Чудеса на виражах

— Господин Донован. — охранник был растерян. — Здесь... к вам приходил парень...

— Что с ним?

— Упал в кресло и...

— Вызовите ему "скорую".

— Но...

— Какое слово непонятно?

— Все ясно, господин Донован!

Охранник отключился, а Джесс опять рванул за волосы. Не выдрал ничего, но от боли полегчало. Точно мазохист. И ведь Шайн не пойдет в Патруль. Несмотря на то, что этот его "фильм" подсудное дело. Он тогда денег не получит, огромный гонорар. Как и Джесс не пошел. И не идет. Потому что огласка ему страшнее ночных кошмаров. Тоже гонорар, в своем роде. Потому и сидят оба, один с разорванной задницей, второй...

Он спрыгнул на пол и пошел одеваться. На улицах его узнавали, но не все подряд. Хватало очков, немного подкрасить волосы, одежду поскромнее, и от утонченного Джесса Донована оставалось одно имя. То самое, ради которого... Да, интеллекта у него с избытком, если судить по рефлексиям, гордиться тут чем только?

Шайна увезли, охранник бодро отрапортовал, в какую больницу, передал Джессу координаты и пообещал справляться о состоянии больного. Джесс поблагодарил улыбкой и положил на стойку карточку. Охранник покраснел и что-то забормотал. Нет, Джесс не считал, что добрые дела нужно покупать, но их нужно вознаграждать, а чем еще он мог наградить охранника?

Патруль, как и "скорая", работал круглосуточно. Джессу приходилось играть патрульного, он тогда изучил все, что нашел в открытом доступе, стрелять в том числе научился вполне прилично. И это была его первая роль. Потом затишье, испуг, что все, карьера закончилась, не начавшись, и...

— Добрый вечер, — он подошел к усталому пареньку в форме. — Не знаю, к кому обратиться.

— Расскажите, что случилось, а я постараюсь вам помочь, — патрульный улыбнулся. Он точно предпочел бы сейчас заснуть, и Джессу почти стало неловко, но он на службе, а Джесс боялся передумать.

— Мне бы поговорить с кем-нибудь из старших офицеров.

Патрульный нахмурился.

— Большую часть вопросов можно решить уже на моем уровне.

— Я понимаю и верю. Но, к сожалению, у меня не тот случай.

Джесс знал, что таких, как он, желающих "самого главного" тут каждый день хватает, но не мог же он выложить все дежурному? Патрульный колебался. Их учили разбираться в людях и мотивах, а Джесс старался выглядеть как можно более естественно.

— Я вас провожу, — медленно кивнул тот наконец.

Его провели в кабинет к тоже усталой, немолодой женщине-офицеру. Джесс, кажется, попал под конец смены. Может, стоило подождать?

— Я не тороплюсь, — на всякий случай предупредил он.

— Зато я очень, — резко перебила его офицер. — Майор Островская, — она протянула руку.

Джесс неловко пожал и подумал, снимать ли очки. Представляться придется, но так легче будет рассказывать. Дома он не подумал, что здесь придется рассказать действительно все. Снова захотелось сбежать. Он заставил себя остаться сидеть и мстительно стянул со лба ленту.

— Джесс Донован.

— Узнала, — кивнула майор. — У меня внучка фанатка. Так что у вас за беда, раз не смогли Перри рассказать?

— Я... — Джесс помедлил, набрал воздуха и начал выкладывать все с начала.

Она слушала внимательно, почти не перебивала, только уточняла имена и адреса. Джесс думал, называть ли немого слугу, все-таки тот, как умел, старался ему помочь, но потом решил, что Патруль все равно узнает, а суд, по идее, должен быть снисходительнее к зависимому исполнителю. Ближе к концу Джесс выложил на стол записи последних разговоров с Астертой.

— Почему вы решили его сдать? — прямо спросила офицер, когда Джесс замолчал.

— Достало трястись, — признался он. Не рассказывать же о заднице Шайна.

— Логично, — согласилась она. — Долго терпели.

