— Плохи дела! — Перекрикивая рокот мотора ответил китаец. — Засуха, второе лето подряд. Неурожай! А запасов зерна для помощи нет! Врангелевцы на юге, когда отступали, — полстраны ограбили, и собой вывезли! Бандиты кругом! Начальников много неопытных. В сельском хозяйстве не понимают. Поздно спохватились. Мы — революционная милиция, — даже раньше хозяйственников тут тревогу бить стали. Я сам — из крестьян! Вижу, когда плохо дело. Докладывали по своей линии! Когда в центре узнали — стали помогать. Везут и хлеб, и помощь от простых людей. Иностранцы приехали — стали помогать. Но дороги разрушены — как подвезешь? Людей мало — кому хлеб доверишь? С оружием плохо. Сельсоветы запуганы. Чекисты из сил выбиваются! Смертники! Мало их! Ездят часто по одному, с большими мешками. Везут и хлеб, и прививки, — а их убивают много. Бандиты — как волки на вола налетают! Иностранцы сперва плохую еду везли. Какаву — дрянь какую-то! Здешние к такой непривычны, а с голодухи дристали еще больше. Организаций иностранных разных много. Трудно согласовать. Все делают по-разному. Разные районы разные организации на прокорм берут. Которые толковые — там с едой лучше. А где организация похуже — там до сих пор ни одного подкорма местным не было. Бывает — две деревни рядом, а организации за ними разные, по краю зон ответа. В этой все живы. А в этой — с голода мрут. Так бывает — голодные набеги на накормленных устраивают, пока еще силы есть. И как их винить? Трудное время!

— Трудное... — согласился Фрол.

— Мы, активная часть. — Стукнул себя в грудь кулаком китаец. — А теперь ЧОН. По всей округе за бандитами мечемся. Будто ложкой морскую волну ловим. Есть которые и не бандиты — с голода образбоились. А есть — лютые люди. На людское горе, как мухи на падаль летят. Но — ничего. Осилим! Теперь — с революцией! — добьем и бандитов, и голод!

Фрол кивнул, — и загнал собранный затвор в вычищенную винтовку.

Дорога меж тем привела к очередной деревне. Появились на горизонте погост, а за ним крыши домов.

— Кэмрон притормозил, оглянулся на Фрола и показал жестами ладони — сперва бросил ладонь вперед, а потом её же провел по округе, мол — будем объезжать, или через деревню.

Фрол огляделся. Местность к объезду не располагала. Было непонятно, что там, за домами.

— Давай напрямки! — Показал Фрол.

— Американец кивнул.

Ли в кабине приготовил винтовку. Фрол взял в руки пулемет, и положив его по-над мешком, проверил скобку предохранителя. Машина въехала в деревню. Людей на улице не было видно. Во дворах не было видно ни петухов, ни скотины, никакой другой живности. Деревня выглядела вымершей. В доме слева, мелькнуло белым пятном лицо за окном. Фрол машинально навел на окно пулемет провожая цель, — и лицо в нем и истаяло, словно морок. Вдруг — Форзихьт! — Раздался отчаянный голос Хельги. Завизжало — Фрола бросило вперед на мешки, отчего он едва не выронил за борт пулемет. Потом машину резко бросило влево, и Фрол кубарем улетел на мешки, — пулемет прихлобучил его сверху. Машина встала. Фрол, барахтаясь на мешках, услышал голос Кэмрона, и совершенно точно сообразил, что это ругательство. Он наконец поднялся, выставив пулемет, пытаясь понять, где угроза. Но улица была пуста. Сам же автомобиль стоял чуть не поперек улицы, подвинув мощным бампером рамы один из хлипких заборов у ближайшего дома.

— Что случилось? — Вертя головой спросил он напарников в кабине.

— Зэ кид! — Повернулся к нему водитель.

— Мальчик, — возбужденно выкрикнула Хельга. — Выскочил прямо под колеса. Так быстро! Хорошо, Кэмрон успел затормозить.

— Мальчик? — Успокаиваясь, и в то же время оставаясь настороженным переспросил Фрол.

— Да.

— Резвый? Это хорошо. — Высказал Фрол. — С голодухи-то не потикаешь.

— Верно, — улыбнулся Ли. — Только сытый конь — резвый.

— Значит, здесь прокорм есть. — Подытожил Фрол. — Кэмрон! Трогай!

