Единые

— Таня! Какое ещё "точно"? Что он с тобой там делал? — возмущённо спросил Кин.

— Блин, Игорь, ты извращенец! — настала моя очередь возмущённо фыркать. — Ничего он со мной не делал! Мы просто поговорили!

— М-м-м! М-м! М-м-м-м! Ох, — отодрала, наконец, руку Миши от своего рта Алёна. — Игорь, не приставай к Тане. Она, наверно, единственная, кто может с Куроцучи именно говорить, и он будет отвечать на её вопросы. Рассказывай давай о чём вы там болтали, — уже мне сказала она.

— Ага, пойдёмте на кухню, — согласно кивнула я. — Мне найдётся, что вам рассказать.

— Ми-и-иш, поставь меня на пол, а? — жалобно попросила у Горо Йоко. Тот окинул её подозрительным взглядом, но на пол поставил, после чего все мы пошли на кухню.

Пока Миша заваривал нам всем чай, я рассказывала то, что успела узнать у Куроцучи.

— Так, ребята, мотайте себе на ус, — сказала я, усаживаясь за стол. — Связь оказалась довольно-таки подлой штукой. Если вдруг у вас с вашими капитанами окажется её уровень хотя бы второй, начнутся непредвиденные проблемы. Эмпатию невозможно контролировать, а это значит, что вы будете ощущать все эмоции ваших связующих, а они в свою очередь будут ощущать ваши. Каждый день, каждую минуту. И с телепатией та же фигня. Связь вообще не поддаётся никакому контролю.

— Ой, бли-и-ин, — оценила масштаб подлянки Йоко.

— Хреново, — задумчиво согласился Кин.

— Думаешь? — усмехнулась я. — Это ещё не всё... Спасибо, — сказала я Мише, подавшему чай и севшему рядом.. — Так вот, это ещё не самая плохая новость, господа и дама. Самое плохое — это то, что Связь невозможно разорвать. Вы будете связаны со своим связующим всё время своего или его, существования в Обществе Душ. Аж до самого перерождения.

— Ёб твою мать... — прошептал Игорь, замерев с кружкой в руках. У Йоко чуть отвисла челюсть. У Миши стало каменное выражение лица.

— А ведь мы с вами уже согласились, — невесело улыбнулась я. — Нас уже никто никуда не отпустит.

— Что ж теперь делать-то?.. — в шоке спросил Горо.

Я пожала плечами и посмотрела на Игоря.

— Не... ничего не делать, — наконец, отошёл от ступора Кин и в его взгляде мелькнул проблеск разума. — Зачем? Зачем нам что-то делать? Разве... разве мы не хотели изначально именно этого?

— Но на всю жизнь... — неуверенно сказала Алёна.

Ребята в замешательстве помолчали.

— Я... я ведь люблю его! — неожиданно заявила Йоко.

— Кого? — не поняла я.

— Укитаке! — воскликнула моя подруга. — Понимаешь... при жизни, он казался мне... таким хорошим. Добрым. Красивым. Мне хотелось, чтобы мой парень был похож на него... ну, помните ту историю с косплейщиком?

Мы помнили, такое не забудешь.

Однажды на какой-то аниме-тусовке Алёна познакомилась с одним парнем. Он косплеил Укитаке и, надо заметить, талантливо косплеил. И даже вёл себя, как он. Не помню уж, как звали того парня, но он предложил Алёне встречаться, а наша Йоко, попав под его очарование, согласилась. Но в реальности этот паренёк оказался ещё тем подонком, и буквально через неделю после его знакомства с Алёной Мише пришлось хорошенько избить парня. Неприятная история была, и с тех пор Алёна ни с кем не заводила отношений, зато стала ещё более ярой фанаткой Укитаке.

— А сегодня я впервые лично встретилась с ним, — улыбаясь, "растеклась" по столу Йоко. — Он оказался ещё лучше, чем я думала! Я хочу, чтобы он был мой! Только мой!

— Э, а он-то знает об этом? — усмехнулся Игорь.

— Да, — серьёзно глядя на него, сказала Йоко, — я ему об этом сказала.

