Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

Еще раз взглянув на ванну, от которой при таких обстоятельствах мало проку, девушка все равно потянулась к медному кранику — чем черт не шутит. Каково же было ее изумление, когда из крана хлынула струя горячей воды! О читатель, быть может, вам приходилось, подобно Ревекке, идти на колонку за два квартала, нести ведро с драгоценной влагой в дрожащих от вожделения руках и долго-долго греть воду на плите до нужной температуры (а вода, будучи стыдливым веществом, стесняется закипать под пристальными взглядами). Если вы испытывали эти невзгоды и треволнения, то поймете чувства Кристины, когда она, визжа и сбрасывая одежду, нырнула в горячую ванну, где и просидела не менее получаса, а затем устроила небольшую постирушку. Повесив костюм сушиться на дверь, Кристина сняла с крючка розоватый пеньюар, предупредительно оставленный Эриком. Пеньюар приходился родней платью, в котором красовалась кукла-двойник — на нем тоже было бессчетное количество оборок, лент и кружев. К кружевам Призрак Интерната питал особое уважение.

Вытирая волосы полотенцем, Метелкина вышла из ванны. Полотенце, мягкое как персидская кошка, пахло лавандой, и из-за этого легкого аромата девушка не сразу почувствовала другой запах. Запах еды. Запах разнообразной еды. Это ее озадачило, ведь каждое утро по зданию школы разносились удушающие ароматы прокисшего компота и подгорелой манной каши. Меню оставалось неизменным на протяжении долгих лет. Мир сотрясали революции, менялась мода, ученые запускали космические корабли или открывали новые подвиды планктона, и только в калиновской школе им. Глюка на завтрак неизменно подавали прокисший компот и подгорелую манную кашу. Или же прокисшую кашу и — логике вопреки! — подгорелый компот. Сейчас у Кристины Метелкиной сладко заныло под ложечкой, а желудок скомандовал "Вперед!"

Робко высунувшись в дверь, юная певица увидела стол, полный яств. Призрак Интерната, накинув восточный халат поверх сюртука, раскладывал столовое серебро. Кристинино воображение начало пририсовывать ему фартук, но девушка строго одернула себя.

— Доброе утро, Кристина! — сказал Эрик, все еще стоя к ней спиной. И когда только успел ее заметить?

— Доброе утро. Вы давно меня ждете? Все уже остыло?

— Нет, ты как раз вовремя, — ответил Призрак, — Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак — омлет, яичницу, овсянку, блины или тосты, поэтому приготовил все сразу. Выбирай.

На белоснежной скатерти расположилась галерея кулинарного искусства всех жанров. Хрустящие тосты соседствовали с румяными блинами, по которым золотыми ручейками стекало масло, яичница-глазунья задумчиво глядела своими шестью глазами, а в воздушном омлете зеленели укроп и петрушка, словно частицы древних папоротников в матовом янтаре. Увидев зелень, Кристина повеселела. Похоже, школьное овощехранилище было Призраку не таким уж чуждым.

— Не люблю я выбирать. Лучше возьму всего понемногу, — ответила Метелкина, думая, что после завтрака нужно сматывать удочки как можно скорее, прежде чем Призрак заставит ее мыть посуду. Ведь согласно прикладному закону о сохранении энергии, если в столовой много вкусной еды, то в кухне высится целый курган грязной посуды разной степени несвежести.

— Твое право, — пожал плечами Эрик и отодвинул ей стул. Сам же занял свое место лишь тогда, когда девушка уселась, из-за чего у нее возникло подозрение, что со стульями не все в порядке. Например, что у них подпилены ножки. Учитель и ученица молча позавтракали, но прежде чем Кристина успела заикнуться о возвращении, Эрик подошел к органу и погладил клавиши...

