Карта первого круга

Когда дротики закончились, я все еще стоял, но уже не различал ничего вокруг. Кровь залила уцелевший глаз, а в ушах бился шум сердца. Уродцы одновременно бросились ко мне, выхватывая топоры и дальше я только ощущал, что тело разделывают как тушу на бойне. В какой-то момент все прекратилось и меня перенесло назад в карту.

В безвременье я даже не испытал облегчение, потому что здесь не было таких понятий и чувств. Только ощущение, что со мной что-то делается и мысль о том, что я существую. Когда же работа надо мной прекратилась, ушла и мысль-осознание, а я вновь перешел в режим ожидания.

* * *

— Это че тогда было? — возмущенно поздоровался со мной Аландор, когда я появился в реальном мире.

Вот странно, когда я ухожу в карту, то могу испытывать гнев, равнодушие, боль, страх, но при возврате всегда чувствую воодушевление и оптимизм. Кончено, они практически сразу проходят, когда я вспоминаю, чтобы было несколько секунд назад по моему времени, но сам факт заставляет задуматься.

Оценивающе посмотрев на призывателя и все еще переживая чувства, когда тебя разбирают на кусочки каменными топорами, я не стал отвечать.

— Ты охренел? Говори! — потребовал пацан и добавил, видя мое нежелание произносить слова: — Приказ. Объяснить, почему не сражался.

Накатывающая боль подсказала, что не стоит выпендриваться и я, наконец-то, ответил:

— Я тебе объяснял, мне нужен отдых. Я не марионетка, как другие карты, и сражаться всю жизнь без перерывов и цели не смогу.

— Ну ты... — задохнулся от возмущения парень. — Да ты... Но как же... Блин, тебе что, понравилось, когда они пихали в тебя дротики, а затем на куски рубили? Хрена себе отдых!

— Нет, разумеется. Я же нормальный человек, — ответил я, сдерживая дрожь воспоминаний.

Одно дело — решиться принять новые правила жизни, другое — испытать последствия этих самых решений, а затем услышать со стороны подтверждение того, как ужасно это выглядело. Лучше всего запомнился дротик, летящий в голову и попытки остаться при этом недвижимым.

— Да ты псих полный, — категорично заявил Аландор. — Надо будет пауков на тебя выпустить, посмотрим, как себя поведешь. Никто еще не спокойно на них не реагировал, кроме Синдора. Но он призыватель и не таких тварей видел.

— А ты выпускал их на обычных людей? — заинтересовался я, наслаждаясь мгновениями перерыва в схватках и простым разговором.

Как-то начинаешь ценить моменты, когда никто не старается тебя убить или сделать больно, а ты спокойно стоишь на месте и ведешь неторопливую беседу с жестоким сопляком, наделенным властью.

— Да пару раз, когда надо было казнить ворье. Прикинь, хотели наши налоги зажать?! Теперь никто не рискует, — довольно ответил Аландор. — Кстати, ты все же должен обращаться ко мне уважительно, но мне плевать на это. Поэтому можешь на ты. Однако, если при других посмеешь так сделать, накажу. Будет еще карта вонючая вести себя, как хочется!

На последнем предложении он снова психанул и повысил голос. Вот лично я уже не уверен, у кого из нас кукушка сильнее поехала — у меня, вырванного из безопасной среды и помещенного на гладиаторскую арену или у этого существа, которое огромных пауков на обычных людей натравливало. Пусть они и преступники, по его словам, но небрежность тона при описании таких диких действий и радость от их эффективности — это за гранью моего текущего понимания. Тем более, я вот только что расправился с мерзким членистоногим и прекрасно понимал весь ужас бедолаг, которых подобные твари сожрали.

— Тогда расскажи, как к тебе обращаться при других, Синдор же не сделал этого.

— Да ты опять начнешь выпендриваться, это не так, это не хочу, — немного успокоившись, но все равно раздраженно всплеснул руками парень. — Для тебя даже проблема сказать "хозяин". Все так говорят, а ты типа особенный, что ли?