Я чуть не подавилась чаем.

— Что, прям так и сказала?! — не смогла сдержать возгласа я.

— Ну, да, — удивлённо глядя на меня, сказала Алёна. — Конечно, не такими словами и намного мягче, я же не хочу его напугать. Но я сказала, что мне он понравился, и мы можем встретиться ещё раз, чтобы лучше узнать друг друга. Он согласился.

— Нифига себе... — только и смогла сказать я, глядя на Алёну круглыми от удивления глазами.

— Мне одному кажется, что это всё стало похоже на клуб знакомств? — проворчал Миша, делая глоток чая.

— А ты-то чем недоволен? — насмешливо усмехнулась Йоко. — Тем, что тебя не отвели к Сой Фонг?

Миша со стуком поставил кружку на стол и прищурился.

— Да ладно, Горо, — понимающе покачал головой Игорь. — У тебя ещё всё впереди. Это же мы выбираем.

Миша в ответ нахмурился и снова взял кружку с чаем.

— А к кому вас отвели, если не секрет? — спросила я.

— Меня к Оторибаси Родзюро, — сказал Игорь, но не видя на моём лице просветления, добавил. — Это такой парень из вайзардов со светлыми волнистыми волосами, помнишь?

— А! — вскинулась я. — Кажись, вспомнила.

Вообще у меня довольно-таки плохая память на имена, но зато отличная на внешность. Я могу вспомнить и описать внешний вид даже мельком увиденного прохожего с улицы, что уж тут говорить о капитанах и прочих вайзардах. Оторибаси Родзюро — высокий, изящный вайзард, блондин с немного скучающим выражением лица, согнать которое на моей памяти не смог никто. Он занял место Ичимару Гина, став капитаном Третьего Отряда после разборок с Экзекуцией

— А ты, Миш? — спросила я у Горо.

— Меня отвели к капитану Комамуре, — хмуро ответил художник.

— Тоже на внешность повелись, — с усмешкой констатировал Игорь, и я молча согласилась. Действительно, наш Горо с таким высоким капитаном смотрелся бы весьма органично.

— В следующий раз могут и к Зараки Кенпачи увести, — предупредила друга я.

Миша содрогнулся.

— Вряд ли кто-то догадается отвести нашего Мишутку к Сой Фонг, — заметила Алёна, — так что есть смысл намекнуть об этом Рину. Это, вроде, его обязанность.

— Хорошая мысль, — поддержал её идею Игорь, и спросил уже у меня. — Есть что-то ещё?

— Только одно, пожалуй, — ответила я, припоминая. — Капитан Куроцучи считает, что армия демонов пойдёт в наступление на Сейрейтей примерно через три месяца. Поэтому возможность выбора у нас есть только в течение этого времени.

— Три месяца — это немало, — сказал Миша, допивая чай.

— Но и не так уж много, — возразила я, — особенно учитывая, что у нас ещё нет занпакто и что за эти три месяца нам нужно выбрать себе спутников жизни. Причём выбор ограничен.

Мы, все четверо, молча переглянулись. Помолчали.

— Если уж быть до конца честными с самими собой, — как бы промежду прочим сказал Игорь, — то стоит признать, что выбор мы сделали уже достаточно давно.

— То было аниме, — сурово сказала я, — а здесь — реальность.

— Ну и что? — возразил Кин, пожав плечами. — Они такие же. Разве Куроцучи Маюри стал лучше или хуже в реальности?

Я задумчиво покачала головой.

— Нет, — ответила я, — всё такой же. Даже привычки не изменились.

— Так почему остальные должны быть другими? — риторически спросил Игорь. — Хотя в чём-то ты права. Нужно убедиться, что они те, кого мы знаем. Просто на всякий случай.

На том мы и порешили.

Вот так наше расписание дня снова сильно изменилось. До обеда мы всё так же находились в стенах Института. После него за ребятами приходили рядовые отрядов и уводили в свои бараки, где они проводили время до самого вечера.