— Я знаю, что трус, — Джесс обворожительно улыбнулся.

Она засмеялась.

— Если я скажу, что до вас никто не решился прийти, вы измените мнение о себе?

— Все-таки никто?

— Почему бы тогда Астерта не на каторге?

— Ну, — Джесс дернул плечом. К работе Патруля у каждого были свои претензии. Обоснованные не так и часто, зато родные.

— Понятно, — усмехнулась она. — И все же в этот раз, от нас зависело мало. Наши сотрудники пытались разговаривать с выявленными жертвами насилия, но они молчали. И, разумеется, не давали разрешения на допрос. Так что, да, вы первый. А без показаний хотя бы одного пострадавшего дать делу ход мы права не имеем, думаю, вам это известно.

— Я надеюсь, мое имя не будет фигурировать в документах?

— Разумеется, нет. Закон о защите свидетелей и жертв не отменяли.

— Тогда... можно одну просьбу... Условие, что я подпишу свои показания?

— Вот так? — офицер искренне удивилась. — И какую просьбу?

— У вас и так хватит доказательств. Астерта не уничтожает записи. Отдайте мне мои. Сразу, не подшивая их к делу. Я не прошу не смотреть...

— Много радости пялиться на такое, — усмехнулась она, перебивая. — Хорошо. Но это останется нашим личным уговором.

— Главное, сдержите слово, — Джесс теперь сам протянул ей руку. Все оказалось намного легче. И в нем не перестали видеть человека. Он точно трус.

— Заметано, Донован, — она прищурилась. — И спасибо вам. Мои ребята кипятко... — она осеклась, а Джесс засмеялся. Сказать, что ему пришлось привыкнуть и не к таким выражениям? — Лет пятнадцать не могли начать процесс. Я думала, на пенсию уйду, а эта... на свободе будет. Нам впору вам на бутылку тиланского игристого скинуться, не то что записи отдать.

— Обязанность каждого законопослушного гражданина оказывать содействие властям, — чопорно протянул он.

— Вспоминали бы вы об этом вовремя.

— Есть такое слово — репутация.

— Я понимаю, — она умудрилась одновременно и опять кивнуть, и, поморщившись, отмахнуться. — Но мы договорились сейчас, договорились бы и пять лет назад. За себя, по крайней мере, ручаюсь.

— Я... подумаю над этим, майор, — с усилием улыбнулся Джесс. — И буду ждать вашего звонка. Надеюсь, у вас все получится.

— Теперь не сомневайтесь, — она хищно осклабилась. — Только... мне у вас и автографа Альке не попросить, — офицер наморщила нос. Заботливая бабушка! Но смысл тогда в конфиденциальности, если майор вот так с работы принесет внучке подарок?

Джесс вынул планшет и положил его перед собой:

— Напишите ее полное имя. Перед каждой премьерой бывают викторины. Я позабочусь, чтобы она получила билет.

Из управления выходил со странным чувством. Все прошло настолько просто, что не искать подвох не получалось. Но если Астерту столько лет не могут привлечь к ответственности, то он готов поверить в желание патрульных расцеловать любого, кто даст им этот шанс.

Рассветать начало уже перед его выходом из дома, сейчас на небо уверенно выползало белое с голубым оттенком солнце. Символично до неприличия, любой режиссер счел бы ниже своего достоинства использовать такие штампы, но Джессу совпадение понравилось. Если Патруль осуществит свою мечту, то очень скоро знаменитый продюсер Лион Астерта прославится еще больше. А потом о нем забудут.

Джесс потянулся, жмурясь на те самые символические лучи, надел очки и пошел к стоянке такси. На своей машине в патруль он все-таки не поехал. Но неужели никто за все эти годы? Джессу стало стыдно, он связался с больницей и выяснил, что Шайна отпустили домой. Список повреждений Джессу сообщить отказались, но заверили, что с пациентом все будет в порядке. Молодой крепкий организм и так далее.