Древние верили, что небесные сферы медленно скользят вокруг нашей планеты и время от времени задевают друг друга, и тогда рождается музыка, прекрасней которой нет ничего на свете. То, что играл Призрак, походило на музыку сфер. Она то звенела, как квинтэссенция радости, то вздыхала, она завораживала и звала. Сопротивляться ей не было никаких сил. Оставив тарелку с недоеденным завтраком, Кристина медленно подошла к музыканту, чувствуя что тонет в этих звуках как пчела в банке прозрачного меда, погружаясь с головой, задыхаясь и требуя еще. Она и сама не заметила, как ее руки коснулись его волос, таких блестящих и неестественно черных, пробежались по лицу, словно стараясь запомнить каждую черту. В то время как его пальцы скользили по клавишам, ее медленно подбирались к загадочной маске.

"В конце концов, я имею право знать!" — подумала Кристина, — "Мы с ним люди не чужие, и он пообещал дать ответ на мои вопросы". Девушка начала догадываться, что ее наставник носит маску не от хорошей жизни. Взять хотя бы тот факт, что в доме не нашлось ни одного зеркала. На сей счет у Кристины были две теории — или хозяин дома испытывал неконтролируемое отвращение к зеркалам, как некоторые люди не любят, например, тараканов, или же он ненавидел то, что зеркала столь нелюбезно показывали. Но как бы там ни было, ее ведь не напугает его лицо! Нет, не напугает. Наверное.

Вот она прикоснулась к гладкому холоду маски, провела пальцами по краю... Не переставая играть, Эрик внезапно развернулся к ней лицом, и ученица чуть не отпрыгнула в сторону. Ибо лицо его являло парадокс. В глазах одновременно читалось и наслаждение, и такое страдание, словно Кристина царапала обнаженные нервные окончания. Боль и ожидание новой боли.

"Господи, во что же я ввязалась? Как я помогу ему совладать с его болью, его одиночеством, его лицом? Я не справлюсь! Мне всего-то семнадцать лет, мне о выпускных думать нужно!"

И Метелкина приняла решение, хотя принимать решения любила не более, чем подметать пол расческой.

Она опустила руки и, дружелюбно улыбнувшись, произнесла:

— Как красиво вы играете, Эрик! Но я посмотрела на часы и, кажется, мне пора возвращаться.

Раздался громкий незапланированный аккорд, потому что Призрак со всей силы ударил по клавишам, отскочил от органа и посмотрел на ученицу так, будто она влепила ему крепкий подзатыльник. То, что Кристина только что натворила, никак не укладывалось в рамки его мировоззрения. Причем она так его одолжила уже во второй раз!

Он почувствовал себя змеем-искусителем, услышавшим в ответ, "Нет, спасибо, гораздо больше мне нравится малина на вон том кусте". Или Зевсом, который обнаружил, что Пандора повесила амбарный замок на заветную шкатулку — "для пущей сохранности, а то ходят здесь всякие."

Да что, черт возьми, возомнила о себе эта барышня? Неужто решила проявить милосердие таким вот образом? Спасибо, мадемуазель, но это не милосердие, а лишь отсрочка! Проще сразу выдрать зуб, чем мучиться один-Господь-знает-сколько времени не только от зубной боли, но и от мысли о клещах дантиста. Рано или поздно он все равно услышит вопль ужаса, увидит девичье лицо, искаженное отвращением... почему же поздно, если можно рано?

— ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! — взревел Призрак.

— Я-то? Да я вообще ничего не делала!

— ВОТ ИМЕННО!

Призрак начал мерить шагами комнату, для вдохновения швыряя все, что имело несчастье подвернуться ему под руку, но снова приблизился к перепуганной девице.

— Начнем издалека, — произнес он тоном родителя, который собирается рассказать своему чаду о "птичках и пчелках", в то время как вышеупомянутое чадо находится на седьмом месяце беременности. — Не секрет, что вашему полу присуще некоторое любопытство. Это правда?

— Ну, наверное.

— И?

— Что и?

— Да так, ничего. Просто я заметил, что тебя заинтриговала моя маска. Не вздумай отрицать это, Кристина, я вижу, что ты не сводишь с нее глаз! Так что вполне логичным показалось бы твое желание ее снять...

— Но я совсем не хочу ее снимать!

— Эмм.... это означает, что я тебе совсем неинтересен? — надулся Призрак.

