Гарри Поттер и Полная Луна

О том, что на него напали, знали немногие в магической Британии. Орден Феникса, преподаватели Хогвартса, с десяток работников Министерства, находящихся на самой верхушке иерархической лестницы... и все. Для всех прочих Мальчик-Который-Выжил находится под охраной в надежном месте, или, может быть, и вовсе в другой стране.

О том же, кто ИМЕННО на него напал, знал только Орден и никто кроме и Гарри бы хотел, чтобы так было и дальше. Он по опыту знал, как легко заголовки Пророка могут поменяться с "Гарри Поттер — Избранный?" на "Гарри Поттер — Темное Существо!"

Пусть все остается, как есть. После гибели Дамблдора в магическом обществе и без того балом правила паранойя и страх, — зачем же подливать масла в огонь, заявляя, что тот, кого многие считают последней надеждой, и сам, возможно, на стороне Тьмы? Тем более, что шансы сохранить свое "Я" у него были, и неплохие. Гарри в принципе считал любые шансы неплохими, если они хоть на долю процента отличались от нуля. В противном случае он обзывал их приемлемыми и с палочкой наперевес отправлялся сражаться с василиском.

И в любом, даже самом худшем случае, он был уверен, его сторона будет противоположна стороне Волдеморта. Всегда, что бы ни случилось и никакая Тьма в его душе не сможет этого изменить.

Его пальцы дрогнули, когда на глаза попалось последнее письмо из Норы. Он тяжело вздохнул, в сотый раз пробежавшись глазами по строчкам, выведенным широким, почти квадратным почерком его лучшего друга:

"Что-то происходит, Гарри... Вчера мама вернулась с заседания Ордена вся в слезах. Я слышал, как она ругалась с отцом в их спальне. Подслушать не удалось, заклинания от прослушивания любой житель Норы ставит как профессиональный аврор, но... честное слово, такими мрачными в последний раз мама с папой были после возрождения Ты-Знаешь-Кого. Они ничего нам не говорят, сам знаешь их обычные отмазки: "дела Ордена, Непреложный Обет" и все дела. Может тебе там, из охраняемого подземного бункера, виднее, а?"

Это произошло на следующий день после того, как он побывал в кабинете Дамблдора. Орден Феникса собрался вместе впервые после смерти своего основателя, — здесь, в Хогвартсе. Где-то ближе к полуночи за ним зашел Ремус и отвел в кабинет директора, сказав, что нынешний глава Ордена хочет с ним поговорить.

Гарри помнил, как успел на какое-то время почувствовать удовлетворение от того, что его, наконец, признали достаточно взрослым, чтобы присутствовать на подобных заседаниях и иметь на них голос. Впрочем, его радости хватило ненадолго — она продлилась ровно столько, сколько потребовалось ему, чтобы осознать, о чем именно хотят поговорить с ним члены Ордена.

Они захотят узнать, что именно показал ему Дамблдор. Вот только старик не хотел, чтобы они знали, иначе рассказал бы все сам и Гарри вполне понимал причины, по которым тот скрывал эту информацию даже от самых близких людей. Шутка ли — способ стать бессмертным! И даже не нужны никакие гекатомбы жертв, кровь девственниц или ужин из младенцев, нет — всего одно заклинание, всего одно правильно совершенное убийство, — и ты никогда не умрешь. И плата за это — всего лишь кусочек души, которую никто никогда не видел, а некоторые маглорожденные и вовсе сомневаются в ее существовании.

Не правда ли — очень заманчиво?..

Впрочем, Гарри не особо верил, что кто-то из знакомых ему членов Ордена поддастся искушению. Но оставался еще один момент — чем больше человек знают об этом, тем больше вероятность того, что узнает и кто-то другой. Те же Пожиратели, например, — сколько из них согласятся обменять душу на бессмертие?.. Гарри был уверен — проще было ответить на вопрос: а кто откажется?..

