Тесса уже повернулась, уходя, но новый жалостливый всхлип царапнул за душу. Она вздохнула, подошла к самому окну, которое располагалось чуть выше ее роста, и, найдя в каменном выступе опору для ног, легко вскарабкалась по стене и подтянулась на руках — навыки, полученные в детстве, никуда не делись. При большом желании, девушка могла бы выглядеть не хуже столичных леди (не зря тетка мучилась с ней почти семь лет), но с большим удовольствием пользовалась тем, чему научилась, пока жила с отцом. Отчасти поэтому не чувствовала никакого дискомфорта от жизни в уединенном Замке-крепости, без светских развлечений.
Картина, открывшаяся ее взору, умилила — Аслан развалился на спине, неловко подвернув руку под спину, и мирно похрапывал в одиночестве на широком ложе. А на полу, недалеко от кровати, скрючившись в три погибели, сидел обнаженный мальчишка, запутанный лишь в скрутившуюся в несколько слоев вокруг его бедер простынку, и тихо, обреченно плакал...
Появления жены лаэра он не заметил. Отчасти потому, что девушку таким фокусам (как бесшумное проникновение в окно) обучали лучшие отцовские подчиненные, отчасти потому, что мальчик находился в прострации и не замечал ничего вокруг, погруженный в собственные переживания.
Выругавшись сквозь зубы, Тесса подобрала подол длинного платья и, оперевшись на широкий подоконник, уже потом спрыгнула внутрь комнаты.
Ренальд резко отшатнулся, заметив постороннее движение, смешно засучил голыми пятками по стылому полу, в надежде убрать свои конечности от неведомой опасности.
На улице было довольно светло, но в комнате все еще царил приятный утренний полумрак. Девушка подошла ближе:
— Ренальд, что ты скулишь? Что случилось? Почему ты на полу?
Мальчишка затравленно взглянул на нее, узнав, но тут же почему-то зарыдал еще горше.
— Рени, да что с тобой? — нахмурилась Тесса, дотрагиваясь до трясущихся плеч.
— Да ты весь ледяной! Ну-ка, поднимайся с пола, — велела она.
Наложник не посмел возразить, но попытка подняться, одновременно прикрываясь сбившейся простынкой, больше похожей на жгут, не удалась. Он схватился за поясницу, охнув от боли. Тесса подошла сзади и, подхватив парня подмышки, помогла ему утвердиться прямо. Рени застонал, пытаясь устоять на подкашивающихся ногах.
— Это еще что такое? — с недоумением ткнула девушка пальцем в темные пятна на бедрах мальчишки. Они подозрительно напоминали будущие синяки. Раб вскрикнул. Нисколько не смущаясь (по идее, купленный раб, наложник мужа — это и ее собственность тоже, к тому же ей было любопытно) Тесса дернула никчемную тряпочку и ахнула. Так и есть, и на внешней стороне стройных бедер, и на внутренней — красовались начавшие уже наливаться синевой отпечатки пальцев здоровых мужских рук. Кроме того, на внутренней стороне и на ягодицах мальчишки были потеки бурой засохшей крови. Красный как рак Рени прикрыл ладошками свое достоинство (хотя 'достоинство' замерзло вместе со всем остальным организмом, и на столь громкое слово совершенно не тянуло). Все это вместе, в сочетании с белой кожей наложника выглядело так, словно он подвергся истязаниям.
— Рени, Аслан... то есть, твой господин тебя бил? — ошарашено спросила недоумевающая девушка, никогда раньше не замечавшая за мужем особой кровожадности. Он был, что называется, строг, но справедлив, а с нее, 'своей драгоценной девочки', вообще сдувал пылинки. Но увиденное говорило о том, что своего мужа Тесса, кажется, знает не очень хорошо...
Рени быстро замотал головой.
— Нет, Тес...са, — судорожно всхлипнул он и быстро поправился. — Гос...пожа Тесса... нет, он...
