Сквозь кроличью нору Гп/зв

Сам Крелл знал, что его, невзирая на все достоинства, хрен кто пропустит в Совет, зато подвернувшуюся возможность навести шороху чужими руками бесалиск не упустил. По той же причине — одной из — он взял Гарри в падаваны, наплевав на укоры Йоды и недовольство советников, выдержав настоящую войну, начав работать на авторитет не прогибающегося под обстоятельства джедая. Одна эта эскапада принесла ему прорву очков, и не только у соотечественников. А теперь еще и Дуку в должниках... А Дуку был той величиной, которую хрен проигнорируешь, такое только у Йоды получалось, и то не всегда.

А сейчас Крелл присматривался к Оби-Вану, оценивая его вменяемость и твердость духа. Гарри, подумав и в свою очередь понаблюдав за Кеноби, твердо решил, что этот идеальный кошмарик надо держать как можно ближе к себе. Потому как упускать возможность иметь в друзьях члена Совета Гарри не собирался, он и сам хотел сесть в заветное креслице, а гуртом, как известно, и Йоду бить сподручнее: вариант весьма возможного будущего, полного трупов, его не устраивал. Главное — пока что до Кеноби есть возможность достучаться, прочистив засранные окружающими благодетелями мозги.

И начал Гарри с элементарного: простейшая забота о себе. Еда, питье, одежда, а самое главное — самоуважение. С последним вообще дело обстояло кисло. Парня настолько затюкали требованиями со всех сторон, что у него уже началась деформация личности.

Тем временем Джанго окончательно задавил Сатин, пытающуюся строить из себя самодержицу и единоличную владычицу всея Мандалора. Получивший очень хорошее образование, благодаря своему отцу, предыдущему манд'алору, Джанго прекрасно разбирался в местных законах и знал уйму нюансов, о которых Сатин и не подозревала. Попытки что-то требовать, а потом и откровенно натравить на наглеца джедаев тоже провалились: Крелл лишь раз взглянул на наглую аристократку, четко объяснив, что заданием было доставить ее в Сундари живой, а вот насколько она будет целой, об этом в задании умалчивалось. А насчет установления власти... При наличии легитимного и избранного народом правителя — говорить не о чем. Сами разбирайтесь.

Начавшие садиться корабли Хаат'аде поставили точку в споре, грозящем перейти в мордобой и смертоубийство.

Дальнейшие события можно было назвать лишь победным шествием Фетта: Джанго, по совету Крелла, не стал скрывать информацию о том, где пропадал все это время и кто стал спонсором его смены деятельности. Это стало отменным плевком на репутацию Дозора Смерти и его вождя, нейтральные кланы и сочувствующие Визсле крепко задумались над моральным обликом Тора и начали делать выводы, предоставляя помощь Джанго. Новые мандалорцы, которым буквально пинком под зад вернули блудную герцогиню, попробовали было катить бочку на всех и сразу, но не вышло: у Сатин, жившей и воспитывавшейся на Корусанте, банально не было ни авторитета, ни мозгов ее покойного отца, Адоная. Зато у нее нашлась родня, которая сочла, что гораздо более соответствующая идеалу мандалорцев Бо-Катан Крайз будет смотреться на троне лучше, чем Сатин. В общем, в клане началась борьба за власть, во фракции — разброд и шатание, чем воспользовался Фетт, начав пропаганду идеалов Истинных мандалорцев, одновременно гоняя Дозор в хвост и гриву, в чем ему с удовольствием помогал Крелл, что только добавило джедаям плюсик в карму: Фетт покрутил носом, но заявил во всеуслышание, что между ним и Орденом нет долгов. После чего гораздо тише добавил, что лучше бы джедаям меньше мелькать в прямой видимости.

Крелл равнодушно пожал могучими плечами, Гарри тоже, Оби-Ван, покосившись на них, тоже промолчал, героически сдержавшись и не начав извиняться за все и сразу.

Естественно, в такой мешанине было не до Сената, Республики и их хотелок, да и джедаев больше ничего не держало: нашелся блудный Джинн. Оказалось, его носило чуть ли не по всему сектору.