Обратиться к Рину действительно оказалось хорошей идеей. С его рекомендациями Миша, наконец, попал на аудиенцию к капитану Сой Фонг. Не знаю, как там у них всё складывалось, но назад в Институт Горо возвращался абсолютно счастливым и с того дня стал работать за мольбертом, как одержимый. Плоды его трудов можно было найти в его комнате и в мастерской. Они впечатляли, Сой Фонг на них была как живая, и даже мы с Алёной и Игорем признали, что Миша нашёл то, чего ему обычно не хватало в картинах.

Игорь также, как и Миша, вскоре попал к капитану Кьёраку Сюнсую. И хотя Кин ничего нам не говорил, его рассеянная улыбка и затуманенный взгляд говорили сами за себя. Пару раз мы с Алёной пытались растрясти его на признание, какие всё-таки отношения между ним и капитаном Кьёраку, но все усилия разбились о тотальную скрытность Игоря. На время нам пришлось отступить.

Что касается Йоко-тян, то она вообще ничего не скрывала. У них с капитаном Укитаке всё складывалось как по маслу, даже удивительно. Эти двое нашли друг друга в огромном мире. В Йо-тян Укитаке нашёл моральную поддержку, которой ему так давно не хватало. Алёна заботилась о нём иначе, чем он к тому привык. Она не шумела, не кричала, не справлялась каждый раз о его самочувствии и просто помогала без лишних слов. А когда ему однажды стало совсем плохо, она просто осталась с ним, и они говорили обо всём и ни о чём, пока он спокойно не уснул.

На фоне их отношений у меня всё было очень тоскливо. Маюри к общению не стремился вообще. С нашего последнего разговора прошло полторы недели, и я не видела его с той поры ни разу. Я скучала. Но этот гад словно забыл о моём существовании, а я, пожалуй, слишком гордая, чтобы навязываться и устраивать истерики. Пришлось коротать время за чтением умных книг. Зато много нового узнала.

Помимо полезных знаний был в моём одиночестве и ещё один плюс. Я неожиданно тесно сошлась с учёными из Института. Они стали часто приходить на обед и ужин вместе с Рином, то поодиночке, то группами, то вообще все разом. Готовить я умела неплохо, да и у Алёны слегка подтянула навыки, так что как-то очень незаметно моя забота о здоровом питании Рина распространилась на всех знакомых учёных Института. Я, наконец, запомнила их по именам: тот, что с вечной улыбкой, Даики, Хиёси и Акон были мне знакомы и так, девочку с хвостиками на цепочках зовут Ая, неразговорчивого мальчика в бинтах — Эйчи. Был всегда серьёзный, немного худощавый, но очень умный парень в очках по имени Амида. Он запоминался именно своими очками и красивыми каштановыми волнистыми волосами, подстриженными в каре, а так же довольно усталым видом. Последним в стане знакомых мне учёных был Хидеаки, про его внешность можно было сказать не так уж много. Его глаза вечно были прищурены, а губы озадаченно поджаты, рост был самым высоким в команде. Обычно, если он и приходил, то в компании Даики и Хиёси, а сам по себе ещё ни разу.

Так вот. Спустя полторы недели все эти господа неожиданно стали пропадать. То на обед не пришли, то на ужин. А если и приходили, то вид у них был, как будто они вручную собирали Великую Библиотеку Душ. На четвёртый же день они не пришли вообще. Меня охватили дурные предчувствия

Собрав еды на восемь человек (пищевые контейнеры, термосы и пакеты — самые необходимые вещи в деле реанимирования), я, одевшись в форму синигами, пошла искать пропажу.

За то, что я вообще могла свободно передвигаться по служебным помещениям научного городка, следовало благодарить Куроцучи, открывшего мне доступ практически в любую часть Института. Заходить мне запрещалось только в особо опасные места, куда я и сама не очень-то и стремилась.

Как я искала учёных в довольно немаленьком научном городке? Сама не знаю. Но факт в том, что их поиск никогда не доставлял мне проблем. Я могла найти их где угодно, даже на подземных уровнях лабораторий (да, есть и такие). Меня всегда вело внутреннее чувство направления. Кажется, я могла ощущать рейатсу интересующих меня людей на относительно большом расстоянии.

