице завершающего код мира последнего иероглифа.

В тот же миг над Катей, словно ядерный взрыв, вспыхнуло солнце. Она упала на обжигающий песок, сбив свою спасительницу с ног, тут же вскочила, вслепую пробежала несколько метров и снова упала, запутавшись в ногах. Но не успокоилась, а еще немного поползала на четвереньках, постепенно привыкая к мысли что спасена.

Придя в себя, она села на песок, наконец оглядев свою спасительницу. Которая, вопреки ожиданиям, оказалась угольно-черной женщиной лет тридцати, с собранной в пышную шапку кудрявой шевелюрой.

«Ну да — грязь, как и одежда, не переносится между мирами», — подумала Катя, вставая на дрожащие ноги.

— Премного благодарна, — сказала Катя, прижимая руки к груди, — не знаю, как сказать это по-английски, но я очень, очень, очень тебе признательна.

— Я русский понимать, — с чудовищным акцентом ответила незнакомка, — НАСА доплачивать изучающим русский язык.

«А вот и наша потеряшка инженер. Жива курилка, — подумала Катя, вспомнив, — а я её дурой называла. Неудобненько вышло».

— Это какой мир? — спросила, с любопытством вертя головой, женщина, — я вижу он населен?

— И да, и нет, — устало отмахнулась Катя, — всё сложно. Ты лучше расскажи, как ты выжила?

— Я и еще двое спрыгнуть, чтоб отвлечь. Бежали. Вижу — меня догоняют. Резко свернула в темноту. Крабы пробежали мимо. Пока поворачивались, я легла в лужу. Покрыла тело грязью. Крабы меня не видеть. Ждала. К огоньку не шла, скрывалась в темноте.

Видеть, как переместились мужчины. Но код не разобрала. Далеко. Потом появились вы. Отвлекли крабов. Я поползла к площадке, но не успела. Была совсем рядом, видеть, как женщины переместились. Успеть запомнить код.

Почти собралась перемещаться, увидеть тебя. Решила помочь. И вот — здесь. Что это за мир?

— Лабиринт, — вздохнула Катя. Больше всего ей хотелось лечь и спокойно полежать пару суток.

Но она не могла отказать в просьбе спасшей её женщины. Пробурчав что-то неразборчивое про батарейку «Энерджайзер», Катя встала, внимательно осмотрев своё тело.

Веских причин откладывать экскурсию, таких как оторванная нога или сломанный позвоночник, не было. Девушка отделалась несколькими моментально подсохшими на жаре царапинами и впечатляющей коллекций синяков.

— Местных жителей мы не видели… — начала она, принимая позу экскурсовода.

В мир Клауса они вернулись спустя полчаса, когда ставшая привычной темнота этого мира начала постепенно редеть, извещая о скором рассвете.

«Катя! Катя!» — было первым, что она услышала после перемещения. Повернувшись, она увидела, как к ней несется, потрясая своим мощными телесами, Клаус. «Ой, — только и успела подумать Катя, — он-то думал, что меня на иглы накололи».

В следующую секунду Катю прижали к груди и облобызали. Нежно и аккуратно — даже ненавидящая чужие прикосновения девушка нашла объятья почти приятными.

— Ты выжила после краха своего идиотского плана, — бормотал Клаус.

— Хороший был план, — возразила Катя, догадавшись, что означают слова: «idiotischer Plan», — всё, кроме сферы уязвимости у оппонента, было учтено, — добавила она чуть позже, вспомнив фразу, которую говорил её папа в подобных случаях.

— Ты не пострадала? — продолжил Клаус, поворачивая девушку вокруг оси и внимательно оглядывая её тело в поисках повреждений. Уже смирившаяся с наготой Катя даже не возражала, — Как ты спаслась?

Вздохнув, Катя нашла глазами стоящую поодаль старушку-переводчицу и начала рассказывать свою историю. Несколько минут и множество охов спустя, уже после того, как Катя представила сообществу спасшую её американку, она сумела вставить и свой вопрос.

— А как с Землей? — спросила, зажав кулачки на удачу, девушка, — вы уже нашли путь на Землю?

— Мы нашли еще три мира, — словно политик, Клаус не спешил сообщать неприятную правду, — водный мир, в котором огонек расположен в океане и приходится плавать, мир джунглей, в котором огонек находится в переполненной разнообразной живностью тропическом лесу, и мир скелетов, в котором огонек расположен на заполненной черепами улице современного нам города.

— Землю не нашли, — подытожила Катя, — Земля not found.

— Этому может быть и другое объяснение, — возразил Клаус, — я сейчас разбираюсь с Адак. У нас что-то не так с поиском… Сильно не так.

Но что именно «не так» с поиском, Катя узнала позже. Поскольку именно в эту минуту на освещенную огоньком площадку медленно, опираясь на резную трость, вышел сухой седобородый старик в длинной домотканой хламиде. Бурлящее на площадке людское море разошлось, освобождая ему проход.