Некоторое время старшекурсник сверлил ее глазами, потом понял, что другого ответа не получит, и с досады водрузил поверх и без того внушительной стопы учебников еще один — самый большой и самый ветхий: истрепанные листы так и норовили вывалиться. Заметил мстительно:

— По возвращении буду проверять постранично!

— Хорошо. Уф! — сгрузив книги на ближайший стол, чтобы переложить их поудобней, Мира торопливо подобрала вылетевшие истонченные листочки. Облокотившийся о стойку Криспин наблюдал за ней.

— Интересный у тебя набор предметов, лесовичка.

— Правда? — отозвалась Мира только чтобы что-то сказать. Очень уж хотелось убраться из ставшей вдруг негостеприимной по вине этого старшекурсника библиотеки.

— Ты будешь изучать магию огня, который так не любишь, — продолжил тот, сверля ее очень темными глазами.

— Да, — уныло согласилась Мира. Она уже подумывала попробовать договориться об отмене этих занятий. Беда только, что ректорши она боялась тоже, как... огня.

— А преподавать этот предмет буду я, — добил ее Криспин.

— Ой! — не сдержалась Мира, прижав к груди ветхий учебник и вызвав мрачную вспышку удовлетворения в глазах собеседника. — То есть: неужели? А почему вдруг ты?

— Сказал же, я очень талантлив! — самодовольно подмигнул тот.

— И очень хвастлив!

Оба обернулись на раздавшийся голос: из-за стеллажей появился староста Нортон. Мира просияла, Криспин буркнул:

— От хвастуна слышу!

— Мира, так как преподавателей здесь не хватает, некоторые старшекурсники выполняют их функции. Я, например, тоже веду курс трансгрессии... Крис, ты зачем загрузил такую малышку? Она же все не дотащит!

— Вот пусть и трангрессирует, — буркнул тот. — Или левитнет.

Оба парня с ожиданием уставились на Миру. Она только глазами захлопала и покрепче прижала к себе несчастный учебник — так что тот даже недовольно скрипнул и завозился, пытаясь вырваться из немилосердных объятий новой хозяйки. Призналась осторожно:

— Я... я даже не понимаю, про что вы говорите...

Старшекурсники переглянулись.

— Не умеет, значит, — подытожил староста и легко подхватил книги. — Ну тогда пойдем, я тебе помогу.

Мира обрадовалась так откровенно — ей и помогут, и выручат, если заблудится, и избавят от неприятного библиотекаря, да еще такой парень! — что вышеупомянутый библиотекарь даже фыркнул. Артур оглянулся на приятеля:

— Не забудь: пол-одиннадцатого у колоннады! Мира, идем.

— Сам не усни!

Девушка навострила уши: кажется, или эти двое собрались прогуляться в комендантский час, который в Академии начинается в десять вечера? Но благоразумно не стала задавать вопросы: а то не только учебники до комнаты не донесут, а еще и трансгрессируют куда-нибудь подальше с кляпом во рту, чтобы не мешала 'старичкам' дисциплину нарушать!

В молчании (лесовичка немного стеснялась, староста лишь посматривал на нее с улыбкой) двое добрались до Мириной комнаты. Под изумленным взглядом в кои-то веки онемевшей Амариллис парень сгрузил учебники на стол.

— Вот. Спокойной ночи, девушки.

— Спасибо!

— Спас... Спок... — поперхнувшаяся баронесса выскочила вслед за ним в коридор. — И тебе спокойной ночи, Арту-ур!

Вызвав этим легкий ажиотаж среди выглянувших из соседних комнат студенток. Амариллис высокомерно им улыбнулась, задрав прехорошенький носик: да-да, к нам сам староста Академии в гости захаживает! А за прикрытой дверью набросилась на Миру: как так приключилось, что красавчик Артур вдруг за ней книжки таскает?! Выслушав, пригорюнилась: ах, какая жалость, что меня там не было!

— Я же звала с собой в библиотеку! — напомнила Мира, разбирая учебники. Амариллис сердито отмахнулась:

— Кто же знал, что ты там встретишь сразу двух звезд Академии! А книжки мне парни и так приволокли.

