вархаммер

Голоса. В Паутине они разносятся достаточно далеко. Для меня, по крайней мере. Четкие. Немного искаженные эхом и ветром. Они указывают на новичков. Или чужаков. Остальные даже не перешептываются. Молчат. Не хотят привлекать внимание. На звук прихожу я. Даже в недавней потасовке местные учувствовали молча. А вот пришлые активно ругались. Думаю, их крики заметил не только я. Распугали всю округу. Их и сейчас было хорошо слышно. А еще я был достаточно близко, чтобы заметить шепот. Информатор? Нужно запомнить его запах. Захожу за спину цели, прислушиваясь к разговору.

— ...

— Эй, кто там? Выходи!

— ...

— А, ты? Ну, здорово!

— ... доля.

— Не кипиши, все, как договаривались.

— Слышь, а ты можешь не орать?

— А мы че? Мы ни че! Нормально говорим.

— Мне виднее. Давай бабки и я сматываюсь.

— Э-э, а вывести отсюда?

— Тупой? Я ж вам маршрут нарисовал.

— Ну, вдруг изменилось че?

— Ага, здания попадали.

— Не, ну...

— Ну?!

— А че?!

— Че за...

На голову одному падает кирпич. На голову второму — я. Удивленный скрип веревок. Не вся связанная добыча была без сознания. А вот шпион убегает. Молча. Опытный или местный старожил? Но без брони. Нет характерного звука. Только шорох тряпья. Кидаю на звук одно из самых удачных своих изделий. Крик. Костяной нож повредил ногу. Подхожу к упавшему и ломаю ему конечности в местах сгибов. Локти. Колени. Теперь не убежит.

Техника допроса мне до сих пор не удается, в отличие от техники пыток. Иногда забываю задавать вопросы, увлекшись. Чаще подопытный сходит с ума по неизвестным причинам. Чужой разум... я пока не нашел туда дорогу. Зато есть тропинка к воспоминаниям. Пусть не все, но лучше, чем ничего. Оба чужака еще живы. Поедаю того, что со сломанной шеей. Сосредоточен на ощущениях. Что-то отвлекает. С боков. Страх... ужас... и легкие ростки безумия? Воспоминания обезумевшей добычи будут испорчены. Ее нужно съесть как можно раньше. Поворачиваю голову к источнику, принюхиваясь.

— Н-нет! Нет!! Не подходи!!! — приближаюсь к информатору. Его сердцебиение сильно ускорено.

— Я... Я все расскажу!

— Расскажешь... — от моего хрипа запах резко меняется. Испражнения.

— Это не я! Меня заставили!!! — замираю и благосклонно склоняю голову.

— Арены!!! Через месяц! Чистки по всем секторам, даже на свалку охотников отправили. За каждого раба платят тройную цену! За тех, кто может хорошо сражаться, принимают в клан. За животных и мутантов особенно!!! — сзади доносится запах обреченности и злобы.

Задумчиво щелкаю когтями. У меня за спиной связаны и упакована временно ценная добыча. Или дополнительный запас чужой памяти. Или приманка для охотников. Или буфер между мной и ними, если их хорошо подготовить. Ведь я тоже могу стать добычей, гораздо более ценной, чем все эти люди в качестве рабов. Это нужно осмыслить... и наметить тренировки по допросу.

Глава 5

Все же я решил не есть пленных. И не продавать. И даже не калечить... разве что чуть-чуть. Аккуратно подрезал сухожилия на ногах, чтобы не убежали. Несколько целей догонять неудобно. Потом ловил прятавшихся на моей территории, связывал и складывал на нескольких более широких улицах. Позиции для них еще не готовы.

Обучение лазанью по стенам принесло мне еще одно преимущество. Крыши. Они пустовали. И местами были достаточно крепкими, чтобы выдержать мой вес. Зловещий скрип предупреждал об угрозе падения. А вот лестницы внутри зданий проржавели насквозь. Полы помещений тоже норовили обвалиться. Враги туда не полезут. Слишком опасно. Люди боятся высоты. И получают повреждения при падении.

