К несчастью, время уходило. Кто-то еще вмешался в график, и свидетельства показывали, что на этот раз все будет не так халтурно, как прежде. Она уже получила тревожащую информацию о резервных планах, на случай, если провалится любой из изначальных — другой священник, подруга со свадебным платьем, которое можно будет в крайнем случае одолжить. Нет, лучше будет, если не рассчитывать на срыв церемонии.

Но Колон предпочла бы избежать насилия. Работать с Ранмой было все равно что укрощать дикого жеребца, в честь которого его и назвали. Гораздо предпочтительнее было бы убедить его самого прийти к ним. Но чтобы он пришел к ним с местью из-за того, что тому, о ком он заботится, навредили — старуха фыркнула, это точно не лучший вариант. Пойти только за самим парнем, похитить его — этого тоже стоило избегать, хотя она, если придется, была вполне готова на это.

Но сейчас главное — терпение. Во время визита к Касуми она оставила один-два намека. Через пару дней она отыщет Ранму, если он не придет к ней первым, чтобы сделать ряд предложений и обронить несколько завуалированных угроз. Указать преимущества присоединения к ним в сравнении с рисками этого брака, особенно учитывая, что это не та девушка, которую он любил. Скривив губы, Колон напомнила себе не поднимать последнюю тему, позволив себе надеяться, что парень все еще отрицал эти чувства. С этим ее работа будет гораздо проще.

Конечно, Ранма вряд ли согласится сразу столкнуться с реальностью. Она даст ему побарахтаться еще неделю-две, подбрасывая другим членам семьи еще некоторые подсказки. Если повезет, он возьмется за ум. А если нет, еще останется время принять иные меры. Любой момент вплоть до самого дня свадьбы.

Старейшина амазонок уверенно кивнула самой себе, когда она поднесла половник к губам и попробовала. Члены семей Тендо и Саотоме — сколько их, семеро? — даже все вместе, никогда не сравнятся с ней самой и Шампу.

На следующий день наступила очередь Аканэ страдать, когда они с Набики, сопроводили свою сестру Касуми, чтобы сделать окончательный выбор платьев подружек невесты. Касуми сократила выбор до четырех, дополняющих выбранное Ранмой свадебное платье. Аканэ с Набики примеряли платья и демонстрировали их Касуми, критическим взором оглядывающей результат.

Когда они остались наедине в раздевалке, пока Аканэ меняла одно платье на другое, Набики воспользовалась возможность спросить:

— Так чего ты ждешь? Почему ты не скажешь, что хочешь вернуть Ранму?

Аканэ покраснела, чувствуя, как болезненно выворачивает ее внутренности. Она спряталась за гневом.

— А должна? Может, я не хочу. Почему он не сказал, что он хочет вернуть меня? С чего я должна за него держаться? Не похоже, чтобы он когда-нибудь серьезно хотел жениться на мне. Шампу, Укё, Кодачи, он никогда не пытался по-настоящему убедить кого-то из них отказаться от него. Теперь он помолвлен с Касуми, и не похоже, чтобы он возражал. Ну и пусть он тогда женится на ней, раз уж он этого хочет.

Набики непривычно мягко ответила:

— Это говорят твои слова. Твои глаза говорят кое-что совсем другое.

Аканэ отвернулась и закрыла свои предательские глаза. Тихим голосом, что звучал почти как у их старшей сестры, она сказала:

— Это не важно, онээтян. Если он не хочет меня… Я не хочу выходить замуж только потому, что его к этому принуждают. Его, похоже, устраивает жениться на Касуми. Может быть, это и к лучшему.

Набики удержала себя от попытки шлепком вбить немного смысла в свою идиотку сестру, сказав себе, что она должна, по крайней мере, попытаться показать немного симпатии. Конечно, у нее был свой собственный способ проявлять симпатию.

— Вы двое просто пара чемпионов по идиотизму, — язвительно сказала Набики, снимая свое платье. — Конечно, он хочет тебя. Проблема в том, что он такой же тупой… хм, я имею в виду упрямый, как и ты.