Американец дал задний ход, машина отвалила от забора. Но тот водитель оглянулся на Фрола, и поднял указательный палец. Вылез из кабины, обошел капот, подошел к правому крылу, и крякнул.

— Флэт таэ, — буркнул он.

— Что там? — Спросил сверху Фрол.

— Сайдвол блоу-оф, лайк э раббитс эсс бай э бакшот!.. — Необычайно многословно объяснил ему американец. И Фрол понял, что ему стоит глянуть самому.

Он спустился с борта, стараясь смягчить руками удар ослабевший коленей, и подошел к американцу.

Правое переднее колесо автомобиля стояло на ободе. Шина на боковине была разорвана с вырванным клоком.

— Что там? — Спросила Хельга.

— У нас лопнуло колесо. — Ответил Фрол. — И камера.

— Наехали? На гвоздь?

— Ну да, — ты еще найди у нас на дороге гвоздь, — буркнул Фрол, наклоняясь к колесу. — Гвоздь, это у нас ценность... Вот — он вытянул из под машины обломок крупной, коровьей видимо кости, которая была расколота так, что один ее край образовал острейшее острие.

— Бэд лак. — Развел руками Кэмрон. — Спээ таэ. Ви хэв спээ вилс энд джэк. Ай нид ё хэлп.

— Надо поменять колесо, — кивнул Фрол. — Слезайте с машины. Поторопимся. — Хельга — смотрите по сторонам.

Действовали слаженно. Тут слов не требовалось. Фрол уточнил у Кэмрона — тот подтвердил кивком — и скрутил с втулки нужное запасное колесо. И подкатил к капоту. Кэмрон тем временем вытащил винтовой домкрат, толстую доску. Подладил его под нужное место, и начал накручивать обороты. Груженая машина поднималась тяжело. Китаец подошел к водителю, и взявшись за конец сквозного рычага, начал помогать подъему. Наконец, машина, кряхтя напряжением в железном своем костяке, поднялась. Стащили пробитое колесо, поставили новое. Кэмрон начал заворачивать.

Фрол тем временем осматривал округу, выискивая опасность. В окне у дома, в котором они попортили забор, мелькнуло чье-то лицо.

— Ли — пригляди вокруг, — приказал Фрол. — Пойду хоть, — извинюсь за забор. Хоть и худая ограда, а помяли. Негоже, как-никак, я тут представитель власти.

— Хорошо. — Ли кивнул и перехватил винтовку.

Фрол забросил свой пулемет в кузов.

— Я пойду с вами, — сказала Хельга Фролу. — Мы объясним, что это из-за мальчика. Ведь он и убежал в этот самый дом.

— Вот. Значит, тут случай. Мы не виноваты.

Фрол отворил калитку, зашел за забор. Подошел к двери, постучался.

— Хозяева! — Крикнул он.

Никто не ответил.

— Хозяева! Слышь! Кто дома? Нечего таиться, — я вас видел в окно! Ну, выходь сюды! Побалакать надо! Чего у вас дети носятся, без пригляду!

— Уходите. — Вдруг донесся изнутри глухой женский голос.

— Малец у вас! Чуть под колеса нам не попал! А мы как увиливали — так забор вам попортили.

— Уходите! — Повторила женщина изнутри. И было в ее тоне что-то такое, отчего Фрол почуял беду.

Фрол потянулся к штанам, и закрыв большим пальцем шпору взвода, — чтоб не цеплять подклад — вытащил из необъятного кармана Наган. Показал Хельге отойти от двери. И сам тихонько отодвинулся.

— Что там? — Шепотом спросила сзади Хельга.

— Не пойму. Чуешь голос? Как бы не бандит какой у них там? Семью в заклад взял.

Фрол легонько взялся за ручку, для проверки запора. Но дверь неожиданно легко поддалась, и со крипом отворилась. Фрол осторожно поводя стволом, вошел в дом. Внутри пахнуло затхло и тяжело. Немытым крестьянским бытом, и чем-то еще.

Фрол попал в комнату. Лавки, скамья, сундук, печь, прялка. На столе в центре лежало тело, накрытое серой дерюгой. На лавке у окна, привалившись к стене, сидела женщина. Не понять было по ее лицу, сколько ей лет. Вроде и не стара. Но ничего привлекательного, и женского в ее лице уже не осталось. Из-за печки — будто зверьки выглядывали трое мальцов, блестя любопытными и испуганным глазами.