Надежные участки крыш я давно приспособил под убежища. Там было оружие из кости, кирпичи, камни, куски арматуры и тряпки. В самых удачных местах добытое оружие. Но я не знаю, когда и откуда придет враг. Нужно затащить туда еды. И людей. Пусть защищают свою жизнь в удобной позиции. Тогда они отвлекут на себя больше врагов.

Хотел пустить самых слабых пойманных на мясо для тех, кто будет сидеть на крышах. Передумал. Выловил всех, кто ошивался достаточно близко к Паутине. Тихо. Быстро. Эффективно. Разделал и затащил на будущие огневые точки. Маловато. Потерпят. Нужно торопиться. Напряжение. Предчувствие неприятностей. Еще не видения... пора затаскивать пленных.

Ощупываю первого... кого? Подопытного? Подданного? Раба? Наемника? Солдата? Потом обдумаю. Остальные настороженно наблюдают. Молчат — хорошо. Их кровообращение нарушено — плохо. Не боятся. Почему? Спросить? Позже...

Примериваюсь к выбранному телу. Не развязываю. За веревки удобнее держаться. Но мне нужны свободными все конечности. Откуда-то из знаний всплывает схема подъемника. Катушка... Рычаг... Веревка... слишком долго. Нужно будет сделать позже. Пока обойдусь одной веревкой. Привязываю к себе груз. Пытаюсь подняться по стене и срываюсь. Слишком тяжелый. Когти соскальзывают. Перехожу на более узкую улицу. Начинаю подъем, опираясь на две стены. Груз начинает раскачиваться и издавать звуки. Пытается сопротивляться? Возвращаюсь на землю. Аккуратный удар и человек теряет сознание.

Каждое новое тело поднимать было легче, чем предыдущие. Изменялся способ связывания. Двойной вес становился привычным. Я начал лишать взрослых сознания группами, чтобы они перестали переживать за товарищей и делать глупости. Дети плакали. Переживали за родственников? Не знаю. Но благодаря ним я пополнил количество добровольцев... да, добровольцев. Те, кто был против, очнувшись, пытались слезть самостоятельно и разбивались насмерть. Это было хорошо. Меньше охотиться, чтобы прокормить остальных. Меньше тех, кому не хватило места на крышах.

Лишних живых я засунул в подвалы, где обычно селились обитатели Паутины. Удивительно, сколько слабой и бесполезной добычи здесь накопилось. Будут запасными, если еще кто-то сорвется с крыши. И приманкой. Гранат у меня было не много, но людям для смерти много и не надо. Сделал растяжки. А вот дальнобойное оружие пришлось спрятать, иначе "добровольцы" могли взбунтоваться. Нельзя исключать, что успешно.

Еще пару охот ради мяса и окрестности подозрительно опустели. Даже информаторы уползли куда-то. Тишина. Значит, дальше буду слышать. Вот, кто-то опять упал с крыши. Раздражает. Но труп убирать не буду. Уже скоро... скоро. Нужно сосредоточиться и не пропустить появление противника. Все-таки далековато. Я устроился на самом высоком здании Паутины. Узкое. С более крепкими стенами. Оно почему-то ассоциировалось с основой для подъемного крана. Может, так оно и было. Внутри я нашел немало железных тросов и иных механизмов...

ХРУСТ!

Я мысленно дергаюсь и начинаю вертеть головой. Нужно определить направление... тишина. Плохо. Анализирую недавнее ощущение... со всех сторон? Одновременно? Скорее всего. Тогда понятно, почему я его услышал... или нет? Сходить на разведку? Не рисковать? Сопротивляться неизвестной опасности невозможно. Но это может быть ловушкой. Нужно... нужно решиться посмотреть.

Принятое решение приносит облегчение. Глаза имеют большую дальность, чем другие органы чувств. Нужно только решиться их использовать... который раз. Иногда я снимал повязку и раньше. Когда был уверен в безопасности места. Чтобы сравнить образ из знаний или чужих воспоминаний с реальностью. Чтобы изучить редкий образец техники. Там были надписи. Я не мог их прочитать... пока. Но буквы помогали всплывать новым чужим знаниям. Новым ассоциациям. Поэтому я знал, что могу видеть. Но не знал, что увижу.

