Восхождение

— Первый, нам чего делать? — из люка БМП показалась голова мехвода.

Сержант начал крутить головой, прикидывая, куда пристроить броню.

— Может туда? — я показал на несколько капитальных гаражей, возвышающихся в углу двора. — Толстая стена дома даст неплохую защиту с тыла — а гаражи прикроют с бортов. Сектор обстрела хорош — обе арки под прицелом. Плюс удобные пути отхода. Что на бульвар, что к северной стороне.

Чуб кивнул, соглашаясь.

— Попрет. Далее. Марк, Федор, установку развернете на чердаке. Ваша основная забота — броня ублюдков. На солдат ракеты не тратить.

— Дайс, видишь башенку? — сержант ткнул пальцем в торчащую над крышей причуду архитектора. — Позицию займешь рядом с ней. "Кресты" решат, что ты в башне и будут палить по ней, а не в тебя. Станет жарко — меняй позицию. Стацкий, рядом с Дайсом.

— Теперь вы, — дошла очередь и до основной огневой мощи отделения. — Ларсен, Сегой, работаете по той стороне. Найдете себе местечко на фасаде. Когда "кресты" прорвутся, отходите в глубину, прикрывая остальных. Совенко — на тебе арка. Чтобы ни одна сука не прошла.

— А где будете вы, Первый? — Ларсен, безостановочно щелкающий переключателем предохранителя, дернул головой.

— Буду ставить растяжки в удобных местах. Затем присоединюсь к вам с Сегоем. Запомните — мы подвижная группа. Бегать предстоит много. Все, не стоим. Давайте уже, времени нет совсем.

Мда. Чуб, судя по всему, уже воевал. По крайней мере, приказы раздавал уверенно, ни секунду не сомневался... В общем, внушал надежду на хороший исход.

Добежав до подъезда, мы с Эриком рванули наверх, надеясь выиграть несколько дополнительных минут для хоть какого-то оборудования наших позиций. На третьем этаже мы разошлись — он нырнул в распахнутую дверь брошенной хозяевами квартиры, а я поднялся этажом выше.

Как ни странно, людей в доме видно не было. Вообще — словно вымерли. Здесь около сотни квартир, не меньше — а значит, как минимум человек двести-триста быть должно. И где все?

Ответ — по крайней мере частичный — я получил почти сразу. Вышибив приличную стальную дверь небольшим зарядом взрывчатки — банально разнес петли — я вломился в нужную мне квартиру и почти сразу наткнулся на дуло охотничьего карабина. Черный зрачок приковывал к себе взгляд и буквально прятал за собой своего хозяина, небольшого рыжеватого мужика с трехдневной щетиной и злым взглядом.

— Свои, — я аккуратно постучал по нашивке на рукаве "жижи".

Мужик молчал, внимательно всматриваясь в мое скрытое забралом шлема лицо.

— Пятая дивизия, штурмовая тактическая группа майора Ульмана.

— Кто командует дивизией? — карабин хозяин квартиры не опустил.

— Генерал Дорожный.

— И где же вы шлялись, вояки гребаные, пока нас тут убивали?

— Шли на подмогу, — скрытую болтающимся на ремне "ушкуем" руку удалось придвинуть на пару сантиметров к кобуре с пистолетом.

— И хули ты, герой, сюда ломанулся? Бои немножко южнее идут, — в голосе мужчины послышалась злость.

— Линия обороны формируется по Ярославскому бульвару, гражданин. Это все, что мне положено знать. Опустите ружье, у вас другой враг, не я совсем.

— И дверь взорвал просто так, из верноподданнических настроений? Да знаешь, сколько я за свою жизнь на такое насмотрелся? Еще, Ариман вас подери, во время Замирения? Думаешь, можешь просто так вломиться в мой дом и навешать лапши на уши? Ограбить среди бела дня, показав нашивку? Суки, думаете, можно вот так просто... — мужика понесло. Он, судя по всему, и без того был не совсем адекватен, а теперь с каждой секундой заводился все сильнее.

