Намерение сидеть на месте выполнялось ровно один день. К себе в покои даже перенесла толстый томик со сводом местных законов. Тоже интересное чтиво, и полезное — часть документов на подпись так или иначе касалось законодательства. За чтением незаметно наступила ночь и напал полуночный жор. Невозможно заснуть, когда желудок требует наполнения. Я посмотрела на часы. Второй час. Спят уже все давно.
Быстро спустилась на кухню. На столе нашлось блюдо с остывшими пирожками, заботливо прикрытое полотенцем. Наверно, Райана оставила его для де Графа. По её словам, он частенько полуночничал. Промелькнула мысль, что уж он-то мог бы послать кого-нибудь, чтобы принесли поесть, а не самому спускаться на кухню, но мне же лучше, не надо шарить по шкафам. Я ещё стеснялась вызывать слуг и даже на утреннее одевание они сами приходили. При свете одной лампы спокойно перекусила, запивая выпечку квасом, найденным там же на столе. Но, когда ставила кружку на место, на кухню кто-то зашёл. Я оглянулась, не ожидая подвоха. В дверях стоял вчерашний тип и нагло ухмылялся. Судя по одежде он не то, что не ложился, а только что откуда-то пришёл, а по запаху ещё и в подпитии.
— О, моя красавица, тебя то мне и не хватало!
Он перегораживал единственный выход. Остальные двери на ночь заперли, отодвинуть тяжёлый засов я просто не успею. Мужчина тоже это понял и, не торопясь, стал приближаться. Я медленно отступала, стараясь держать стол между нами. Улучив момент, рванула на выход, но он разгадал манёвр и, ожидая подобной выходки, быстро двинулся наперерез и схватил за плечо. Вырваться или вывернуться из цепких пальцев не смогла. Он учёл прошлую ошибку и с каким-то наслаждением ударил по лицу тыльной стороной руки. От сильного удара в глазах потемнело, и я на несколько мгновений потеряла ориентацию. Воспользовавшись замешательством, он завалил меня спиной на стол, одной рукой крепко удерживая руки над головой. В таком положении сопротивляться оказалось весьма проблематично.
Второй, свободной рукой, насильник шарил по телу, одновременно прижимая ко столу и нагло, по-хозяйски целуя. У меня получалось только отчаянно извиваться и мычать от отвращения, пытаясь хотя бы не вдыхать запах свежего перегара.
— Что здесь происходит? — в самый неподходящий для де Жельена момент зажегся верхний свет и появился свидетель. Хотелось бы, чтобы это оказался кто-нибудь другой, но сейчас я и де Графу была рада.
— Милуйтесь в другом месте! — точно, с его места наше положение можно трактовать и так. Юбку похотливые руки задрали почти до пояса. Мужчина на мне недовольно обернулся, ослабив хватку.
— Де Жельен? — при свете де Граф узнал мужчину и в его голосе не слышалось радости или намёка на вежливость. — Тебе же сказали, что подобное здесь больше не потерпят!
Я вывернулась из рук потерявшего бдительности де Жельена и, зажимая порванный ворот, выскочила в коридор, едва разминувшись со стоящим в проходе князем. Мне повезло, его больше интересовал мужчина, чем его партнёр, и я без задержек убежала в свою комнату. Там выдержка помахала ручкой и забрала последние силы. На ватных ногах я опустилась на ковёр и, опёршись спиной о кровать, обхватила колени руками. С детства вбитая привычка держать всё в себе и не мешать другим своими проблемами, позволила только тихо всхлипывать. Отчаянно захотелось вернуться в свой мир, где чувствуешь себя пусть и заменяемым винтиком, но не непонятно чем с неизвестными правами и неопределёнными полномочиями.
В дверь осторожно постучали.
— Тено? — всё-таки узнал. А чего ожидала? Других таких мелких в замке не найти.
— Отстаньте все от меня! — вроде тихо сказала, но за дверью услышали. Последовала большая пауза, я уж подумала, что стоящий за ней ушёл, но нет, в дверь опять постучали.