Глубокий вдох и медленный выдох... я спокоен. Каждый раз поднять веки было не просто. Мир велик. В нем много загадок. Иногда, открыв глаза, я получал совсем не то, что ожидал. Вот и сейчас картинка буквально врезалась в мозг. Тысячи изображений наложились на нее, всплывая откуда-то изнутри. И вот я уже знаю, что эти прямоугольники — здания. А огни вдалеке — фонари более благополучного района. Они сильно режут глаза. Внизу улицы, покрытые комками... мусора. Фактура стен отличается — там железные вставки, то ли двери, то ли бронированные помещения. Что-то белесое... дым? Странно. Раньше я такого не видел. И обрывки чужой памяти во мне тоже.

Аккуратно перебираюсь на соседнее здание... и еще одно... и еще... Глаза видят много. Но все не то. Дальше пробираться опасно — граница района. Закрепляюсь на стене и опускаю повязку. Со слуха это началось и слухом закончится...

Вдруг по телу прошла дрожь. Пальцы судорожно дернулись. Когти глубже вошли в стену и заскользили вниз. Закружилась голова и помутнело зрение... Сползающая нога ощутила что-то твердое... железная вставка? Но слишком поздно. Мышцы слабеют и я лечу вниз. Остатками гаснущего сознания успеваю уловить опасность и развернуться в воздухе. Что-то острое... арматура? Чиркает по шее. Глухой стук приземления и хруст ломающихся костей...

Вздрагиваю и плотнее прижимаюсь к стене. Сердце бьется сильнее, чем надо. Хорошо. Вступлю в бой разогретым... в бой? Никакого боя не было. Я просто... упал? Упал. Почему? Пожалуй, впервые в видении было непонятно, откуда исходила опасность. Но это не мешает обезопасить себя хотя бы от внепланового приземления... очень травматичного приземления. Морщусь от фантомных повреждений и заползаю на ближайшую крышу. Стоит переждать, пока иллюзия боли не утихнет. Сейчас нельзя позволить себе скованность движений.

Прохладная поверхность успокаивала ноющее тело. Я же анализировал увиденное. Торчащих из стен железных прутьев в Паутине было не много. И не мало. И не только в Паутине... нет, не получится. Разная высота, разная длинна, разный материал... даже то, что в видении глаза были открыты, ничем не поможет. Вот всегда с ними так...

Успокаиваю дыхание и возвращаюсь к анализу обстановки. Стоит ли рисковать и возвращаться на свое место? Или остаться здесь? Ни времени. Ни места. Видения помогают. Но чаще порождают сомнения. Везде мерещится опасность. Это выматывает. Не редко исполнение видения я встречаю с облегчением. Пару раз даже чуть не забыл извернуться, чтобы оно не сбылось. Видения — такое же неоднозначное преимущество, как завязанные глаза. Но научиться им пользоваться сложнее.

Еще раз прислушавшись, приближаюсь к краю крыши. Ничего. Никого. Только стук сердец моих добровольцев. Одно, два, три... лишние?! Откуда-то с окраин. Тоже на высоте. Здания в Паутине — не самые высокие. Из тех, на которые можно залезть, рядом еще около десятка. На них? Как раз окружают район.

Глубоко вдыхаю, пытаясь уловить человеческий запах. Испарения, идущие снизу, отметаю сразу. Нет, слишком далеко. Сейчас на высоте много людей, ветер смешивает их следы, не давая почуять чужаков. Но что-то есть в воздухе... что-то странное. И у моих знаний и у воспоминаний людей нюх был слаб, так что точно сказать не могу. Подойти к источнику? Или ждать здесь? Останусь. То, что я приближусь к неизвестной угрозе, не гарантирует, что она станет известной. А вот заметить меня могут. Поэтому лежу и слушаю.

ХРУСТ!

На этот раз успеваю уловить легкое шуршание с присвистом откуда-то сверху. Сам хруст уже на уровне асфальта. Что это?

ХРУСТ!

Осторожно кручу головой, пытаясь определить направление. Кажется, это уже за границей Паутины.

ХРУСТ!

Ближе.

ХРУСТ!

Еще ближе... и чаще.

ХРУСТ! ХРУСТ! ХРУСТ!...