Со смертью Дамблдора многое изменилось, и он с грустной иронией думал, что магическая Британия пережила гибель своего героя точно так же, как сам Гарри. То есть внезапно осознала, что больше никто не встанет между нею и Тьмой, что Тот-Кого-Нельзя-Называть лишился своей главной проблемы, своего самого опасного врага. На похоронах директора Хогвартса, стоя возле его белоснежной гробницы, Англия думала о том же, о чем думал и сам Гарри — что теперь ей придется разбираться со своими проблемами самой.

Фадж слетел со своего поста на следующий же день после похорон. Исполняющим обязанности Министра был назначен Руфус Скримджер, первым же указом объявивший военное положение, закрывший границы и расширивший Аврорат вдвое. На службу возвращались отставные вояки вроде Грюма, — их первым же делом приставили к обучению новичков и сотрудников Министерства — последние отныне должны были в обязательном порядке пройти курсы самообороны. Пророк чуть ли не каждый день писал об арестах, столкновениях и нападениях Пожирателей, исчезновениях людей... Среди знакомых Гарри тоже были мертвецы — Амелия Боунс и старик Оливандер.

Сегодняшним номером пришло сообщение о создании Народной Дружины, призванной помочь Аврорату — не в боях и задержаниях, конечно, а пока только в наблюдении, своевременном сообщении о Пожирателях и поддержании порядка.

Ключевое слово — "пока".

Страна спешно переходила на военные рельсы. Воинственный настрой мешался с застарелым страхом, оставшимся еще с Первой войны, почти мистический ужас от непроизносимого имени Темного Лорда — с точно таким же трепетом от имени Гарри Поттера, чем не преминул воспользоваться Министр. Статьи о Мальчике-Который-Выжил мелькали почти в каждом номере и Гарри, как ни старался, не мог к ним придраться, — там была только правда о всех тех тысячах неприятностей, в которые он успел вляпаться за годы учебы, пусть и подретушированная в пользу правительства. Если бы он не носил имя Гарри Поттера, то и сам поверил бы, что Мальчик-Который-Выжил — Авадонепробиваемый супергерой верхом на метле и с палочкой наперевес, вершащий справедливость направо и налево, а вовсе не то тощее недоразумение в очках и с всклокоченными волосами, каким он был на самом деле.

Гарри, в принципе, было все равно. Если это поможет в борьбе против Пожирателей — пускай пользуются его именем, сколько угодно. Надо будет только напомнить Министру при случае, что за ним должок...

— Здравствуй, Поттер, — первым поприветствовал его Грюм, когда Гарри переступил порог кабинета. — Как самочувствие?

Гарри стоял в самом конце длинного стола, вдоль которого разместились члены Ордена: дружелюбно кивнул Артур Уизли, ласково улыбнулась его жена, вежливо склонила голову Макгонагалл и лучезарно заулыбалась Тонкс — других знакомых он не увидел.

— Ковыляю уже вполне уверенно, — серьезно кивнул Гарри, чувствуя, как против воли напрягаются мышцы, реагируя на готовящееся к схватке сознание.

После смерти Дамблдора во главе Ордена большинством голосом встал Аластор Грюм, больше известный как Грозный Глаз, чье имя в преступном мире не любят произносить почти так же, как обычные люди избегают имени Волдеморта. Гарри понимал, почему они так поступили — когда был жив Дамблдор, многие верили, что настоящей войны удастся избежать, что победитель Гриндевальда остановит войну, не дав ей толком начаться. Теперь же неизбежность столкновения стала очевидна всем и каждому, а кто может лучше справится с войной, чем старый солдат?

Гарри понимал, но... не мог этого одобрить. Эммелина сказала ему, что Орден — не отряд боевиков, что это просто люди, которым не все равно и это работало, потому что во главе стоял не кто-то там, а Альбус Дамблдор. Теперь же... Гермиона как-то сказала: "когда у тебя в руках молоток, все, что тебя окружает, становится похожим на гвоздь". Не выходя за пределы метафоры, Гарри сказал бы, что молоток — единственное, что Аластор Грюм когда либо держал в руках. Он умеет решать проблемы только одним способом.