— Тено, я захожу!
— Делайте, что хотите.
Де Граф тихо подошёл и присел на корточки напротив.
— Де Жельен сейчас под стражей. Как вы хотите его казнить?
Неожиданное начало разговора окончательно отбило желание жалеть себя. Не поднимая головы, я ответила.
— Никак.
— Почему? Неужели?.. — он что, решил, что то, чему стал свидетелем, было по взаимному согласию, и я сижу тут в растрёпанных чувствах от того, что ролевые игры неожиданно прервали?
— Я не могу, — пришлось через силу торопливо объяснять, пока де Граф не поверил в своё предположение и пока я в состоянии с ним общаться. — Как заинтересованное лицо я не могу быть объективной. К тому же я не знаю законодательство по этому поводу, — эмоции отошли на второй план, дав дорогу разуму. У нас повсеместно женщина была бесправным приложением к кухне и венику, не думаю, что здесь есть глобальные отличия.
— Какое законодательство?! Это покушение на честь и достоинство Императора! За такое однозначно казнь!
Я подняла голову и посмотрела на мужчину. Лицо бледное. Кулаки сжаты. Происшествие задело его весьма сильно. А я ещё не ощущаю себя столь важной персоной, что даже и не подумала о подобном варианте. Теперь, когда я не прятала лицо, де Граф заметил след от удара.
— Разрешите? — он зажёг лампу на тумбочке и прикоснулся к повреждённому месту рукой. От неё потекло приятное тепло и покалывание.
— У меня плохо с целебной магией, останется ссадина, у вас скула рассечена, наверно, перстнем.
— Не страшно.
— Вы решили, как его казнить?
— Никак, — пока де Граф залечивал синяк, у меня было время подумать. И, хотя мне хотелось оторвать гаду яйца, и его самого потом прибить чем-нибудь побольнее, но эмоции уже утихли. — Казнь по такому поводу вызовет слухи, ненужные разговоры. Не хочу! Он сюда к де Вену приехал? Вот, пусть дождётся, а потом катится куда подальше, чтобы и слышно о нём не было.
— Значит, ссылка, — де Граф закончил с лицом и взял меня за руку, где темнели характерные синяки от вчерашней хватки.
— Это тоже он? — спросил, принявшись за лечение.
Я молча кивнула. По выражению лица мужчины поняла, что он связал моё появление в спальне с этими синяками.
— Почему вы сразу не сказали?
Я всё также молча отвернулась с виноватым видом. Себе-то объяснить не могу.
— Ребёнок, — на грани слышимости произнёс де Граф и, едва касаясь, погладил по голове. — Я пойду. Надо отдать распоряжения насчёт де Жельена.
Он поднялся и пошёл к выходу. Уже в дверях я его окликнула.
— Кен де Граф!
— Да, тено? — он мгновенно обернулся.
— Не говорите об этом Крису, пожалуйста.
Мужчина не ответил, но мне показалось, что перед уходом он обозначил поклон.
...
Де Граф аккуратно прикрыл за собой дверь. Внутри всё бурлило, но внешне он оставался относительно спокойным. Князь не должен ярко показывать свои чувства и, что бы ни случилось, обязан вести себя соответствующе. Но как же хотелось прямо сейчас побежать в полуподвал, куда стража отвела де Жельена, и дать волю рукам, как какому-нибудь простолюдину.
В первую очередь князь злился на себя. Что мешало накануне не выставлять Императора из спальни? Прекрасно ведь тогда понял, что не просто интереса ради так поспешно заскочила среди ночи. И, пусть не прошло и минуты с ухода девушки, как он лично проверил все прилегающие коридоры, это не снижало вины. Ведь сегодня только чудом удалось избежать трагедии. Приди он на кухню чуть позже, и неизвестно, как бы всё сложилось.