Вот последнему Мира совсем не удивилась: соседка обладала счастливой способностью внушать восхищенному окружению, что любая оказанная ее персоне услуга — привилегия и первейшее для них удовольствие. Соседка задумалась.

— Я тут выяснила, что эти двое — самые статусные парни в Академии.

— Ну понятно, Артур же староста...

— Да не в том дело! Можно быть супер-старостой и не иметь никакого авторитета! А эти двое вроде бы ни во что не вмешиваются, но все с ними считаются, даже учителя! А самое главное в нашей жизни что?

— Что? — послушно откликнулась Мира, прикрепляя на место вылетевшие странички из учебника Огненной магии — не дай боги перепутаешь, этот 'статусный' Криспин ей голову откусит и не поморщится!

— Поддержать и даже повысить свой статус! А для этого нужно что?

— Что?

— Ходить в друзьях у тех, у кого этот статус есть! — поделившись этой великой жизненной мудростью, Амариллис победно глянула на лесовичку. Та попыталась представить своим приятелем давешнего 'библиотекаря' и сморщилась:

— А если он тебе совсем-совсем не нравится? Характер плохой, привычки дурные или еще что?

Та искренне удивилась:

— Да причем тут характер? Как такие вообще могут не нравиться? Красивые, талантливые, явно богатые!

Мира подумала о Криспине, подрабатывающем для оплаты своего обучения: тайна это или нет, но промолчала. Пусть подружка сама узнаёт.

А вот куда эти 'статусные' по ночам ходят — вот что интересно!

* * *

Про ночные прогулки старшекурсников Мира до сих пор ничего не выяснила, но завсегдатаем библиотеки стала. Именно в ней, а не в учебной комнате многие студенты предпочитают делать домашние задания: здесь всегда тихо, учебные пособия под рукой, и дежурный сумеет вовремя ликвидировать опасные последствия недоученных заклинаний и опытов. Да и с такой соседкой в комнате много не научишь: там либо всегда толпятся союзники-поклонники, либо строятся планы завоевания мира... то есть Академии.

Правда, куда больше домашнего задания лесовичку занимала сама библиотека. Первое время девушка бродила по ней часами, пытаясь оценить размеры и бесконечное количество книг. Причем чем дальше заходила в неведомые глубины знания, тем больше казалось, что она идет прямиком в прошлое. Осветительные магические шары сменялись фонарями, а потом и свечами в стеклянных колпаках — не дай бог огонь перекинется на драгоценное содержимое библиотеки! — да и сами книги из современных в красивых картонных и кожаных переплетах превращались в огромные фолианты, прикованные цепями к полке (таковые полагалось читать прямо на месте) в обложках из изъеденных мышами-временем сыромятной кожи или узорных дощечек, а потом и вовсе в свитки, папирусы, таблички... Мира подозревала, что дальше следовали уже наскальные, то есть настенные живопись и граффити, но в такую даль в одиночку заходить не решалась, а больше охотников не нашлось. Амариллис, понятно, вовсе не до седой древности, справиться бы с яростным настоящим; а Шазр усердно учился днем и ночью: ему тоже с трудом давались предметы, которым не обучают в школах гномов. Больше приятелей Мире пока завести не удалось — поклонники баронессы с разных курсов снисходительно терпели ее лишь как неизбежное к той приложение. Лесовичка подозревала, что далеко не все из них даже ее имя выучили.

Настранствовавшись в библиотечных глубинах, налиставшись разнообразных заманчивых книг (ах, где бы найти лишнее время... вероятно, целые века... чтобы прочесть их все!), вдоволь наглотавшись книжной пыли, Мира наконец с неохотой возвращалась в современность к своему столу и домашним заданиям. И то и другое располагалось неподалеку от стойки дежурного. Поначалу из удобства — в любой момент можно обратиться за помощью. А потом, чтобы на законном основании можно было отвлечься от зубрежки на подошедших с запросом студентов или на самого библиотекаря.