Тем временем моя рука уже дотянулась до пистолета. Выстрелить я мог в любую секунду — но вот надо ли мне это? Тот еще вопросец. Не хотелось как-то начинать карьеру с убийства гражданского.

Мужик тем временем явно пошел по второму кругу, вновь вспомнив про Замирение. Чего с ним такое-то?

Узнать мне это довелось через несколько секунд.

— Мне очень жаль, — голос Ларсена, раздавшийся у мужика за спиной, ввел того в секундный ступор — вполне достаточный, чтобы выбить из дрожащих рук охотничью "Тайгу" и оглушить ее обладателя.

— Мне очень, очень жаль, — повторил Эрик, глядя на хозяина с неподдельным сочувствием. Судя по всему, мой удивленный взгляд он ощутил, поскольку повернул голову и пояснил:

— Услышал вашу беседу с балкона. Подняться тут не сложно. После издевательств Дока выглядит проще детской горки.

— А чего за сожаления?

Вместо ответа Эрик кивнул на распахнутую дверь комнаты слева от него.

Сделав шаг, я вдруг понял, что не хочу туда смотреть. Ибо даже тот краешек, что был виден с моей позиции, говорил гораздо больше, чем мне хотелось знать.

"Что, испугался? — внутренний голос буквально шипел. — Ты же за этим сюда шел? За смертью? Нате, знакомьтесь".

В спальне — а комната была именно ей — на широкой кровати в ряд лежало три мертвых тела. Детских тела. Уродливая, опаленная дыра в стене, столь резко контрастировавшая с покрытыми цветочками обоями, довольно ясно объясняла, что здесь произошло.

"Рой" не нашел указанной цели. Или наоборот, нашел и успешно поразил, затратив меньше ракет, чем планировалось. И отправил оставшиеся "по целям пониженного приоритета". То есть "куда попало", если перевести на русский язык.

Где-то в соседних дворах, на другой стороне бульвара, вдруг часто захлопал автоматический гранатомет.

— Я пошел обратно, — Ларсен отвернулся к балкону и зацепил за поручень небольшой трос — часть стандартного комплекта. — Держись, брат.

"И что мне прикажете делать с бесчувственным отцом? Связать? Пристрелить? Оставить как есть? А он мне в спину не выстрелит из своей пукалки?" — мысли разбегались словно тараканы.

— И что мне с тобой делать, мужик? Пристрелят ведь, как пить дать пристрелят...

— Я буду сражаться, — хозяин квартиры неожиданно пришел в себя. От истерики не осталось и следа — но в голосе появилось что-то вроде яростной обреченности. Такой, когда знаешь, что шансов выжить нет, но не бежишь, а бьешься и сражаешься до конца. Чтобы отомстить, чтобы дать шанс другим или даже просто потому, что бежать, собственно, некуда. А в плен брать никто не собирается. Наверное, именно в таком состоянии умирали наши прадеды в Великую Войну, отражая атаки первых, неуклюжих еще, но уже казавшихся неуязвимыми танков.

Видимо он почувствовал мои сомнения, поскольку неожиданно замолчал и пристально уставился мне в глаза. Как он их видел за затемненным забралом — ума не приложу. Но от безумия, горящего во взгляде, становилось не по себе.

— Я должен отомстить за своих девочек, — хозяин квартиры кивнул на мертвые тела. — Не забирайте у меня такую возможность. — Я должен... Понимаете? Они ответят за моих девочек... Пожалуйста...

Ни запретить, ни разрешить, ни что-либо ответить мужику, я не успел. Стена вдруг вспучилась — и разлетелась крупными обломками. Меня спасла "жижа" — удар в грудь оказался настолько силен, что будь на мне обычный бронежилет, война для рядового Сегоя закончилась бы, не успев начаться.

А так я только лишь рухнул на спину, больно ударившись об остатки журнального столика, чья металлическая рама выглядела настоящим капканом.

Хозяину квартиры, имени которого мне узнать так и не удалось, повезло меньше. Кусок кирпича, вылетевший из стены с огромной скоростью, попал ему в затылок, сработав не хуже пули крупнокалиберного пулемета. По крайней мере, смотреть на то, что осталось от головы мужчины, было... не очень приятно.

