63581 Повествование о воинах стройбата

Какими они были?

Обычными...

Чьими-то сыновьями, братьями, любимыми.

По утрам, под музыку духового оркестра, строевым шагом, стройными колоннами, безликой массой они проходили по плацу и уходили на объекты.

За два года они становились настоящими профессионалами своего дела.

После стройбата, на жизненном пути им были не страшны ни физические, ни моральные трудности.

Передовики производства получали внеочередные отпуска, воинские звания, значки отличника военного строительства, победителя в социалистическом соревновании или молодого гвардейца пятилетки, благодарности и почетные грамоты. В первых партиях уходили на дембель.

Только денег, на строительстве военных объектов, не получали.

Антон, был начальником клуба, занимал офицерскую должность и имел самый высокий оклад, доступный солдату срочной службы — 90 рублей в месяц. На его лицевой счет зачислили более полутора тысяч рублей. При увольнении в запас, выплатили 112 рублей. (Хватило на гражданский костюм и ботинки). Остальные деньги высчитали за то, что Антон полтора года носил форму, ел кашу, спал в казарме.

Зарплаты настоящих военных строителей объектов, редко превышали 40-50 рублей.

При увольнении они получат только проездной железнодорожный билет до дома. Их лицевой счет закроют с долгом, который должны погасить строители следующих призывов.

Родина экономила на пацанах свой военный бюджет.

Каждые полгода в часть привозили новое пополнение.

Пацанов, призванных с бескрайних просторов России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Эстонии, Литвы, Латвии, Армении, Азербайджана, Грузии, Туркмении, Таджикистана, Узбекистана, Казахстана и Киргизии.

Пополнение заводили в клуб. Замполит части — майор Смирнов рассказывал о предстоящей службе. Затем, кто то из старослужащих, ответственных за молодое пополнение, объяснял, что не нужно огорчаться тому, что они попали служить в стройбат, что за два года они научатся многому, необходимому в жизни, научатся разбираться в людях, встретят настоящих друзей и возмужавшие, вернутся домой, как уходит на гражданку через пару недель он, дембель и ветеран военного строительства.

Затем, замполит начнет по списку вызывать призывников, спрашивать о том, где учились, какую имеют специальность, чем увлекались до службы в армии.

Ценные специалисты, музыканты, художники заносятся в отдельный список и могут рассчитывать на поблажки в дальнейшей службе. Однако, тем, кто нужен части, не служить в Коврове, не служить в гарнизоне. После курса молодого бойца их не выпустят из в.ч. 63581. Их служба пройдет здесь — среди лесов и болот, под гул летних комариных стай, в глуши заснеженного зимнего леса.

Будущие военные строители по очереди сдают на хранение оставшиеся деньги и комсомольские билеты — для постановки на учет.

Однако, не все сданные деньги возвратятся к владельцу.

Будущий воин сдает 15 рублей, в ведомость записывается 12 рублей, 12 рублей опускаются в коробку, стоящую на полу у стола, а трояк незаметно засовывается в голенище сапога старослужащего.

После собрания, сумма, накопившаяся в сапоге, будет разделена старослужащими на покупку еды или дембельского приданного.

Подленько, но что было — то было.

Затем салабонов ведут в баню. Выдают им обмундирование.

После бани салабоны снова забегают в клуб, торопливо роются в своих сумках, вытаскивают то, что можно хранить в солдатских тумбочках.

Оставшиеся банки сухпайка разделят старики, новенькие импортные махровые полотенца пригодятся для мытья полов, а куртки, спортивные костюмы и рюкзаки с широкими лямками будут припрятаны для "самоходов".

Остальное имущество сгорит в костре на опушке леса.

Когда полыхнет огонь Афганской войны, многие военные строители напишут рапорты о том, что готовы с оружием в руках выполнить любой приказ Родины, не щадя своей крови и самой жизни...

Рапортам хода не дадут. Строители останутся в России, а в далёких афганских горах будет воевать десантура — девятнадцатилетние, никогда не воевавшие дети не воевавших отцов. Зависть и уважение сменят в головах стройбатовцев извечную ненависть к высокомерному, щеголеватому десанту.

