Над Миссисипи, часть 1

Прибывший на Длинный Остров генерал Юрий Кии объявил незадачливому вояке, что, так как САСШ и РА не находились в состоянии войны, его действия приравниваются к бандитизму, за что его и подполковника Эванса будут судить. И генерала с подполковником отвезли в здание тюрьмы в Каменец. Наслушавших воплей о том, что в цивилизованной стране краснокожие мартышки не командуют, конвоиры попросили определить обоих в камеры, занятые пленными неграми, что повлекло за собой еще более громкие крики, на которые, впрочем, не последовало никакой реакции.

Часть новоприбывших сменили роту морской пехоты на неделю раньше запланированного, и на следующее утро они уезжали на поезде из Каменца. А пока немногие католики в отряде праздновали Рождество у специально поставленной командованием елки, а в качестве подарков раздавали медали и ордена, представления на которые в то же утро утвердил генерал Кии. Только Юру "обделили"; крест Героя утверждали в Думе, так что ему приходилось ждать еще как минимум неделю.

Вдруг открылась дверь, и вошел Альфред, одетый в пижаму и поддерживаемый одним из санитаров.

— Неплохо же здесь у вас! — сказал он. — Особенно после круиза по Миссиссиппи, организованного нашими северными друзьями...

Он уже порозовел, чуть поправился, хоть еще был очень исхудавшим.

— Ну что ж, рады тебя видеть!

— Yury, что с твоим плечом?

— Да все те же твои северные друзья постарались... Ничего, кость лишь задета, до свадьбы заживет.

— А когда свадьба?

— Не лови на слове. Но, думаю, следующим летом.

— Хотел бы я вас к себе пригласить...

— А мы возьмем и приедем!

— У нас, знаете, война. Месяц назад янки захватили Мемфис, а наша усадьба чуть южнее. Но мы выстояли, потом перешли в контратаку, но Мемфис так и не освободили. Теперь линия фрона проходит между ним и Elysia, моим отчим домом. Во время контратаки меня оглушило, а когда пишел в себя, был сопровожден на милый пароход, на коем вы меня и нашли.

— А как родители? Как семья?

— Отец и старший брат на фронте, сестра хотела пойти медсестрой, но мать ей запретила, сказала, одна с усадьбой не справится. Младший брат тоже с ней, хоть и просился в армию. Мал еще.

— А теперь какие планы?

— Ваши медики мне сказали, что еще неделя и могут меня выписать. А генерал приходил, индеец, обещал, что доставят аж до места напротив моего дома. А оттуда перейду как-нибудь по льду.

— Слушай, а давай я попробую получить разрешение взять тебя в Форт-Росс, к родителям!

— Вряд ли дадут. Ты ж знаешь, у вас в стране посторонних не жалуют.

Но на следующее утро в купе уходящего поезда сидели Юра, Сергей, Андрей и Альфред, подписавший, впрочем, бумагу о неразглашении. Для Альфреда было довольно сложно привыкнуть к мысли, что Сергей, хоть и индеец, такой же человек, как и все остальные; но, узнав о том, что он приемный брат Юры, успокоился. Впрочем, когда Юра ему сказал, что его невеста тоже индианка, опять сильно удивился, но когда Юра напомнил ему про Покахонтас, индейскую принцессу, происхождением от которой гордится не одна вирджинская семья, сказал, что, вероятно, и правильно. Забегая вперед, познакомившись с Лизой, он еще скажет Юре, что завидует ему...