Рыцарь малого зла

Он даже различал оттенки эмоций, чего прежде не наблюдалось. Вот мать в ужасе, когда ее ребенка бьют головой о стену. А это отец страдает, глядя, как насилуют дочь. Душевная боль ничуть не хуже телесной, он и прежде знал, но переживания за больных не столь сильны. Люди чаще всего смирились и не ждут ничего хорошего. А это притупляет. Почти не получал ничего. Боль гораздо вкуснее и ее всегда много. А рядом сидящий с мучающимся может запросто заниматься своими делами, не вспоминая.

Он шел, шатаясь, мимо лежащих грудами трупов к больнице, уже не особо разбирая куда и зачем. Очередная вспышка боли. Добивают раненного. Еще одна ноющая тупо в страдании жизнь внезапно оборвалась. Женщину замучили до смерти. Ноги не держали, слишком много вошло за очень малый промежуток. Все равно, как вместо стакана выпил пол бочонка вина. Вместо привычного 'черного' клубка в груди он сейчас получил нечто заполнившее все тело. Оно было везде. В мозгу, руках, ногах, даже... хм... в мужском достоинстве. Как бы не вдвое выросло. Конечно, обман, ничуть не больше обычного, достаточно потрогать, но в чем уверен, сейчас смог бы десяток девок валять без перерыва. Голова кружилась, рот непроизвольно расплылся до ушей и захихикал от подобных мыслей.

Сел у ворот, прислонившись к стене, не способный дальше идти. Да и зачем? Все мертвы. А кто нет, скоро станет.

— А этот чего здесь делает? — спросил назойливо-громкий голос, бьющий по ушам. — Ишь, ухмыляется!

— Спятил, — уверенно заявил второй.

Мимо и раньше проходили люди, насытившиеся кровью и мародерством. Но на него внимания не обращали. Крест висит на виду, да и одет по европейски.

— Точно, посмотри на него — это ж не северянин. Местный!

Джон повернул голову к беседующим. Обычные простолюдины, каких полно среди крестоносцев. Один повыше, другой пониже. Плохо одетые, с паршивым оружием, потные, грязные, с гнилыми зубами и даже здесь дыхание вонючее. Хм... Вроде раньше он так четко и далеко запахи не улавливал. Подарок от боли? Чем больше, тем лучше? А зачем ему, Христа ради, с пяти метров знать, что съел на завтрак этот вонючий тип?

— Пошли вон, — сказал хрипло, вставая.

— Да он точно сарацин! — вскричал, подзуживая, более рослый. — Решил спрятаться, нацепив чужую одежду!

Второй молча перехватил копье и ударил парня в бок. Джон отбил левой ладонью выпад треснув по древку и шагнув вперед ударил воина в грудь правым кулаком. Кольчуги на том не было и он упал на колени, когда сломанное ребро вошло в легкое. На губах запузырилась кровь и захрипел, заваливаясь назад. Очередная вспышка боли, на фоне предыдущего почти незаметно пополнила запас и так готовый перелиться через край.

Рослый в недоумении посмотрел на упавшего приятеля. Глаза расширились в испуге и широко разинул рот, чтоб закричать. Нож вошел под подбородок, убив его мгновенно. Потом Джон ударом ноги сломал шею своему первому врагу и с недоумением посмотрел на кулак. После такого должна быть хотя бы кожа содрана костяшках, а здесь все в порядке. Тут до него дошло, что натворил и быстро осмотрелся.

Прямо на него смотрел стоящий совсем рядом рыцарь. У этого ткань одежды не из дешевых, да и кольчуга неплохая. Сарацинская, со вставкой-пластиной на груди. Меч с большим красным камнем в рукояти. А на другой стороне, на поясе загнал — 'вороний клюв'. Достаточно редкое восточное оружие. Узкое острие, для пробивания доспехов и на обухе голова слона, выполняющая роль боевого молота. Хобот и все прочее лишь намечено еле заметными линиями, потому что изготовлен не для красоты, а дробления костей противника. Ни герба на сюрко, ни щита с рисунком. Шлема тоже нет. Белобрысый северянин, покрытый загаром, как у долго живущих под здешним жарким солнцем, при том куча веснушек. С квадратной челюстью, холодными бледно серыми глазами спокойного убийцы. Приходилось таких видеть неоднократно.