До разговора с несостоявшимся насильником де Граф несколько остыл. Ублюдку крупно повезло, что других свидетелей не было, и Её Величество не жаждала мести и ограничилась только ссылкой. Де Жельен, кажется, совсем не понимал, что такого натворил, и считал своё заключение досадным недоразумением. Рассказывать, на кого он поднял руку, де Граф не стал, но наказание озвучил. В каком-то смысле, для поддержания репутации повезло, что стража прибыла уже после того, как Её Величество убежала, иначе не объяснить столь мягкий приговор. А так, де Жельена давно предупреждали о недопустимости подобных действий, но раньше ему сходило с рук, как приближенному к Сорок первому Императору, потому никто не удивится ссылке.
Через полчаса князь вернулся к себе. Проходя мимо спальни Императора задержался, прислушиваясь. Но толстые деревянные двери не пропускали звук и даже в ночной тишине слышались только трели сверчков. Мужчина осмелился слегка приоткрыть дверь, на самую малость, только чтобы сквозь узкую щель разобрать мерное дыхание спящей девочки.
Впервые за много лет де Граф не знал, что делать. В пещере он, как и все остальные, не ожидал, что призыв произойдёт. Всё-таки за несколько тысячелетий и сорок одну смену правителя это случалось всего дюжину раз. И первая попытка полтора года назад не принесла результата. Но всё равно надеялся и боялся стать свидетелем знаменательного события. Призванный всегда означал серьёзные перемены в стране. Но чего никто совсем не ожидал, так это того, что новым Императором станет ребёнок. Молодая девушка всего чуть старше двадцати лет, к тому же откуда-то очень издалека и с полным отсутствием знаний об Империи. В прибытие из другого мира князь не поверил. Да, одежда непривычного покроя и из незнакомой ткани. Но о происходящем на втором континенте известно немногое, слишком далеко он расположен для поддержания постоянных контактов. Тоже можно сказать и о прозрачном мягком горшке, отданном де Вену вместе с диковинным цветком. И, тем более, не мог поверить в то, что там, откуда её призвали, девочка, по её словам, считалась взрослым самостоятельным человеком. Всё же чистокровный каор, без примесей чужой крови, как определил целитель.
Но её происхождение не столь волновало и интересовало мужчину, как само существование. С молодыми женщинами он общался мало, опасаясь угрозы вынужденной женитьбы, ведь единственный наследник древнего рода, не просто князь, но ещё и лорд, владелец богатого домена, являлся лакомым призом для многих незамужних девиц. Опыт общения с детьми был ещё меньше, а если точнее, отсутствовал полностью. И де Граф не придумал ничего лучше, чем свести контакты к минимуму, оставив исключительно деловые.
Император его разочаровала. От неё пока требовалось только ставить подпись с печатью, но это она делала очень медленно, листов пятнадцать за день. Сорок Первый мог, не глядя, подмахнуть сотню документов за час. А эта... Но ничего нельзя поделать. Раз призыв сработал на ней, значит, ей и править. А ему, как верной опоре трона остаётся только следить, чтобы Империя окончательно не развалилась, пока Император развлекается чтением рыцарских романов. Не один раз возвращал забытые на столике книги на их места.
Но сегодняшнее происшествие заставило князя задуматься о том, чтобы пересмотреть своё отношение. Любая из ему известных особ обязательно закатила бы грандиозный скандал ещё при первом же столкновении с де Жельеном. И уж точно потребовала бы немедленной казни. Но сегодня вместо ожидаемой глупой девицы он увидел обычного ребёнка, который не понимает своего положения и боится сделать что-нибудь не так. Но весьма разумно размышляет о законности действий и защите чести других людей. Она права, оглашение такой причины казни нанесло бы серьёзный ущерб репутации обоих князей — и его самого и де Вена. Но больше всего мужчину изумила книга на прикроватном столике. Кто бы мог подумать, что чтением на ночь Император развлекалась не романами, не сказками, а сборником земельных законов Империи?
...