Прежде чем он вновь завелся, я его уверенно перебил, пока он набирал вдох для продолжения фразы:

— Да. Ты сам видел, что я могу, скажи еще, что кто-то другой так сможет?

Аландар захлопнул рот и задумался. Факты были на моей стороне, я не дрался в полную силу только с гоблинами, а все остальные карты первого круга победил, причем достаточно уверенно. Да и с зелеными коротышками бы разобрался, особенно против одной карты, а не трех.

— Ну на первом круге ты действительно дал жару, — нехотя согласился призыватель. — Хотя гоблины тебя разделали. Прям реально на куски разрубили, один даже ногу пытался сгрызть, прикинь?!

Пацан засмеялся, вспоминая, как это происходило, а я жалел, что нельзя проконсультироваться с психиатром про него. Такие резкие смены настроения — явный признак отклонений и хотелось бы знать, чего ожидать в будущем и как это можно использовать. Но таких ценных специалистов рядом не оказалось, а сам я в этой области несилен. Зато хорошо умею договариваться, особенно если есть, что предложить.

— Я — козырная карта. Но и отношение должно быть другим, как ко всем ценным вещам. Ты же не станешь сравнивать себя и обычных людей?

— Эээ, — протянул Аландор, обдумав мою фразу. — Так я призыватель, а ты карта, вообще. Даже не человек и не раб. Да у тебя всего час времени есть после призыва, а обычные люди всю жизнь в этом мире находятся, получаешься недоделок какой-то.

Он как-то весь успокоился, перестал выглядеть перевозбужденным и уселся на скамейку. Парень решил пообщаться со мной, а у меня появилась возможность узнать что-то новое. Видя по нему, что торопиться с ответом не надо, я огляделся. Не знаю, сколько времени прошло с прошлого призыва, но здесь опять стоял день и светило заливало лучами всю площадку.

Местная звезда была чуть более красной, чем наше Солнце, а размер немного больше. Синее небо глубокого цвета не пятнали облака, а ветер исправно шумел листвой деревьев, выглядывающих из-за стен. Очень хотелось посмотреть, что находится за этой преградой, но пока возможности не представилось.

Аландор сменил одежду и был не в привычном халате, а в обычной одежде: рубашке, штанах и мягких сапогах из кожи до середины голени. Ну как обычной, все было расшито серебром, на рукавах висели золотые колокольчики, которые бренчали при жестикуляции, а обувь имела нереальный белый цвет. Мажор на прогулке.

— В том и дело, что среди обычных карт я особенный. Как ты среди обычных людей. Более того, карта, даже простая, может принести намного больше пользы, чем какой-нибудь крестьянин или ремесленник, или воин. Я чувствую, что стал намного сильнее, чем был раньше, да ты и сам видел, на что я теперь способен. А ведь это не предел, и я даже не освоил новые возможности толком. Наверное, мироздание устроено справедливо, поэтому к тем, кто может больше должно быть и отношение другое. Разве не так?

— Это ты мне предлагаешь к тебе по особенному относиться? — насмешливо спросил Аландор. — Ты себя уже картой пятого круга почувствовал?

— Именно это я и предлагаю. Иначе, я просто не стану действовать нормально, просто не смогу. Слушай, у тебя на руках уникальная карта, ты уже оценил меня, так почему ты думаешь, что я такой же, как остальные манекены? Если бы так было, то ты не видел бы моего подавляющего преимущества перед обычными образами. Помнишь, как с одного удара копейщицу уложил?

— Да все вы одинаковые, — пробурчал недовольно призыватель, но продолжать разговор не стал и глубоко задумался.

Пока он размышлял, я не беспокоил его, опасаясь нарушить этот нестабильный процесс. Меня волновало, куда могут свернуть мысли в его мозгу на нездоровых извилинах, но повлиять на их путь пока никак не мог. Вместо этого я просто стоял, наслаждался бездельем и кипучей энергией в теле, и усиленно анализировал все, что узнал про этот мир.