Узнать адрес и навестить? Джесс уселся в такси и выбрал конечной точкой парк в полумиле от дома. Конспиратор. Нет, не стоит. Наверное, он заслужил от Шайна кулаком в печень, но как-нибудь без этого обойдется. Все, что мог и хотел, он для Шайна сделал. Дальнейшее в руках этого придурка.

В парке было туманно и неожиданно уютно. Джесс прошел его насквозь, но свернул не к жилому комплексу, а к реке. Над ней мерцали, постепенно угасая, ночные огни. Его редко и слабо привлекала настолько бытовая романтика, дома, наверное, не привык. Он обожал таскаться с отцом на рудник, чтобы посмотреть, какие камни удастся добыть на этот раз. Они различались цветом, насыщенностью оттенка, формой, звучанием, если постучать по ним металлической палочкой.

На Аргисе он был подростком, который мечтал сниматься в кино. И не на родине, а непременно где-нибудь в центре. На Прайм не зарывался, Тилана пугала, Радужная была слишком замкнутой, оставались Хайяна и Третья. И мечту он осуществил. Ведь все равно осуществил, а скоро и "все равно" не будет.

Интересно, если он когда-нибудь привыкнет к тому, что можно просто жить и наслаждаться достижениями, он не начнет думать, как Феридэ, что стремиться больше некуда? Чем он тогда себя займет? Все-таки нацелится на Прайм?

Джесс улыбнулся непривычно смелым планам на будущее. Для начала неплохо бы дождаться успеха Патруля, а потом обзаводиться новыми фантазиями. Он проводил взглядом небольшой кораблик на антигравитационной платформе и пошел к выходу. У него сегодня свободный день, но выспаться лучше до полудня. Редко получалось, чтобы ни разу за выходной никто не дернул.

Офицер Островская позвонила через три дня. Под вечер, привычно усталая, но счастливая настолько, что искрило с экрана. Приезжать она Джессу не велела, сказала, что кого-нибудь пришлет. Джесс попросил побыстрее, если можно. Одно дело просто ждать, а последние минуты — хоть стреляйся.

Приехал незнакомый молодой офицер, представился помощником майора. Джесс предложил выпить, но патрульный отказался, сославшись на странные взгляды охраны внизу. Вдруг подумают что не то. Джесс его успокоил, что подумают они точно лишь одно, и к этим мыслям привыкли все жильцы. Некоторым нравится — имидж. Парень окончательно покраснел, сунул Джессу прозрачный пакетик с накопителями и удрал. Закрыв за ним дверь, Джесс подумал, что проблема не в охране. Все-таки, патрульный принес ему совсем не цветы, какая тут компания?

Маленькие полупрозрачные кубики Джесс держал так, словно они были отравлены. Три флэшки, часов по восемь-девять записи на каждой. Три дня его жизни. Всего-навсего три. Он перенес планшет со стола на кровать, сам сел рядом и вставил в ридер один, наугад. Тот оказался подписан, так что, возможно, Патруль на самом деле не утруждал себя изучением этих шедевров чужой глупости.

Джесс закусил губу и включил в произвольном месте. Зачем — сам не знал. Проверить, что не обманули, разве что. Ему-то на что смотреть, он каждую минуту помнит. Попал как раз на немого слугу, Астерта называл его Джоном. Где в их время удалось раздобыть инвалида, Джесс тогда не понимал. А теперь подумал, что есть Рудничная, Даная, бедные люди почти в любом из миров, Астерта мог сознательно не лечить, чтобы заполучить безмолвного и покорного помощника.

Но не осилил, выключил и лег, обнимая подушку. Астерта не мог сам. Тут и медицина оказалась бессильна. Какое-то редкое генетическое заболевание, Джесс не знал подробностей. Зато у него была подруга, очень известная в свое время певица, и ничем не ограниченная фантазия. Джессу поначалу казалось, что Джон станет передышкой после... после всего, но он недооценил Астерту. Ласка того, кто тебе неприятен, когда ты измучен часами сексуальной пытки, оказалась едва не чудовищнее откровенного насилия.