Неделя пролетела в один миг. Происшествие с де Жельеном быстро потускнело и забылось за ворохом дел. Сам виновник всё это время провёл взаперти в своих покоях. По некоторому рассуждению, де Граф всё же перевёл его из подвальных казематов в прежние комнаты, запретив их покидать, и приставил охрану. Гвардейцы не знали о причинах такой резкой смены отношения, но приказу не удивились и не сочувствовали узнику, будучи прекрасно осведомлены о его прошлых развлечениях совместно с предыдущим императором.
Когда вернулись де Вен и Эрик, мне хотелось радостно прыгать вокруг, настолько я по ним соскучилась. Де Граф сразу увёл Криса по делам, а я накинулась на Эрика, требуя рассказать, как они съездили. Эрик попросил дать ему хотя бы полчаса сменить дорожную одежду и смыть пыль, прежде, чем начать увлекательный рассказ об избавлении Империи от разбойничьего отряда. Я милостиво выделила ему целый час и, по истечению назначенного времени, дав волю внутреннему ребёнку, нетерпеливо побежала навстречу парню.
Как это обычно бывает, на повороте едва с кем-то не столкнулась. Успев вовремя затормозить, остановилась чуть меньше, чем в полушаге от мужчины.
— Простите, — автоматически извинилась. Всё же не дело, носиться не глядя. Собью кого-нибудь с ног, совсем неудобно будет.
Но тот презрительно и грубо оттолкнул меня в сторону, даже не посмотрев, с кем столкнулся.
— Пошла прочь! — какой неприятно знакомый голос. Неужели, де Вен уже поговорил с ним и де Жельен теперь покидает дворец? Ведь иначе стража не выпустила бы его из комнат.
...
Неделя неожиданного заточения прошла в мучениях. Такого воздержания от пития вина и плотских увеселений закоренелый повеса не помнил за свои двести тридцать лет жизни и потому настроение было отвратительным, переходящее в бешенство. Виновной в этом была какая-то смазливая девчонка, с которой он хотел по своему обыкновению удовлетворить постоянно возникающие во время пьянок потребности.
Когда его перевели из камеры в апартаменты, то первая мысль была о том, что все как обычно сойдёт с рук, подумаешь, служанку пощупал, но ему выдали предписание уехать из столицы и не покидать родовое поместье. Это был конец, конец беспечной жизни, конец светским развлечениям. А теперь ему много лет гнить в провинции! И это без объяснений! Приказ Императора! Это его так бесило, что он готов был сорваться на первом встречном человеке.
Наконец, ему позволили встретиться с господином де Веном. Изначально мужчина хотел попросить у него помощи в пристройстве на тёплое, не требующее усилий для работы место, коих всегда много при дворе. Князь раньше редко отказывал в подобном, а если выражал недовольство, то прежний Император быстро решал проблему, и де Жельен рассчитывал, что и сейчас его просьбу удовлетворят. Заодно поспособствует отмене унизительного приказа.
Но де Вен даже не дослушал просьбу до конца, сославшись на то, что и раньше только терпел все выходки и не красящее дворян поведение только из-за Сорок первого Императора. Сейчас времена изменились, и присутствие людей с подобной моралью при дворе является неприемлемым, и, если Император распорядилась о ссылке, то никаких разговоров об изменении наказания не будет. Он даже не спросил, за что ссылают!
Явно эти два князя отыгрываются за прошлое, когда завидовали ему, как приближенному к Императору. А сейчас что? Всё те же управляющие, а гонору-то!
После краткого разговора де Жельена под конвоем вывели из комнаты. Приговор вступил в силу и теперь, не позже чем через пятнадцать дней, как раз достаточно, чтобы добраться до имения, необходимо отчитаться о прибытии и не покидать его границ.
Прекрасно зная дорогу, мужчина раздражённо шёл чуть впереди приставленных гвардейцев, еле сдерживаясь, чтобы не наорать на них просто так, чтобы сорвать злость. При выходе на портик он едва не столкнулся с какой-то девкой. Дура-служанка бежала по господским коридорам, не глядя по сторонам, и, ещё полшага, врезалась бы в него. А теперь стоит, и что-то мямлит в оправдание. Учить таких надо!