В этот раз, правда, под землю лезть не было нужды. Учёные дружной компанией обнаружились на поверхности, но почему-то в старой части лабораторий, большая часть из которых пустует. Почему? Ну, они являются чем-то вроде хранилищ. Там остаётся то, что изучали люди, работавшие на благо науки до основания Института, и которые были вынуждены по каким-то причинам оставить свои эксперименты и исследования. Учитывая специфику народа, трудящегося в научном городке, могу сказать, что исчезнувшие с гарантией в процентов 50 либо мертвы, либо сидят в тюрьмах наподобие "Гнезда Личинок". И хотя практические плоды их экспериментов всегда уничтожаются, теорию, то есть бумаги, чертежи, расчёты и документацию, их коллеги всегда стараются сохранить и спрятать до лучших времён. Вот как раз какая-то часть этих знаний находится в старых лабораториях.

Ну, что можно о них сказать? Старые, тёмные, пыльные помещения. Какие-то пустые, какие-то нет, но строили их на совесть, а нынешние хозяева ещё и ремонтируют кое-что здесь по мере сил и интереса.

В этот раз мне пришлось заходить в них особенно далеко. Петлять по пустым и тихим коридорам было немного жутковато. Деревянный пол скрипел под ногами. Потемневшие от времени и пыли фусума тоже настроение не поднимали ("фусума — внутренняя передвижная стенка в японских домах", — прим. автора). Но всему приходит конец, и я добралась до нужной мне лаборатории. Оттуда уже был виден свет.

Открывшаяся мне картина напоминала зарисовку сонного царства в современном научно-фантастическом стиле.

За работающими компьютерами и пультами управления в разных частях лаборатории спали Хиёси, Даики, Эйчи и Рин. Хидеаки, Амида и Ая спали на столе, прямо посреди каких-то чертежей и документов, причём Ая забралась на стол целиком. Акон занял небольшой письменный стол в противоположной от входа стороне комнаты.

Все учёные сладко посапывали прямо на рабочих местах.

Глядя на эту удивительно милую картину, я даже задумалась: а стоит ли их вообще будить? Оставив пакеты с едой у входа, я тихо прошла в лабораторию, стараясь смотреть под ноги и не наступать на провода и какие-то бумаги. Дошла до пульта, за которым спал Рин, и посмотрела на всё ещё работающий монитор.

Хм, видимо, они восстанавливали какие-то файлы и документы. На мониторе пульта можно было увидеть отчёт машины о завершении корректировки данных. Время стоит "05:26:43". Да, хорошо поработали ребята. Впрочем, они всегда трудились с огромной самоотдачей.

Стоило мне только подумать о том, что будить героев труда не стоит, как они сами сонно зашевелились, просыпаясь. Все разом.

Первым в помещении меня заметил Рин. Он устало приоткрыл глаза, протёр их и ещё совсем сонным голосом спросил:

— А вы мне снитесь, Рен-сан?..

— Нет, это уже реальность, Рин-кун, — хихикнула я.

— А? — не понял моего ответа мальчик, но потом всё-таки проморгался, его голова быстро прояснилась, и он уже вполне бодро заговорил. — Рен-сан, это и вправду вы!

— Рен-сан? — удивлённо спросил, поднимая голову и оглядываясь Акон.

— Пахнет едой, — констатировал Хиёси, отдирая себя от пульта.

— Вы как всегда правы, Хиёси-сан, — улыбнувшись, заметила я.

Оторвались от стола Хидеаки, Ая и Амида, причём ко лбу последнего прилип какой-то листочек, который он снял усталым движением руки.

— О, Рен-сан, доброе утро! — мило зевая, поздоровалась Ая.

— Вообще-то уже середина дня, — заметил Амида, поправляя очки на носу и сверяясь с наручными часами.

— Мы проснулись, значит, утро! — с непобедимым оптимизмом ответила ему Ая и повела носом по воздуху. — А чем это таким вкусным пахнет?

— Вашим припозднившимся обедом, — с иронией ответила я, возвращаясь за пакетами с едой.

— "Обед" — это очень приятно звучит... — заметил проснувшийся последним Даики.