— Боюсь, я не могу в это поверить, — тяжело ответила Аканэ, встряхивая следующее платье, прежде чем надеть его.

— Что? — невинно спросила Набики. — Ты не веришь, что он так же упрям, как и ты?

Из глубин платья донеслось рычание.

— Я хотела сказать, что не верю, что он хочет меня. Он явно так себя не ведет.

Набики принялась за свое платье.

— О нет, конечно нет. Он просто спас тебе жизнь в Китае. Загорается от ревности, когда на тебя смотрит любой другой парень. Глаз не может отвести, когда ты проходишь по комнате, где он сидит. Конечно, он не хочет тебя.

Аканэ устало покачала головой.

— Ты забыла упомянуть, что он оскорбляет меня всякий раз, как ему подворачивается возможность. Отказывается пойти до конца и жениться на мне. Что у него масса невест, стремящихся выйти за него замуж. Кроме того, с каких это пор ты пытаешься уговорить меня на эту помолвку? Если в игре нет денег — или папа заплатил тебе за попытку?

Набики вздохнула.

— Неа. Папа в полном восторге от того, что Ранма унаследует додзе через Касуми. Заметь, я думаю, что из вас с Ранмой вышла бы лучшая команда для этого. И не волнуйся, я найду способ на этом подзаработать. Но прямо сейчас, веришь или нет, я за тебя беспокоюсь.

— Ну, не надо, — отрезала Аканэ. — Я в порядке. Застегни, пожалуйста.

Набики подошла к своей сестре и потянула молнию. Затем она положила руки по обе стороны от лица Аканэ и повернула ее так, чтобы ей пришлось взглянуть в зеркало.

— Слова пусты, — тихо сказала Набики. — Ими легко солгать. Но это лицо лгать не может. Это лицо говорит мне, что оно хочет видеть в зеркале белое платье, а не эту сиреневую… штуку.

Аканэ посмотрела в зеркало, ее подбородок задрожал. Наконец она отвернулась в сторону, пересилив хватку сестры.

— Давай я застегну, — хрипло сказала она. — А потом покажемся Касуми.

Касуми, стоя снаружи раздевалки, слышала каждое слово. Ее сердце разрывалось от желания вбежать и утешить младшую сестру. Она много лет была для Аканэ как мать, и ей больно было знать, чему она сейчас подвергла девушку. На мгновение она заколебалась, подумав о том, чтобы обнять Аканэ и сказать ей, что она переводит помолвку обратно на нее.

Она отвернулась и глубоко вздохнула, сжимая в кармане осколок фарфора, принуждая свое сердце отвердеть. Аканэ больше не была маленькой девочкой, и на этот раз не Касуми должна была ее утешать. Если помолвку перевести обратно, все вернется точно к тому, как все изначально и было, а этому нельзя позволить произойти. Пришло время покончить со всем, что привело ко всему этому затруднительному положению, не важно, как болезненно, не важно, как дорого это будет стоить. Ради своей семьи она пойдет до конца.

Касуми повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть выходящих из раздевалки Аканэ и Набики, у первой на лице была фальшивая улыбка, вторая вообще не побеспокоилась улыбнуться. Она настроилась на осмотр этой сиреневой… штуки, решила она, молча соглашаясь с мнением Набики. Оно торопливо отослала своих сестер попробовать следующую пару платьев.

Доктор Оно Тофу сидел в своем кабинете и размышлял. Снова. В последнее время так часто было, он как можно скорее разбирался с пациентами, чтобы можно было без промедления вернуться к тому, чтобы по кругу гонять свои мысли.

Проще говоря, он приходил в ужас от идеи встретиться с Касуми лицом к лицу. Последнее, что ему сейчас хотелось, это чтобы она продолжала думать о нем как о каком-то клоуне. Он подумывал еще раз поговорить с Ранмой, но не придумал, что нового можно ему сказать, и сомневался, что просто сказать парню, что он идиот, будет нисколько не продуктивно. Особенно учитывая источник.