Кристина лишь тихо вздохнула. Те, кто высмеивают женскую логику, незнакомы с мужской. Если он так разволновался из-за того, что она не стала снимать маску, то что бы он сделал, если б она маску все же сняла? Убил бы, наверное. Метелкина еще раз утвердилась в правильности своего решения, мысленно погладила себя по голове и вручила себе воображаемую шоколадку.

— Нет, Эрик, вы мне более чем интересны, но каждый имеет право на частную жизнь. Вот Мег, например...

Кристина неловко умолкла, ибо история, которую она собиралась поведать, была еще слишком свежа в памяти. Вся школа знала, что худенькая Жири компенсирует пикантные упущения природы некоторым количеством ваты. Но девицы решили доказать это утверждение эмпирическим путем, из-за чего и произошло кровопролитное сражение, в результате которого задира Треножникова лишилась половины шевелюры, а классику жанра — выцарапанные глаза — никто и не считал. Таким образом, Мег Жири подтвердила неприкосновенность частной жизни. А Призрак Интерната посильнее маленькой балерины.

— Ладно, оставим в покое Мег... Вот например, люди носят слуховые аппараты, но это не означает, что я должна их выкручивать...

— Да как ты смеешь сравнивать! Что ты вообще знаешь о тех несчастьях, которые преследуют меня с момента моего злосчастного рождения?!

— Ничего не знаю, — сказала Кристина, — но если бы вы мне рассказали, я смогла бы помочь. Может быть, вы снимете маску сами?

Призрак Интерната медленно поднес руку к маске и на мгновение Кристине показалось, что сейчас он ее снимет, и она уже собрала все мужество чтобы встретить то, что откроется ее глазам...

— Я не могу, — хрипло прошептал Эрик, опуская руки. — Я надеялся, что ты избавишь меня от этой необходимости.

— Но я тоже не могу!

Вдруг Призрак оказался напротив нее. Его глаза лихорадочно горели. Прежде чем Кристина опомнилась, он схватил ее за руку и прижал к своей груди, так крепко, что она почувствовала его прерывистое дыхание.

— И это правильно, Кристина! Ты умница, сейчас еще не время, о нет, ты еще не готова, но ты сможешь подготовиться и когда ты наконец увидишь мое лицо, то уже не испугаешься его, ибо полюбишь мою душу... ах, но и моя душа тоже... Ну что же мне делать?! На что я надеюсь, жалкий глупец, ведь это всего лишь отсрочка. Но если за эту цену можно купить хоть унцию надежды, то я согласен, согласен! Позволь мне любить тебя, Кристина! Не препятствуй моей любви!

— Да что вы, конечно, — пробормотала девушка, чуть было не добавив "любите на здоровье".

Ее сердце заныло — то ли от взаимности, то ли от непомерного груза ответственности, который только что на нее свалился. И это в придачу к выпускным.

— А сейчас вы отведете меня обратно. Хорошо?

— Ах да, конечно. Я совсем забыл про время. Ступай переоденься, Кристина.

Девушка скользнула за дверь, а Призрак замер как в ступоре, покуда не услышал ее голос:

— Кстати, Эрик, мне очень понравилась ваша ванна. Но я вот тут подумала — у вас есть горячая вода, а у нас ее нет. Если у вас будет свободное время, не могли бы вы...

— Ха! Не мог бы я поработать за школьного водопроводчика? — презрительно хмыкнул он, — Неужели ты полагаешь что я, Призрак здешних мест, буду размениваться по мелочам? Ха!

Произнося эти слова, он подошел к секретеру из красного дерева, достал из выдвижного ящика гаечный ключ, пару отверток и паяльник, и аккуратно сложил инструменты в карман сюртука. На пороге появилась Кристина, облаченная в еще влажный костюм, и от этого зрелища сердце Призрака забилось в ускоренном темпе, ускоренном ровно настолько, что любой кардиолог мог бы диагностировать тахикардию.

— Простите, не хотела вас обидеть, — миролюбиво сказала Метелкина. — Вот только нам нужно поторопиться, хотя я все равно уже опоздала на утреннюю перекличку.