— Что, Ариман вас побери, это было? — прокашлявшись от пыли, поинтересовался ваш покорный слуга у Вселенной. Вселенная, что характерно, ответила голосом Белова, матерно рявкнувшего по рации что-то про минометный обстрел.

Подползая к пролому в стене, я вдруг осознал, что сжимаю "ушкуй" так, как будто пытаюсь отломать рукоятку. Предчувствие беды было настолько сильным, что хотелось кричать.

Город, а точнее его низкоэтажная южная часть, вид на которую с четвертого этажа стоявшего на возвышенности дома открывался просто фантастический, смотрелся страшно. С моей позиции можно было рассмотреть темные, почти черные в сгущающихся сумерках крыши домов, подсвечиваемые многочисленными пожарами. Клубящийся дым и мрачные, тяжелые тучи в свете этих самых пожаров добавляли в картину элементы чего-то нереального. Вспышки взрывов, вырастающих то здесь, то там, создавали ощущение наступающего Рагнарока.

Встроенный в "жижу" прибор ночного видения оказался не слишком полезен — на другой стороне бульвара я смог разглядеть лишь смутные фигуры, бегущие к нашей линии обороны.

— Не стрелять, это свои, — голос Белова пробился в мозг не сразу. Я уже нажимал на спусковой крючок, когда осознал, что этого делать не надо.

"Радомир, приготовились. Сейчас станет жарко", — внутренний голос был удивительно спокоен, словно происходящее совершенно не волновало мое подсознание.

Небольшая группа людей, перебегающая широкий бульвар и стреляющая куда-то в темноту, внезапно скрылась в выросшем фонтане огня, земли и дыма. "Кресты" вышли на нашу линию обороны.

Глава 5.

— Справа! — радио, забитое помехами, уже давно не работало. Общались по старинке — голосом и свистком.

Стандартный боекомплект на сорок патронов оказался маловат. Гранаты для "ушкуя" кончились еще полчаса назад. Осталась только дробь для ближнего боя. Да и ее было не так уж и много — девять выстрелов, после чего придется браться за пистолет.

Столь неприличные показатели расхода боеприпасов объяснялись просто — нашу позицию на бульваре мы держали почти полтора часа. Правда, сорок минут из них пришлось на ожидание второй атаки.

"Кресты" не рассчитывали встретить организованного сопротивления, да еще и на неком подобии подготовленных позиций. Уничтожив ополченцев — тот самый взрыв был "подарком" от их десантируемого самоходного миномета — они ломанулись вперед, логично рассчитывая на отсутствие хоть какой-то обороны. И вылетели прямиком на нас.

Их БМД — судя по силуэту, это был "Горный Лев", чуть ли не самая новая машина на вооружении королевских десантников — влетел в ловушку Белова на полном ходу. Забаррикадированные арки нашего и соседнего дворов, а также целая куча сгоревшего транспорта на перекрестке буквально вынудили "Льва" прорываться через позиции мастер-сержанта.

Именно поэтому нашему отделению пришлось иметь дело только лишь со второй волной — первая разбилась о позиции взводного, взорвавшего БМД ракетой и уничтожившего относительно немногочисленную тогда еще пехоту.

Как бы там ни было, второй раз все было гораздо, гораздо хуже.

Выцеливая из глубины комнаты перебегающие от укрытия к укрытию фигурки, я даже не заметил, как расстрелял два магазина. Результат оценить было сложно — как я уже говорил, дым горящего города все сгущался, сгущались тучи — да и солнце уже садилось.

Но первый штурм нашего "замка" мы отбили. По крайней мере, бульвар никто не пересек. В нашем секторе — про другие не знаю...

А вот на третьей волне нам пришлось отходить — "кресты" начали разбирать дом с помощью целой батареи своих минометов и оставаться на обращенной к бульвару стороне было настоящим самоубийством.