Крелл, поучаствовавший с Гарри и Кеноби в нескольких боях на стороне Хаат'аде, немного размяк душой, но все равно встретил этого диверсанта не слишком ласково, особенно когда похожий на бомжа Джинн начал привычно пилить своего падавана. Джинну не понравилось, что пусть результат — установление единой власти в секторе — достигнут, требованиям Сената он не слишком соответствует.

Крелл, услышав про Сенат, законность и прочее, тут же озверел и высказал Джинну все, что думает, про оставление падавана одного посреди охваченного войной сектора, и Гарри, отметив странные взгляды что Джинна, что Кеноби, мысленно пообещал себе разобраться и начал собираться.

Возвращение в родные пенаты ознаменовалось прорвой новостей и громким скандалом, удивительно органично легшим на старые дрожжи. Пока они все отсутствовали, Дуку, вооруженный документально подтвержденными фактами, развернулся во всю мощь своего тяжелого и мстительного характера. Пусть для Республики трагедию на Галидраане замяли, а внутри Ордена так и вовсе замели под коврик, делая вид, что раз это были мандалорцы, то и переживать не стоит, репутация Дуку начала приобретать мрачные тона. Да и советники с Йодой нет-нет и напоминали Яну о произошедшем, особенно когда начинали обвинять в недостаточно правильном воспитании Комари Восы. Разумеется, доброты Яну это не добавляло, и к моменту, когда на его комлинк упал файл с весьма интересным содержимым, мастер-джедай уже еле держался, чтобы банально не грубить Совету во время очередного вызова на ковер.

В общем, Дуку отвел душу, припомнив все нанесенные ему обиды. Попытки спустить дело на тормозах, как привык Йода, когда его что-либо не устраивало, в этот раз не прошли: Дуку не просто обвинял, он оперировал фактами. И данные факты интерпретировать двояко не получалось. Попытки стращать наказанием тоже не подействовали, и тогда Йода решил буквально задавить своими властью и влиянием эту попытку бунта, пригрозив порицанием и возможным лишением прав и привилегий, а то и изгнанием. Естественно, прямо древний магистр этого не сказал, но Ян слишком хорошо знал своего мастера, чтобы не прочесть между строк. Это стало последней каплей. Ян не погнушался припереться в столовую в разгар обеда и в лицах пересказать разговор своему брату-падавану Цину Драллигу.

Бас Дуку гремел под сводами, джедаи всех возрастов и званий внимали его раскатам, многие записывали... Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут вмешалась Сила: надменно шествующий в компании Т'чуки Д'уна К'баот, как раз ставший временным членом Совета, лениво посоветовал Дуку придержать свой гнусный язык и подчиняться, а то что-то прославленный дипломат забылся. Видно, дурно воспитан.

Когда ему требовалось, прямолинейный и суровый Дуку мог быть очень хитрожопым, гнусным и коварным. Он тут же, не сходя с места, обвинил Джоруса и поддержавшего его Т'чуку в оскорблении мастера Йоды и вызвал обоих мастеров на дуэль. Попытка К'баота оправдаться провалилась: как раз к Цину и Дуку присоединился взмыленный и озверевший от усталости Сайфо-Диас, который Джоруса просто ненавидел, и уже через полчаса дуэльный зал оказался набит битком.

По итогу столкновения Джоруса с Т'чукой уволокли в больничку, а Дуку выписали порицание. За грубость и не приличествующую мастеру вспыльчивость. После чего, не дав отдышаться, заткнули им дыру, отправив вместо Д'уна на Кали, где, по словам, представителей Торговой Федерации, творилось форменное непотребство, которое требовалось пресечь самым суровым образом. Из Сената, куда обратились торговцы, даже пакет с инструкциями отправили, какое именно решение требуется принять уважаемому мастеру джедаю.

Что сказать... Возвращение Дуку можно было сравнить с пришествием Ревана: ужас, паника, и что делать — непонятно. Неизвестно, как бы разрулили конфликт Т'чука Д'ун и Джммаар, Дуку не пожелал повторять опыт Галидраана. На Торговую Федерацию, введшую Сенат и Орден в заблуждение, наложили громадный штраф, ям'рии, заваривших эту кашу, вынудили покинуть завоеванные планеты, а сам Дуку стал лучшим другом Кимаена Джай Шилала, возглавлявшего Сопротивление. Формально все решилось правильно и даже хорошо, но Высший Совет опять остался недоволен. Торговая Федерация принялась гадить любыми способами, мстя за потерянные ресурсы: на самих ям'рии неймодианцам было плевать. Их волновали лишь планеты с полезными ископаемыми.