Джон нагнулся, подбирая копье. Висеть в петле за убийства крестоносцев он не собирался. Уж лучше погибнуть в бою. Наверняка у этих куча приятелей и сейчас набегут на зов. Кому поверят на суде? Лучше не выяснять. Рыцарь не стал ничего делать. Молча и очень демонстративно пожал крепкими плечами. Развернулся и ушел. Движения скупы и расчетливы, как у опытного вояки. Он видел все? Э, какая разница!

На ходу подхватил наконечником копья узел, оставшийся от убитых и двинулся мимо полураздетых и голых трупов. Чуть в стороне проверил. Как и ожидалось, чужие вещи в пятнах крови. Брезгливо отбросил пинком. А вот парочка серебряных чаш, несколько колец и серег с камушками — сойдет. Что наверняка сняты с людей и возможно вместе с пальцами и ушами его не волновало. Золото есть золото. Не он же его отнимал. А взять у грабителя не грех. В драгоценностях не разбирался, но всегда можно продать или подарить. Да той же Бренис. Женщины любят подношения, как и церковь.

Внутри больницы было гораздо хуже, чем на улице. Тела лежали плотным слоем и пройти, не наступая, невозможно. Кровь даже на потолке. В некоторых комнатах буквально штабелями лежат. Спасаясь от мечей бежали, топча друг друга. Сколько здесь было, когда он приходил за инструментами? Не меньше трех сотен. А теперь раза в три больше. Где-то среди них и та маленькая девочка, спасенная им, чтоб умереть сегодня. И лежат, по большей части, бесстыдно обнаженные. Мародеры сдирают даже паршивые тряпки. А вдруг нечто спрятали. Прямо сейчас несколько человек копается, растаскивая завалы из покойников. Более нетерпеливые уже ушли. Все ж зажиточных здесь немного собралось. Особо не наживешься на обычных ремесленниках. Максимум личные орудия труда. Они тоже денег стоят, но не это искали у покойников. Найти в данном аду учителя не представлялось возможным. Оставалось одно место, где он мог находиться.

Тела и там не оказалось. В кабинете было разгромлено все. Даже столик и кушетку порубили, не то из ненависти, не то в поисках сокровищ. Джон прекрасно знал, у Зеида особых денег никогда не было. Много брал с богатых и бесплатно принимал бедняков. А лекарства и питание для лежащих никогда дешевы не были. Особенно в последнее время. К тому же была и у него слабость. Жизнь коротка, говорил ибн Саид, приобретая очередной манускрипт за огромную сумму. Имею право получить удовольствие от умных речей мудрецов? Теперь все его собрание книг и свитков было разрезано, изодрано и кто-то облегчился сверху на куче. Наверное, им представлялось, что совершают подвиг, уничтожая сарацинские записи. Зачем такое благочестивым крестоносцам? Достаточно Библии, хотя они все равно безграмотные. Справедливости ради, многие мусульмане не лучше и тоже не любят грамотных. Все нужное записано в Коране.

Наверное, можно очистить, но это было выше сил Джона. Он отпихнул загаженные листы и принялся набивать мешок всем подряд. Разбираться станет потом. Все-таки половина находящегося здесь имела отношение к медицине. Рецепты и диагнозы ему не помешают. Далеко не все знает и умеет, чтоб не думали невежественные франки, способные разве пускать кровь при любом недуге. Нет, при излишнем весе иногда даже полезно для хорошего самочувствия, но не когда упадок сил в результате болезни!