Тофу снова подумал о том, чтобы поговорить с Аканэ, но и эта идея его беспокоила. Поговорить с ней о романтических отношениях будет не так уж неловко, учитывая, что когда-то она была в него влюблена. Хотя, если подумать, от этого будет только еще более неловко. Но был и страх, что она может в ответ отправиться к Касуми и передать ей, что он рассказал. В таком случае он в итоге может сам столкнуться с Касуми, а он просто не мог заставить себя на это пойти.

Доктор встал и, подойдя к стоящему в углу скелету, наклонил голову, прижавшись лбом к черепу.

— Ну и что мне делать, Бетти-тян? — пробормотал он. — Я так долго мечтал о ней. Но я никогда не мог ей об этом сказать. А теперь она будет с этим… парнем. Растратит себя. — Он вздохнул.

— Ты единственная, с кем я мог поделиться чем угодно, — сказал он скелету. — Как долго я ждал ее с того момента, как она была девушкой, последний год учащейся в средней школе. Тот первый раз, когда она появилась здесь, потянув на физкультуре запястье. Как же я хотел поднять ее на руки, унести ее, жениться на ней, сделать ее своей — как же я боролся с желанием обесчестить нас обоих. Как я скрывал свои чувства за шутками, глупостями — пока это не перестало быть притворством. Боги, я был таким идиотом!

Кулак сжался.

— А теперь. Кто-то другой заберет ее. Женится на ней. Я думал, еще есть время. Но теперь его не осталось. Или почти не осталось. Что мне делать? Что я могу? Если она хочет быть с ним, правда хочет, не стоит ли мне за нее порадоваться? Если я правда забочусь о ней, не стоит ли мне ее отпустить?

Тофу рухнул в кресло, откинув назад голову, чтобы взглянуть в потолок, в его ладони впились ногти.

— Нет! Я не сомневаюсь, что она этого не хочет. Не взаправду. Она делает это лишь из чувства долга. Ради семьи. Что я должен уважать. Наверное.

Он выпрямился и стукнул кулаком по столу.

— Нет! Этот долг может исполнить Аканэ! Кроме того, Аканэ с Ранмой оба предпочли бы, чтобы так и было. Я в этом уверен. Не важно, что они говорят. Но как? Что сделать, чтобы заставить их это увидеть? Может…

Тофу наклонился вперед, закрыв лицо руками.

— Может, мне все равно стоит попытаться поговорить с Аканэ. Попытаться уговорить ее образумиться. Чтобы все исправить. Если она сможет. Если она не пойдет прямо к Касуми. — От этой мысли он с трудом сглотнул.

— Я… Я должен. Я должен, по крайне мере, что-нибудь сделать. Пока еще осталось немного времени. Итак, поговорить с Аканэ. — Он кивнул самому себе, после чего его сердце вздрогнуло от мысли, что это может привести к разговору по душам с Касуми. — Только, только не сегодня. Сперва мне нужно придумать, что сказать. Приготовить аргументы. Да.

Нерешительно приняв решение, он виновато посмотрел на телефон, моргающий индикатор которого говорил об ожидающих его ответа записанных сообщениях. Он знал, что к настоящему времени их накопилось уже много. Вздохнув, он поднял трубку и нажал на кнопку, чтобы прослушать первое сообщение.

— Я дома, — с искусственной жизнерадостностью крикнула Аканэ, переобуваясь в домашние тапочки.

— Мы дома, — подчеркнул Ранма, делая то же самое.

— О, как прошел ваш день в школе? — вежливо спросила Касуми. Улыбаясь, она вышла в коридор и нежно взяла Ранму за руку, переплетя на мгновение с ним пальцы, прежде чем его отпустить.

Аканэ быстро отвернулась.

— Все в порядке, онээтян.

Касуми сказала им:

— Это замечательно. Как только переоденетесь, сможете оба спустится вниз? Я сегодня забрала из типографии приглашения. Нужно сегодня вечером подписать их, чтобы я могла завтра занести их на почту. Вы ведь знаете, у нас не так много времени.

Ранма, слегка нахмурившись, посмотрел на девушку.

— Что насчет тренировки? Если ты серьезно говорила об обучении, то нельзя просто взять и пропустить день.

