Техника создания романа

Поэтому перед фантастом всегда стоит довольно сложная задача. С одной стороны, для придания достоверности декорациям ему необходимо использовать массу бытовых мелочей, специфических именно для описываемого мира. С другой — такие мелочи должны быть понятными читателю и не требовать от него излишнего умственного напряжения для восприятия. И хороший фантаст отличается от посредственного именно умением ненавязчиво построить естественную детальную картину происходящего.

До какого уровня следует детализировать и разъяснять сцену? Подбор баланса, как всегда, за автором. Нельзя использовать только крупные мазки кистью, но не следует вдаваться и слишком глубоко. В качестве иллюстрации приведу часть известной пародии на "Красную шапочку" (автор, насколько я в курсе, Алексей Зырянов):

"Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал её из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил её на железные петли, которые в своё время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что её сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно".

Разумеется, в стиле Бальзака сегодня мало кто пишет. Однако сказка ложь, да в ней намек...

Для того, чтобы приблизительно оценить глубину детализации, на которой следует остановиться, примите во внимание, что роман, фантастический для нас, для жителей "того" мира должен являться обычной прозой. Представьте себе, что пишете не фантастику, а обычную беллетристику про нашу повседневную жизнь. Какие мелочи бы вы упомянули в своем тексте? Ну, а когда представите, транслируйте их в такие же бытовые мелочи вашего воображаемого мира.

2.3. О глобальных идеях

Как правило, любой хороший роман построен вокруг идеи (или идей), которую автор намерен донести до читателя. Например — что нужно обязательно чистить зубы по утрам и мыть руки перед едой, желательно с мылом. Или: если внедрить в массовое пользование трипарчугаристого перекляка, чем бы тот ни являлся, мир станет существенно лучше. Беда в том, что независимо от степени правильности идеи ее прямое, в лоб, изложение обязательно вызовет отторжение в душе читателя и резкую потерю внимания.

Корни проблемы кроются в подсознании. Человек — существо социальное, ориентированное на существование в рамках иерархической пирамиды. Сходу признать чужую идею означает поставить себя в подчиненное положение и оказаться ниже в рамках иерархии, против чего вопиют все наши инстинкты. А если вы пытаетесь проповедовать нечто, в корне отличное от общепринятого, то в качестве ответной реакции получите еще и осознанное возмущение. Наконец, для восприятия нетривиальной идеи читателю нужно как следует пошевелить собственными мозгами, что он обычно не любит. Так что если вы не являетесь признанным духовным авторитетом (а раз читаете статью, то почти наверняка не являетесь), свои гениальные мысли придется доносить окольными путями.

Прежде чем двинуться дальше, позволю себе сформулировать простую аксиому, которую вы сразу должны принять близко к сердцу: ваши идеи практически ВСЕГДА вторичны и неоднократно высказывались ранее в похожей, а то и идентичной форме. Сегодня автор-фантаст крайне редко может изобрести что-то хоть слегка оригинальное. Как правило, он всего лишь воспроизводит и развивает то, что услышал где-то на стороне. Те, кто способны и в самом деле придумать новый способ межзвездных полетов или вариант справедливого устройства общества, публикуют не романы, а научные статьи в серьезных журналах и получают за них не литературные, а Нобелевские премии. И как только вам покажется, что вы изобрели что-то радикально новое, до вас не известное, немедленно бросайте писать и не прикасайтесь к тексту до тех пор, пока эта дурь из вас не выйдет естественным путем.

Предыдущий абзац должен плавно подвести вас к следующей мысли: поскольку вы не в состоянии сказать что-то радикально новое, никакая ваша идея не стоит того, чтобы заслонить в романе все остальное. Менторская назидательность в отношениях с читателем отнюдь не заставит его проникнуться вашей идеей, о которой он обязательно сформирует собственное мнение (и хорошо если не "что за бред он несет?") Наоборот, в лучшем случае вы вызовете раздражение, быстро снижающее ресурс читательского внимания, а в худшем — резкое отторжение, из-за которого роман бросят читать немедленно. Попытка превратить художественный текст в учебник физики или социологии приведет к тому, что прочитают его только любители листать учебники ради развлечения. Как думаете, много таких?

Более того. Когда речь идет о научно-технических идеях, необходимо учитывать, что они, по большому счету, никому не нужны. Базовые принципы нуль-телепортации среднему читателю интересны не более, чем принцип действия телевизора. Взмахнет ли ваш персонаж волшебной палочкой или нажмет кнопку на пульте портала, читателю все равно. Времена, когда недоверчивой публике приходилось доказывать, что данная идея хотя как-то обоснованна, давно прошли, и сегодня публика верит, что возможно все. Нужно лишь, чтобы яйцеголовые в белых халатах сварганили очередную мега-установку и нажали на ней Большую Красную Кнопку.

