Локон в медальоне

В шесть с половиной часов утра, лишь только рассвело, с фок-мачты послышался крик впередсмотрящего:

— Вижу парус! Два паруса!

— Эй, на марсе! — окликнул Фаррелл. — Что там у вас?

— Корабль на три румба с наветра и еще один прямо по курсу, сэр. Похоже большие, никак не меньше нашего.

Штурман видел, что оба прибавили парусов, британский флаг подействовал, как красный цвет на быка и в намерениях их вряд ли можно было сомневаться.

В каюту, отрывая меня от горячего шоколада, влетел вахтенный матрос.

— Сэр! Два подозрительных корабля идут встречным курсом!

-Принято, свободен. — я с удовольствием допил свой стакан и через несколько минут появился на палубе.

— Мистер Фаррелл?

— Слева по носу, сэр, схожи с испанскими галеонами, — штурман протянул мне подзорную трубу. Молча взял ее из рук штурмана и впился взглядом в корабли.

— Вполне возможно, но флаги они не несут, — ответил я.

— Тоннаж никак не меньше семисот, — раздался рядом голос первого лейтенанта, его прервал крик с марса: — Парус подветром!

Я поднял подзорную трубу и взглянул по указанному направлению, через нее уже прекрасно различался приближающийся фрегат.

— Испанцы, сэр! — хрипло произнес Фаррелл, следя за приближением кораблей слева. Я кивнул, несколькими секундами раньше успев разглядеть флаг вице-королевства Новая Испания, красный косой крест на белом фоне. Напряжение на шканцах росло с каждой минутой, все вполне отдавали себе отчет в превосходстве сил предполагаемого противника.

— Общая тревога, мистер Дэвис!

Барабанщик морской пехоты выбил долгую дробь. тут же засвистели дудки уоррент-офицеров, расчеты заряжали и выкатывали пушки. Палубы присыпали песком и разобрали временные переборки, обеспечивающие удобства капитану и офицерам.

— Корабль к бою готов, сэр, — доложил первый лейтенант.

— Отлично. — Я улыбнулся про себя, длинные британские девятифунтовки лучшие, когда дело касается точности наведения. Да и ядра их, летящие со скоростью тысяча футов в секунду. наносят значительный ущерб.

— К повороту оверштаг, мистер Дэвис. В крепкий ост-норд-ост наш курс удобен испанцам для перехвата.

— Есть, сэр. Команду к брасам! Поворот оверштаг!

Руль положили до положения право 'полборта', на баке раздернул фор-стеньги-стаксель и стянули шкоты бизани. Фрегат развернулся, пересекая линию ветра, застонали реи, поворачиваемые брасами. Наветренные подобрали и завели фока-булинь, теперь 'Геркулес' шел в самый крутой бейдевинд. Сотня ярдов, выигранных у ветра, стоят мили в расстоянии. Теперь стало ясно, у нас есть еще примерно час. Корабли врага надвигались агрессивно и решительно, видимо, надеялись разделаться с одиноким британским фрегатом без особого риска и сделать это как можно скорее.

Я приказал выдвинуть пушки и с наветренной стороны, что несколько уравновесило крен.

— Нас по-прежнему нагоняют, сэр. — сказал Фаррелл. почтительно напомнив, что неприятеля против нас втрое.

— Врага надо не считать, а факать, — пальцы непроизвольно сжали эфес шпаги. Разум отказывался подчиняться. цепляясь за память о прошлом. Собирая волю в кулак, я помедлил. Галеоны приближались с наветренной стороны по корме, через несколько минут первый сможет обстрелять нас продольным огнем.

— Смотрятся испанцы весьма неплохо, по двадцать орудий в бортовом залпе, Джентльмены, нам предстоит драться и каждое ядро должно попасть в цель. Исполним свой долг, как подобает!

По команде лево руля, построенный голландским корабельным мастером с небольшой осадкой, 'Геркулес' легко увалился под ветер. Должно быть, мы застали своего грозного противника врасплох. Ближайший галеон разразился нестройным бортовым залпом с дистанции половины пушечного выстрела. Всплески от падения ядер легли ярдов за пятьдесят впереди и сзади. На шкафуте ближе к грот-мачте от фальшборта полетели щепки, разорвавшись тенькнула вантина.