Глава 6

За краткие моменты, когда я урывал знания об окружающем, собрать удалось мало информации, но какие-то выводы уже можно сделать.

Прежде всего я теперь условно бессмертен, здоров, силен и, наверное, молод. Но положение раба, как-то перечеркивало все плюсы текущего существования. У меня была свобода воли, но какая-то ущербная — каждый раз, когда я хотел пойти против хозяина карты, боль сквозь все тело наказывала за самостоятельность. Самое плохое, что мне не ставили четких рамок, не давали ясных приказов, а я сам оценивал, поступаю ли в соответствии с духом распоряжения или пытаюсь увильнуть.

Тщательно вспоминая все подобные случая, я сначала решил, что ключевую роль здесь играет мое понимание отдаваемых приказов и пользы, которую они могут принести призывателю. Но постепенно в своих рассуждениях я добрался до воспоминаний о заключении контракта, и вспышка озарения расставила все на свои места. Я обещал служить, но, по совести. Своей совести. Получается, что неприемлемое для меня можно и не выполнять? Нет, не так. Неприемлемое для меня и несущее вред хозяину карты? Тоже не совсем. Скорее я должен делать максимум те вещи, которые бы сделал при угрозе своей жизни, а то, что считаю более ценным, чем собственное существование, можно не делать. Например, если стоит вопрос между тем — пробежаться ли по площадке, как приказал раньше Синдор или погибнуть, естественно выберешь бег. Примерно так, а еще сюда хорошо вписывался случай, когда я равнодушно ждал гибели от гоблинов. Вместо попытки продлить существование, я наоборот был готов бросить все и прекратить такую жизнь, чем безостановочно сражаться на потеху другим.

А если быть готовым вернуться в карту, погибнув, но не выполнить приказ? Нет, так вряд ли сработает, ведь уход в безвременье не ведет к концу жизни, наоборот, происходит восстановление израненного тела и наполнение энергией. На этом моменте я вспомнил, что при переходе в карту какое-то время испытываю ощущения работы над организмом. Видимо, происходит пересборка поврежденного образа по сохраненной в карте матрицы, и я мог это чувствовать и даже немного мыслить.

Задумавшись, все ли карты это испытывают, я перешел к сравнению наших характеристик. Сложив все пункты у каждой известной карты, я быстро вычислил, что разброс границ у суммы значений составляет от десяти до пятнадцати. Кстати, у меня было самое высокое число, а гоблины занимали второе место с четырнадцатью баллами, если учитывать обоих призываемых из одной карты карликов. А вот по отдельным характеристикам у меня не было полного превосходства, а тот же Шимунсин, мумия ходячая, и вовсе превосходил меня в скорости. Интересно, какое здесь максимальное значение на конкретный параметр может быть? Представив, что встречусь с существом, у которого скорость задрана в десять единить, вздохнул и подумал, что вряд ли смогу сопротивляться ему.

— Короче, может ты и прав, — недовольно и неожиданно произнес Аландор.

Я умудрился настолько задуматься, что даже забыл о нем, а вот он обо мне нет.

— Я еще подумаю, что с тобой делать, а пока пойду, на колеснице погоняю. Тебя здесь оставить или в карту?

— Здесь, — без колебаний ответил я.

— Ну бывай тогда, — он развернулся, открыл дверь, остановился и вспомнил: — Отсюда не выходить.

Под звяканье колокольчиков и махи хвостиком волос призыватель удалился. Я некоторое время смотрел на захлопнувшуюся дверь, не веря, что стал свободен, а затем в два быстрых прыжка оказался у стены, подпрыгнул, ухватился за гребень, находящийся на высоте пяти метров, и подтянулся. Проделал все это настолько молниеносно, что едва успел затормозить и не перескочить преграду. Но вместо этого я аккуратно высунул голову и впервые осмотрелся в новом мире.