Он перекатился на спину и уставился в потолок, почти отстраненно вспоминая. Каждый вечер из трех Джон отвозил его домой и помогал вернуться в человеческий облик. Джесс едва терпел, но такая помощь была лучше, чем никакой, а сам он мог разве, как сейчас, лежать, уставившись в одну точку. Да и расположение, почти робкую нежность немого терять не хотелось. Он был в два раза шире и на голову выше немаленького Джесса, причем везде в два раза шире. Джесс тогда, кусая губы, чтобы не сорваться в истерику, четко понял, что размер имеет значение, о да. Он с тех пор едва ли пару раз переспал с мужчиной, даже в активной позиции, пусть и хотелось. Сам понимал, что нельзя так, а к психологу все равно не пошел.

И так было только три дня. Потом закончилось. Насовсем закончилось. Звонки Астерты возвращали Джесса в то время, но ничего не повторялось на самом деле. Все лишь самовнушение, привычка к жизни с постоянной оглядкой и к ужасу, что кто-то разрушит его жизнь. Он сам ее разрушал таким образом. Три дня определили все последующие.

Джесс стиснул в кулаке оставшиеся два кубика. Потом вытащил первый, дошел до кухни и сунул их все в печку. Она жалобно запищала, предупреждая, что может нанести вред содержимому, но Джесс подтвердил команду. Мясо в этом режиме покрывалось хрустящей корочкой. Жаль, что не сообразил сразу тарелку подставить, придется отмывать поддон.

Почти до ночи трясло, он отпаивался всем, что нашел в баре, и бездумно резался в какую-то игру. Для того их и покупал, чтобы отключаться от реальности. Монстры разлетались кровавыми ошметками, а он одной рукой терзал эмулятор, второй вцепившись бутылке в горлышко.

К утру закончилась игра, силы и спиртное. Джесс почти не опьянел, только мутило и не хотелось отрывать голову от пушистых тапочек. Кошмар, их-то где раздобыл? С трудом вспомнил, что держал для подружек, но эта мысль вымотала его окончательно. Так и заснул, распластавшись полу.

Разбудил исполнительный зуммер. Не звонок, сообщение с общего номера сети. Ему предлагали включить любой новостной канал. Джесс помотал головой, просыпаясь, и доплелся до ближайшего пульта. Комментаторов рвало на части, они искрились и почти взрывались в камеры. Известнейший продюсер более десяти лет принуждал к сексуальным утехам в извращенной форме юные дарования! Большая их часть была несовершеннолетней! Соучастницей его преступлений стала Юлианна Сеймур, стареющая звезда, великолепнейший голос... Астерта на экране закрывался от камер, но они летали вокруг, проникали под руки, успевая запечатлеть каждое выражение его лица. Астерта отчаянно хотел понять, кто его сдал, кого он напугал недостаточно, кто решил рискнуть карьерой ради мести. Он мог сильно им всем подгадить, начав сейчас называть фамилии, но не рискнул признаться. А позже Патруль не позволит ему публичных выступлений.

А ведь по сути он никого не принуждал. Все шли на это добровольно, выбрав немного унижения в обмен на десятилетия славы. Кстати, Джесс не знал, все ли получили желаемое. До него не так давно дошло, что эту славу Астерта не обещал, да и не мог обеспечить. Он давал лишь первый или второй шанс, остальное зависело от таланта, пробивных способностей, удачного выбора агента, да и просто от удачи. Могло повезти и без Астерты, но это надо было проверять. Многие выбирали другой путь, казавшийся более надежным. Еще бы, тысячелетиями карьеры делались в постели. Даже о любимом министре Шайна ходили слухи, что он то ли в особый отряд, то ли в политику попал через койку. Джесс не верил в это, но если и так, никакой стартовый толчок не позволит удержаться бездарности. Тогда постоянно придется кому-то давать, компенсируя отсутствие мозга и способностей. Впрочем, Джесс оправдывает себя. Но он делал это впервые за пять лет, так что почему бы и нет?