Военные строители...

Кто они?

...Словно всполохи пламени высвечиваются, в стертой годами памяти, их лица.

Саня Решетников — первый сержант. Человечный, дисциплинированный, ответственный. Много времени потратил комбат уговаривая Саню остаться на сверхсрочную службу и получить военное образование. Саня выбрал судьбу гражданского человека. Сейчас, кажется, работает главой Администрации.

Петя Вольф — казахстанский немец. Когда Антон увидел его в первый раз, то поразился тому, как сидела на Пете простая Х/Бэшка. Словно мундир от лучших берлинских портных на офицере из ставки Фюрера. Есть люди с врожденной военной выправкой. Однажды на объекте Петя сорвался со стены и, падая с 20-метровой высоты, сумел ухватиться за силовой электрический кабель. Так и спасся.

Кауфман — полная Петина противоположность. Увалень и мешок. Как-то стоял Кауфман дневальным "на тумбочке". В часть ожидался приезд высокого начальства. Зайдет начальство в казарму, а на тумбочке "мешок". Приказал ротный командир переодеть Кауфмана в новую форму, дать пилотку по размеру, хорошие сапоги и кожаный ремень. Переоделся Кауфман, посмотрел ротный — опять перед ним "мешок", сморщился, как от зубной боли и приказал убрать "мешок" с глаз долой.

Ваня Земан — начальник продовольственного склада, рядовой, которому отдавали честь офицеры. Интеллигентный парень, агроном по образованию. При встречах с салабоном Антоном, "дед" Земан приветствовал Антона легким поклоном и фразой: "Здравствуйте коллега".

Олег Соколов — щупленький белобрысый москвич. Племянник генерала Соколова — будущего министра обороны, того самого, который пропустит на Красную площадь самолет немецкого пилота Руста. За что и лишится должности командующего. А в те годы не стал генерал отмазывать племянника от службы. Перед дембелем, получил Олег дембельский аккорд — отремонтировать навес над штабным крыльцом, занял у Антона 8 квадратных метров подвесного потолка и не отдал долг, "закрысил".

Никита, тот с которым в первый месяц службы работал Антон на отделке магазина. Сын полковника, командира крупного воинского подразделения. Дружил полковник с областным военным комиссаром, а сына отправил подальше от дома, сполна хлебнуть армейского лиха.

Скалыч. Это не кличка, это фамилия. Человек — скала. Самая могучая фигура во всей части. Видимо и предки Скалыча были крепки телом, если заслужили такую фамилию.

Серёга Павлов. Представитель и знаток запрещенного в те годы стиля рукопашного боя — карате. Серёга тайком проводил занятия по карате в клубе части. Однажды с приятелем, Серёга пошел провожать домой молоденькую бухгалтершу Надю. Нарвались на патруль. Приятель сбежал, а Серёга один молотил двух здоровенных "рексов" и их офицера.

Санька Островский, Витька Иванилов, Саша Анурин, Юрик Мартынов. Настоящие, верные друзья. Их Антон никогда не забывал и был счастлив тем, что после армии смог встретиться с ними пару раз.

Военные строители...

Какие они?

— Саморегулирующаяся система взаимоотношений многоликой солдатской массы, делила всех воинов Мабуты на 2 категории.

— Одних провожали на дембель с бутылями.

— Других — с пиздюлями.

— Если ты не позволил зафуценить себя в первые месяцы службы, если был верным товарищем, если стал справедливым "дедом", то тебя ждет прощальный вечер, на котором тебе искренне пожелают удачи на жизненном пути, с искренней грустью будут думать о том, что больше никогда тебя не увидят, искренне обнимут на прощание.