Интуиция, его самый верный советчик в любой ситуации, подсказывала, что нынешний глава Ордена уже присматривается, как бы поудобнее пристроить молоток к голове Гарри.

Минута была потрачена на дежурные вежливые фразы и обмен приветствиями.

— Гарри, мы пригласили тебя сюда, чтобы ты рассказал нам, что показал тебе Дамблдор в Омуте Памяти.

Гарри глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Итак, вопрос был задан. На мгновение ему стало интересно — а не пытался ли Аластор самостоятельно просмотреть воспоминания, ему не предназначенные?.. Даже если пытался, очевидно, у него ничего не вышло — бывший директор умел защищать свои секреты.

— Директор не велел говорить об этом, — немного резковато, будто бросаясь с головой в омут, ответил Гарри, глядя прямо в голубой глаз бывшего аврора. — Он хотел, чтобы это осталось между нами. Значит, так оно и будет.

Вообще-то директор просто просил быть осторожным и доверил выбор самому Гарри, но он предпочел умолчать об этом — то, о чем Грюм не знает, ему не повредит.

— Поттер! — обычный, карий глаз Грюма опасно сузился, не обращая внимания на укоряющий взгляд миссис Уизли. — Орден Феникса создан, чтобы бороться с Волдемортом и любая информация, которая может нам помочь, должна быть нам предоставлена.

— Орден создан, чтобы бороться с Пожирателями, — тихо ответил Гарри. — Волдеморт — моя забота.

— Мы просто хотим помочь тебе, Гарри, — вступила миссис Уизли, бросив один из своих фирменных испепеляющих взглядов на своего начальника. — Здесь собрались опытные, сильные волшебники, которые знают, что делают. Я знаю, Дамблдор рассказал тебе что-то важное, то, чем он занимался перед смертью — расскажи нам, позволь заняться этим. Ты слишком юн, чтобы сражаться на этой войне.

Гарри тяжело вздохнул, едва удержавшись от того, чтобы застонать в голос. Опять то же самое, что в прошлом году! Как они не понимают, что им не под силу его защитить — даже Дамблдор не смог.

Гарри покосился на Люпина. Тот не проронил ни слова весь разговор — лишь молча рассматривал его в упор, без ожидания, без нетерпения и раздражения. Заметив взгляд своего бывшего студента, он едва заметно кивнул, будто говоря: "Я с тобой, что бы ни случилось".

Нельзя сказать, чтобы ему не хотелось переложить хотя бы часть ответственности на чужие плечи, рассказать о крестражах и острове на восточном побережье — ему все равно слишком долго искать их самостоятельно, но... перед глазами снова встала Эмма, загороженная широкой спиной оборотня, отвратительное чавканье и ее оглушительный, разрывающий барабанные перепонки крик.

Он не хотел, чтобы ради него умирали.

Он помнил слова, сказанные Эммелиной: "Значит, получается, задача Ордена, вообще всей магической Британии — защищать твою жизнь до того момента, когда ты будешь готов встретится с Сам-Знаешь-Кем?" Гарри помнил свое осознание того факта, что каждый погибший отныне расстается с жизнью потому, что он слишком слаб, чтобы встретить свою судьбу.

Он не хотел, чтобы из-за него умирали.

Теперь ему предстояло решить, какая формулировка хуже: "из-за него" или "ради него".

— Я не отказываюсь от помощи, — наконец сказал он. — Но я не расскажу вам, что показал мне Дамблдор, не скажу, почему мне понадобилась именно эта вещь, а не какая-нибудь другая и буду молчать, если вы спросите, почему я ищу именно это место. Я приму помощь тех, кто согласится на эти условия. Всех остальных просьба не беспокоится.

Кажется, "из-за него" все-таки страшнее.

— Да кем ты себя возомнил, Поттер?! — тон главы Ордена был почти удивленным. — Дамблдором?! Я согласен был подчиняться герою войны, размазавшему предыдущего Темного Лорда, но кто такой ты?

— Аластор! — два возмущенных голоса слились в один. Странное дело, но в эту минуту праведного гнева миссис Уизли и профессор Макгонагалл были на удивление похожи.