Фрол огляделся, и прикрыл револьвер полой своего нового пиджака.

— Поздорову, хозяйка. — Сказал Фрол. — У вас дверь не заперта.

— Чего запирать — апатично сказала женщина. — Захотите войти — войдете. Два раза уж дверь ломали. Муж успел починить, напоследок. А теперь чинить уж некому...

Фрол поглядел на закрытое тело на столе.

— Вижу, горе у вас в доме.

— Горе теперь везде. — Все также безучастно ответила женщина. — У нас пусто. Брать нечего.

— Ребятенка мы, вашего... Чуть не сбили... — Замялся Фрол. — Увильнули. Дак, смяли вам забор... Уж простите. Вы приглядывайте-то, за сынками.

— Пригляжу, — безучастно кивнула женщина. А брать у нас нечего. Пусто.

Фрол помолчал.

— Покойника-то, отпели? Ни к чему ему в доме, с живыми-то лежать. Вон уж, запах завязывается. Хоронить надо.

— Похороним. — Кивнула женщина. — Спасибо вам.

Фрол неловко кивнул, хотел уж выйти.

Что-то в фигуре на столе было неправильным.

В обводе и пропорции.

И на дерюге, что закрывала тело, запеклась проступающая изнутри кровь.

Фрол подошел к столу, подхватил дерюгу, и поднял ее с тела.

Пахнуло сильнее.

Мертвец был худ. Желтушное лицо, заострившийся нос, утонувшие в черепе глаза. Ног у него не было. Обрубки заканчивались по самый таз. Торчали осколки костей, неумело отделенных многими ударами то ли топора, то ли тесака. Сзади тихо вскрикнула Хельга. Фрол выронил дерюгу из руки. Посмотрел на горшки в печи. Все вокруг стало каким-то нереальным, будто туманный, тяжелый морок дурного сна.

— Это... кто? — Ватными, плохо слушающимися его губами, вымолвил Фрол.

— Муж. — Глядя на него пустыми оловянными пуговицами глаз, ответила женщина.

— Как же ты? — Прошептал Фрол. — Ведь тут дети. Его дети.

— То-то, — что его. — Согласилась женщина.

— Ты... Это же... Как же они потом? С этим-то? Жить?

— Жить, — согласилась женщина. — Пока будут жить. Уходите.

Фрол поймал себя на том, что неосознанно отступает к выходу, когда ткнулся спиной в Хельгу. Это видать, встряхнуло и ее тоже. Потому что та задушено вскрикнула, и опрометью вылетела из избы.

— Не по-людски, — мотнул головой Фрол.

— Уже ничего не по-людски. — Глядя на него стылыми глазами улыбнулась женщина. И ничего страшнее этого, Фрол за всю жизнь не видел. — Может, когда потом будет. После нас.

Фрол снова глянул на детей за печью. Это было... Было бы невыносимо, если бы не вот это ватное ощущение дурного сна. Или наркоза, после тяжелого ранения.

— А ну кыш! — Гаркнул он на детей. — И его голос ветром сдул тех за печку. — Нет! Надо похоронить! — Он двинулся к столу.

— Не дам!!! — С неожиданной силой вскинулась с лавки женщина. — Это мое!

Фрол ухватился за тело. Женщина подскочила к нему, вцепилась в одежду.

— Не дам! — Отчаянно завопила она, выплевывая во Фрола слова. — Это мое! Наше! Законное! Муж! Муж! Все отняли! Никто не может!.. У детей! Отнять мужа!..

— Отвали! — Рявкнул Фрол, стряхивая с себя женщину, которая целилась в его одежду с силой невероятной. — Отвали, сказал!

Он наконец смог отбросить ее. Та повалилась. Но тут же вскочила. Вцепилась в полуразделанное тело с другой столоны стола, и продолжала кричать.

— Это наше! Семейное! Семейное!!!

Фрол попробовал стащить тело. Женщина упиралась как старое дерево корнями. Дерюга упала вниз. Он не осиливал. В правой руке был зажат наган. Он уже почти сам ополоумел от ужаса, и жуткого крика бабы. Мертвое тело, гадливо-восковое на ощупь, уползало из его рук. Он вскинул правую руку с наганом, прицелился в бабу. Та отчаянно завыла, глядя ему в глаза, но потащила тело только сильнее. За печью заплакали дети. Фрол опомнился, отпустил наган.