— Если ты год стирал "дедам" хэбышки, ушивал выданные после бани трусы, подшивал подворотнички, а став "черпаком", начал "гнобить" салабонов по полной программе, если от безделья устраивал молодым солдатам ночные подъемы и развлекался изощренными казарменными издевательствами — последние недели службы ты проведешь среди ненавидящих тебя врагов. Аукнется и вернется к тебе несправедливый мордобой. Опасаясь мордобоя, ты будешь последние ночи службы прятаться по подвалам и чердакам. Возможно, поедешь домой получив постыдную, справедливую оценку тебя как человека — фингал под глаз.

http://video.mail.ru/mail/tverseed/_myvideo/358.html

Незаконченный эпилог.

Воспоминания воинов СС (Советского стройбата) в.ч. 63581.

Здравствуйте, уважаемый Виталий Александрович!

Совершенно случайно наткнулся в интернете на Ваши рассказы. Прочитал 63581".

Прочитал с огромным интересом и с чувством легкой "ностальгии", так как назвать настоящей, берущей за душу ностальгией, это чувство нельзя.

Это все равно, что назвать ностальгией воспоминания ветерана о войне и окопном братстве. Ничего нет хорошего в войне, не так ли?

Рассказ меня потряс. Не ожидал, что когда-нибудь смогу прочесть художественный рассказ о части, где служил сам ! Моя служба в в/ч 63581 проходила в период 1988-1990 г.г. Многое из описанного Вами пришлось испытать самому.

На период моей службы у нас стояла огромная четырехэтажная казарма на два подъезда.

Справа ( если стоять лицом к зданию ) был подъезд стройбата. Четыре этажа — четыре роты. В левом подъезде на первом этаже — санчасть, выше — три роты автобата. Я служил в четвертой роте. Она работала на бетонном заводе.

Первая рота строила дороги, вторая — железнодорожники, третья — хозрота. В мою бытность там комбатом был подполковник Сергеев, получивший при мне полковника. Комроты у нас, в четвертой был замечательный офицер, которого уважали все, от духов до дембелей.

Фамилия у него была смешная — Пух. Вначале был старлеем, потом получил капитана.

(Примечание - Пух пришел в часть на втором году службы Антона. Пришел в звании младшего лейтенанта. Поэтому, в те годы, получил прозвище — Микромайор и не воспринимался всерьез).

А вот старшина — редкой породы гнида. Шахов его фамилия. Встретить бы его на гражданке.

На бетонном заводе директором был майор Бузовкин. Холостой здоровяк-очкарик, поклонник тажялого рока. У него в личных записях был целый список рок-групп, которые были у него в наличии. Это я знаю точно, так как весь второй год прослужил при нем, как

называлось "дежурным по штабу бетонного завода". Во, блин, такая была должность !

Ну, самого себя я называл скромно: "адъютант его превосходительства". К моменту моей службы кое-что, в деталях, уже изменилось.

Например, у Вас я встретил слово "фуцен", "зафуцать".

У нас называли "чуханами", а национальный вопрос очень даже стоял. Вся власть в части принадлежала кавказцам. Поэтому у нас была

дичайшая смесь : землячество с оттенком дедовщины. Так что мое отношение к "ч...м" определилось навсегда. Точнее они сами его определили.

Выходцев из средней азии редко называли чурками. Их названия : "индейцы", "команчи", "гуроны", но чаще всего — "урюки". И они у нас были самые "зачуханенные". Землячество — это, конечно, похлеще дедовщины. Это когда любое ч...е чмо, вчера принявшее присягу, помыкало дедом не кавказского происхождения, которому

завтра на дембель. И жила эта гнида, при попустительстве офицеров, и особенно прапоров, до дембеля как король. Не служба — сказка ! Все каптёры, все должности на складах, в клубе, вся блатная служба — это все только ч....е. Майор Бузовкин, директор бетонного завода, понимал, что к чему, и к себе их не подпускал.

Его "адьютантами" были только славяне, в частности, почему-то украинцы, "хохлы". Но это все я рассказываю Вам под влиянием нахлынувших воспоминаний. Вы уж простите за такое письмо, но удержаться я не мог. На этом заканчиваю.

С уважением, Дмитрий Билан Здраствуй, Виталий!