Рядом со стеной росли пальмо-березы, удивившие меня еще в самом начале. Плотная посадка не давала разглядеть, что находится за ними, но внизу среди травы была мощеная дорожка, уходившая в глубь рощи. Она шла между стволами, делая плавный изгиб. На ее повороте я увидел спину Аландора в его модной рубахе, парень быстрым шагом двигался вперед и через несколько секунд скрылся с глаз.

Убедившись, что больше никого нет рядом, я внимательно осмотрелся и понял, что надо перебраться к другой стороне. Там кроны деревьев были редкими можно выяснить, что же находится дальше. Забираться на гребень не стал, чтобы не привлекать внимание возможных свидетелей, спрыгнул вниз, перебежал площадку и забрался на верх с нужной стороны. А вот здесь было гораздо интереснее.

За рядом деревьев находилась целая усадьба с пристройками, ландшафтным дизайном и людьми. Главный дом имел вполне европейский вид, но был украшен колоннами, карнизами и фронтонами, навевая ассоциации с древней Грецией. По всей территории вились дорожки, сжимаемые по бокам подстриженным кустарником или бордюрами. В одном месте бил фонтан, блестя струями воды на свету, а возле него стояла беседка.

Два человека в рабочей одежде перетаскивали мешки куда-то за угол здания. Брали их из телеги, стоящей в стороне на вытоптанной до земли площадке, в которую была запряжена лошадь. Копытное пыталось дотянуться до травы, растущей совсем рядом, но женщина в фартуке, стоявшая возле нее и считающая припасы, время от времени придерживала узду.

До всей этой композиции было метров пятьдесят, и я не видел чего-то необычного, в людях — вполне стандартная одежда и поведение. Но вот, например, пара кустов, покрытых цветами, были непривычны, они имели абсолютные голые стебли, а на верху росли крупные ромашки размером с капусту.

Мужики вернулись, сделав ходку куда-то в глубь и загрузились с телеги по новой. До меня долетели их короткие переговоры с учетчицей, и я не понял ни слова. Не известный язык должен был стать серьезным препятствием для получения информации в будущем. Надо будет спросить, можно ли мне испытать действие той карты, с помощью которой мы с Синдором понимали друг друга. Разумеется, если Аландор все же станет прислушиваться к мои нуждам, а не решит забить на дальнейший наш диалог. А чего, вполне может начать демонстрировать "я хозяин, ты дурак". Козел.

Наблюдая за людьми и изучая строения, я сначала отметил отсутствие видимой охраны, но через некоторое время мимо проехал конный разъезд. В нем было четыре вооруженных копьями и мечами бойца, а у одного сбоку болтался арбалет. Позвякивая железом, патрульные проехали вдоль усадьбы, со скукой разглядывая окрестности. Я заметил пару взглядов в сторону моей площадки, но из-за листвы между нами меня не обнаружили.

Задумчиво глядя им вслед и спокойно удерживая тело на согнутых руках, я размышлял о нынешнем мире. Не заметно здесь высоких технологий, электричества, да даже центрального отопления. Возможно, его и не требуется из-за теплого климата, но над главным строением четко выделялось несколько дымовых труб, а значит внутри разводили огонь. Может камины жгли для антуража?

Дядя Аландора был в моем мире, уж он бы наверняка оценил комфорт цивилизации и постарался подтянуть на соответствующий уровень место своего проживания. Как там Синдор сказал — глава империи? А пацан его племянник, так почему здесь какое-то средневековье или более позднике века, но никак не промышленная революция?

Продолжая наблюдать за жизнью за стеной, я прикидывал, какую нишу здесь занимают призыватели. Понятно, что они считают себя пупами земли, но как к этому относятся другие люди — вопрос. С другой стороны, империя Говшан — это прямое подтверждение, что обладающие картами могут подчинить окружающих и заставить выполнять установленные правителем требования.