За спиной послышался шум. Вбежали водитель и китаец с карабином наперевес. Видимо их позвала Хельга.

— Джизес... — Охнул водитель.

— Отцепите ее! — Заорал Фрол.

Китаец с водителем застыли соляными столбами.

— Отцепите ее от тела! — Снова крикнул Фрол так, что едва не лопнули жилы.

Кэмрон и Ли подскочили к женщине, попробовали схватить за руки. Та не прекращая выть, полоснула ногтями американцу по лицу, и когда тот отшатнулся, так толкнула в грудь китайца, что тот пролетел пол избы спиной вперед, и сверзился на лавку. Фрол тем временем успел стянуть тело со стола — оно шлепнулось на пол, тяжело стуканув по полу обрубками. Баба перелетела стол, — он уж не успел сообразить как — и снова вцепилась в тело звериной хваткой.

— Мое! Мое-е!

— Да отцепите же ее! — Заверещал Фрол, чувствуя, что сейчас сойдет с ума.

— Китаец подскочил к женщине на полу. Перехватил с ремня карабин.

— Разве — прикладом? — Спросил он.

— Как хошь!

Ли примерился. Аккуратно стукнул женщину по спине. Та продолжала верещать. Он стукнул снова. Еще. Сильнее. Сильнее. Наконец, он двинул ей с сильного размаха. Баба охнула, и наконец разжала руки, сжавшись и извиваясь на полу, будто червяк, которого передавили сапогом.

Фрол судорожно хватая воздух наконец вытянул половинного мертвеца из избы, саданувшись при этом затылком о низкую притолоку. Тело стукалось по ступеням крыльца.

— Ли! Дерюгу сюда давай! — Крикнул Фрол внутрь избы.

— Несу! — Ответил китаец.

Ли вытащил из избы дерюгу. За ним вышел ошалевший Кэмрон, зажимая рукой располосованную щеку. Фрол оглянулся на Хельгу, которая стояла у автомобиля, с лицом белее ее подворотничка.

— Клади сюда, — крикнул он китайцу. — Заворачивай.

Они кое-как обернули тело дерюгой. Фрол вскинул его на плечо и — покойник был худ, а без ног потерял еще больше веса — дотащил его до машины.

— На борт, мужики, — выдохнул Фрол. Кэмрон... Кэмрон! Ли, залезь в кузов! Прими!

Втроем они закинули мертвеца на мешки с зерном.

Из избы за ними доносился нечеловеческий вой.

— Товарищи, — Выдохнул Фрол, безрезультатно стараясь унять дрожь в руках. — Товарищи... Да чтож она так орет... Ли. Хельга. У нас есть наш паек. Его немного. Но там... дети. Есть предложение... отдать... половину.

— Я к вам попал в ваш отряд без продуктов, — улыбнулся китаец. — И так вас объедаю. У меня права голоса нет.

— Ты солдат. А наш паек казенный, государственный. — Утирая пот сказал Фрол. Мы тут все равны.

— Тогда я за, — сказал Ли.

— Отдайте весь — предложила Хельга. — Потерпим. Еще несколько дней, и мы будем в Бузулуке.

— Весь — нельзя. — Покачал головой Фрол. Мало ли что. Ослабеем. А нам доверен груз. Половину.

— Тогда — хоть половину. — Согласилась Хельга.

— Хорошо. — Сказал Фрол. — Дрожь в руках все не прекращалась. — Кэмрон. Черт... как же тебе объяснить?..

Фрол стянул мешок с пайком с кузова, подскочил к американцу, и тыкая руками в избу, на них и мешок, как смог, объяснил. Американце, зажимая щеку, кивнул.

— Хельга, — разделите. — Ребята, довинтите колесо. У меня что-то сил совсем нет... Фрол обессилено присел у автомобиля. Немка залезла в кузов, и завозилась с мешком.

— Вот, через некоторое время, она спустила мешок Фролу вниз. Тот принял его.

— Подождите здесь, — сказал он остальным. И снова направился в дом.

В избе все было, как они оставили. Сдвинутый стол, и скамья, и женщина — лежала там же, где упала, дыша тяжело и редко, как раненная собака. Рядом сидели дети, плакали, и гладили женщину по плечам и голове.