Аканэ, уже шагнувшая на лестницу, застыла. Она повернулась со скоростью движущегося ледника и посмотрела на Ранму.

— Обучении? — спросила она настолько тихим шепотом, что его едва можно было услышать. — О чем ты говоришь? Обучение?

— М-м… — Ранма поднял руку и ухватился за основание своей косички. Ему вдруг стало страшно дать хоть какой-то ответ.

— Обучение боевым искусствам, — прямо ответила Касуми. — В конце концов, я буду помогать Ранме с додзе, когда мы поженимся. Так что он обучает меня боевым искусствам.

— Ясно, — ответила Аканэ, ее голос был резок, пуст, хрупок. Ее взгляд пригвоздил Ранму как биологический образец. — Да, ясно. Я так и не стала для тебя достаточно хороша, чтобы воспринимать меня в додзе всерьез. Но теперь ты обучаешь мою сестру. Я… — Она отвернулась от него и посмотрела вверх по лестнице. Она объявила: — Если… если я кому-то понадоблюсь, я буду в своей комнате. — Девушка пошла вверх по лестнице, ровно, механически.

— Аканэ… — выдавил Ранма. Его рука немного приподнялась.

Его бывшая невеста продолжала без раздумий подниматься по лестнице. Как будто он ничего не говорил.

Ранма сжал кулаки, бормоча:

— Черт возьми! Разве она не понимает? — Он медленно повернулся в сторону Касуми и спросил: — Что мне делать?

Касуми подняла бровь.

— Мы женимся меньше чем через месяц, Ранма-кун. Я буду твоей женой. Но это не значит, что я могу думать за тебя. Тебе не кажется, что пора уже тебе начать встречаться со своими проблемами и понять, как самому их решить? Твои проблемы не исчезнут, если их игнорировать или надеяться, что кто-то даст тебе ответы. Если ты сможешь понять, почему Аканэ расстроена, то у тебя будет возможность самому решить, что ты можешь с этим сделать.

Она повернулась в сторону гостиной, но прежде чем уйти, взглянула через плечо.

— Пожалуйста, спускайся поскорее вниз. Нам еще нужно подготовить много приглашений, и я не думаю, что Аканэ после всего этого нам поможет.

Когда она ушла, и Ранма остался в коридоре один, он закрыл глаза и тихо спросил:

— Разве нельзя все просто вернуть к тому, как было? Я знал, что делал на прошлой неделе. Я знал, чего от всех ожидать. Все изменилось. — С тяжелым сердцем он пошел вверх по лестнице. Через несколько минут он покорно спустился вниз, чтобы помочь Касуми и своей матери со свадебными приглашениями.

Той же ночью, когда все остальные были уже в кроватях, Ранма искал утешения на крыше додзе, прислушиваясь к звукам ночного Токио и изо всех сил стараясь заглянуть внутрь себя. Обычно он сидел на крыше дома, над комнатой Аканэ, но сегодня ему там было бы неуютно. Если она проснется и застанет его там, он не знал бы, что ей сказаться.

Впрочем, он не знал и что сказать ей завтра. Он знал, что Аканэ, по большинству стандартов, довольно неплохой мастер боевых искусств, и он даже ставил на нее против Куно или других порой появляющихся людей, вроде того разрушителя додзе. Хоть он и не мог позволить ей узнать, что он ставил на нее.

Но на самом деле поработать с ней над боевыми искусствами, просто поспарринговать или помочь ей стать лучше…

Он всегда от этого отказывался, и не без причин. И не потому, что она девушка, или, по крайней мере, не вскоре после его прибытия в Нэриму. Нет, главная причина была в том, что их отцы все время пытались подтолкнуть их с Аканэ к свадьбе, и все, что он вдвоем делали вместе, воспринималось как доказательство, что они становятся «ближе». Так что для него сейчас было почти второй натурой избегать любого взаимодействия с Аканэ, если его к этому не вынудят. Что совсем не объясняло, как же в итоге они вместе сделали так много всего, даже когда им никто этого не говорил.