Он резко обернулся, ощутив тяжелый взгляд на спине и обнаружил в дверях того самого рыцаря. Опять неизвестно зачем наблюдает и тут же отступил, как заметил. Кидаться на него желания не было, да и зачем. Враждебности не проявляет. К тому же почему-то не сомневался, что разделает его белобрысый моментально. Если дожил до тридцати с лишним и бодр, значит драться умеет неплохо. Но что ему надо?

Настроение испортилось. Машинально сунул в мешок еще и фиал для мочи. На сосуд не позарились, поскольку смотрелся крайне невзрачно. На самом деле, первейшая вещь для лекаря. По цвету и запаху многое можно понять. А этот был у учителя с молодости, вроде талисмана. Даже мыть доверял не каждому слуге. Будет память.

По дороге регулярно попались люди с чужими вещами и никому он был не интересен. Все смотрелись пьяными и возбужденными. Кое-кто готов был отдать прямо здесь и сейчас ценные вещи за кружку хмельного. Когда убивают несколько тысяч человек сразу, а потом волокут их имущество на продажу, цена трофеев стремительно падает. Стоила ли добыча смерти во время осады шести архиепископов и патриархов, двенадцати епископов, сорока графов, пяти сотен благородных рыцарей и огромного других крестоносцев? Во всяком случае, не для тех, кто штурмовал стены и дожил до победы. Погибать ради кровавых тряпок, содранных с пленников ради кружки паршивого эля?

Джону не требовалось выпить. Он и так находился по-прежнему в странном состоянии пьяного, не пригубив с утра ничего. Приходилось все время контролировать себя и шел преувеличенно прямо. Со стороны любому в глаза бросалось, насколько нетрезв. Это занятно, но крайне мешало логично мыслить. Про своих больных вспомнил уже подходя ко дворцу. Ничего особенно, благо бои закончились. Только один серьезный. Но этого уже не поставить на ноги.

Арбалетчик из Пизы, их отряд поклялся в верности Ришару, в отличии от генуэзцов, давших присягу Филиппу мужик громадного роста, плотный и мускулистый, с загорелым лицом. Весь облитый потом, с губами, перекошенными от безумной боли, он лежал на спине и при малейшем шуме начинал непроизвольно выгибаться. Затылок его сводило назад, челюсти судорожно впивались одна в другую, так что зубы трещали, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподнимала его тело с постели .

Началось все с обычного пореза, каких у любого случается немало. И вдруг началось нечто жуткое. Такое бывает, хотя и не часто и никто не знает в чем причина. У многих отказывало сердце, но причина смерти в чем-то ином. Лечения не существовало и смерть наступает к концу второй недели почти всегда. Шел одиннадцатый день и картина типичная. Ему не долго осталось. Даже на мягко положенный мешок, набитый бумагой он среагировал очередными жуткими судорогами.

Дух медицины понять не трудно, позвучал в голове хорошо знакомый голос учителя. Вы стараетесь сделать все возможное и невозможное, но если человека не спасти, не расстраивайся. Так угодно Аллаху.

Наверное, будь он слегка потрезвее, дважды бы подумал, прежде решиться на такое. Но сейчас просто хотел поделиться с больным хорошим самочувствием. Положил руку на грудь, чувствуя напряженные мышцы и попытался вытянуть боль напрямую. При контакте всегда лучше получается. Пусть перед кончиной хотя б полегчает. Однако, в данный момент, Джон все еще был изрядно пьян от полученного прежде. Чего-то не рассчитал и почти уткнулся в арбалетчика лицом, когда рука соскользнула. Хорошо успел вовремя подставить вторую. Больной взвыл, но это оставило Джона безучастным. Он с изумлением смотрел, как из обоих его рук в тело умирающего идет то самое темное, что сидело в нем.

Самое занятное даже не неожиданный поток в обратную сторону. Он ясно видел, как несется по венам и уходит все глубже. Собственно, ничего удивительного. Яд тоже переносится кровью и попадает в мозг, вызывая мучительную смерть. Это, кстати, не выдумки досужие. Приходилось под присмотром Зеида неоднократно вскрывать мертвые тела. Хирург обязан знать, как расположены кости и ткани в человеческом организме. Иначе не получит ясности в каком месте резать. Вскрытие каждого больного, хотя бы умершего от самой обыкновенной болезни, чрезвычайно важно для понимания где допущена ошибка и насколько важно быть внимательным при постановке диагноза.