Расстояние сокращалось очень быстро. Есть ли те, кто не верят, что у корабля есть душа? 'Внезапность нападения — вернейший залог победы на море' и, словно следуя словам Нельсона, форштевень 'Геркулеса' гнал заметный бурун.

Команду 'Огонь!' я отдал, когда до охристо-коричневого широкого транца галеона не было и тридцати футов. Оглушающий грохот выстрелов и подсвеченные их багровыми вспышками белые клубы порохового дыма окутали фрегат. Отдача полного бортового залпа, его могли себе позволить только крепкие новые корабли, сотрясла корпус.

Вероятно, мы убили и ранили не меньше ста человек. Хотя мачты испанца стояли и паруса остались целы, на шканцах, где блестели кирасы и стальные шлемы, сейчас не было живого места, только тела, кровь и стоны раненых. Ахтерштевень вид имел самый побитый, украшенная резным узором кормовая галерея разломана, а течь у ватерлинии очень серьезной. В поединке один на один галеон спустил бы флаг меньше, чем через полчаса.

-Испанец с наветра, сэр! — вскрикнул Фаррелл.

Палуба под ногами вздрогнула, я почувствовал мощный удар, в ширстрек врезалось тяжелое ядро, раздался взрыв воплей и проклятий. На три четверти корпуса позади шел почти параллельным курсом второй галеон и, не стремясь к ухищрениям из-за плохой маневренности, медленно приближался.

— Левый борт огонь!

Уже заряженные и выдвинутые пушки с грохотом выплюнули ядра с уложенной поверх крупной картечью. Дэвис подгонял канониров, обещая самому быстрому расчету лишнюю порцию рома. Теперь 'Геркулес' стрелял нестройно, более опытные расчеты вели огонь быстрее. На расстоянии ста ярдов корабли осыпали друг друга ядрами, в ушах стоял треск ломающейся древесины и вопли раненых. Сквозь относимые крепким ветром клубы порохового дыма я видел борт галеона с тусклыми вспышками орудийного огня и испанских офицеров на шканцах. Следующее мгновение, когда ядро оторвало Фарреллу обе ноги выше колена и старый штурман, истекая кровью, пытаясь встать корчился в агонии на палубе, навсегда врезались в мою память.

Стоял непрерывный грохот, в него вплетались резкие хлопки мушкетных выстрелов. Команда 'Геркулеса' победно взвыла, фок-мачта галеона качнулась вперед, таща за собой грот-стеньгу она всей массой рангоута рухнула вниз. Испанец тотчас потерял скорость и его развернулся по ветру. Наш недавний преследователь дрейфовал, волоча у борта фок-мачту в обрывках парусов и такелажа. Корабли быстро расходились, и пальба стихла уже через минуту. Перед нами, на расстоянии примерно в четверти мили по правому борту находился новый, вызывающий в

осхищение и зависть противник. Грозное оружие в руках опытного капитана, 34-пушечный двухдечный фрегат водоизмещением тонн в пятьсот. с неполной 12-фунтовой батареей на нижней палубе.

— Похоже, проворный корабль, сэр. У нас слишком мало людей, чтобы выдержать с ним бой, — тихо сказал Дэвис, его слова предназначались только для меня.

— Не отрицаю, силы неравны, но нам не уйти. Рангоут поврежден и не сможет нести больше парусов, чем сейчас.

'Геркулес' готовился встретить нового врага. Видя его решимость драться, испанец взял часть парусов на гитовы в знак того, что принимает вызов. Фрегаты сблизились до двухсот ярдов и теперь шли параллельными курсами.

Грохот первых бортовых залпов прозвучал одновременно, ветер относил дым и тут же его клубы вновь окутывали корабли. Канонада не смолкала в течение двух часов. Ядра разнесли фальшборт в щепки, пробивали борта, врубались в палубу, либо ломали и рвали оснастку, во все стороны разлетались обрывки парусов и снастей. Дважды сбитый кормовой флаг пришлось приказать прибить к бизань-мачте гвоздями. Обе стороны причиняли друг другу весьма серьезные повреждения, но ни одной не удавалось взять верх.