Ситуация в Храме усугубилась тем, что до Дуку наконец дошло, что в одиночестве не сильно-то и повоюешь с бюрократией, и прославленный мастер неожиданно для себя стал потихоньку обрастать соратниками.

А потом вернулись Крелл и остальные с Мандалора, и поутихшее вроде возмущение вновь набрало обороты.

На несчастье Джинна, всегда крайне вольно интерпретирующего события, первым отчитался о миссии Крелл, не упустивший возможности сверкнуть достоинствами, своими и своего падавана. Бесалиск не пропустил ни одной мелочи, многое подтвердил документами, в общем, никакого сравнения с художественной прозой Джинна. Бесалиск особо похвалил Кеноби, отметив, что это не в первый раз, когда парня бросают на произвол судьбы, похвастался деловой хваткой Поттера, благодаря которой отношения с мандалорцами наладились, и вымелся вон, не забыв прихватить Гарри. После чего сдал уже подготовленные отчеты в Архив и пошел к своим соотечественникам: некоторые новости до Понга уже успели донести, но теперь хотелось подробностей.

* * *

Постепенно жизнь вошла в мирное русло, вот только это была видимость. Гарри наслаждался зрелищем из первого ряда: Дуку окончательно скооперировался с Креллом, привлек к их союзу своего давнего друга Сайфо-Диаса и потихоньку строил свою партию. Кроме того, он плотно занялся своими падаванами: кто будет доверять мастеру, у которого в 'семье' проблемы? И если Раэль Аверрос его радовал, то Джинн и Комари — нет. Попытки разрулить ситуацию своими силами ничего не дали, Дуку, которого постоянно попрекали воспитанием, не выдержал и пошел просить помощи специалистов. Джинн успешно ускользнул, Комари не удалось — пришлось изливать душу целителям разума. В отместку за твердолобость и желая нагадить Йоде, Дуку, наконец начавший находить общий язык с Восой, обратил свое пристальное внимание на Кеноби, с которым за все эти годы общался раза три, не больше.

И теперь из Оби-Вана выжимали все соки на тренировках, и парень начал походить на человека, а не плакатного падавана.

А пока политическая жизнь Храма бурлила и кипела, Гарри вновь отличился.

Мало ему было неожиданно начавшей получаться Трансфигурации, выглядящей в глазах джедаев Силовой ковкой, как Гарри обнаружил, что Гербология и Уход за магическими существами могут найти применение и в этой галактике, как и Зельеварение.

Когда он, пытаясь сдержать нахлынувшее дурное настроение, заварил чай, случайно подав в чайник Силу, на миг почувствовалось нечто странное. Вода вскипела, а чай превратился в странную прозрачную жидкость, листья растворились без следа. Пить это Гарри не рискнул, вылил в раковину, которая просто засияла. Судя по всему, вышло нечто вроде кислоты. Дурное настроение как рукой сняло, а Гарри принялся вспоминать вбитые Снейпом знания. Чай тратить было жалко, он понесся в Комнату тысячи фонтанов, где были и плодовые деревья с кустарниками, нащипал себе материал и погрузился в эксперименты.

Вернувшийся в квартиру Крелл только молча обвел глазами заполненную непонятной бурдой посуду, прочихался и поволок Гарри в архив. Искать все что можно по Алхимии. А сам Поттер уже мысленно прикидывал, что еще у него получится выскрести из памяти.

Глава 5

Хорошо быть Избранным! Ну или считаться таковым. Можно творить любую дичь, а окружающие только будут качать головами и глубокомысленно мычать, потому как в зобу дыханье сперло. От восторга. Да.

По крайней мере, именно так джедаи воспринимали попытки Гарри воспроизвести внятный результат на поприще тонкой науки Зельеварения.