Конечно, хоронить мусульман положено до заката, практически сразу. Да и кто из родных согласится на поругание тела близкого, пусть и после смерти? Но учитель брал и нищих с чужаками лечить. Далеко не всегда те уходили на своих ногах. Материал для исследований имелся. Внутреннее строение и где расположены органы важно знать любому врачу. Никакой души в сердце нет. Кусок мяса, ничем особенным не отличающийся от такого же органа у животных. Но через него идет кровь постоянно. Вот выяснить у покойника зачем служит, к примеру, селезенка, не выйдет.

И сейчас он на живом человеке, впервые, видел, как это происходит. Намного сложнее, чем это представлялось. Два замкнутых круга. Более короткий начинается в правом желудочке сердца, а заканчивается в левом предсердии. Второй берет начало в левом желудочке, а завершается в правом предсердии. Это изумительно интересно, однако пользы никакой. В чем смысл такого божественного замысла? А главное, как показать кому бы то ни было, если он сам не находит объяснения собственному странному умению. Просто написать статью? Как, возмутятся убеленные сединами профессионалы, этот мальчишка считает себя мудрее Абн Сины и Галена?

Тут до него дошло, что он уже пол часа смотрит на удивительную картину и все это время непроизвольно продолжал делиться личными запасами. Больной уже дышит вполне нормально и не бьется в судорогах. Мокрый, правда, как из реки вылез. Но кожа уже нормальная и глаза смотрят осмысленно. А вот у самого изрядно поубавилось запаса.

— Попробуй заснуть, — пробормотал, отступая.

Похоже, сам того не понимая, излечил безнадежного. Еще не хватает, чтоб церковь заинтересовалась. Чудеса по заказу при помощи пару сотен зарезанных? Спасибо — это прямой путь на костер. Мелькнула мысль, ткнуть ножом или придушить, но так и ушла, не оформившись в действия. Случившееся явно знак свыше. Никогда б не догадался спасать людей таким образом. Идти против божественной воли? Не настолько он глуп! В конце концов, слово против слова. Свидетелей нет. Ну не помер арбалетчик и что с того? Бывает.

Джон тихо вышел, не забыв прихватить с собой мешок с добычей. В их с Бренис комнате никого не было. Можно было заняться спасенными листами, разбирая. Через пол часа он откровенно увлекся сортировкой текстов на нескольких языках. Хорошо страницы, обычно разные по форме, цвету, отделкам и даже иллюстрациям. При определенном опыте руку переписчика и художника сразу отличаешь. А многое ему знакомо, облегчая труд. Удачно нашлось очень многое из труда Абу-ль-Касима аз Захраваи. Почти целиком его книга о хирургии. Великий медик написал добрых 30 томов, однако остальное уцелело обрывками. Тем не менее здесь подробно описал, как производить реимплантанцию выпавших зубов, изготавливать зубные протезы, исправлять прикус и удалять зубной камень . Пригодится.

— Да! — сказал, отвлекаясь на стук в дверь. — Войдите.

Не смотря на обычную для европейцев одежду, принять его даже за южанина невозможно. Очень темная кожа, хотя черты лица не негритянские. На руках несколько серебряных браслетов. Когда-то, по рассказам отца, такие носили викинги, но было то достаточно давно и мода на подобные украшения давно прошла. К тому же узоры, даже на первый взгляд, какие-то непривычные. А сабля на боку и кинжал с простыми рукоятками, в отличие от украшенных накладками из слоновой кости и серебра ножен. Признак настоящего воина. Не для красования клинки. Глянуть бы еще на сталь.

— Мой господин, — с жутким акцентом, сказал на персидском гость, — просит прийти к нему глубокоуважаемого лекаря. Лошади ждут.

— Он ранен? — спросил Джон на том же языке.