Одно за другим выходили из строя орудия 'Геркулеса', но действующие вели точный огонь. Порох и ядра теперь разносили морские пехотинцы, вместе с большей частью команды убило или ранило почти всех 'обезьянок'. Расстояние сократилось до мушкетного выстрела, когда послышался перекрывший канонаду оглушительный треск дерева.

Грот-мачта зашаталась и качнувшись как пьяная медленно осела, накрывав правый борт спутанным клубком парусов. Теперь пушки не могли стрелять и, проклиная каждый удар по снастям, канониры вместе с Дэвисом рубили такелаж. Испанцы собирались идти на абордаж, их ядра выбивали людей и расщепленные доски палубы устилались телами. Я забрал из рук погибшего топор и набросился на сплетение снастей вместе со всеми.

Расстояние между кораблями уменьшилось, мушкетные выстрелы с обеих сторон трещали словно разрываемое надвое полотно. Вероятно, 'Геркулес' хотели захватить в качестве приза и эффектно привести домой.

Все произошло одновременно. Наконец удалось столкнуть сбитые паруса за борт и ядро угодило в салинг бизань-мачты. С правой стороны ванты лопнули, но слева еще держались, тугие, как струны. Хлопок, когда они разорвались от натяжения, был слышен несмотря на орудийный грохот. Крюйс-стеньга переломилась у стень-эзельгофта и обломками полетела на палубу.

Касательный удар в голову я получил падающим блоком и через несколько секунд пришел в себя, лежа на палубе. На виске все еще сочилась кровь, когда подозвал первого лейтенанта, в моей голове кружилась только одна мысль. Затуманенный рассудок реагировал медленно, краем глаза было видно, как чужой бушприт вынырнул из дыма надвигаясь прямо на 'Геркулес'. Затуманенный рассудок реагировал медленно, краем глаза было видно, как чужой бушприт вынырнул из дыма надвигаясь прямо на 'Геркулес'.

— Мистер Дэвис, окажите мне услугу. Когда испанец подойдет вплотную надо взорвать корабль — Я отдал последний приказ и теперь можно было больше не думать.

— Иду, — ответил он, стиснув зубы и бросился в крюйт-камеру. Яростный взрыв вышиб воздух из моих легких и отбросил футов на десять. 'Геркулес'. взлетел на воздух, когда враг еще не приблизится к его борту, возможно, Дэвис слишком поторопился. Волна накрыла с головой, не хватало воздуха, пытаясь плыть я изо всех сил попытался удержаться от забытья и вот тут-то ее пенный гребень швырнул меня к разбитой, полной воды шлюпке. Помню, что забраться в нее удалось с третьего раза, затем сознание мое померкло.

Пришел в себя к вечеру, надеяться нужно только на свою волю и оставшиеся силы, течение гнало шлюпку на запад. На следующее утро небо затянуло тучами, не видя солнца я потерял ориентировку. С рассветом появились акулы и пропали с наступлением темноты.Если не случится дождя или не смогу поймать рыбы по немного придется пить морскую воду. Прошла вторая ночь в море, весь прошедший день меня донимала жажда.

Вторник, 4-е сентября. Сегодня мой день рождения. Волны мягко плещут в борт дрейфующей шлюпки. Я, наконец, заметил на горизонте парус, проведя почти трое суток почти без воды и пищи. Еще часа через два длинная и низкая бригантина водоизмещением около сорока тонн повернула и двинулась ко мне, флага на ней не было. Легкость ходу в бейдевинд и шесть пушек делали ее больше похожей на капер, чем на мирное каботажное судно.

Увенчанная белоснежными парусами спасительница легла в дрейф на расстоянии двух кабельтовых от меня. Одни матросы обрасопили реи фок-мачты против ветра, а другие взяли рифы на гроте и вскоре ко мне уже приближался корабельный вельбот.