После похода в архивы, плотного контакта с мастером Ню и ее помощниками, а также перелопачивания гор информации Гарри утвердился в уже возникавшей у него время от времени мысли о том, что джедаи — те еще кокетки. Или кокотки? Неважно, в общем-то. Просто у джедаев тоже была Алхимия живого и неживого, причем банально позаимствованная у ситхов, как и идея сейбера на батарейке, и еще прорва полезных штук.

Вообще, что ситхи, что джедаи подсматривали друг у друга идеи и адаптировали их под себя. С Алхимией дело обстояло именно так: ситхи с таким энтузиазмом взялись развивать науку, что джедаям не оставалось ничего, как последовать примеру идеологических врагов и начать разрабатывать сначала меры противодействия сыплющимся на голову сюрпризам, а потом уже и свои подарочки готовить.

И вот в этом и крылась проблема. Джедаи к Алхимии практически во всех ее проявлениях относились подозрительно, к тем, кто проявлял интерес, — вдвойне подозрительно. Гарри их понимал: ситхи, лезущие со своим энтузиазмом во все щели без мыла и смазки, благодаря Алхимии живого и отсутствию совести, на полном серьезе делали из мухи слона, из комара — Годзиллу, а из тупого ранкора — слесаря пятого разряда. Или наоборот. Про всякие яды, допинги, наркоту и прочую дрянь даже думать не хотелось: тут мысль разворачивалась во всю свою ширь и глубину.

Джедаи, уловив идею, развили ее в своем направлении, получив чудодейственные эликсиры, поднимающие на ноги мертвых, лекарства и суперпитательные плоды с ягодами, полезных домашних животных и элитарную косметику. Казалось бы, все просто: показывайте, как надо, учите, как не надо. И все равно, подозрения и шепотки, а также запреты.

Гарри, если честно, проблемами добра и зла не слишком заморачивался — еще в мире Поттерианы накушался по самое не могу, отменно ощутив на себе, что творят люди ради блага: своего, чужого и особенно общего. Поэтому попытки воздействовать нотациями просто не воспринимал: для него авторитетом являлся только Крелл, и то далеко не во всех областях жизни, так что Гарри напряг память, пытаясь вытащить из нее все, что влетало в одно ухо и вылетало в другое за время учебы в Хогвартсе.

К сожалению, помнилось не слишком-то и много. И причин для этого было несколько.

Во-первых, то самое непонятное состояние, в котором он пребывал эти годы. Гарри так и не смог точно определить, что на него воздействовало, но, судя по тому, что после яда василиска он начал вести себя более адекватно, склонялся к зельям. На этот счет фантазия у магов была богатая, а зачастую и просто изуверская. Спокойно можно было его напоить любой бурдой, он бы и не понял ничего. Это только кажется, что, находясь под воздействием, можно отследить свою реакцию и принять меры. Может, специалист и способен на такие подвиги, а он, простой обыватель, попавший в сказку, нет. И быть того не могло, чтобы Снейп не приложил к произошедшему свою руку: жуткую неизбывную ненависть, плещущуюся в глазах зельевара, Гарри ощущал всем своим нутром. Уже тогда эмпатия работала, донося до находящегося в дурмане мозга истинное отношение окружающих, просто он не обращал на это внимания.

Во-вторых, тот самый пресловутый Снейп. Да, он был отменным специалистом, искренне любившим и продвигающим науку. Но кто сказал, что тот, кто любит изобретать и изучать, будет любить обучать других? Снейп оказался отвратительным педагогом. Он не прививал любовь к своему ремеслу, а наоборот, делал все, чтобы его уроки сравнивали с пытками и каторгой. Действительно любили Зельеварение считаные единицы, такие же ударенные по голове фанаты, как Снейп. Остальные отбывали повинность, потому что объяснять что-либо он не спешил, о технике безопасности не рассказывал, в тонкости не посвящал, только орал как резаный и унижал тех, кто не мог позволить себе ему ответить. И все это продолжалось годами, потому как теперь Гарри понимал: Дамблдор крепко держал зельевара за фамильные драгоценности, используя его талант и в хвост и в гриву, тому только и оставалось, что поддакивать и срываться на учениках.