Научная фантастика давно превратилась из фантастики идеи в фантастику интерфейса. Читателя не нужно убеждать, что трамбуплямс возможен. Просто постулируйте это, и вам поверят (если только вы не противоречите известным законам физики). Важно, чтобы герой умел пользоваться означенным трамбуплямсом наиболее эффектным, но при том естественным образом.

Те литераторы, кто полагает своим долгом не только развлекать, но и развивать читателя, здесь могут возмутиться: что же, идти на поводке у безмозглой толпы и плясать под ее дудку? В ответ могу заметить лишь, что взрослого человека бессмысленно обучать, если он сам того не желает. И уж совершенно точно его нельзя обучать насильно независимо от его мотивации.

В идеале в художественном тексте любая глубокая (на ваш взгляд) идея должна подаваться исподтишка, незаметно. Точно так же горькая лекарственная гадость закатывается в прочную сладкую оболочку, чтобы ребенок мог проглотить ее без скандала и раздражения. Другими словами, сначала вы должны доказать читателю, что думаете о его благе, создав интересный ему текст. И только потом можно начинать проповедовать, причем чем незаметнее и вкрадчивее, тем лучше.

И если уж в силу непреодолимых перипетий сюжета вы все-таки начали страницу за страницей воспроизводить якобы технический учебник для тамошних вузов, будьте готовы, что такие места читатель просто пролистнет не глядя. Не вздумайте упоминать в них что-то, критичное для развития сюжета.

Еще раз повторю мысль, неоднократно высказанную выше. Фантастический роман — прежде всего художественный роман, и только потом фантастика. Главное в нем — сюжет и персонажи, отнюдь не ваша лекция, как бы вам ни хотелось ее прочитать. Поэтому любые идеи, требующие от читателя умственных усилий для понимания и усвоения, должны излагаться строго дозированно. Объем текста, потраченный на их изложение, не должен превышать нескольких процентов от общего объема романа.

2.4. Методы донесения идей

Каким образом можно донести до читателя свои идеи, не слишком действуя ему на нервы?

Возьмем все тот же пример: вы едете в троллейбусе с другом. Придет ли вам в голову внезапно начать рассказывать ему, что такое электрический ток, как он попадает в троллейбусный мотор и каким образом водитель маневрирует на дороге? Вряд ли, если только вы не желаете, чтобы друг вызвал санитаров из психушки. Однако в фантастических романах похожее встречается сплошь и рядом. Захотелось автору — и вдруг герой в космической ракете начинает рассказывать товарищу, на каком топливе она летит и каким образом ее удобнее парковать у астероида. Такое душераздирающее зрелище немедленно убивает всю атмосферу, которую вы пытались воссоздать, и играет в минус тексту в целом. В свое время Стругацкие в "Понедельнике" весьма ехидно описали "полупрозрачных изобретателей", возникающих в читательском воображении после такого рода эскапад — срочно прочитайте, если не читали ранее.

Для естественного изложения идей и технологий, а также пояснения деталей есть несколько способов.

Первый, наиболее очевидный: метод лобовых разъяснений. Он фактически единственно возможен, когда речь идет о нетривиальных понятиях, концепциях (философских, научно-технических) и так далее. Он позволяет точно донести до читателя суть авторской идеи, но вызывает наибольшее отторжение. Всегда помните, что художественный роман читают для развлечения и отдыха, отнюдь не в качестве учебника. Прямолинейная лекция очень быстро исчерпывает читательское внимание, и разные формы ее подачи позволяют лишь слегка нивелировать негативный эффект, не более того.

Оформить лобовые разъяснения можно разными способами, но все они сводятся к одному: знаток что-то рассказывает менее знающему (например преподаватель студенту или отец сыну). Но поскольку в реальной жизни такая ситуация встречается довольно редко, для использования лобового метода автору следует очень тщательно продумывать сценарий происходящего. И им нельзя пользоваться более одного-двух раз на весь текст — иначе читатель (постоянно попадающий в положение студента) опять заподозрит, что вы пытаетесь вправлять ему мозги.

Способ второй, наиболее естественный, но требующий тщательного планирования — объяснение через сопутствующий контекст. Здесь полное объяснение отсутствует. Сама идея доводится до читателя небольшими частями, разбросанными по тексту, суть которых становится понятной из сопутствующего действия и декораций. Найти естественный повод для объяснения мелочи гораздо проще, чем для концепции целиком, так что для автора значительно облегчается проработка сцены. Однако здесь возникает иная опасность — если очень сильно размазать идею по тексту, читатель может попросту не уловить ее.