— Судя по вашей одежде, английский капитан? Морис Уильямс, хозяин и командир приватира 'Фортуна'. — Как только я в отвратительном настроении перебрался через фальшборт, спросил мужчина в широких кожаны штанах и синей батистовой рубашке, не отличаясь особой приветливостью. Закатанные выше локтя рукава обнажали мускулистые руки, за широким поясом торчала пара пистолетов, через плечо спускалась перевязь шпаги с отделанным ажурной резьбой и эмалью эфесом.

— Ричард Грэм, капитан флота Его величества. В 80 милях на северо-запад от Барбадоса мой фрегат был атакован испанской эскадрой из трех кораблей.

-Это скверно, — согласился Уильямс улыбаясь. — хотелось бы узнать подробности.

Прислушиваясь к нашему разговору, матросы на шкафуте насторожились, некоторые зашептались.

— К дьяволу! — озлился я. — Мы сражались до последней возможности и потом взорвали фрегат! Капитан, вы должны понимать, 114 орудий на ветре против 22 моих это слишком много.

— Вот это дело! — воскликнул Уильямс протягивая мне руку. -Уверен мы станем друзьями. Вам нужно выпить мистер Грэм и тогда сразу почувствуете себя лучше.

— Я в долгу перед вами за спасенную жизнь.

— Не будем считаться, возможно, что и вы окажетесь моим спасителем.

В капитанской каюте нам подали бутылку вина и обильно приправленное специями блюдо рубленого копченого мяса, перемешанного с анчоусами, вареными яйцами, дикорастущими укропом, петрушкой, кинзой, с луком и оливками. За разговором мы провели не меньше часа. Как оказалось, капитан принимал активное участие в действиях против французов на Сент-Китс.

— Моей базой являлся Невис, мистер Грэм. Я с удовольствием доставлю вас туда. Как вы на это смотрите?

— Согласен, капитан. Надеюсь, его превосходительство губернатор окажет мне необходимую помощь.

Уильямс показал мне офицерскую каюту, примыкающую к крохотной капитанской со стороны правого борта и, извинившись, поднялся на палубу по короткому трапу. Легкое суденышко понеслось к острову Невис.

Четверг, 6-е сентября. Над Чарлстауном в голубом небе светит солнце, прозрачное искрящееся море у окруженного высокими кокосовыми пальмами песчаного берега цвета шафрана, просматривается до дна. За городом темно-зеленые тропические джунгли взбираются по склону вулкана к самой его вершине. Горстка рабов в лохмотьях, перетаскивающая мешки с берега на причал, придавала порту африканский колорит.

Владелец расположенной неподалеку таверны 'Последняя капля' наверняка обладал юмором, я сразу вспомнил одноименный эдинбургский паб, открытый на площади, где раньше проходили публичные казни. У ее двери, рядом со стоящим открытым бочонком вина, прохаживался достаточно хмельной Уолш в повязанном на манер флибустьеров красном платке. Щедро наливая в тянущиеся к нему со всех сторон кружки, он выкрикивал тост, и большая толпа отвечала оглушительным воплем.

— Будь я проклят! Судьба постоянно сталкивает нас непременно в таверне, это наверняка какой-то знак. Судя по вашему виду, мой друг, на 'Геркулесе' не все благополучно?

— Вы видите капитана без корабля, мистер Уолш.

-Я не совсем вас понимаю. Видимо вино все же ударило в голову.

-Вино тут ни при чем, просто я потерял мой фрегат.

— Разрази меня гром! Как это произошло. капитан?

-Три испанца напали на меня неподалеку от Барбадоса. Силы были слишком не равны, мы дрались до конца и спасся я чудом.

— Вам не позавидуешь, мистер Грэм. Что же теперь намерены делать?

— Мне следует вернуться на Барбадос. Полковник Кодрингтон находиться в полном неведении относительно судьбы 'Геркулеса'

— Лучшее, что я могу предложить, это доставить вас в Порт-Ройал. Мое поручение здесь выполнено и сегодня 'Дефианс' уходит на Ямайку. Сэр Томас неплохо к вам относиться и наверняка отыщет способ помочь.