Чаще всего дежурным в Мирины учебные вечера оказывался Криспин. К нему с вопросами девушка старалась не обращаться, предпочитая лучше потерять время на самостоятельные поиски, чем терпеть раздраженные уточнения и взгляд, скучающе устремленный мимо. Впрочем, когда он смотрел на тебя, лучше тоже не становилось: темный взгляд из-под густых черных бровей приветливым или даже спокойным не назовешь. Казалось, старшекурсник всегда решал дилемму: придушить ли надоедливого студента прямо сейчас или сначала все-таки позволить ему прочесть нужное в книге, которую тот запрашивает?

А уж эти его уроки Огненной магии! Мира выползала оттуда просто раздавленной. Утешало, что далеко не она одна, но утешало не очень.

Потому что ее прекрасная соседка и здесь оказалась звездой своего курса. Лишь она, да еще один студент удостаивались неохотного криспиновского: 'н-ну, неплохо...'. Что в переводе на обычный преподавательский язык означало: вам высший балл!

Трансгрессия лесовичке тоже пока не давалась, но Артур хотя бы умел так успокаивать и хвалить студентов за малейший успех, что просто крылья за спиной вырастали!

Почему двоечница Мира продолжала мозолить глаза нервному преподавателю Игнисологии еще и в библиотеке, и сама себе не могла внятно объяснить. Может, из любопытства? Ведь несмотря на нелегкий нрав и нескрываемую грубость Криспин пользовался у студенток бешеной популярностью. Поначалу лесовичка подозревала, что лишь из-за отсвета обаяния его приятеля — ее-то саму узнавали и здоровались исключительно как с подружкой Амариллис. Однако девочки толпились-щебетали и показательно звали на помощь, несмотря на отсутствие рядом сиятельного старосты и прочное молчание, ворчание, а иногда даже порыкивание неприветливого библиотекаря. Может, как и с Амариллис, срабатывает 'статусность'?

Словом, человеческие симпатии-антипатии для лесовички оставались такой же загадкой, как и многие заклинания.

* * *

От напряжения зарывшись пальцами в растрепанные волосы Мира сверлила взглядом промокашку (выбрана за легкость), пытаясь передвинуть ее хоть на дюйм в сторону: вот, кажется, шевельнулась, приподнялся уголок, да-а-а!.. Промокашку отнесло к самому краю стола, но Мира сдержала торжествующий вопль, вовремя сообразив, что ту просто сдуло волной воздуха от стремительно прошедшего мимо дежурного. Уф-ф. Обессиленно прижавшись щекой к столешнице, девушка мстительно смяла непокорный предмет — вот тебе!

Неподалеку прозвучало:

— И что за невиданные звери имеются у вас в Пуще?

Мира выпрямилась, завертела головой. Столы рядом и ближние проходы были пусты. Лишь она и дежурный. Глюки у нее, что ли? В это время 'глюк' Криспин, не отрывая глаз от переворачиваемой страницы, точно беседуя с книгой, произнес:

— Говорила, они там водятся.

— Ты это мне? — растерянно спросила Мира, заработав косой взгляд библиотекаря.

— А ты видишь здесь кого-то еще?

— Ну мало ли... — кто их знает, этих старшекурсников, что они там изучали в Академии? Может, беседовать с невидимым собеседником, находящимся в другой комнате. Или вообще в другой стране! А вот с ней в библиотеке Криспин заговорил впервые за несколько недель. Казалось, что дежурный вообще ее не видит, хотя она всегда его приветствовала — еще издали. Такая вот избирательная близорукость. — Звери... звери у нас есть всякие.

— Какие, например?

От неожиданно затеянного старшекурсником разговора Мира позабыла махом названия всех зверей разом. Даже этих... как их... с пушистым хвостиком... с длинными ушами? Криспин знакомо завел глаза к потолку и поманил пальцем растерянную студентку. Подошедшая лесовичка уперлась взглядом в лежащую перед ним огромную книгу с древним загогулистым шрифтом и выцветшими, подобно гобеленам, иллюстрациями.

— Или что, — насмешливо спросил Криспин, — они такие невиданные, что вы их даже никогда не видели? — Перевернул толстый желтоватый лист. — Вот, например, такой есть?

Мира заглянула и обрадованно закивала.