— Тебя накажут? — нахмурился Эрик.

— Конечно, — беспечно улыбнулась девушка, — дадут наряд вне очереди на кухню, картошку чистить.

— Я распоряжусь, чтобы тебя оставили в покое.

— Не надо, мне нравятся наряды на кухню. Наша повариха Алевтина знает столько интересных историй! Представьте только, она объехала всю Европу и даже не открывала визу. Говорит, что работала няней и официанткой. Везет же некоторым.

Призрак Интерната молча взял девушку за руку и поспешил в дорогу. Ведь чем скорее он ее вернет, тем раньше сможет приступить к ознакомлению с интернатским водопроводом. Да, занятный денек ему предстоит. А его спутница думала, что у нее еще будет время разобраться в своих чувствах и что важные вопросы не решают на горячую голову, а пока следует озаботиться более насущными вопросами. Например, объяснительной.

Метелкина уже предвкушала, что ее объяснительная станет бестселлером районного масштаба. Нужно только придумать ей подходящее название. Как насчет "Музыка в Ночи"? Или же "Точка, из Которой не Возвращаются"? Или "Призрак Интерната Всегда, Всегда в Душе Моей"?

* * *

В середине декабря в городе Калиновка проходил ежегодный съезд компартии Воронежской области. К этому событию решили приурочить постановку социально-реалистичной оперы "Невспаханная борозда". Таким образом, директора надеялись получить небольшую субсидию от бывшего гегемона. Андреев и Фирмович свято верили, что деньги не пахнут, и им было наплевать, от кого исходит спонсорская помощь — от коммунистов или от свидетелей Иеговы, — лишь бы стены в столовой были покрашены.

Музыку и либретто для "Невспаханной борозды" написал некто А.Ё. Бессеребрянников. За сие творение, являющее собой яркий образец раннеколхозной лирики, композитор даже получил госпремию, которую, впрочем, у него отобрали тремя годами позже, когда ссылали в Карлаг. Суть оперы сводилась к извечному антагонизму добра и зла. Гидра контрреволюции вновь поднимает голову в колхозе "Красный Лапоть", но кулаки находят достойного соперника в лице председательница колхоза, Марьи Потаповны Яровой. На помощь ей приходит немой мальчик Петька, чьи родители были зверски замучены интервентами. Особенно трогательно смотрится пантомима, в которой Петька жестами объясняет, как кулак Похмелин украл из колхозного стада тельную корову. В третьем акте председательница Яровая трагически гибнет, заслоняя мальчика от бандитской пули. Но добро все равно торжествует, заря коммунизма наступает в колхозе, мальчик Петька едет учиться в МГУ, а крестьяне с песнями идут раскулачивать Похмелина.

Опера была столь великолепна, что дирекции было трудно найти желающих в ней петь. Исполнители скромно отступали в сторону, били себя кулаком в грудь и говорили, что недостойны участвовать в таком шедевре. Некоторые для пущей убедительности ушли в неоплачиваемый отпуск.

За исключение, разумеется, Карлыгаш Гуидичелевны. Ей было все равно, что петь. Ей нравился сам процесс.

За день до премьеры директора сидели в кабинете и в полной прострации смотрели на новое волеизъявление Призрака, лежавшее на столе. Наконец Андреев прочистил горло и задал долго мучивший его вопрос:

— Сём, посмотри еще раз. Я совсем сбрендил, или он действительно поставил смайлик?

Его партнер пробежал глазами по посланию, гласившему:

"Уважаемый господин Андреев! Спешу уведомить вас, что я категорически против постановки детища г-на Бессеребрянникова. Но за неимением гербовой будем писать на простой. Итак, я настоятельно прошу, чтобы в грядущей постановке роль г-жи Яровой исполнила юная Кристина Метелкина, а роль мальчика Петьки — Карлыгаш Гуидичелевна. Мой подбор ролей — как всегда, безупречный, — на это раз не основан на вокальных данных. Мне просто хочется увидеть Карлыгаш в пантомиме про корову. Доставьте мне, да и себе самому, это маленькое невинное удовольствие.