Способ третий — отложенные пояснения. Термин сначала используется, а потом, несколько страниц или даже несколько эпизодов спустя, описывается тем или иным образом. Благодаря отложенности у читателя постепенно формируется естественное желание выяснить, о чем же все-таки речь, и наконец-то появившееся разъяснение будет воспринято положительно. Это весьма полезный метод, но он не может использоваться слишком часто. Редкий читатель доплывет до середины романа, будучи перегружен десятками слов и определений, которые не понимает.

Наконец, четвертый способ, самый парадоксальный, но зачастую вполне работающий: не объяснять идею вообще или делать намеки исподтишка. Читатель сам достраивает то, что вы хотели сказать, ориентируясь на косвенные проявления идеи в тексте. Например, не обязательно рассказывать явно, что у вас полицейское государство — достаточно вставить в текст несколько эпизодов или даже просто упоминаний случаев, когда людей арестовывают прямо на улице без формальных на то оснований. Точно так же если с помощью храмапульки герой постоянно ест мороженое, то аналогия с ложкой напрашивается сама собой). Метод наиболее естественен, но предполагает, что читатель настолько заинтересован текстом, что не ленится работать головой хотя бы минимально.

Для смягчения негативного эффекта от проповедей можно использовать также следующие приемы:

1) Введение в действие положительных или хотя бы нейтральных персонажей, излагаемую концепцию мягко оспаривающих или просто в ней сомневающихся. Также достаточно эффектен стиль подачи материала в духе платоновских "Диалогов", то есть в виде общения нескольких персонажей, один из которых задает вопросы, а другой отвечает. Это позволит читателю подсознательно почувствовать, что он хотя бы не остается в абсолютном меньшинстве.

2) В случае авторских идей, вступающих в резкое противоречие с существующей моралью, придерживающиеся их герои могут в силу каких-то личных обстоятельств вести себя более умеренно. Например, главный герой может пропагандировать идеи полигинии, но из-за того, что весь его гарем недавно трагически погиб в авиакатастрофе, жить в классическом парном браке с уцелевшей женой или вообще в одиночку.

Учтите, что наиболее резкое отторжение у читателя способны вызвать рассуждения на тему религии и современной политики. Здесь достаточно одной неловко простроенной фразы или даже слова ("либераст" или "коммуняка"), чтобы он возмутился и послал вас вместе с вашей книгой по известному адресу. Если вы не уверены точно, что читатель готов принять или хотя бы выслушать ваши рассуждения, постарайтесь эти темы не затрагивать вообще.

Разумеется, с течением времени у вас появятся свои собственные методы подачи идей. Однако никогда не забывайте, что если вы ориентируетесь на взрослых людей, то лобовая лекция — наихудший способ донесения информации. И вообще, может, стоит не гениальную идею изложить, а что-то попроще? Например, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем? Чесслово, благодарный читатель вас не забудет.

2.5. Мифологический контекст

В фэнтези, как правило, присутствуют маги, драконы, чудовища, боги и тому подобные сущности. Они швыряются файерболлами, колдуют, создают миры и бьют друг другу морды — в общем, делают то, ради чего о них и читают.

Но если внимательно посмотреть на такого рода тексты со стороны, видно, что делают персонажи не так уж и много.

Большинство авторов фэнтези — как российских, так и переводных — не осознают, что работают в довольно узкой области мифологии, пришедшей в культуру из триады религий авраамического корня (иудаизм, христианство, ислам). После Толкина к авраамической мифологии добавились некоторые элементы североевропейской, эльфы, гномы и двофы (dwarf, dwarves) в первую очередь, не изменив, впрочем, ее коренную суть. А суть вот в чем.

В данной мистической традиции Бог-создатель мира есть нечто непостижимое, пре-существующее, всемогущее, всезнающее, но не вмешивающееся в действие по каким-то своим причинам. Его невозможно осознать, невозможно предсказать и, тем более, невозможно победить. Его агенты (ангелы или боги более низкого уровня — здесь зачастую примешивают скандинавскую мифологию: Тор, Один, Локи и т.п.) могущественны, но зависят от верховного бога и являются по сути второстепенными существами. Вся магическая сила человека и других разумных рас является даром свыше (или снизу — от Дьявола или его аналогов) и контролируется пользователями ровно настолько, насколько дозволено чужой волей. Вот, собственно, и все рамки.

Однако же существуют и иные мифологии, ничуть не менее, а зачастую и более богатые. В первую очередь это эпос, связанный с разновидностями политеизма: индуизм, буддизм, синтоизм, древнегреческие и древнеримские верования. Также зачастую весьма интересны эпосы, связанные с аниматизмом и шаманизмом (верования американских индейцев, российских малых народов севера, африканских племен и других). Но из-за засилия христианских штампов в российском и западном бессознательном, а также общего скверного образования в вопросах культурологии авторы фэнтези редко их используют.