— Единорог? Конечно, у нас неплохое поголовье! Правда, порода немного другая, наши с золотыми гривами... О, и гарпии тоже! Только очень мелкие, просто девчонки-хулиганки, путников пугают, воруют еду... А это кто? Никогда раньше таких не видела... Ну-ка, что тут еще интересного? — забывшись, Мира принялась увлеченно перелистывать тяжелые страницы, ненароком оттеснив дежурного: тот облокотился о стойку рядом, разглядывая вместе с первокурсницей рисунки зверей, разбирая и зачитывая описания на полупонятном старом языке. Над некоторыми лесовичка заливисто смеялась, объясняя, что это суеверия и выдумки, а на самом деле всё вот так... Выяснилось, что в Пуще и впрямь немало редких тварей — даже тех, что считаются учеными всего мира давно вымершими. Мира перевернула последнюю страницу.

— Ну вот этого у нас точно нет! И давно уже.

Дежурный вместе с ней смотрел на Царя Зверей — Черного Дракона. Зверь был так кропотливо, так любовно выписан, что можно было сосчитать каждую чешуйку его длинного, изогнутого кольцами, змеиного тела, каждый золотой блик на выпущенных когтях-саблях и расправленных перепончатых крыльях.

— А жаль, — вздохнула Мира. Криспин отклонился, рассматривая ее с искренним изумлением.

— Тебе жаль?! Они же столько людей уничтожили!

— Знаю, — девушка, не касаясь бумаги, вела пальцами по изгибам рисунка. — Но и их тоже всех истребили. Неужели с драконами нельзя было договориться? Они же разумные!

Дежурный с раздраженным стуком захлопнул книгу.

— Скорее безумные! А что это ты тут разболталась? Научилась уже зажигать взглядом свечу? Иди работай давай!

Невнятно ворча что-то про некоторых несправедливых и противоречивых личностей, Мира вернулась за свой стол, а дежурный с Бестиарием под мышкой унесся куда-то в исторические недра подшефной библиотеки.

* * *

С тех пор Криспин начал коротко кивать в ответ на робкое приветствие лесовички — вот что Пуща со своими чудесами делает, даже старшекурсник ее запомнил! А сама Мира вдруг поняла, как за этот месяц соскучилась по родине. Теперь помимо обычных материалов для семинаров и уроков выискивала всё, относящееся к Пуще — карты, описания людей и зверей, виды растений, геологические, исторические, путевые и просто выдуманные заметки путешественников и исследователей. Над некоторыми Мира ухохатывалась — насколько могла тихо, затыкая рот и фыркая в ладони. А о многом даже не подозревала и выписывала в отдельную тетрадь, чтобы потом расспросить старших, правда ли это и насколько?

— Мне уже надоело твое хихиканье!

— Ой, простите! — перестав помирать со смеху над очередным опусом 'исследователя', который, похоже, путешествовал прямо не выходя из дому, девушка обернулась и вздрогнула: вместо раздраженных соучеников над ней нависал Криспин. В прямом смысле нависал, взявшись обеими руками за ручки ее стула. Разглядывал поверх Мириной головы подробную карту Пущи с речками и реками, озерами, горами и отрогами. И редкими-редкими дорогами и поселениями. — Я больше не буду шуметь! — торопливым шепотом заверила лесовичка.

— Задали реферат о твоей Пуще?

— Нет, просто решила поглядеть, что о ней в здешней библиотеке есть... а тут столько смешного! — Мира ткнула пальцем в заголовок 'О народностях, проживающих на территории, называемой Пущей, а также Чернолесьем, Драконовым лесом и пр.'. С выражением зачла: — 'А обитает там людовидный народ, именуемый лесовиками. Росточку до пояса человеческого, сами обросшие зелеными волосами длиною до земли — волоса же служат им одеждою и одеялом во время сна. Знают они язык зверей и птиц, а человеческий им неведом — в ответ на все вопросы они рычат или мычат, или свищут. Если понравятся им поднесенные дары — пройдешь через всю Пущу невозбранно. А коли не угодишь подарком, заведут невесть куда, и сгинешь в болотах, в черных лесах, да в скальных пропастях'. Тебе не кажется, что нас с лешаками путают? Ну вот какая из меня лешачка? — девушка перекинула через плечо косу, помахала ее кончиком, демонстрируя, что нет там ни единого зеленого волоска, а все как есть пшеничные.