Девушка выгнула бровь — хорошо, один момент мальчишка уже просек — здесь, в Замке, она вновь для него 'госпожа'. Ворочающийся внутри червячок сомнений и ревности благополучно 'издох'. Тессе стало жаль мальчика, из покрасневших и слегка припухших глаз которого сами собой продолжали капать горькие слезы, но он честно пытался успокоиться, шмыгал носом, утирал глаза и старался расслабиться, чтобы его перестала бить крупная дрожь — не то от холода, не то от нервного и эмоционального напряжения.
Хозяйка покачала головой и решительно шагнула к кровати, на которой безмятежно дрых ее муж.
Рассерженную ее трудно было успокоить, и сонный молодой мужчина прочувствовал на себе всю прелесть настроения супруги, вынужденной провести ночь в одиночестве. Почему-то вместо того, чтобы вникнуть в суть вопроса, за что с него так бесцеремонно сдернули одеяло, Аслану пришла на ум одна народная пословица, смысл которой ему давным-давно объяснил брат матери, занимавшийся его воспитанием и просвещавший в деликатных вопросах, возникающих при половом созревании: 'если женщина не кричит ночью — значит, она ворчит(кричит) днем'.
— Тесс, милая... — лаэр уселся на кровати, сонно хлопая глазами... и тут же виновато сморщился. — Рыбка моя, прости, я заснул... Я даже сам не знаю...
Девушка отступила в сторону, и Аслан оборвал себя, увидев закутанного в только что сдернутое с него одеяло мальчишку — новенького раба, с которым (о, Великие Духи!) поразвлекавшись вчера, он моментально вырубился и забыл обо всем на свете...
Тааак... Тесса, злющая как мегера, здесь... зареванный, дрожащий, переминающийся с ноги на ногу мальчишка тоже здесь...
Аслан поежился. Кто-то из троих сейчас явно был лишним. И он малодушно подумал, что совсем не прочь оказаться сам этим 'третьим лишним' и сбежать куда-нибудь на все утро до самого обеда — например, пойти устроить внеплановые учения всему гарнизону... на дальнем полигоне...
— Мы с тобой потом поворкуем, голубь мой, — нехорошо прищурилась девушка. — Лучше объясни, как это понимать? — она указала на юного наложника, пытающегося сжаться и стать еще незаметней...
Мальчишка чувствовал надвигающуюся бурю и понимал, что причина ее — он сам, но совершенно не знал, как себя вести, чтобы ему не перепало еще больше. Рени наслушался рассказов о судьбе неугодных рабов... И еще нестерпимо хотелось в туалет...
— Тесса, а что ты хочешь сказать? — немного растерялся Аслан, стирая ладонями остатки сна с лица.
— Ты уже 'наигрался'? Вот так, за одну ночь? Попользовался и выбросил из кровати?!! Даже собаке и то кидают подстилку на холодный пол! Аслан — ты чудовище!
— Как выбросил? Я не прогонял его... — опешил лаэр, судорожно пытаясь припомнить, не было ли чего подобного. — Ты что, Тесс? За кого ты меня вообще принимаешь?! — наконец, выбрал он нужный тон — 'лучшая защита — это нападение'.
— Ты видел, в каком он состоянии? — чуть сбавила обороты супруга.
— Нет, я же спал...
— А вот он не спал — не до сна ему было — на полу очень холодно, знаешь ли, и больно... в некоторых местах...
— Иди сюда, — позвал хозяин совсем побелевшего от страха мальчишку, что так громко ругаются из-за него.
Каждый шаг давался Ренальду с трудом. Он старался не морщиться от ноющей боли в пояснице, от саднящей боли в паху, а заледеневших, подкашивающихся ног Рени почти совсем уже не чувствовал.
Аслан рывком притянул его, усаживая рядом, а тот вдруг вскрикнул, плюхнувшись на попу, и из глаз снова брызнули слезы.
— Эй, ну чего ты? — удивился варвар. — Не бойся, никто тебя обижать не собирается, полезай к стенке, там нагретое местечко. А что ты на полу-то делал?
— Ты много спрашиваешь, — вмешалась Тесса, — но лучше один раз увидеть ответ на свои вопросы. Одеяло разверни.