После артподготовки королевские солдаты вновь пошли в атаку — и я впервые схлестнулся в бою с противником лицом к лицу.

Могу только предполагать, как эти двое обошли Ларсена — скорее всего, норвежцу просто не повезло. Но его невезение едва не закончилось моей смертью — я чудом успел запрыгнуть в ванную, спасаясь от залетевшей в гостиную — или чем было то помещение, в которое мы вломились — гранаты. Старинная чугунная ванна — настоящий антиквариат еще доаскольдовских времен — спасла мне жизнь. Будь на ее месте современное пластиковое "чудо" меня не уберегла бы даже "жижа". Хотя бы потому, что вслед за гранатой в комнату вломились "кресты", и даже если бы я выжил после встречи с осколками, то сомневаюсь, что смог бы отбиться от королевской десантуры, будучи в контуженном состоянии.

Первого я встретил выстрелом в голову. И даже попал. Вы когда-нибудь видели, что делает с человеческим телом выстрел дробью в упор? Причем выстрел не из охотничьей двустволки имени прапрадедушки, а из "ушкуя"?

Я вот до этого самого выстрела не видел. Честно говоря, не самое приятное зрелище...

Голова солдата лопнула, словно переспелый арбуз, разлетевшись страшными брызгами смеси из мозгов, костей и крови. И даже шлем крестоносцу не помог. Совершенно. Скорее, наоборот ухудшил результат, тем более что большая часть дроби попала десантнику в лицо.

Зрелище было не для слабонервных — и хотя себя никогда к таковым не относил, проняло хорошо. А может, это случилось потому, что в тот момент я впервые почувствовал, что убил человека.

Нет, как мною уже упоминалось, стрелял я по "крестам" много, прицельно и не из пистолета. И, скорее всего, трупов на счету рядового Сегоя было уже достаточно — может пять, может десять, а может быть и все тридцать. Но именно этот солдат стал вехой, первым врагом, которого я убил в ближнем бою, считай в рукопашной. Убил, практически глядя в глаза. Убил точным выстрелом в упор, дробью... А не гранатой, с расстояния в полгорода.

Как бы то ни было, "пронимало" меня недолго — за проломом в стене почувствовалась возня, и явственно лязгнул затвор.

Я не стал разбираться, кто или что там такое. Подсознание, рефлексы и инстинкт самосохранения объединились и взяли над разумом контроль, буквально заставив всадить в дыру и стену остаток магазина.

Семь выстрелов в небольшом помещении прозвучали очень, очень громко. Дешевая люстра, аляповатая и совершенно безвкусная в своей попытке походить на хрустальные изделия мастеров, рухнула на пол с грохотом и звоном, скрывающими результаты моей стрельбы.

Патронов осталось только восемь — потом в дело пойдет пистолет и тридцать шесть его маленьких снарядов. Против штурмовика не хватит и на полминуты боя.

Но мне повезло — второго крестоносца шквал свинца все же достал, причем именно в тот момент, когда он выдергивал чеку. Граната взорвалась у него в руках, добавив еще один безобразный труп в мою "коллекцию".

Трясущийся от разрывов минометных снарядов дом, осыпающий меня штукатуркой с потолка, мешал думать — поэтому я не сразу сообразил взять у убитых солдат противника их оружие и боеприпасы.

Оба оказались обладателями "Меча" — основного автомата в армии Иерусалимского Королевства. Конструктивно срисованный с ханьского "Огненного копья", он, как и все современные штурмовые винтовки, пулял оперенными боеприпасами. Внешне очень походил на наш, но, в отличие от "сучек" ("СУК-7-12У", стрелковый унифицированный комплекс калибра семь миллиметров, модель 12, универсальная), использовал гильзы.

Патронов, кстати, на трупах нашлось не так уж и много — сказывались длительные бои в южной части города. Зато я обнаружил одну дымовую и две наступательные гранаты. Что, безусловно, радовало.

Осторожно выглянув из комнаты, я двинулся по длиннющему коридору к лестничной клетке в дальней от бульвара части дома, нервно косясь на двери квартир. И наткнулся на Ларсена.