— Ты всего лишь мальчишка, Поттер! — проигнорировал Грозный Глаз возмущение своих подчиненных. — И я узнаю все, что хочу.

Аластор Грюм вовсе не просто так считался лучшим аврором столетия — он выхватил палочку быстрее, чем остальные успели моргнуть.

— Империо!

На Гарри нахлынула уже знакомая легкость и беззаботность сознания — так быстро, так неожиданно, что он почти подчинился загремевшему в голове голосу: "Расскажи мне то, что хочешь скрыть!"

— Я могу сопротивляться даже Империусу Темного Лорда, Аластор, — оскалился Гарри, крепче сжимая в пальцах трость, словно примериваясь, как бы половчее воткнуть ее в глаз бывшего аврора. — Но у тебя может получиться с Круцио. Хочешь попробовать?..

Грюм вновь вскинул палочку, но узнать, какое именно заклятие хотел применить к нему старый аврор, Гарри так и не узнал. Кривая, чуть изогнутая книзу палочка Грюма вылетела у него из рук, чтобы в следующее мгновение оказаться в руках раскрасневшейся Макгонагалл. Дальнейшее Гарри наблюдал, выглядывая из-за плеча Люпина, загородившего Гарри в то же мгновение.

— Что вы себе позволяете, Аластор?! — голос взбешенной Макгонагалл больше походил на шипение кошки, которой наступили на хвост. — Это мой студент! Мой РАНЕННЫЙ студент!

— Это оборотень! — рявкнул Грюм. — Темное Существо! Я видел десятки таких как он, — им нельзя верить, на них нельзя полагаться! Если сейчас Тьма еще не завладела им, значит, завладеет завтра или через месяц. Моя работа — уничтожать Тьму.

— Так чего же ты не уничтожил меня, Аластор? — тихо спросил Ремус.

— Ты прекрасно знаешь, почему всей этой вашей ерунде с контролем сознания нельзя научить взрослых, Ремус! Только пластичная детская психика, только многолетние тренировки под руководством кого-нибудь вроде Дамблдора в спокойной, дружелюбной атмосфере. Ему шестнадцать, у нас нет ни одного лишнего дня, не говоря уже о годах, а о дружелюбной атмосфере мы можем только мечтать! Он проиграет Тьме, и когда-нибудь, даже если он победит Сам-Знаешь-Кого, мы просто получим еще одного Темного Лорда, не больше! Надо узнать у него все детали, а потом запереть где-нибудь, где он не сможет никому навредить!

— А потом вытолкнуть навстречу Волдеморту — авось он снова выживет и победит, да? — прорычал Гарри, пытаясь выбраться из-за спины Ремуса.

— Да хотя бы и так! Что, боишься, да, Поттер?!

— Убирайтесь, Аластор, — уже почти спокойно, но от этого не менее непреклонно приказала Макгонагалл. — Может, вы и лучший аврор столетия, но я — директор Хогвартса, вы не можете поспорить со мной в этих стенах.

Несколько секунд Грюм пристально смотрел директрисе прямо в глаза, а затем сплюнул и, буркнув что-то вроде "Вы еще об этом пожалеете!", направился к камину.

— Все, кто согласны с ним, могут последовать следом, — в полной тишине сказала Макгонагалл, когда погас зеленый огонь Летучего Пороха. — И передайте ему, что я больше не состою в Ордене.

В полной тишине, тщетно пытаясь прогнать оскал с лица, Гарри наблюдал, как члены Ордена, один за другим, молча встают и исчезают в зеленой вспышке. Оборотни слишком долго были всеобщим пугалом, страшной сказкой, которой пугают и детей, и взрослых, а Грюм был слишком влиятелен, чтобы от его слов и мнения можно было так просто отмахнуться. В конце концов за столом остались только те, на чью поддержку Гарри рассчитывал больше всего — Макгонагалл, Люпин, мистер и миссис Уизли. Тонкс долго стояла около камина — он молча ждал, когда она примет решение.