Лаэр послушно развернул одеяло, несмотря на то, что мальчишка вдруг с силой вцепился в спасительную преграду между ним и терзавшим его ночью мужчиной, и ахнул:
— Великие Духи! Я не мог этого сделать... Тесс... — рассеянно обернулся он к жене. — Ты же знаешь... Ренальд, прости, малыш, я не нарочно... Тесс, принеси, пожалуйста, мазь какую-нибудь, что ли, — попросил расстроенный Аслан, погладив дернувшегося раба по голой коленке.
— Духов своих не беспокой по пустякам, на это Всевидящие есть, в которых ты не веришь. Только мазью не отделаешься...
— Скажи, что нужно? — с готовностью вскинулся лаэр. Он был подавлен такой нелепостью и чувствовал себя крайне неловко и перед женой, в глазах которой он теперь выглядел некрасиво и непорядочно, и перед этим запуганным мальчиком-наложником, который шугается от одного звука его голоса, а не только от прикосновения. Надо же было так вляпаться! Как знал — не хотел брать этот тепличный цветочек... Как теперь расшевелить его, как прогнать этот ужас из голубых глазенок?
Аслан покосился на мальчишку и поморщился — сейчас вместо огромных, заинтересованно смотрящих на мир голубых глаз, на лице наложника можно было разглядеть разве что две узкие щелочки с покрасневшими опухшими веками, такой же распухший шмыгающий нос и посиневшие, дрожащие, искусанные в кровь губы. Бррр... Еще этот мелкий и орал ночью, словно с него живьем шкуру сдирают... Одна нервотрепка и недоумение — ему что, не нравится?
'Не столько удовольствия было... хотя, конечно, что-то такое яркое запомнилось, но в ближайшее время, точно, не буду экспериментировать', — решил для себя хозяин Замка. Все, кто был в карауле — слышали, да и те, кто находился в казарме, наверное, тоже... Ребята теперь коситься будут...
Нехорошо получилось...
— Для начала штаны надень, а потом воды набери... теплой. И принеси чайник с кипятком, и тазик какой-нибудь, — скомандовала Тесса.
— Я мигом! — вскочил Аслан, разыскивая штаны, заброшенные вчера куда-то в угол.
Тесса невольно сглотнула, увидев роскошное, подтянутое мускулистое тело своего мужа в полный рост, покрытое бронзовым загаром. Варвар не стеснялся своего естества — впрочем, ему можно было и не скрывать, а гордо хвастаться — его 'достоинство' и впрямь выглядело впечатляюще даже в спокойном состоянии. А упругие, словно наливные яблочки ягодицы вообще сводили с ума его молодую супругу.
Она жадно проследила, как он натягивает кожаные штаны прямо на голое тело, и заставила себя отвести взгляд. Аслан, словно почувствовав визуальную ласку, обернулся через плечо и подавил самодовольную улыбку, мелькнувшую на волевом лице. Он прекрасно знал, как действует на жену его тело. Но сейчас ее лучше не злить своим 'знанием'. Лаэр Аслан быстро просек, что Тесса не подвержена ложной скромности, и часто очень медленно раздевался, дразня жену, сгорающую от желания. Ему почему-то доставляло огромное удовольствие слышать ее становившийся хрипловатым от страсти голос: 'Ну, давай же, возьми меня, мой варвар...'
Тесса пыталась держаться, но Аслану все же чаще удавалось добиться от супруги этой кодовой фразы (смешной и немного пошлой), чем сломаться первому. И не потому, что он не хотел ее так же страстно, просто он — мужчина, воин, он носит звание лаэра — не должна женщина затмевать все на свете, лишая здравых мыслей... Он пытался и в супружеской спальне вырабатывать в себе силу воли и закалять характер, только с каждым разом выходило все хуже. Вместо того, чтобы охладеть, когда у нормальных людей перегорает любовный пожар первых месяцев, когда уходит новизна переживаний от физической близости, выходило все наоборот — чем больше Аслан узнавал тело своей девочки, тем чаще хотелось закрепить изученный материал. Он боялся, что стал зависим от нее, что променяет все на свете только лишь на то, чтобы она была всегда рядом. А как он тосковал по ней, отлучаясь по каким-нибудь делам больше чем на пару дней, вообще не передать словами...