Да, теперь я слышу, что-то падает сверху. Решаю укрыться внутри здания. Подходящее с достаточно крепкой крышей и перекрытием между этажами через два дома. Торчащих прутов на пути нет. И тихое шипение подгоняет. Разгоняюсь и прыгаю, пытаясь добраться до укрытия быстрее. Впервые передвигаюсь таким образом, но нет времени все обдумать. По памяти перебираю конечностями, перепрыгивая опасные места. Шипение нарастает. Кирпич качнулся под ногой и улетел вниз, но я успел пробежать дальше. Слышу, как пару раз что-то осыпается под моим весом, испуганный вскрик говорит, что меня заметили добровольцы. Последний рывок почти удачен. Предупрежденный видением, успеваю сгруппироваться и падаю вниз без повреждений, но встать уже не могу. Что-то упало рядом и меня со знакомым шипением обдало ветром, смешанным с чем-то. Сознание помутнело. Руки перестали держать и ноги разъехались в стороны. Дробный стук и шипение... "Град", скользнуло странное определение и тьма окружающего мира проникла в сознание.

Путешествие было интересным. Я был... внутри себя? И там была Тьма. И голоса. Чьи? Не знаю. Они мне не мешали. Кричали. Смеялись. Шептали. Занимались своими делами. Они были сами по себе, я тоже. Это было не как сон. Что-то большее. Там был шум ветра. И дрожь земли. И краски времени. Пожалуй, я почти решил не покидать столь занимательное место. Там было приятно. Качаться на волнах цветных разводов. Но из хора начали вылетать голоса. Они кружились, выделяясь. Становились громче и четче.

-... ин!

— ... бои....

— ...ил...

— ...ар.... Ей...ой!

Чьи-то пальцы раздвинули веко. Свет резанул по глазам. Мир вернул четкость и неподвижность.

— Слышь, народ, не слепой!

— От оно как! А че ж?

— Можа он из этих, с нижних уровней? Там нихрена не видать, мне отец говорил.

— Ага, щас, ты глянь, — что-то острое пытается воткнуться в живот, но оставляет лишь неглубокую ранку, — такого на навозных жуках, да мокрицах не наешь.

Чьи-то руки ощупывают мышцы. Пятеро рядом. Сильны и здоровы. Еще несколько десятков не двигаются. Спят? Эхо гуляет по помещению, очерчивая предметы. На глазах повязка. Тело сковано. Цепи?

— Да-а, на такого не жалко ни оков, ни харчей хороших.

Металлические щелчки. Кто-то обрезает мне волосы? Второй пытается очистить когти от грязи и тихо ругается — несколько инструментов уже сломались с тихим звяком. На пробу напрягаю тело, но добиваюсь только скрипа. Оковы крепки. Лучше не ломать их в присутствии противника.

— Тихо-тихо, — один треплет мои волосы, — малыш нервничает.

Второй встает и куда-то уходит. Пятый чем-то щелкает, слышу гул электричества. Прибор? Жужжание и темнота... не успеваю осознать происходящее, как изображение возвращается. Теперь я вижу.

Клетки. Много клеток. В них... я?! Нет... облегчение не успевает заполнить мысли, приходит понимание, они — отражения. Отражения меня. Искаженные, искривленные, покрытые пылью и разводами крови, тысячи потрескавшихся зеркал корчатся и вибрируют, силясь стать чем-то большим, чем двухмерной карикатурой на подобие человека. Сородичи. Как долго я их искал, тех, кто станет моей стаей, моей... семьей? Да. Моей частью, пусть малой, слабой или даже глупой, но близкой духом и телом, заглушающей своим присутствием голоса пустоты.

Сколько раз я, не осознавая того, прислушивался к своему организму? Сколько раз сравнивал полученные данные с теми, кого встретил? Да, что-то во мне было. Что-то от человека. Но мало, слишком мало, чтобы признать их хотя бы не добычей. Не свои. Чужие. Они ведь тоже чувствовали во мне что-то. Инородность. НЕПРАВИЛЬНОСТЬ. О, они даже не представляли, на сколько правы. Всем своим слабым естеством они ощущали то, что не могли ощутить своими жалкими органами чувств, понимали то, что объяснить не могли. Да даже мутанты были ближе к людям, чем я!