Именно поэтому варвар и захотел 'поделить' между нею и еще кем-нибудь всю свою умопомрачительную страсть, и утолить свой постельный голод. Женщин он не хотел — Тессе не понравится 'соперница' в доме, да и внимания они требуют много. А вот мужчина, да еще и хороший воин, которого можно взять с собой в очередной поход и не трястись, что с ним что-то случится — самое то. Лаэр Аслан боялся даже самому себе признаться в такой слабости, как одержимость собственной женой, с которой они живут уже больше года...
* * *
С поручением жены Аслан справился в точности, по-военному, быстро и четко. Когда Тесса вернулась с мазью, корпией и стопкой чистых простыней, чайник с кипятком уже стоял на столе рядом с небольшим тазиком, а в уборной, где недавно по настоянию супруги провели водопровод и новую канализацию, весело журча, набиралась горячая вода.
На самом деле вода утром была теплой, а не горячей. Тесса, не привередничая при необходимости спать на голой земле, очень ценила комфорт и всяческие новинки, способствующие значительно облегчить жизнь и ведение хозяйства, да еще периодически подсовывала 'на рассмотрение высшей инстанции' интересные, на ее взгляд, идеи и в военной области (высшей инстанцией в Замке-крепости был сам лаэр Аслан и Инвар — комендант крепости). Поэтому несколько инженеров и десяток специально обученных рабочих почти два месяца прошлым летом трудились здесь, в старинном Замке-крепости, усовершенствуя действующую систему канализации (не совсем же уж здесь дикие люди обитали, хотя из-за лаэра Аслана всех его подчиненных за глаза и называли 'варварами') и кумекали, как на такую высоту (Замок располагался на крутом утесе) сквозь горные породы закачивать воду — хватит ли мощности механических насосов и выдержат ли трубы значительные перепады температуры в летний и зимний периоды? С нагревом вопрос решился просто — летом вода закачивалась в резервуары, установленные на крыше Замка, и она сама нагревалась под лучами солнца до вполне комфортной температуры, даже если на улице было прохладно. А зимой растапливали котел, в котором вода практически закипала и, следуя по трубам к хозяйским спальням, к кухне, к прачечной и к казарме, обогревала заодно и почти половину помещений Замка. Остальные, по старинке, отапливались углем и дровами. Но в этом тоже была своя прелесть — у камина так приятно посидеть, глядя на танцующие языки пламени, облизывающие вкусно пахнущие поленья, особенно если за окнами затяжной дождь или завывает ледяной ветер и метет метель...
Аслан в такую погоду никогда не брал с собой Тессу, удаляясь даже на малое расстояние от Замка по незначительной необходимости. В хорошую, ясную и солнечную — он, наоборот, часто вытаскивал ее просто так, совершить конную прогулку по окрестностям. Девушка не могла понять его 'пунктика' насчет излишней заботы — она же дочь военного и не растает, если вдруг за шиворот свалится немного снега или промочит ноги, но не спорила. Должен же ее супруг хоть в чем-то чувствовать себя хозяином положения и иметь право наложить 'вето'.
Пусть уж лучше в этом, потому что больше ни в чем он Тессу не ущемлял и, если ему уж очень были не по душе ее идеи, старался мягко переубедить. У него это отлично выходило, особенно если использовать 'запрещенный прием' с медленным раздеванием...
Девушка потрогала воду — нормальная, как раз не сильно горячая, чтобы не обжечь раздраженную нежную кожу.
— Готово! Рени, иди сюда, — позвала Тесса и немного удивилась, увидев мужа, держащего на руках завернутого в одеяло мальчишку.
— Пол холодный, — смущенно пояснил Аслан.
— Да ладно, я молчу, — отозвалась девушка, помогая распутывать одеяло. Лаэр бережно опустил Рени в большую бронзовую ванну. Мальчишка зашипел прогибаясь, едва вода коснулась его ягодиц, и вцепился в плечи своего господина, словно почувствовал себя котенком, которого собрались топить.
